История становления и развития экономики общественного сектора: историко-научный аспект

Санкт-Петербургский государственный политехнический университет

РЕФЕРАТ

Тема: История становления и развития экономики общественного сектора: историко-научный аспект

Выполнил аспирант

кафедры: «Мировая экономика»

факультет экономики и менеджмента

Мясников Андрей

Научный руководитель:

Д. Э. Н., профессор Скрипнюк Д.Ф.

Санкт-Петербург 2010

Содержание

• Введение
• 1. Теория экономики общественного сектора до XX века
• 1.1 Экономика общественного сектора в английской экономической теории
• 1.2 Экономика общественного сектора в континентальной экономической теории
• 2. Теория экономики общественного сектора в XX веке
• 2.1 Теория налогов. Квотирование
• 2.2 Концепции общественных благ Линдаля и Самуэльсона
• 2.3 Теории общественного благосостояния
• 2.4 Коллективные решения
• 2.5 Государственное влияние на экономику общественного сектора
• Заключение
• Список использованных источников

Тема данного реферата «История становления и развития экономики общественного сектора: историко-научный аспект».

Объект - мировой рынок товаров пищевой отрасли.

Предмет рассмотрения в реферате - аспекты формирования, становления и развития, а также основные принципы экономики общественного сектора.

Цель работы - проследить ретроспективу изменений взглядов на экономику общественного сектора от первых значимых исследований до современного состояния.

Для достижения поставленной цели необходимо решить следующие задачи:

дать представление об экономике общественного сектора;

рассмотреть английскую традицию экономики общественного сектора;

рассмотреть континентальную традицию экономики общественного сектора;

рассмотреть понятия Парето-эффективности и Парето-улучшений и связанным с ним дальнейшим развитием теории в исследованиях Линдаля и Самуэльсона;

рассмотреть теорию коллективного принятия решения;

проанализировать воздействие государства на экономику общественного сектора.

1. Теория экономики общественного сектора до XX века

В центре внимания экономики общественного сектора находится государство в качестве важнейшего участника экономической жизни на рыночной основе. Бюджет, государственная собственность - инструменты, предназначенные удовлетворять необходимость в тех благах, которые могут быть недостаточно эффективно произведены в частном секторе.

В отношении к общественному сектору можно выделить две традиции: английскую (начиная с А.Смита) и континентальную (представленную в основном в работах немецких авторов). Согласно английской традиции рынок является правилом, а общественный сектор - исключением. Континентальная традиция подразумевала рассмотрение экономических систем с двух сторон - общественной и частной, причем общественный сектор полностью уравнивался в правах с частным. Корни этого различия имеют философский характер. Британская фискальная и экономическая теория развивалась на базе модели Локка, в которой главенствующую роль в обществе играют индивидуальные предпочтения и свободный обмен, ведомый “невидимой рукой” (правилом личной выгоды). Континентальный подход имеет истоки в учении камералистов, развивавших правила ведения государством общественных дел. В конце XIX - начале XX века для немецких и ориентировавшихся на них российских исследователей было типично объяснять различие между двумя традициями не только разными философскими постулатами, сводившимися к системам Аристотеля и Платона, но и разным характером германского и римского права. В противоположность римскому праву, праву городской культуры, строго разграничивающему право частное и публичное, в германском праве эти две сферы постоянно смешивались. Одно и то же отношение, в зависимости от обстоятельств, рассматривалось то с точки зрения публичного, то с точки зрения частного права. Частная и общественная собственность взаимно дополняют друг друга. Объясняется это исторической формой организации германцев, а именно организацией через единые религиозные, военные и социально-экономические союзы, называвшиеся марками.

Несмотря на различия англосаксонской и континентальной традиций, функции государства рассматривались вплоть до конца XIX века как обязанности суверена по отношению к своим подданным.

Адам Смит выделял три важнейшие функции государства:

1. защита общества от вторжения из-за границы;

2. защита каждого члена общества от неправовых действий другого члена общества;

3. “третья и последняя обязанность сообщества состоит в создании и поддержании тех общественных институтов и тех общественных работ, которые, хотя и имеют огромные преимущества для общества в целом, по своей природе убыточны для любого отдельного индивида или небольшой группы индивидов. По этой причине нельзя ожидать, что индивид или небольшая группа индивидов должны их создавать или поддерживать” [8].

Джон Милль в своих “Основах политической экономии” (1848) несколько развил смитовскую трактовку функций общественного сектора. Как и Смит он считает общественный сектор исключением, полагая. что “общим практическим принципом должно быть laisser-faire и любой отход от него, кроме каких-то соображений высшего порядка, является несомненным злом”. Милль не считал возможным установить четкое правило разделения между частным и общественным сектором, кроме простого принципа целесообразности, разделив исключения из принципа laisser-faire на две группы - обычные (ordinary) и дополнительные (optional). К первой группе он отнес функции государства, связанные преимущественно с предоставлением чистых и смешанных общественных благ, а именно содержание правовой системы и поддержание внутренней и внешней безопасности, строительство маяков, мощение улиц и т. п. Кроме того, Милль назвал три случая, в которых вмешательство государства могло бы быть целесообразным: индивиды не могут оценить полезность определенных благ, таких как начальное образование; регулирование контрактных отношений; делегирование права принятия решений менеджерам, чьи интересы отличаются от интересов собственников (проблема принципала - агента). Очевидно, что у Милля перечень случаев возможного вмешательства государства шире, чем у Смита, но более или менее точное экономическое обоснование причин вмешательства все еще отсутствует [2].

