Гавриил Алексеевич (Гаврило Олексич, XIII в.)

Соратник Александра Невского. Он участвовал в битве со шведами при Неве в 1240 г. Согласно летописи, "тут выступило вперед шесть муж храбрых", и первым среди них был Гаврило Олексич. Он погнался за шпекой шведского королевича, вступил с ним в единоборство и свергнул своего противника в море, "Божиею же волею" сам невредим вернулся к своим и снова врезался в толпу неприятеля, желая сразиться с предводителем шведского войска: "и паки поеха, бися с самим воеводою посреди полку их".

Бог и святая София дали победу русскому воинству: победители "сохранени вси" возвратились в Новгород.

Гавриил-Всеволод Мстиславич (? – 1138)

Внук Владимира Мономаха, святой чудотворец псковский. С 1117 г. он княжил в Новгороде; по смерти отца в 1132 г. пытался утвердиться в Переяславле, но, выгнанный оттуда Юрием Долгоруким, принужден был возвратиться в Новгород. В Новгороде образуется противная Гавриилу партия, которой удается после неудачного похода Мстиславичей против Юрия выгнать в 1136 г. Гавриила из Новгорода, припомнив ему отъезд в Переяславль и обвинив в плохом отношении к смердам. Вынужденный покинуть Новгород, он переходит в Псков, где до сих пор не было своего князя.

В свое княжение в Новгороде Гавриил дал уставную грамоту построенной им церкви Святого Иоанна Предтечи на Опоках (1134 – 1135) и "устав о церковных судех, и о людех, и о мерилах торговых". Первой грамотой создается около церкви община, которая, заботясь о доставлении средств храму, имеет ряд гражданских функций в торговой области; вторая грамота пополняет устав Владимира и Ярослава, расширяя, между прочим, наследственные права смердов и присоединяя к церковным людям изгоев. Ко времени новгородского же княжения относятся удачные походы Гавриила против чуди и связанная с ними колонизация Прибалтийского края. Умер Гавриил в Пскове. На Московском соборе 1549 г. он канонизирован. Память его чтится 11 февраля.

Гагара Василий Яковлев (XVII в.)

Паломник, казанский купец; в 1634 г. отправился по обету в Святую землю.

По собственному свидетельству, он до сорока лет вел жизнь греховную, "аки свинья блуд творяще беспрестанно", пока удары судьбы не заставили его исправиться. Дела его расстроились; скончалась жена. Под влиянием этих несчастий Гагара дал обет "помолитися и у гроба Господня приложити-ся". После этого он в один год нажил больше потерянного и решил привести свой обет в исполнение, взяв с собой слугу Гараньку.

Добирался до Иерусалима он более года. Не застав в Иерусалиме патриарха Феофана, он пробыл там на этот раз только три дня и отправился в Египет к другому патриарху – александрийскому, от которого получил похвальную грамоту к царю Михаилу Федоровичу.

Посетив Синай, Гагара возвратился в Иерусалим, где уверовал в сошествие в Иерусалимском храме, в день Пасхи, небесного огня, так как прикладывал тот огонь к своей бороде и она не загоралась.

В 1637 г. Гагара прибыл в Москву. За свои странствования и привезенные им вести о положении восточных дел Гагара пожалован был от царя Михаила Федоровича званием "московского гостя". Составленное им "хождение" дает описание Иерусалима и Святых мест. Описание Египта вышло у Гагары полнее и обстоятельнее, чем описание Иерусалима и Святых мест. Описание Грузии делает хождение Гагары особенно интересным в ряду подобных же творений допетровской письменности.

Гагарина Анна Петровна (1777 – 1805)

Урожденная княжна Лопухина. Она была на одном из московских балов, которые посетил в 1798 г. император Павел, и привлекла его внимание. По отзывам современников, "красота ее носила кроткий, меланхолический характер". Впечатление, произведенное ею на государя, было очень сильным. Осенью состоялся переезд Лопухиных в Петербург. Отец Анны, князь Петр Васильевич, был назначен генерал-прокурором и осыпан другими монаршими милостями. Анна Петровна была пожалована в камер-фрейлины, затем – в кавалерственные дамы и удостоена соответствующих орденов.

Очень тактичная и скромная, Лопухина старалась держаться вдали от придворных интриг и пользовалась своим влиянием на императора только для просьб о попавших в немилость или о награде для кого-нибудь; при этом она часто действовала не убеждениями, а плакала или дулась, пока не достигала желаемого. Павел I открыто высказывал свое чувство к ней: ее именем назывались корабли ("Благодать" – перевод с древнееврейского имени Анна), ее имя красовалось на знаменах гвардии. Одушевленный рыцарскими чувствами, Павел даже не препятствовал ее браку с человеком, которого она полюбила. Это был друг ее детства Павел Гаврилович Гагарин.

Павел вызвал Гагарина, служившего в Италии, в Петербург, осыпал его наградами и устроил их брак. Но, видимо, князь Гагарин женился только из расчета, и после смерти Павла, который сохранял неизменное расположение к Анне, отношения между супругами испортились. Княгиня Гагарина скончалась от чахотки после родов.

Гагемейстер Леонтий Андреевич (? – 1833)

Капитан I ранга. Служил в Российско-американской компании, два раза был на Камчатке; открыл и описал группу островов (числом 40), названную им именем князя Меншикова и находящуюся около 9deg; северной широты и 167deg; восточной долготы. В Бристольской губе, на северо-западном берегу Северной Америки, есть остров, названный именем Гагемейсте-ра; его же именем назван пролив, отделяющий этот остров от материка.

Гаден Стефан (? – 1682)

Он же Данило Евлевич, Данило Ильин, Данило Жидовинов. В 1657 г. послан был Василием Васильевичем Бутурлиным из Киева в Москву, где сначала был цирюльником, но вскоре стал лекарем, в 1667 г. сделан поддоктором, а в 1672 г. царь его "пожаловал докторским именем". Отсюда выводят, что Гаден не посещал никакого университета. Едва ли это справедливо: в делах Аптекарского приказа он именуется "бакалавром медицины". Гаден был в то время самым популярным врачом при московском дворе. Он принял лютеранство, потом католичество и наконец православие. В 1670 г. прибыл в Москву зять Гадена, Юда (Егор Исаев), а в 1674 г. – его мать. Гаден был в неплохих отношениях с Артамоном Матвеевым, что подтверждается и челобитными этого боярина во время его ссылки. Гаден погиб вместе с Матвеевым и другими знатными боярами. Обвиненный в том, что он отравил царя Феодора Алексеевича посредством наполненного ядом яблока, он был выведен на Красную площадь, поднят на копья и изрублен на куски.

Гази Булатович Вали-Хан (1844 – 1910)

Чингизит, т. е. потомок Чингисхана; султан Средней Орды, по прямой линии последний из потомков царя сибирского Кучума; считался китайским ваном (князем). По окончании образования в Сибирском кадетском корпусе командирован был генерал-губернатором Западной Сибири к реке Черный Иртыш, у китайской границы, где кочевали еще не состоявшие в подданстве России киргизы, как назывались тогда казахи, Наймановских родов, и в Зачуйский край, в пределах бывшего Кокандского ханства, где кочевали независимые от России роды киргизов Большой Орды (казахов) и дикокаменные киргизы (буруты). Пользуясь своими родственными связями, Гази убедил большую часть упомянутых киргизов перейти в подданство России. Коротко знакомый с бытом среднеазиатских народов, Гази помещал статьи по этому предмету, под разными псевдонимами, в разных периодических изданиях. Затем состоял полковником лейб-гвардии атаманского полка.

Гамильтон Мария Даниловна (? -1719)

Камер-фрейлина времен Петра I. В России ее называли Гамонтова или Гаментова. Мария происходила из шотландской фамилии, один из представителей которой переселился в Россию при Иване Грозном.

С 1713 г. Мария попала в "ближние прислужницы" Екатерины I, а через два года уже пользовалась расположением царя и царицы. Петр не мог не заметить красавицы. Вскоре Мария стала его любовницей; однако, кроме императора, у нее были и другие поклонники. С 1715 г. она дважды бывала беременна, находясь в замешательстве относительно отцовства своих нерожденных детей. Стыдясь этого, Мария, как она сама потом созналась, "вытравливала детей лекарствами, которые брала у лекарей государева двора".

Оставленная довольно скоро Петром, для которого она была лишь предметом забав, Мария сошлась с денщиком государя Иваном Орловым, который страстно полюбил красавицу. При этом он страшно ревновал ее и даже бил. Чтобы снабжать его средствами, Мария не раз крала у царицы деньги и драгоценности.

Оказавшись снова беременною, она с нечеловеческой силой воли и хитростью скрывала свое положение, а после преждевременных родов задушила своего новорожденного (третьего) ребенка.

Это последнее преступление было открыто и осложнилось обвинением в воровстве и распускании оскорбительных о царице слухов.

Мария немедленно созналась в своих прегрешениях, однако все же была подвергнута обычным для того времени пыткам. На всех допросах Мария старалась выгородить своего малодушного возлюбленного, ну а тот всячески отрекался от нее, лгал и клеветал на свою любовницу.

Марию приговорили к смерти. Напрасно сама Екатерина ходатайствовала за Гамильтон перед Петром, напрасно просили его ближайшие друзья и родственники: приговор был исполнен 14 марта 1719г.

Мария до самой последней минуты надеялась на прощение. Догадываясь о присутствии императора на казни, она в надежде, что красота ее, хотя уже поблекшая от заточения и пыток, произведет впечатление, оделась в белое шелковое платье с черными лентами...но надежды ее были напрасны. По прочтении указа о смертной казни, Петр подошел к Марии и, поцеловав ее, сказал: "Без нарушения божественных и государственных законов не могу я спасти тебя от смерти, и так прими казнь и верь, что Бог простит тебя в грехах твоих, помолись только ему с раскаянием и верою".

Некоторые историки считают, Петр оказался столь суров потому, что именно он был отцом задушенного ребенка Марии.

Отрубленная голова Гамильтон по приказу императора долго хранилась в спирту, в кунсткамере Академии наук.

Ганецкий Иван Степанович (1810 – 1887)

Генерал от инфантерии, член Александровского комитета о раненых и военного совета, комендант Санкт-Петербургской крепости. Начал службу в лейб-гвардии Финляндском полку, которым впоследствии и командовал. В турецкую войну 1877 – 1878 гг. состоявший под его начальством гренадерский корпус выдержал отчаянный натиск плевненского гарнизона, окончившийся пленением армии Османа-паши и падением Плевны.

Ганецкий Николай Степанович (1815 – 1904)

Генерал от инфантерии; брат предыдущего. В 1849 г. принимал участие в Венгерской кампании, с 1853 г. служил на Кавказе, принимал участие в сражении при Кюрюк-Дара и в штурме Карса. В 1856 – 60 гг. участвовал в делах против горцев; в 1863 г. командовал отрядом, действовавшим в Ковенской губернии против восставших поляков. В 1877 г. командовал корпусом, охранявшим побережье Черного моря. С 1886 г. Ганецкий состоял командующим войсками Виленского военного округа, с 1895 г. – член Государственного совета.

Ганнибал Абрам Петрович (1696 – 1781)

Знаменитый "Арап Петра Великого"; прадед (по матери) А. С. Пушкина.

Сын владетельного африканского князька, Ганнибал был на восьмом году жизни похищен и привезен в Константинополь, откуда в 1705 или 1706 г. Савва Рагузинский доставил его в подарок Петру I, любившему всякие редкости и курьезы, державшему и прежде "арапов". Получив прозвище в память славного карфагенянина, Ганнибал принял православие; восприемниками его были царь (давший ему и отчество) и королева польская. С тех пор Ганнибал неотлучно находился подле царя, спал в его комнате, сопровождал во всех походах. В 1716 г. поехал с государем за границу. Скорее всего, он занимал при царе должность денщика. В это время Ганнибал получал жалованье 100 рублей в год.

Во Франции Ганнибал остался учиться; пробыв одиннадцать с половиной лет в Инженерной школе, поступил во французское войско, участвовал в испанской войне, был ранен в голову и дослужился до чина капитана.

Вернувшись в Россию в 1723 г., определен в Преображенский полк инженер-поручиком бомбардирской роты, капитаном которой был сам царь. После смерти Петра Ганнибал пристал к партии недовольных возвышением Меншикова, за что был отправлен в Сибирь (1727) с заданием перенести город Селингинск на новое место. В 1729 г. велено было отобрать у Ганнибала бумаги и содержать под арестом в Томске, выдавая ему ежемесячно по десять рублей. В январе 1730 г. состоялось назначение Ганнибала майором в тобольский гарнизон, а в сентябре – перевод капитаном обратно в Петербург, в инженерный корпус, где он числился до увольнения в отставку в 1733 г.

В начале 1731 г. Ганнибал женился на гречанке Евдокии Андреевне Диопер и вскоре был командирован в Пернов (Пярну) учить кондукторов математике и черчению. Вышедшая за него против воли, Евдокия Андреевна изменила мужу, что вызвало преследования и истязания со стороны обманутого. Дело дошло до суда; ее арестовали и держали в заключении одиннадцать лет в ужасных условиях. Между тем Ганнибал сошелся в Пернове с Христиною Шеберг, прижил с ней детей и женился на ней, , в 1736 г., при живой жене, тяжба с которой окончилась лишь в 1753 г.; супругов развели, жену сослали в Староладожский монастырь, а на Ганнибала наложили эпитимию и денежный штраф, признав, однако, второй брак законным.

Поступив в 1740 г. снова на службу, Ганнибал пошел в гору с воцарением Елизаветы. В 1742 г. он был назначен ревельским комендантом и награжден имениями; числился "действительным камергером". Переведенный в 1752 г. опять в инженерный корпус, Ганнибал был назначен заведовать делами по разграничению земель со Швецией. Дослужившись до чина генерал-аншефа и Александровской ленты, Ганнибал вышел в отставку в 1762 г.

"Арап Петра Великого" обладал природным умом и выказал недюжинные способности как инженер. Вел мемуары на французском языке, но уничтожил их. По преданию, возможностью избрать военную карьеру Суворов был обязан Ганнибалу, убедившему отца будущего полководца уступить наклонностям сына.

Гантимур (? – после 1685)

Князья Гантимуровы в первой половине XVII в. славились в Сибири своим богатством. Гантимур, по происхождению манджур, родственник китайского богдыхана, был послан с войском в Сибирь для завоевания Аргунского острога, но, "увидя русских людей житие доброе и поревновав тому житию", вывез из Китая своих жен, детей и родственников, всего более 500 человек, и поселился в Русской земле. Богдыхан отправил против него войско, но безуспешно. При переговорах Ф. А. Головина с китайскими послами на реке Нерчи требовалась выдача Гантимура, но русские послы на это не согласились. В 1685 г. Гантимур был окрещен под именем Петра и записан в дворяне по московскому списку. Сын его, князь Павел, был в Москве и оттуда отпущен обратно в Нерчинск, с повелением избрать одну из своих семи жен, крестить ее и жить с нею. Брат его Чикулай остался служить в Москве и в Сибирь более не возвращался. Сын князя Павла, Илларион, служил в звании стольника.