На вторую половину XIX века приходится расцвет немецкой исторической школы. Одним из принципов исследований представителей этой школы был органический взгляд на взаимодействие индивида и сообщества. Речь идет об аналогии между физическими и социальными организмами, когда индивид рассматривается не как отдельная единица, а как часть более общего социального организма. Они заложили характерную для Германии традицию, в соответствии с которой экономическая деятельность государства заслуживает не меньшего внимания, чем частнопредпринимательская активность. Эта традиция была впоследствии развита в рамках исторической школы. Органический подход противопоставлялся характерному для экономистов классической школы механическому подходу, согласно которому общество складывается из отдельных индивидов, каждый из которых является самодостаточной единицей. Органический подход претерпевал изменения с течением времени. По мнению И.Шумпетера первоначальная концепция, согласно которой национальная экономика возвышается над индивидуальными хозяйствами и существует вне их, постепенно трансформируется в более “мягкий” подход - национальная экономика состоит из тесно взаимосвязанных друг с другом индивидуальных хозяйств. Различия между органическим и механическим подходами не сводятся только к взаимосвязи “индивид - общество” - органическая концепция также предполагает комплексное историческое и социальное изучение экономических явлений. Представители исторической школы рассматривали рост активности государства и выполнение им различных функций как естественный результат исторического процесса. Такой подход определенным образом отразился и на национальных экономических и финансовых школах других стран. В Британии, например, он подтолкнул развитие экономической истории как обособленной дисциплины. Множество американских экономистов во второй половине XIX века писали свои диссертации в немецких университетах, что нашло отражение в их работах. Одно из наиболее заметных течений экономической мысли в США, институционализм, является, по мнению ряда специалистов, “американским направлением исторической школы”. Влияние немецких экономистов на российскую финансовую школу было преобладающим.

Первостепенное внимание роли государства в экономике уделяли немецкие экономисты второй половины XIX века. Так, А. Шефле было предложено "правило пропорционального удовлетворения" общественных потребностей за счет государства и частных потребностей за счет рынка. А. Вагнер выступал за неуклонный рост экономической активности государства, полагая, что в конечном счете он носит объективно закономерный характер. Этот рост А. Вагнер связывал как с социальными, так и с технологическими изменениями.

При исследовании эффективности конкурентных рынков можно использовать критерий эффективности по Парето, названный в честь предложившего его Вильфредо Парето (1848--1923). Состояние эффективности по Парето (Парето-эффективность, Парето-оптимальность) для производства считается достигнутым, когда, не отказавшись от производства какого-то количества одного товара, невозможно произвести ни одной единицы другого. В потреблении состояние является Парето-эффективным, когда распределение товаров и доходов среди людей не может быть изменено так, чтобы благосостояние одних улучшилось, а благосостояние других при этом не ухудшилось.

Иными словами, эффективность по Парето -- это такое состояние, при котором имеющиеся ресурсы используются без потерь. Производство одного товара может быть увеличено только за счет сокращения объема производства другого товара. А благосостояние одного индивида может вырасти только за счет снижения уровня благосостояния другого.

Парето-улучшениями называются такие изменения экономической ситуации, при которых по сравнению с предшествующим состоянием никто не проигрывает и хотя бы некоторые участники экономической жизни выигрывают.

Вопрос о том насколько удовлетворительным будет сведение общественных решений по поводу производства и распределения благ к совокупности решений индивидов формулируется теперь так: может ли такое решение приводить к Парето-оптимальным состояниям экономики [2, 4, 8].

В 1881 г. известный экономист Фрэнсис Эджворт пришел к выводу, что в гипотетическом мире, где все блага оказываются в чьей-то эксклюзивной собственности, индивиды получают все выгоды и несут все издержки от любого использования находящихся в их собственности благ; все сделки имеют добровольный характер; все индивиды обладают одинаковой и полной информацией о характеристиках обмениваемых благ, о предпочтениях своих и других индивидов, процесс обменов должен в конце концов (если нет никаких препятствий для обменов, или, другими словами, издержки сделок отсутствуют) завершиться в Парето-оптимальном состоянии экономики. Точнее, рассматривая двусторонние сделки, Эджворт пришел к выводу, что процесс торга между сторонами должен (если издержки сделок отсутствуют) завершиться на контрактной кривой, т. е. на подмножестве границы Парето, которое задается тем ограничением, что благосостояние сторон не должно ухудшиться по сравнению с исходным состоянием (точкой угрозы, или статус-кво); но рассуждения Эджворта справедливы в случае многосторонних сделок.

Однако Эджворт не привел ни формальной модели обмена, ни строгого доказательства этого утверждения; его вывод - скорее убеждение, чем результат строгого анализа. Ряд исследователей высказали серьезные сомнения в справедливости такого вывода. Тем не менее интересным оказывается результат Эджворта, известный как первая теорема благосостояния. Теорема гласит: пусть обмены осуществляются на рынках в рамках купли-продажи благ по рыночным ценам, «уравновешивающим спрос на эти блага и их предложение».