Гарднер Франц Яковлевич (середина XVIII в.)

Родом англичанин. Основал в 1766 г. знаменитую фабрику по производству фарфора при селе Вербилки, Дмитровского уезда, Московской губернии. В конце 70-х годов Гарднером были открыты первые лавки в Твери и Москве. В 1776 – 1777 гг. в русском переводе вышла книга Иоанна Георги: "Описание всех в Российском государстве обитающихся народов" с многочисленными иллюстрациями в красках, и по этим иллюстрациям стали выделывать, сперва на императорском, а затем и на других заводах, фарфоровых кукол, изображающих народные типы. Из частных заводов, усвоивших себе эту новую отрасль фарфорового производства, первым был гарднеровский. Произведения гарднеровской фабрики, не уступавшие в XVIII и в начале XIX в. изделиям иностранных фабрик, ценились очень высоко. С основания до 1891 г. фабрика принадлежала потомкам Гарднера; в 1891 г. поступила в собственность М. С. Кузнецова.

Гарин (Михайловский) Николай Георгиевич (1852 – 1906)

Писатель. Учился в Одесской Ришельевской гимназии и в Институте инженеров путей сообщения. Прослужив около четырех лет в Болгарии и при постройке Батумского порта, он решил "сесть на землю" и провел три года в деревне, в Самарской губернии, но дело не пошло на лад, и он посвятил себя железнодорожному строительству в Сибири.

На литературное поприще вступил в 1892 г. имевшей успех повестью: "Детство Темы" ("Русское Богатство") и рассказом "Несколько лет в деревне" ("Русская Мысль"). В "Русском Богатстве" он напечатал затем "Гимназисты" (продолжение "Детства Темы"), "Студенты" (продолжение "Гимназистов"), "Деревенские панорамы" и др. Рассказы Гарина выходили отдельными книгами. Собрание сочинений вышло в 8 томах (1906 – 1910); отдельно издано также: "По Корее, Маньчжурии и Ляодунскому полуострову" и "Корейские сказки". Как специалист-инженер, Гарин горячо отстаивал в "Новом Времени", "Русской Жизни" и других изданиях постройку дешевых железных дорог. Наиболее известное из произведений Гарина – трилогия "Детство Темы", "Гимназисты" и "Студенты" – задумано интересно, исполнено талантливо и серьезно. "Детство Темы" – лучшая часть трилогии. Автор воспроизводит детскую психологию не со стороны, как взрослый, наблюдающий ребенка, а со всею свежестью и полнотою детских впечатлений.

Гаркуша Семен (1739 – после 1784)

Запорожский казак, разбойник, наводивший в конце XVIII столетия ужас на всю Гетманщину и Слободскую Украину. Родился в Запорожской Сечи; занимался не столько участием в походах, сколько торговлей с Крымом и украинскими городами. Однажды, преследуемый польским кордоном, он лишился всего своего имущества и после того стал грабить на дорогах, преимущественно польских панов. Вскоре пойманный, он был предан суду, но бежал, набрал шайку и творил страшные разбои, часто являясь мстителем за казаков и крестьян. Вторично пойманный и осужденный на вечную каторгу, Гаркуша бежал и вновь появился на Украине. Наконец он был схвачен в Ромнах и сослан на вечные каторжные работы в Херсон, где, вероятно, и умер.

Гаршин Всеволод Михайлович (1855 – 1888)

Один из наиболее выдающихся писателей литературного поколения 70-х гг. Детство его было небогато отрадными впечатлениями; в его восприимчивой душе, на почве наследственности, очень рано стал развиваться безнадежно-мрачный взгляд на жизнь. Немало этому содействовало и необыкновенно раннее умственное развитие.

По окончании курса петербургской гимназии, в 1874 г., Гаршин поступил в Горный институт. В 1876 г. он совсем уже собрался отправиться добровольцем в Сербию, но его не пустили, потому что он был призывного возраста. 12 апреля 1877 г. Гаршин вместе с товарищем готовился к экзамену по химии, когда принесли манифест о войне. В ту же минуту записки были брошены, Гаршин побежал в институт подавать просьбу об увольнении, а через несколько недель он уже был в Кишиневе вольноопределяющимся Волховского полка. В сражении 11 августа под Аясларом, как гласила официальная реляция, "рядовой из вольноопределяющихся В. Гаршин примером личной храбрости увлек товарищей в атаку, во время чего и ранен в ногу". Рана была неопасная, но в дальнейших военных действиях Гаршин уже участия не принимал. Произведенный в офицеры, он вскоре вышел в отставку, с полгода пробыл вольнослушателем филологического факультета Петербургского университета, а затем всецело отдался литературной деятельности, которую незадолго до того начал с блестящим успехом. Еще до своей раны он написал военный рассказ "Четыре дня", напечатанный в октябрьской книжке журнала "Отечественные Записки" 1877 г. и сразу обративший на себя всеобщее внимание. Последовавшие за "Четырьмя днями" небольшие рассказы: "Происшествие", "Трус", "Встреча", "Художники" (также в "ОтечественныхЗаписках") – укрепили известность молодого писателя и сулили ему светлую будущность. Душа его, однако, все более и более омрачалась, и в начале 1880 г. появились серьезные признаки психического расстройства, которому он подвергался еще до окончания гимназического курса. Сперва оно выражалось в таких проявлениях, что трудно было определить, где кончается высокий строй души, и где начинается безумие. Так, тотчас после назначения графа Лорис-Меликова начальником верховной распорядительной комиссии, Гаршин отправился к нему поздно вечером и не без труда добился свидания с ним. Во время разговора, продолжавшегося более часа, Гаршин делал весьма опасные признания и давал весьма смелые советы всех помиловать и простить. Лорис-Меликов отнесся к нему чрезвычайно ласково.

С такими же проектами всепрощения Гаршин поехал в Москву к обер-полицеймейстеру Козлову, затем отправился в Тулу и пешком пошел в Ясную Поляну к Льву Толстому, с которым провел целую ночь в восторженных мечтаниях о том, как устроить счастье всего человечества. Но затем душевное его расстройство приняло такие формы, что родным пришлось поместить его в Харьковскую психиатрическую клинику. Пробыв в ней некоторое время, Гаршин поехал в херсонскую деревню дяди по матери, оставался там полтора года и, совершенно выздоровев, в конце 1882 г. приехал в Петербург. Он женился и чувствовал себя хорошо, хотя по временам у него и бывали периоды глубокой, беспричинной тоски. В начале 1887 г. появились угрожающие симптомы; болезнь развилась быстро. 19 марта 1888 г. Гаршин бросился с площадки четвертого этажа в просвет лестницы и 24 марта умер.

Все, что писал Гаршин, было как бы отрывками из его собственного дневника; он не хотел пожертвовать в угоду чему бы то ни было ни одним чувством, которое свободно возникло в его душе. Но безнадежный меланхолик по всему складу своего духовного и физического существа Гаршин не верил ни в торжество добра, ни в то, что победа над злом может доставить душевное равновесие, а тем более счастье. Не много он написал – около десятка небольших рассказов, но они дают ему место в ряду мастеров русской прозы. Лучшие его страницы в одно и то же время полны щемящей поэзии и такого глубокого реализма, что, например, в психиатрии "Красный цветок" считается клинической картиной, до мельчайших подробностей соответствующей действительности.

Гастингс Мария (XVI в.)

В русских документах княжна Хантинская – племянница английской королевы Елисаветы, невеста Иоанна Грозного. В 1583 г. царь отправил в Лондон дворянина Федора Писемского, которому, между прочим, поручил быть наедине у королевы и "за тайну открыть ей мысль государеву в рассуждении женитьбы, если Мария имеет качества, нужные для царской невесты, для чего требовать свидания с нею и живописного образа ее". На тот случай, если королева заметит, что у государя уже есть супруга, велено ответствовать: "Правда, но она не царевна, не княгиня владетельная, не угодна ему и будет оставлена". В мае того же года Писемский доносил: "Мария Гастингс ростом высока, стройна, тонка, лицом белая, глаза у нее серые, волосы русые, нос прямой, пальцы на руках долгие". Для окончательного сговора вместе с Писемским в Москву отправлен английский посол Боус, грубость и упорство которого мешали укрепиться союзу с Англией, а также не дали состояться сватовству царя, который в следующем году умер.

Ге Николай Николаевич (1831 – 1894)

Знаменитый русский живописец. Семья Ге (Сау) родом из Франции; прадед Ге эмигрировал в Россию в конце XVIII в. и поселился в Москве. По окончании гимназии Ге поступил на физико-математический факультет сначала Киевского, потом Петербургского университета. В 1850 г. он бросил университет и поступил в Академию художеств, где занимался под руководством П. Басина. В Академии Ге пробыл семь лет и получил за программу "Ахиллес оплакивает Патрокла" в 1855 г. малую, а за программу "Саул у Аэндорской волшебницы" в 1857 г. большую золотую медаль и командировку за границу. В Париже он пришел в восторг от Салона 1857 г. и посмертной выставки произведений Поля Делароша. В Риме Ге познакомился с А. Ивановым и имел случай увидеть его картину "Явление Христа народу", которая не произвела на него особенно сильного впечатления. Всего более он увлекался произведениями Микеланджело.

На некоторое время Ге бросает работы на исторические темы и пишет с натуры, совершает поездку в Неаполь, где делает массу этюдов. В 1860 г. он покидает Рим и переселяется во Флоренцию, где пытается писать эскиз "Смерть Ламбертации" (1860), но вскоре бросает эту работу, совершенно ею неудовлетворенный. Разочарование Ге в своих силах дошло до того, что он решил бросить искусство. "Я кончил тем, – пишет он в своих записках, – что решил лучше ничего не сказать, чем сказать ничего (слова К. П. Брюллова). Нужно оставить искусство, и вот я оставил все"...С детства религиозный, Ге в столь тяжелый для него момент обратился к религии; он стал усердно читать Евангелие и в нем нашел силу, пробудившую вновь жажду творчества. В 1861 г. Ге начал писать "Тайную вечерю", а в 1863 г. привез ее в Петербург и выставил на осенней выставке в Академии художеств. "Впечатление от "Тайной вечери" в Петербурге было, можно сказать, громовое" (В. Стасов). За эту картину Ге был возведен в звание профессора, минуя звание академика. Радостный и удовлетворенный, Ге в начале 1864 г. возвращается во Флоренцию, пишет много эскизов на евангельские сюжеты ("Христос и Мария, сестра Лазаря", "Братья Спасителя" и др.) и начинает новую большую картину: "Вестники Воскресения". Пишет много портретов и много работает с натуры. Новая картина никакого успеха не имеет. Та же участь постигла и новое его произведение: "Христос в Гефсиманском саду" как в Петербурге, так и на Международной художественной выставке в Мюнхене в 1869 г., куда Ге послал ее вместе с "Вестниками Воскресения". В 1870 г. Ге возвращается в Петербург. Неудача с его последними картинами на религиозные темы заставила Ге бросить на время подобные сюжеты, и он вновь обратился к истории, на этот раз русской. На первой выставке передвижников в 1871 г. он выставил свою картину "Петр I допрашивает царевича Алексея в Петергофе". Впечатление от картины было очень сильное. Салтыков писал о картине: "Всякий, кто видел эти две простые фигуры, должен будет сознаться, что он был свидетелем одной из тех потрясающих драм, которые никогда не изглаживаются из памяти". Государь заказал художнику повторение картины для себя. Ге в это время вращался в среде писателей и ученых и написал портреты Костомарова, Тургенева, Салтыкова, Некрасова, Пыпина, Серова, Антокольского, Т. П. Костомаровой. Тогда же он вылепил бюст Белинского. Картины "Екатерина II у гроба Елисаветы" и "Пушкин в селе Михайловском" не произвели впечатления на публику.

В 1882 г. Ге в Москве познакомился с Л. Н. Толстым и всецело подпал под его влияние. Его дружба с Толстым осветила весь конец его жизни; они часто переписывались, делились своими планами, Ге постоянно советовался с Толстым относительно своих работ и всецело следовал совету последнего: "Картинами выскажите простое, понятное и нужное людям христианство". В 1884 г. Ге написал прекрасный портрет Л. Н. Толстого, затем новый ряд картин на религиозные сюжеты: "Выход с Тайной вечери", "Что есть истина?", "Иуда", "Синедрион" и, наконец, "Распятие" в нескольких вариантах. Ге был доволен тем впечатлением, которое произвели его картины, в них он нашел себя.

В последний период своей художественной деятельности Ге искал достижения иного идеала; художнику, по его словам, талант дан для того, чтобы будить и открывать в человеке, что в нем есть дорогого, но что заслоняется пошлостью жизни. Главное в картине – мысль; главное значение Ге придавал сюжету и той религиозно-этической проблеме, которую он хотел разъяснить; форма сделалась для него чем-то второстепенным и ненужным.

Гейман Василий Александрович (1823 – 1878)

Боевой русский генерал, которого граф Воронцов называл храбрейшим из офицеров Кавказской армии. Приняв участие в 1845 г. в Даргинской экспедиции, Гейман был тяжело ранен в левое плечо. До 1861 г. он участвовал во всех делах Кабардинского полка с горцами, причем в 1855 г. снова был тяжело ранен. По замирении восточного Кавказа перешел на правый фланг Кавказской линии. В 1862 г., камандуя Нижне-Абадзехским отрядом, овладел Даховским ущельем и аулом Хамыши.

В течение 1863 г. Гейман, неожиданно появляясь в самых неприступных и диких местах, приводил горцев северного склона Кавказа к повиновению. В 1864 г. за боевые отличия награжден орденом святого Георгия 4-й степени.

Перед началом Русско-турецкой войны 1877 – 1878 гг. Гейман подал главнокомандующему записку "Военные соображения на случай войны с Турцией со стороны Кавказа", заключавшую весьма ценные рекомендации. Под его начальством была взята штурмом, 5 мая 1877 г., крепость Ардаган. Гейман был направлен к Саганлугу на выручку Тергукасова, которому угрожал Мухтар-паша. Атака турецкой позиции на Зевинских высотах (13 июня), окончилась неудачно, но зато положение Тергукасова было облегчено. В боях на Аладжинских высотах Гейман содействовал разгрому армии Мухтара-паши.

Поставленный во главе войск направленных для преследования Мухтара, он нанес 23 октября у Деве-Бойну решительное поражение соединившимся силам Мухта-ра-паши и Измаила-паши, но, замедлившись с преследованием противника, дал туркам время оправиться, вследствие чего не удался штурм Эрзерума (29 октября), и пришлось приступить к его блокаде. В войсках начался тиф, жертвою которого сделался и сам Гейман, умерший в Карсе.