Тогда, если:

· система рынков оказывается полной, т. е. любое благо продается и покупается (точнее, любое благо можно поменять на любое другое);

· система рынков оказывается полной (имеются рынки для всех существующих благ);

· такие рынки оказываются совершенными (и покупатели благ, и их продавцы могут купить и продать на таких рынках по равновесным ценам любое количество благ, не оказывая при этом влияния на цену);

· всем индивидам все существующие равновесные цены известны;

· на благосостояние индивидов влияют только те решения, которые они принимает сами (и соответственно не влияют решения, принимаемые другими индивидами, т. е. так называемые внешние эффекты, или экстерналии, отсутствуют);

· индивиды ведут себя рационально, т. е. в любой ситуации принимают наилучшие, с их точки зрения, решения,

то результирующее состояние экономики является Парето-оптимальным. Этот результат, доказанный сравнительно недавно, - формальная версия утверждения великого экономиста Адама Смита о благотворном влиянии рыночной конкуренции, «невидимой рукой» направляющей индивидуальные выборы на достижение общественного благосостояния, в разных вариантах сформулированного в его книге «Богатство народов», вышедшей в свет в 1776 году.

Камералистские традиции и методология исторической школы дали возможность более широко взглянуть на роль общественного сектора в экономике, но не создали экономическую теорию общественных благ. Ее появление относят к условно выделенному второму этапу развития представлений об общественном секторе, когда государственное вмешательство рассматривается не как обязанность суверена, а как стремление удовлетворить потребности индивидов в определенных товарах и услугах. Возникновение этой принципиально новой идеологии изучения общественного сектора стало возможным благодаря появлению в 1870-80 гг. теории субъективной полезности. Общественный сектор перестал быть нежелательным исключением из правила. Эффективное распределение ресурсов может быть применено и к частному, и к общественному сектору [1, 4].

2. Теория экономики общественного сектора в XX веке

В первой половине XX в. наиболее заметное продвижение имело место в теории государственных финансов, на базе которой впоследствии выросла экономика общественного сектора в своем нынешнем виде. Следует указать на теорию налогов, вехами развития которой явились, в частности, концепции А. Пигу. Налог Пигу - корректирующий, применяющийся при отрицательных экстерналиях и поднимающий предельные частные затраты до общественных.

В случае совпадения величины налога и затрат, равновесие достигнуто при эффективном распределении. Фирмы действуют скоординировано с общественными затратами, вызванными их действиями. Подобное решение проблемы кажется убедительным, хотя нередки случаи трудностей формирования налоговой базы и способов взимания.

При положительных внешних воздействиях возникает аналогичная противоположная налогу Пигу ситуация - выплата субсидий для потребителей или производителей, которые приводят экономику к положительным внешним эффектам.

Плата за выбросы - устанавливаемая государством плата загрязнителям за единицу выбросов.

Последствия подобной платы аналогичны рассматриваемому налогу. Существенную роль имеет возможность идентификации вредного действия на экологию и объем издержек при контроле за выбросами. Нередко названные затраты очень высоки и превышают выгоды от внедрения такого контроля. Существование уровня платы или цены загрязнения, являет собой проблему, которая может быть решена при помощи рыночного механизма.

Рынком прав на загрязнение является продажа квот на выбросы. На таком рынке предприятия, загрязняющие окружающую среду имеют возможность купли-продажи прав на выбросы вредных веществ в определенном количестве.

Государством устанавливаются возможные нормы загрязнения и объявляется продажа разрешений на выбросы. Данный способ дает возможность более точного определения величины снижения загрязнения, а также быстрее реагировать на общее изменение цен [3, 10, 11].

В середине XX века в теорию общественных финансов были органически инкорпорированы экономические концепции принятия коллективных решений и политического процесса. Это было сделано в первую очередь усилиями Г. Бауэна, Д. Блэка, К. Эрроу, Дж. Бьюкенена, Г. Таллока и ряда других исследователей (надо отметить, что на подступах к соответствующей проблематике находились уже К. Виксель и Э. Линдаль). В результате теория в целом существенно преобразилась.

Критиком модели предоставления общественных благ, основанных на добровольном обмене, был Кнут Виксель. Пытаясь приблизиться к реальности и рекомендовать совершенствование системы общественных финансов, он указывал на несоответствие аналогий с рынком. Предпочтения выявляются при помощи политического процесса. Указанный процесс ведет к обеспечению общественными благами в количестве, близком к оптимальному и выявляется при голосовании за определенные наборы альтернатив, в который включены и госбюджет и ставки налогов, необходимые для его формирования. Главная сложность - организация подобного процесса. Были заложены основы подхода к голосованию в теории общественных благ.

Линдаль задался вопросом можно ли так модифицировать понятие равновесия для экономики с общественными благами, чтобы его результатом было Парето-оптимальное состояние этой экономики? И пришел к выводу, что такая модификация существует, и эта идея была предложена в начале XX в.

В случае экономики с общественным благом уравнения Самуэльсона, связывающие предельные полезности благ и предельные издержки их производства, не влекут за собой равенство предельной полезности этого блага предельным издержкам для всех потребителей: в общем случае в Парето-оптимальных состояниях эти предельные нормы замещения могут быть разными.