Геннадий (Гонозов или Гонзов,? – 1505)

Новгородский архиепископ в 1484 – 1504 гг., первый видный противник ереси так называемых жидов-ствующих. Положение его в Новгороде было очень трудным: он был вторым лицом, занявшим кафедру по назначению из Москвы. Сразу заявив себя усердным слугой Москвы, Геннадий настойчиво принялся за проведение в новгородской епархии политических и церковных стремлений центрального правительства. Он встретил упорную оппозицию со стороны местного духовенства, которому московское владычество причинило материальный ущерб конфискацией части церковных и монастырских земель и богатой Софийской казны. Геннадий действовал медленно и осторожно, но последовательно. Он добился того, что местное духовенство привыкло к почитанию московских святителей и угодников и ввело в ежедневные богослужения молитвословия за государя. В одном из первых своих посланий Геннадий высказал программу отношений духовенства к правительственной власти: духовенство должно исполнять приказы этой власти, ибо московские государи "послушание уставляют паче многих добродетелей"; но в то же время великие государи должны признать роль духовенства и подчиниться ему – точка зрения, всецело воспринятая и развитая иосифлянским духовенством. В духе этой программы Геннадий начал и борьбу с ересью, о существовании которой узнал не ранее 1487 г. Эта борьба велась не на почве догматических и богословских споров и обличений, а средствами административных кар. Геннадий считал прямо вредными богословские прения с еретиками и в послании к собору епископов выражал мысль, что собора о вере допускать не следует, так как "люди у нас простые, не умеют по обычным книгам говорить". Собор на еретиков нужен лишь для того, "чтобы их казнити, жечи и вешати". Геннадий пробовал даже устроить, увлекаясь примером "шпанского" короля, примерное аутодафе: когда собор 1490 г. приговорил некоторых еретиков к заточению и отправил их в Новгород, то Геннадий распорядился встретить их за городом, нарядить в берестяные шлемы с надписью: "Се сатанино воинство", посадить на лошадей лицом к хвосту и в таком виде водить по улицам, а затем зажечь их шлемы. Энергичные меры против еретиков, рекомендованные Геннадием, не осуществились, так как еретики нашли поддержку в Москве и спокойно там проживали. С этого времени в борьбе с ересью Геннадий заслоняется фигурой Иосифа Волоцкого.

Геннадий заботился и о распространении образования среди духовенства. Так как в этой среде не только не было достаточно подготовленных лиц, но даже было мало грамотных, Геннадий ходатайствовал перед митрополитом Симоном об учреждении училищ. В 1503 г. он был вызван на собор в Москву, где обсуждался и решен в утвердительном смысле вопрос о невзимании поборов при постав-лении на церковно-иерархические должности. Несмотря на это, Геннадий, по свидетельству летописи, начал брать мзду с священников за поставленье больше прежнего, за что в 1504 г. великий князь и митрополит свели его с кафедры. В июне того же года он подал митрополиту отреченную грамоту и, сселившись в Чудове монастыре, вскоре скончался.

Геннин Вильгельм Иванович (Дегенин,? – 1750)

Администратор горного дела в петровские времена; родом из Голландии. Был взят в Россию Петром Великим, определен сначала к литейному двору, затем поступил в артиллерию офицером и в шведскую войну дослужился до чина полковника. Назначенный комендантом Олонецкой провинции и местных литейных заводов, Геннин привел эти заводы в порядок, стал снабжать армию новыми пушками, по качеству не уступавшими шведским; открыл в Олонецкой губернии железные воды. Назначенный главным директором сибирских заводов, построил город Екатеринбург, медный и железный заводы; воздвиг несколько небольших крепостей и редутов на пограничной с киргизами и башкирами черте. По поручению Петра имел также надзор за сибирским правосудием. Считался очень дельным и бескорыстным администратором.

Юрий (Георгий) II Всеволодович (1187 или 1189 – 1238)

Великий князь владимирский; основоположник города Нижний Новгород. Он наголову разбил рязанских князей, опустошавших примосковские места.

Всеволод III (умер в 1212 г.) назначил себе преемником второго сына, Юрия, а не старшего, Константина, за то, что последний не хотел взять Владимира без любимого им Ростова. Между старшими братьями возгорелась борьба, в которой приняли участие и младшие. На сторону Константина стал Мстислав Удалой. Юрий и его младшие братья потерпели в 1216 г. сильное поражение при Липицах. Сдав победителям Владимир и заключив с ними мир, он уехал в данный ему Городец на Волге.

В следующем году Константин позвал его к себе, дал ему Суздаль и, оставляя Ростовскую область в наследственное достояние своему потомству, назначил Юрия своим преемником на великокняжеском столе. В 1219 г. Константин умер, и Юрий сел во Владимире.

Заботясь о безопасности северо-восточных пределов великого княжества, Юрий удачно воевал с волжскими булгарами и в 1221 г. заложил Нижний Новгород как оплот от инородческих набегов. В том же году он отправил к новгородцам, по их просьбе, сына Всеволода, затем братьев своих Ярослава и Святослава. Князьям, собравшим рать против татар, Юрий послал только небольшой вспомогательный отряд, который не поспел ко времени битвы на реке Калке и с дороги воротился домой.

В 1224 г. Юрий угрожал войной новгородцам и дошел до Торжка, но отступил, когда Новгород принял в князья шурина Юрия, Михаила черниговского. В 1228 г. Юрий с успехом ходил на мор-дву.

В конце 1237 г. к Юрию посланы были Батыем послы с требованием дани; затем рязанские князья обратились к нему с просьбой о помощи против татар. Помощи рязанцам Юрий не дал, ибо хотел "сам особь брань створити". Опустошив Рязанскую землю, татары разбили у Коломны владимирскую рать под начальством сына Юрия, Всеволода, взяли Москву, забрали в плен другого сына Юрия, Владимира, и 7 февраля подступили к столице. Оставив во Владимире сыновей Всеволода и Мстислава, Юрий ушел с племянниками в Ярославскую область. Там он расположился на берегах реки Сити и начал собирать войско против татар. Последние, предав Владимир огню и мечу, пошли далее на север. 4 марта 1238 г. произошел неравный бой, в котором Юрий и сложил свою голову.

Юрий (Георгий) Васильевич Младший (1441 – 1472)

Младший сын великого князя Василия Темного, князь дмитровский. В 1454 г. Юрий с братом Иваном выходил к Оке против татарского царевича Салтана, который бежал от московских войск. В 1460 г. Юрий сопровождал отца в Новгород, откуда великий князь послал его на псковский стол. Есть известие, что Юрий по приезде в Псков, посылал рать свою на немцев. В том же году к нему приезжали от рижского магистра послы хлопотать за юрьевцев (жителей Дерпта ныне Тарту) о перемирии: Юрий назначил срок для заключения мира. Удовлетворив просьбу псковичей о назначении к ним наместником князя Ивана Васильевича Стригу, Юрий выехал из Пскова. По завещанию отца Юрий, кроме трети в Москве, получил Дмитров, Можайск, Серпухов, Хотунь, несколько московских сел и много сел своей бабки, Софьи Витовтовны. В 1468 г. Юрий с братом Андреем принудил казанского царя Ибрагима заключить мир на всей воле великого князя, а в 1472 г. у Алексина не дал татарам, пришедшим с ханом Ахматом, переправиться через Оку: "понеже бо имени его трепетаху" татары. В следующем году Юрий скончался, будучи холостым. Братьям: великому князю Ивану, Андрею меньшому, Борису, матери и племяннику (сыну великого князя) он отказал села и деревни, но не сделал никакогораспоряжения относительно городов, которые великий князь взял себе, что впоследствии послужило одной из причин крупных ссор между братьями умершего.

Юрий (Георгий) Владимирович Долгорукий (1090 – 1157)

Сын Мономаха, удельный князь суздальский и великий князь киевский.