Таким образом, поскольку в рыночном равновесии цена блага равна предельной полезности этого блага для каждого индивида, очевидная модификация рыночного равновесия состоит в отказе от единой цены для общественных благ и во введении индивидуализированных цен таких благ.

Будем считать, что каждый потребитель сталкивается с индивидуализированной ценой общественного блага. Далее, уравнение Самуэльсона подсказывает, что сумма индивидуализированных цен должна равняться цене, с которой сталкиваются производители общественного блага. Концепция равновесия по Линдалю, лишь выявляет и подчеркивает трудности использования механизма цен для обеспечения эффективного распределения ресурсов (и координации решений хозяйствующих субъектов) в ситуации с общественными благами. Все это заставляет отнести данную проблематику к тому разделу микроэкономики, который занимается анализом фиаско рынка, и изучать альтернативные механизмы распределения ресурсов в ситуации с общественными благами.

Становлению экономики общественного сектора способствовало также интенсивное развитие микроэкономики, что привело, в частности, к созданию стройной концепции общественных благ П. Самуэльсона и многим другим достижениям.

Внешние эффекты, даже когда затрагивают многих экономических субъектов, обычно имея индивидуальный характер и влияя на экономических субъектов по-разному, приводят к ситуациям двусторонней монополии. В таких ситуациях конкурентный рынок как механизм перераспределения прав собственности (контроля над производством экстерналий) не может возникнуть при любом определении прав собственности. Поэтому уместно рассмотреть и другие варианты механизмов координации. Здесь представим один такой механизм в случае двух участников (двусторонней монополии) [5].

Торг. Вообще говоря, для интернализации внешних эффектов вовсе не обязательно должно происходить слияние в один экономический субъект с единой целевой функцией. Два отдельных экономических субъекта могут вступить в соглашение по поводу производства внешних эффектов и суммы компенсирующих платежей. Соглашение в условиях двусторонней монополии может быть достигнуто при помощи какой-либо процедуры торга (переговоров). Результат торга будет зависеть от его организации, или, другими словами, от переговорной силы сторон. Результат торга будет зависеть также и от статус-кво, то есть от прав собственности (прав контролировать деятельность, вызывающую экстерналии). Торг эффективен, если существующее соглашение принадлежит переговорному множеству. Таким образом, любой эффективный торг ставит в соответствие точке угрозы некоторую точку переговорного множества.

Заметим, что, не зная механизма торга, мы не можем предсказать его точный исход (конкретную точку переговорного множества), поскольку перераспределениеприбыли будет зависеть от организации переговоров, переговорной силы участников и т.д. Однако можно ожидать, что ничто не будет мешать рациональным хозяйствующим субъектам достичь оптимального состояния; при этом объем производства экстерналий (но не величина компенсации) не будет зависеть ни от первоначального распределения прав собственности, ни от характера организации переговоров; он будет определяться максимумом суммарной прибыли предприятий.

Этот результат известен под названием «теорема Коуза». Конечный результат (который максимизирует ценность производства) не зависит от правовой позиции, если предполагается, что ценовая система работает без издержек.

Р. Коуз трактовал проблему внешних эффектов как проблему нечеткого определения прав собственности. Он полагал, что в ситуации, когда права собственности определены четко и обеспечено их соблюдение, издержки сделок, в том числе издержки переговоров по передаче прав собственности (прав контроля над деятельностью, вызывающей внешние эффекты) отсутствуют (пренебрежимо малы), эффективное производство будет обеспечено при любом распределении прав собственности (прав контроля над производством внешних эффектов).

Если транзакционные издержки достижения соглашения не равны нулю, то торг может не приводить к Парето-оптимуму (оптимуму первого ранга). Но деятельность других возможных институтов, в рамках которых может осуществляться контроль над экстерналиями, тоже связана с транзакционными издержками. По мнению Коуза, это обязательно следует учитывать при сравнении различных институтов. При ненулевых транзакционных издержках речь, таким образом, должна идти об оптимуме второго ранга. Если оставаться в рамках рыночного решения проблемы внешних эффектов - через соглашение между сторонами, желательно, чтобы права собственности были распределены так, чтобы транзакционные издержки достижения соглашения были минимальными.

Другая важная причина невозможности достижения эффективных соглашений (которой Коуз не уделил достаточного внимания) - асимметричная информация. Если участники торга неодинаково информированы (например, не знают точно прибыль противоположной стороны в статус-кво), то соглашение может не быть достигнуто либо может быть выбран неоптимальный объем экстерналий.

Государство далеко не всегда осуществляет выбор, руководствуясь одним лишь критерием компенсации. Отслеживая реальные решения государственного органа, можно составить представление о его предпочтениях. Государство не может уклониться от выбора. Значит, некоторая система его предпочтений реально существует. Необходимы как позитивная, так и нормативная теории формирования этих предпочтений. Первая призвана ответить на вопрос, что и как определяет выбор государственных органов на практике [3].