Как одному из младших Мономаховичей, ему досталась в удел Ростовско-Суздальская область. Деятельность его обращена была преимущественно на постройку и укрепление городов, основание церквей и монастырей; упоминается только об одном походе его на камских булгар (1120). Симпатии его принадлежали и Киевской Руси, куда он постоянно и стремился. Уже в 1132 г. Юрий занял южный Переяславль; воевал с Ольговичами; вмешивался и в новгородские дела, заставив новгородцев принять в князья сына его Ростислава (1138). В том же году киевский стол занял Всеволод Ольгович черниговский. С южными Мономаховичами он скоро примирился, но Юрий остался врагом его. Из Смоленска Юрий звал новгородцев в поход на Всеволода, но те отказали ему в помощи, вследствие чего и сын Юрия Ростислав должен был выехать из Новгорода. Оскорбленный этим, Юрий взял у новгородцев Торжок.

Через некоторое время Ростислав опять занял новгородский стол, но скоро должен был уступить его Святополку Мстиславичу.

В 1146 г. Юрий – союзник одного из Ольговичей, Святослава, против Изяслава Мстиславича; в 1147 г. приглашает Святослава к себе в Москву (упоминаемую при этом в первый раз), одаряет и угощает его; в следующем году Святослав и князья черниговские соединяются с Изяславом против Юрия.

В 1149 г. Юрий вновь вооружился на Изяслава. Разбитый под Переяславлем, Изяслав уехал во Владимир-Волынский. Не успев поднять на Юрия старшего дядю своего Вячеслава, он привел венгров, богемцев и поляков. Но на стороне Юрия выступил Владимир Галицкий, и это заставило союзников Изяслава хлопотать о мире. По этому миру за Изяславом утверждались Владимирская и Луцкая области и Великий Новгород со всеми данями, а Юрий уступал Киев брату Вячеславу. По удалении Изяславовых союзников Георгий не выполнил условий мира. Военные действия несколько раз то возобновлялись, то прекращались, причем Изяслав вновь обращался к помощи венгров, и успех вообще был не на стороне Юрия. В 1154 г. Изяслав Мстиславич скончался, и место его в Киеве при старом Вячеславе занял брат его, Ростислав смоленский, а Изяслав черниговский и Святослав Ольгович пристали к Юрию. Смерть Вячеслава изменила положение дел: Ростислав уступил Киев Изяславу Давидовичу, а Юрий заставил последнего очистить столицу, в которую сам въехал 20 марта 1155 г.

Вскоре Юрию удалось помириться с детьми Изяслава, Мстиславом и Ярославом, а потом и с Изяславом черниговским. Но мир был непродолжителен. Мстислав выгнал своего дядю, Юрьева союзника, Владимира Мстиславича, из Владимирской области. Юрий подступил к Владимиру, но встретил упорное сопротивление и ушел обратно. Мстислав шел за ним и жег селения по реке Горыни. Половцев, своих прежних союзников, начавших в это время тревожить набегами берега Днепра, Юрий не мог успокоить ни переговорами с их ханами, ни дарами и вынужден был заключить с ними новый союз.

В Новгороде дела приняли неблагоприятный для Юрия оборот: здесь возникло две партии, из которых одна была за сидевшего у них Мстислава, сына Юрия, а другая желала иметь у себя Ростислава смоленского. Обе партии уже готовы были решить дело оружием; но Мстислав, узнав о прибытии в Новгород детей Ростислава, ночью бежал из города. В то же время черниговский Давидович, намереваясь отнять у Юрия Киев и ища для того союзников, примирился со смоленским князем; Мстислав Изяславич волынский также пристал к нему. Князья-союзники готовились идти к Киеву; но Юрий после короткой болезни умер.

Народ не любил его: узнав о его кончине, киевляне разграбили дворец и дом его за Днепром, а также дом сына его Василька, пограбили имущество суздальских бояр и многих из них убили.

Юрий (Георгий) Данилович (1281 – 1325)

Сын Данилы (Даниила) Александровича московского, князь московский и великий князь владимирский. По смерти отца своего (1303) наследовал Москву и Переславль-Залесский. Великий князь Андрей Александрович сильно добивался Переславля, но Юрий удержал его за собой. До тех пор распри шли между детьми Александра Невского; со смертью Андрея (1304) ожесточенная борьба за великокняжеское достоинство начинается между князьями московскими и тверскими. Юрий и Михаил тверской поехали в Орду, а оставшиеся в уделах их братья и бояре, поддерживая интересы своих князей, довели дело до кровопролития. Не успев схватить самого Юрия на пути его в Орду, тверичи пошли на Переславль, но разбиты были Иваном Калитой. Тем временем в Орде Михаил выиграл тяжбу и, не довольствуясь этим, два раза безуспешно нападал на Москву (1305 – 1308). Юрий хотел вознаградить себя в другом месте: он приказал убить князя рязанского Константина, взятого в плен еще Даниилом, и удержал за собой рязанский город Коломну (1307). Между тем наместники Михаила своими притеснениями вызвали сильный ропот у новгородцев, и потому Юрию во время поездки князя тверского в Орду к новому хану легко было посадить в Новгороде брата своего Афанасия (1314). В 1315 г., очевидно по жалобам Михаила, Юрия позвали в Орду, где он успел умилостивить хана Узбека, жениться на сестре его Кончаке (Агафий) и получить на великое княжение ярлык, в подкрепление которого ему дан был отряд татар, под начальством Кавгадыя. Михаил отказался от великого княжения (1317), но Юрий все-таки пошел на Тверь и встретился с Михаилом при селе Бортеневе. В происшедшем здесь бою Михаил одержал решительный перевес; Кончака взята была в плен, Юрий бежал в Новгород. Между соперниками заключен был мирный договор. Из плена освобождалась Кончака. Оказалось, однако, что она умерла в Твери, или ее уморили, как ходили тогда слухи, много повредившие Михаилу в Орде. В 1318 г. князья отправились в Орду на суд хана. Сторону Юрия держал Кавгадый, по совету которого написаны были многие "лжесвидетельства" на Михаила. Михаил был убит, и Юрий возвратился во Владимир с великокняжеским ярлыком и с телом Михаила, которое с трудом согласился отдать сыну Михаила, Александру (1319). Дмитрий тверской обязался уплатить ему 2 тысячи рублей татарского выхода и не искать великого княжения (1321); но пока Юрий в 1322 г. проживал в Новгороде и опустошал с новгородцами окрестности Выборга, Дмитрий успел обвинить его в утайке дани и получить в Орде великокняжеский ярлык. В 1323 г. Юрий предпринял из Новгорода поход на шведов и в устье Невы. На Ореховом острове он поставил городок. Второй поход совершен был им в Заволочье, причем взят был Устюг. Затем Юрий отправился в Орду. До ханского суда, однако, дело не дошло: Дмитрий тверской "без царева слова" убил своего противника (1325). Тело Юрия привезено было в Москву и погребено митрополитом Петром.

Гербер Иоанн Густав (? -1734)

Бранденбургский уроженец; в русскую службу вступил в 1710 г. Петр Великий поручил Герберу перевезти из Москвы в Астрахань часть артиллерии, предназначавшейся для военных действий в прикаспийских областях.

После взятия Дербента Гербер пять лет пробыл в Грузии уполномоченным комиссаром, заключил выгодный пограничный договор с Турцией, хорошо изучил земли, прилегающие к Каспийскому морю, описал их и сочинил карту, которая в 1736 г. была издана Академией наук.

В 1729 – 1731 гг. Гербер был членом главной артиллерийской канцелярии. В 1731 г. решено было послать секретную экспедицию в Бухару и Хиву, для открытия с ними торговых сношений. Начальником ее был назначен Гербер, который должен был ехать под видом купца, но при случае выдавать себя за посланника. Экспедиция эта кончилась бедственно: караван был ограблен степными хищниками; но Герберу удалось спастись. Отправленный с осадной артиллерией к Азову, Гербер в дороге умер.

Герман (?-?)

"Начальник", т. е. основатель Валаамского монастыря. Мощи его почивают в монастырском храме вместе с мощами преподобного Сергия Валаамского. Память 28 июня и 11 сентября (старого стиля).

Кто были преподобный Герман и Сергий – неизвестно. Житие их во время войн, опустошавших монастырь, утрачено, известно лишь, что они пришли с востока, а сложенный в их честь акафист прямо называет их "греческого кедра отраслями избранными". Местные предания называют их учениками апостола Андрея, который будто бы из страны славян новгородских прибыл на озеро Ладогу, где благословил пустынный Валаамский остров каменным крестом. К этому прибавляют, что, после ухода апостола, Сергий поселился на острове и крестил там множество язычников, в числе коих был некто Мунг, впоследствии преподобный Герман.

Другие историки относят преподобного Сергия и Германа ко временам святой Ольги и считают их греческими миссионерами, действовавшими на финском севере.

Гермоген (1530-1612)

Патриарх всероссийский с 1606 по 1612 г. В 1589 г. он был поставлен в сан казанского митрополита и проявил большое усердие в деле обращения в православие местных племен. По восшествии на московский престол Лжедмитрия I Гермоген был вызван в Москву для участия в устроенном новым царем сенате, но не мог ужиться с царем, склонным к сближению с иноземцами. Когда перед браком Лжедмитрия и Марины Мнишек возник вопрос, не следует ли предварительно произвести над Мариной обряд крещения в православие, Гермоген был в числе тех духовных, которые наиболее настаивали на этом, за что был удален из Москвы в свою епархию.

Царь Василий Шуйский решился возвести его, как врага предшествовавшего правительства, на место низложенного патриарха Игнатия. Сделавшись патриархом, Гермоген сначала не играл видной роли в государственных делах вследствие несогласий, возникших между ним и царем Василием. Во время восстания Болотникова Гермоген, однако, рассылал грамоты, убеждая население стоять за Шуйского, и наложил даже проклятие на Болотникова и его сторонников. Пытался Гермоген защищать Шуйского и в момент его свержения с престола.

После низложения Шуйского, когда "шатание" охватило большинство московских правительственных деятелей, и они, забыв о государстве, искали прежде всего личной выгоды, Гермоген явился между ними одним из немногих, сохранявших свои убеждения и твердо проводивших их в жизнь. Когда выставлена была кандидатура королевича Владислава, Гермоген согласился на нее лишь при условии принятия Владиславом православной веры и писал о том королю Сигизмунду. Предвидя, что у короля имеются другие планы, Гермоген держал себя очень враждебно по отношению к полякам; протестовал против вступления польского войска в Москву и, когда бояре впустили гетмана Жолкевского, очень холодно относился к нему и к сменившему его Гонсевскому.

Когда Сигизмунд стал требовать, чтобы бояре приказали Смоленску сдаться на королевскую волю, Гермоген решительно отказал в своей подписи на изготовленной боярами грамоте, несмотря на то что в пылу спора один из бояр, Салтыков, угрожал патриарху ножом. Отсутствие имени патриарха в грамоте, отправленной к московским послам, находившимся у Сигизмунда, и предписывавшей им во всем положиться на волю короля, дало им предлог отказаться от исполнения этого приказания. С этих пор Гермоген является открытым противником поляков, путем устной проповеди и рассылаемых грамот увещевая народ стоять за православную веру против желающих уничтожить ее иноземцев.

К Москве подошло ляпуновское ополчение. Поляки и державшие их сторону русские бояре потребовали от патриарха, чтобы он приказал ополчению разойтись, угрожая ему в противном случае смертью. Гермоген отказался и был подвергнут тяжелому заключению в Чудовом монастыре. Когда, после убийства Ляпунова, Заруцкий провозгласил царем сына Марины, Гермоген послал в Нижний Новгород грамоту с протестом против таких действий казацкой "атаманьи".

"Отнюдь, – писал патриарх, – Маринкин на царство не надобен: проклят от святого собора и от нас". 25 августа 1611 г. эта грамота была получена в Нижнем и отсюда переслана в другие города. Когда в Москву пришли первые вести о сборах Минина и Пожарского, сидевшие в Москве бояре и поляки вновь потребовали от Гермогена, чтобы он убедил нижегородцев оставаться верными присяге Владиславу, но встретили с его стороны решительный отказ.

"Да будет над ними, – отвечал патриарх, – милость от Бога и благословение от нашего смирения! А на изменников да изольется гнев Божий, и да будут они прокляты в сем веке и в будущем". Тогда его, по рассказу современников, уморили голодною смертью.

Герстнер Франц Антонович (1793-1843)

Строитель первой железной дороги в России. Герстнер прибыл сюда в 1834 г. для обозрения горных заводов. Здесь его воодушевила мысль о постройке железных дорог. Он объехал много губерний и составил план сооружений целой сети таких дорог от СПб до Москвы и Нижнего Новгорода и от Москвы до Одессы и произвел даже нивелировку Московского шоссе. В начале 1835 г. Герстнер представил императору Николаю Павловичу докладную записку по этому предмету. Через несколько недель она уже рассматривалась в особом, под личным председательством императора, комитете, и хотя единогласно признано неоспоримо полезным устройство железных дорог в России, но при этом высказаны были разные сомнения, относившиеся к финансированию работ.

Наконец в декабре 1835 г. Герстнер получил дарованное ему исключительное дозволение на составление компании акционеров с целью сооружения железных дорог из СПб в Царское Село и Павловск, которые и построены по произведенным лично Герстнером изысканиям и нивелировке. Он же поехал в Англию для заказа принадлежностей, потребных для сооружения дороги.

Герстнер руководил постройкой и пользовался полнейшим вниманием императора Николая Павловича. На первых пробных поездках в качестве машиниста Герстнер получил весьма сильный удар в грудь одним из тогдашних примитивных приспособлений для управления паровозом.

Линия Царскосельской железной дороги была открыта весьма торжественно 30 октября 1837 г. Весь порядок движения на новой железной дороге был установлен самим Герстнером. Таким образом, он был первым строителем в России железной дороги, первым управляющим ею, первым кондуктором и машинистом.

Гильфердинг Александр Федорович (1831 – 1872)

Известный славист. Окончил курс в Московском университете по историко-филологическому факультету. Получив степень магистра за диссертацию "Об отношениях языка славянского к другим родственным", он напечатал в "Московских Ведомостях" и "Русской Беседе" "Письма об истории сербов и болгар"; в "Москвитянине" – "Историю балтийских славян". В 1856 г. Гильфердинг назначен был консулом в Боснию, после чего написал книгу "Босния, Герцеговина и Старая Сербия" – талантливый очерк прошедшего и настоящего этих стран. В Боснии он положил начало собранию рукописей, которое пополнил во время поездки в конце 60-х гг. в Македонию. Когда в 1863 г. во главе реформ в Царстве Польском стал Н. А. Милютин, Гильфердинг по указанию его писал разные проекты, среди них – проект преобразования ведомства народного просвещения. Рядом статей Гильфердинг знакомил публику с положением дел в Царстве. В последние годы своей жизни А. Ф. Гильфердинг занят был мыслью об обширном сочинении "История славян", первые главы которого появились в "Вестнике Европы"; оно осталось неоконченным. Когда в 1867 г. образовалось Петербургское отделение славянского благотворительного комитета, Гильфердинг скоро стал его председателем. Вместе с тем он был председателем Этнографического отделения географического общества. Важной услугой русской этнографии была его поездка в Олонецкую губернию для собирания былин. "Онежские былины" Гильфердинга – неоценимый источник для изучения русской народной поэзии: тщательная запись выгодно отличает этот сборник от всех других. Результатом поездки явилась статья его в "Вестнике Европы" "Олонецкая губерния и ее народные рапсоды", представляющая превосходную характеристику края и певцов. В 1872 г. он возобновил поездку, но простудился и скончался в Каргополе. Как писатель Гильфердинг замечателен ясностью изложения, трезвостью взгляда и изяществом языка. Самой задушевной его мыслью было – будить сознание в русском обществе и во всем славянстве.