Ответ на этот вопрос ищет теория общественного выбора. Нормативная же теория имеет дело с вопросом, чем должны определяться решения государства. Уместность последнего вопроса связана с тем, что современная экономическая теория исходит из методологического индивидуализма. Это означает, в частности, что для предпочтений государства нет иной основы, кроме предпочтений индивидов. Экономическая наука не требует обоснований индивидуальных решений, поскольку предполагается, что каждый человек лучше других способен судить о своих собственных запросах и суверенен в своем выборе. Что же касается государства, то его решения нуждаются в обосновании. Причем они не могут быть не чем иным, кроме каким-либо образом полученных агрегатов индивидуальных решений.

Агрегирование индивидуальных предпочтений может быть представлено как функция общественного благосостояния. Специальный интерес представляет индивидуалистическая функция общественного благосостояния, в которой каждый из индивидов проявляет по отношению к наборам благ, потребляемых лично им. Такая функция называется еще функцией благосостояния Бергсона -- Самуэльсона по именам экономистов, которые ввели эту функцию и исследовали ее свойства на рубеже 1930-х и 1940-х гг. Если этическая позиция, заложенная в основу агрегирования индивидуальных предпочтений, состоит в том, что благосостояние каждого члена общества имеет одинаковую ценность, а благосостояние общества в целом есть сумма значений функций индивидуальной полезности. Это так называемая классическая утилитаристская функция общественного благосостояния.

Утилитаризм -- философское, преимущественно этическое учение, согласно которому все явления должны оцениваться с точки зрения их пользы, иными словами, способности служить средствами достижения каких-либо целей. Основатель утилитаризма Дж. Бентам провозгласил высшей целью достижение наибольшего счастья для наибольшего числа людей. По существу, именно этот принцип выражается с помощью классической утилитаристской функции общественного благосостояния, поэтому ее называют еще бентамианской функцией общественного благосостояния.

Можно представить себе этическую позицию, в соответствии с которой функция общественного благосостояния представляет собой взвешенную сумму индивидуальных функций полезности. Такая функция отличается от бентамианской тем, что благосостоянию некоторых индивидов (возможно, некоторых общественных групп) придается большее значение, чем благосостоянию других.

Интерес представляет также роулсианская функция общественного благосостояния, названная в честь современного американского философа Дж. Роулса. Его позиция предполагает заинтересованность общества в максимизации значения функции индивидуальной полезности наименее благополучного члена общества. Это означает, что мерой общественного благосостояния признается наименьшее из значений функций индивидуальной полезности. Роулсианской функции общественного благосостояния соответствуют эгалитарные тенденции в политике государства, т. е. стремление к выравниванию доходов. Однако эта функция не предполагает полного равенства. Ведь в условиях абсолютного выравнивания отсутствовали бы стимулы к трудовой активности, так что благосостояние всех членов общества, включая наименее обеспеченного из них, оказалось бы на крайне низком уровне. Роулсианский подход, как и остальные, предполагает некий баланс между равенством и эффективностью, хотя и более других отдает приоритет равенству.

Классическая утилитаристская позиция оправдывает умеренное перераспределение доходов. В самом деле, она придает одинаковое значение приращению полезности у любого из индивидов. Вместе с тем сторонники этой позиции обычно считают, что получение одной и той же денежной суммы приводит к большему приращению функции полезности бедного индивида, чем богатого члена общества (например, для бедняка сотня долларов значит больше, чем для богача). Если это так, то, собрав некоторую сумму в виде налогов с обеспеченной части общества и передав эти деньги малообеспеченным в виде пособий, можно увеличить значение бентамианской функции общественного благосостояния.

Если индивидуальные функции полезности отражаются функцией общественного благосостояния с некоторыми весами, то, вообще говоря, оснований для перераспределения больше, чем при классической утилитаристской функции. Дело в том, что рациональным выглядит перераспределение в пользу тех членов общества, приращения полезности для которых оцениваются относительно выше. Роулсианская трактовка общественного благосостояния предполагает признание желательным максимального перераспределения в пользу бедных, если только оно не влечет катастрофического падения эффективности.

Вместе с тем существует этическая позиция, в соответствии с которой целесообразность какого бы то ни было перераспределения ставится под сомнение. Это либертаристская позиция, утверждающая приоритет свободы и прав индивида, включая право частной собственности. Сторонники данной позиции придерживаются наиболее последовательного индивидуализма и, по сути, считают функцию общественного благосостояния фикцией. Они, разумеется, не отказываются рассматривать решения государственных органон в рамках позитивной теории, но нормативное значение признают только за принципом Парето-оптимизации.

Реальная политика государства никогда не следует какой-либо одной теоретико-этической концепции. В политике находят отражение различные тенденции. Некоторые из них отражают заботу о максимальном благосостоянии большинства, которая акцептируется утилитаристской концепцией. Другие связаны с зашитой неприкосновенности собственности и несут на себе определенную печать либертаризма. Неизменно присутствуют также тенденции, связанные с поддержкой наиболее нуждающихся членов общества, что соответствует скорее эгалитаристскому, в том числе роулсианскому, подходу. На практике эти тенденции переплетаются. В то же время их сочетание в различных обществах неодинаково и реальное развитие общественного сектора в разных странах зачастую демонстрирует доминирование той или иной специфической тенденции.

Еще одной исторической стадией развития стало коллективное принятие решений. Американский исследователь Кеннет Мэй доказал, что применение правила простого большинства -- единственная процедура коллективного выбора, удовлетворяющая следующим четырем условиям, названным им соответственно достижимостью результата, анонимностью, нейтральностью и позитивным откликом.

1.Групповая функция решения принимает одно и только одно значение для каждой пары альтернатив.

2.Значение индивидуальной функции решения зависит от числа положительных, нулевых и отрицательных значений индивидуальных функций решения, но не зависит от того, кто именно из членов группы принял то или иное индивидуальное решение.

3. Если для какого-то набора индивидуальных предпочтений верен результат коллективного выбора, и всем участникам выбора присущи те же порядковые (ординальные) предпочтения по отношению к паре альтернатив, что и по отношению к разным парам альтернатив, то существует результат коллективного выбора.

4. Если индивидуальная функция решения равна 0 или 1 и предпочтения участников голосования остаются неизменными, а значение индивидуальной функции решения одного участника меняется с - 1 на 0 либо на 1 или же меняется с 0 на 1, то индивидуальная функция решения равна 1.

Условия выглядят естественными, однако в совокупности они определяют единственную из всех возможных процедур голосования.

Требование анонимности исключает влияние на выбор индивидуальных признаков голосующего, а требование нейтральности -- уникальных признаков конкретной альтернативы (в ходе доказательства единственными признаками альтернатив выступают их имена, которые, однако, можно изменять, не вступая в противоречие с условиями). Тем самым формально закрепляется значимость одного только числа голосов, поданных за ту или иную альтернативу. В то же время требование достижимости результата исключает различные варианты правила квалифицированного большинства.

Обратим внимание, что фактически мы пришли не только к выводу об уникальном сочетании свойств, присущем правилу простого большинства.

Очевидно, что если четыре перечисленных требования дополнить хотя бы еще одним, к ним не сводящимся, то никакая процедура коллективного выбора не будет соответствовать новому набору аксиом. Нам еще предстоит обратиться к возникающей в этой связи проблеме. Пока же поставим вопрос, бесспорен ли тезис об обязательном выполнении рассмотренных требований.

Две аксиомы: анонимность и нейтральность, предполагают абстрагирование от интенсивности предпочтений. В самом деле, анонимность, по сути, означает, что, даже если предпочтения двух индивидов существенно различаются по интенсивности (скажем, один готов заплатить за победу наиболее желательной для него альтернативы намного больше, чем другой), они в одинаковой мере влияют на коллективное решение. Фактически в этом заключается принцип "один человек -- один голос". Нейтральность предполагает, что две пары альтернатив трактуются единообразно, если касающиеся их предпочтения всего лишь однонаправленны, тогда как интенсивность этих предпочтений не принимается во внимание.

Более 200 лет назад французский философ и математик Ж.А.Н. Кондорсе показал, что при использовании правила простого большинства может возникать циклическое голосование.

Представим себе, что в принятии коллективного решения участвуют три индивида либо три однородные группы голосующих, каждая из которых располагает одним и тем же числом голосов. Предметом обсуждения является расходование средств, поступивших в государственный бюджет сверх первоначально планировавшейся суммы. Предполагается, что эти средства можно затратить на дополнительное финансирование одной из трех отраслей: науки (Я), образования (О) или культуры (К). Предпочтения голосующих индивидов или групп представлены в табл..

Набор предпочтений всех участников голосования по отношению ко всем допустимым альтернативам называется профилем предпочтений. Пусть на основе правила простого большинства происходит попарное сравнение альтернативных вариантов решения. Если начать со сравнения вариантов Н и О, то голосами первого и третьего субъектов выбора побеждает вариант Н. Далее при сравнении Н и К побеждает К благодаря голосам второго и третьего субъектов.

Получается, что исход коллективного выбора -- прирост ассигнований на культуру. Однако сравним победивший вариант К с отсеянной уже на первом шаге альтернативой О. При таком сравнении преимущество получает О за счет голосов первых двух субъектов, участвующих в голосовании. Если после этого сравнить О с Н, победу вновь одержит Н и т. д. Процесс попарного сравнения альтернатив можно продолжать до бесконечности, получая на каждом шаге новый результат и циклически повторял чередование исходов. Оборвав же этот процесс, мы можем получить любой из исходов в зависимости от того, на каком шаге остановились.

Результат коллективного выбора оказывается, таким образом, произвольным. Не исключено, впрочем, что некто, заинтересованный в победе одной из альтернатив, контролирует повестку дня, т. е. располагает полномочиями определять последовательность сравнения вариантов или останавливать голосование на том или ином шаге. При рассматриваемом распределении предпочтений такое лицо способно целенаправленно обеспечить наиболее устраивающий его результат голосования. Последний оказывается в итоге манипулируемым.

Мы описали парадокс голосования (парадокс Кондорсе), который побуждает сделать вывод об уязвимости правила простого большинства.

Государственное влияние на экономику общественного сектора необходимо по причине невозможности рынка верного распределения ресурсов. Социальные же блага удовлетворяют ряду потребностей, которые не сформированы по причине отсутствия информации. Американский экономист Р.Масгрейв в 50-ые годы XX века приводил такие примеры как бесплатное образование, обеды, завтраки, жилье для необеспеченных семей [8].

Американский экономист Энтони Даунс в 50-70-ые годы XX века показал, что только в особом случае, при выполнении ряда условий, политическая конкуренция может гарантировать достижение оптимума по Парето. К числу этих условий относится, в частности, наличие у политических партий полной информации о предпочтениях индивидов. Как известно, выявление истинных предпочтений индивидов или социальных групп относительно общественных благ крайне затруднено вследствие проблемы “зайцев”, что может привести к предоставлению общественных благ в недостаточных размерах. В своих работах Даунс отметил, что при наличии рынка голосов как специфической формы политических торгов решение этой проблемы возможно только в случае двух участников - монолитных групп продавцов и покупателей голосов, то есть в случае модели Линдаля.

Описывая процесс общественного выбора, в том числе принятия решений по общественным благам, Линдаль основное внимание уделял нахождению договорных решений между монолитными социальными группами (партиями), Даунс подчеркивал роль конкуренции между партиями, но в том и другом случае практически не уделялось внимание особенностям американского политического процесса, в частности широко распространенной торговле голосами между партиями (группами). В книге “Расчет согласия” Джеймс Бьюкенен и Гордон Таллок специально проанализировали последствия логроллинга (обмена голосами - стремление обменяться голосами предполагает, что участник в неодинаковой степени заинтересован в победе предпочитаемых им альтернатив по разным вопросам.) и деятельности лоббистских групп, показав, что воздействие этих реальных феноменов политической жизни сходно с эффектом гипотетического рынка голосов в модели Даунса. обмен голосами служит инструментом улучшения положения тех, кто его непосредственно осуществляет. Если в обмене участвуют политические силы, представляющие все группы общества, то логроллинг ведет к Парето-улучшениям. Однако на практике участие в обмене голосами редко бывает всеобщим и поэтому логроллинг зачастую становится средством перераспределения. В подобных ситуациях результаты обмена неустойчивы, а на его ход может влиять стратегическое поведение.

В свете собственных предпочтений индивид непротиворечиво оценивает имеющиеся в его распоряжении альтернативы и выбирает те, которые способны принести ему максимальную полезность. Естественно, люди, регулярно сталкивающиеся с разными наборами альтернатив, ведут себя различным образом, даже если им не присущи значительные психологические различия. Набор альтернатив, с которым имеет дело человек, зависит от его положения в обществе и роли, которую он играет в тот или иной момент. Всякий индивид занимает определенное положение не только по отношению к институтам рынка, но также и к институтам государства. Если первые образуют рамки и правила добровольной координации действий через обмен, то вторые -- рамки и правила тех действий, которые так или иначе связаны с принуждением, основанным на законе. Одни люди распоряжаются принуждающей силой государства, к другим она применяется. Как и на рынке, эти роли могут меняться, но в каждый данный момент времени роли задают своего рода пространство поведения человека. Ключевая черта демократии состоит в том, что все члены общества в конечном счете причастны к определению путей использования принуждающей силы государства. Информация об общественном благе сама зачастую является общественным благом. Если ее поставку не обеспечивает государство, рациональным для индивида может быть отказ от поисков такой информации, даже если для группы, в которую он входит, затраты на получение этой информации способны окупиться. Данный феномен назван рациональным неведением [2, 6].

С работы американских экономистов Р.Бьюкенена и Дж.Таллока «Расчет согласия» (1962 год) началось интенсивное развитие позитивной теории поведения правительства и политических партий. В последующие годы эта теория применялась для объяснения и описания разных сторон общественного сектора, в частности роста его доли в экономике многих стран.

Усилия групп либо отдельных индивидов, предприятий, организаций, направленные на получение исключительных преимуществ с помощью государства, называются погоней за рентой. Смысл погони за рентой состоит в том, чтобы поставить принуждающую силу государства на службу каких-либо конкретных частных интересов. Государство может ограничить доступ части потенциальных продавцов или покупателей на тот или иной рынок, ввести регулирование цен и т. п.

Во всех этих случаях имеет место явное или неявное перераспределение, поскольку одни экономические субъекты выигрывают за счет других. Перераспределение, как мы уже знаем, почти неразрывно связано с использованием властных полномочий в экономической области. Если ресурсы расходуются с целью обеспечить перераспределение, затраты не приносят дополнительных товаров или услуг. Погоня за рентой связана с искусственным вмешательством в действие механизмов конкуренции. Проблема, однако, в том, что конкуренция при этом не исчезает, а переносится из собственно рыночной сферы в сферу воздействия на государство. По существу, проблему погони за рентой начал исследовать Г. Таллок уже в 1967 г. Однако термин был введен в 1974 г. А, Крюгер. Независимо от них и их ближайших последователей в определенном смысле близкую концепцию с начала 1970-х гг. развивал Дж. Бхагуати, который пользуется термином "непосредственно непроизводительная деятельность, направленная на получение прибыли" (DUP activity) [4].

Особыми направлениями развития науки об общественном секторе стали анализ местных общественных благ и проблем фискального федерализма, а также анализ затрат и выгод при оценке эффективности общественных расходов.

Разделение общественных благ на "чистые" и "локальные" лежит в основе "бюджетного федерализма", то есть принципа разделения ответственности между общенациональными и местными властями в демократическом государстве. Центральному правительству поручается предоставление общественных благ, связанных с существенными экстерналиями, охватывающими все разбросанное по стране население, в то время как местная власть отвечает за те общественные блага, внешний эффект которых на соседние территории ограничен либо ничтожен. Иначе говоря, бюджетный федерализм означает наиболее децентрализованную структуру правительства, которая еще способна интернализовать экстерналии.

К числу локальных можно отнести большинство общественных благ. Это образование, полиция, пожарная охрана, санитарная служба, поддержание зон отдыха и даже здравоохранение. По оценкам эти блага могут производиться эффективно на уровне небольших юрисдикций с населением, не превышающим 10 тыс. чел. К немногим чистым общественным благам следует отнести национальную оборону, фундаментальную науку и другие блага, издержки предоставления которых (прямые и непрямые) дополнительному потребителю оказываются нулевыми даже в масштабе государства в целом.

Хотя локальное общественное благо является неконкурентным, то есть его потребление одним индивидом на данной территории не ограничивает его потребления другими, непрямая конкурентность в потреблении все же имеет место. При появлении на территории дополнительного потребителя общественного блага снижается стоимость рабочей силы, и тем самым снижается благосостояние жителей. То есть издержки местного общества от предоставления общественного блага дополнительному потребителю оказываются ненулевыми. Именно этот факт в сочетании с земельным рынком и позволяет интернализовать экстерналию [9].

В настоящее время экономика общественного сектора занимает важное место в ряду экономических дисциплин и относится к тем из них, которые развиваются наиболее быстро. Она в определенном смысле поглотила теорию налогообложения. Для экономики общественного сектора одинаково значимы доходы и расходы государства.

Заключение

Таким образом, можно сделать вывод, что достигнута цель работы: рассмотрена ретроспектива изменений учений в экономике общественного сектора от первых значимых исследований до сегодняшнего состояния. Следует отметить, что задачи, сформулированные во введении, были решены.

Было дано представление об экономике общественного сектора как науки, в центре внимания которой находится государство в качестве важнейшего участника экономической жизни на рыночной основе.

Рассмотрена английская традиция экономики общественного сектора, получившая свое развитие в работах А.Смита, Дж.Милля. Основная идея этого историко-научного аспекта развития экономики общественного сектора: в обществе играют индивидуальные предпочтения и свободный обмен, ведомый “невидимой рукой”.

Континентальная традиция экономики общественного сектора предполагала, что индивид рассматривается не как отдельная единица, а как часть более общего социального организма - общества.

Определено понятие Парето-эффективности как состояние, при котором имеющиеся в экономике ресурсы используются без потерь. Также представлено понятие Парето-улучшений, то есть такие изменения экономической ситуации, при которых по сравнению с предшествующим состоянием никто не проигрывает и хотя бы некоторые участники экономической жизни выигрывают.

Рассмотрена теория коллективного принятия решения, которая удовлетворяет четырем условиям - достижимости результата, анонимности, нейтральности и позитивному отклику.

Рассмотрено изменение взглядов на воздействие государства на экономику общественного сектора в работах Даунса, Бьюкенена, Таллока.

Список использованных источников

Монографии:

1.Ахинов Г.А., Жильцов Е.Н.- Экономика общественного сектора / М.: ИНФРА-М, 2008. - 345 с.

2.Бусыгин В.П., Цыплаков А.А. Этюды по теории общественных благ и экстерналий (материалы для старшеклассников и преподавателей экономики в средней школе). / М.: ИЭПП [и др.], 2008. - 100 с.

3.Гальперин, В. М. Микроэкономика : учебник: в 2 т. Т. 1 / В. М. Гальперин, С. М. Игнатьев, В. И. Моргунов ; общ. ред. В. М. Гальперина. - СПб. : Экономическая школа, 2006. - 348 с.

4.Стиглиц Дж. Экономика государственного сектора: Пер. с англ. М.: Изд-во Московского университета: ИНФРА-М, 1997.

5.Хиллман А . Государство и экономическая политика возможности и ограничения управления / Пер. с англ. под науч. ред. М. И. Левина. М.: ГУ-ВШЭ, 2009.

6.Якобсон Л.И. Государственный сектор экономики: экономическая теория и политика: Учебник для вузов / Европейская комиссия ЕС (Tacis). - М.: ГУ ВШЭ, 2000. - 367с.

7.Holcombe, R. G. Public Sector Economics : the role of government in the american economy / R. G. Holcombe. - Upper Saddle River, New Jersey : Pearson Prentice Hall, 2006. - 517 p.

8.Musgrave R., Musgrave P. Public Finance in Theory and Practice, fifth edition, 1989, 627 p.

Статьи из периодических изданий:

9.Кирдина С.Г. Социальный интерес, государство и экономическая политика // Экономический вестник Ростовского государственного университета. 2008. Т. 6. № 4. С. 148-156.

Неопубликованные материалы:

10. Данные по налогу Пигу Электронный ресурс: http://lichm.narod.ru/history-old-171.html

11. Данные по налогу Пигу Электронный ресурс: http://orags.narod.ru/manuals/html/gre/gre_22.htm