Гинтер Иван Яковлевич (1670 – 1729)

Генерал, фельдцейхмейстер русской службы. Служил по артиллерии в Голландии. Петр I, будучи в 1698 г. в Амстердаме, пригласил Гинтера и брата его Якова в свою службу с тем, чтобы в России "им быть первыми бомбардирами и огнестрельными мастерами". Вступив капитаном в бомбардирскую роту Преображенского полка, Гинтер участвовал во всех войнах Петра Великого. В Полтавской битве ему поручены были войска, охранявшие укрепленный лагерь армии. В 1719 г. Гинтер назначен членом Государственной военной коллегии; при Екатерине I ему, по случаю увольнения генерал-фельдцейхмейстера Брюса, поручено управление артиллерией. В 1728 г. Гинтер был утвержден в звании генерал-фельдцейхмейстера.

Гладкий Осип Михайлович (1789 – 1866)

Кошевой атаман задунайских запорожцев.

Родился в казачьей семье в Полтавской губернии. Скрылся от жены и детей, которые считали его погибшим, в Задунайскую Сечь, образованную под турецкою властью запорожцами, ушедшими в Турцию после "руйнованья" (разрушения) Сечи в 1775 г. Назвавшись холостяком, он был принят в Платниривский курень; участвовал в усмирении турками греков, добивавшихся независимости, и был избран сначала куренным, а потом, в 1827 г., и кошевым атаманом всех задунайских запорожцев и двухбунчужным пашой. В открывшейся вслед за тем (1828) Русско-турецкой войне перешел на сторону России вместе с отрядом своих запорожцев.

В Измаиле Гладкий и его товарищи были представлены императору Николаю Павловичу, который обласкал их и сказал: "Бог вас простит, отчизна прощает, и я прощаю". Гладкий оказал важные услуги русской армии при переправе ее через Дунай и был награжден чином полковника русской службы. Император по окончании турецкой войны поселил задунайских выходцев на свободном побережье Азовского моря, между Бердянском и Мариуполем. Это поселение было названо Азовским казачьим войском, Гладкий стал его атаманом. Под этим именем войско существовало до 1865 г., когда было окончательно упразднено; большая часть его еще раньше переселена была на Кавказ, за Кубань.

Турки жестоко отомстили за измену Гладкого оставшимся запорожцам: разрушили Сечь, уничтожили управление, раскассировали войско и разогнали жителей; потомки запорожцев разбрелись и потуречились. Конец жизни Гладкий провел в мирном семейном кругу.

Глазунов Александр Константинович (1865 – 1936)

Композитор. Происходит из старинного купеческого рода; первоначальное образование получил дома. Мать Глазунова, хорошая пианистка, немало содействовала его музыкальному развитию. Сильный толчок музыкальному образованию Глазунова дал Балакирев, приглашенный в 1878 г. матерью для занятий музыкой. По его совету Глазунов начал серьезно заниматься теорией композиции с Римским-Корсаковым, пользуясь в то же время практическими советами Балакирева при сочинении Первой симфонии, изданной после многих переделок, и фортепианной сюиты. В 1881 г. преподавание было закончено. Завершенная тогда же Первая симфония была исполнена 17 марта 1882 г. в концерте Бесплатной музыкальной школы под управлением Балакирева. Летом того же года симфония была исполнена под управлением Римского-Корсакова и в Москве на Всероссийской выставке. В том же году (13 ноября) в квартетном собрании исполнен был и Первый смычковый квартет, а в 1883 г. – обе оркестровые увертюры на греческие темы.

Серьезный любитель музыки М. П. Беляев оценил талант Глазунова и устроил (27 марта, 1884) специальный (закрытый) концерт из его сочинений под управлением Римского-Корсакова и Г. О. Дютша. Этот концерт положил начало постоянному учреждению – "Русские симфонические концерты". Беляевым изданы почти все сочинения Глазунова. По инициативе Ф. Листа, Первая симфония Глазунова была исполнена на съезде Всеобщего немецкого музыкального союза в 1884 г. в Веймаре. Вскоре за тем Глазунов посвятил памяти Листа оконченную уже после его смерти в 1886 г. Вторую симфонию.

В 1889 г. Глазунов выступил в Париже в концертах (22 и 29 июня нового стиля) в Трокадеро, устроенных Беляевым во время Всемирной выставки, на которых были исполнены под управлением автора симфоническая поэма "Стенька Разин" и 2-я симфония. По заказу из Америки Глазунов написал для открытия Всемирной колумбовской выставки в Чикаго в 1893 г. Торжественный марш с хором. В 1899 г. Глазунов был приглашен в Санкт-Петербургскую консерваторию профессором. Во время волнений учащихся в 1905 г. он оставил консерваторию вместе с другими профессорами в знак протеста против увольнения Римского-Корсакова. Но осенью того же года он вместе с Римским-Корсако-вым и товарищами вернулся в консерваторию: художественный совет единогласно выбрал его директором консерватории на три года; затем он был два раза переизбран на тот же пост. В 1907 г. в Санкт-Петербурге торжественно отпраздновано 25-летие композиторской деятельности Глазунова.

Творчество Глазунова проявилось во всех родах и формах сочинения за исключением оперы. Но главный жанр его – симфония. Уже в самой ранней поре творчества его композиторское воображение удовлетворялось вполне только широкими оркестровыми формами, и в них он сразу явился первоклассным мастером. По фактуре своих сочинений, сложной, но ясной, он европеец, преимущественно немец: но даже не культивируя специфически русского стиля, он всегда остается славянином в своей музыке с ее мягким, задушевным лиризмом, с ее чувством природы, с ее молодецким, широким, стихийным размахом и мощью. Последняя особенность обнаруживается в грандиозных финалах его симфоний; характерен в этом отношении и "Славянский квартет", особенно его финал – "Славянский праздник", удивительно мощно звучащий. Глазунов редкостный мастер гармонии, он в ней изобретателен и свеж, однако никогда не впадает в вычурную изысканность. Оркестровый стиль Глазунова отличается богатством полифонии.

Глазуновы

Старинная фирма книгопродавцев в Москве и в Петербурге.

Основатель ее, серпуховской купец Матвей Петрович Глазунов, открыл торговлю в Москве на Спасском мосту около 1782 г. и вел ее сперва один, а затем с братьями Иваном и Василием. Будучи зятем книгопродавца Т. А. Полежаева, комиссионера и сотоварища по распространению книг Н. И. Новикова, он задумал распространить русскую книжную торговлю также на Петербург, где она сосредоточивалась почти исключительно в академической лавке, и отправил туда брата Ивана, который в 1788 г. самостоятельно снял лавку в Аничковом доме, принадлежавшем князю Потемкину (позднее Императорская публичная библиотека).

С 1790 г. Иван Глазунов начинает издательскую деятельность и в 1803 г. заводит свою типографию. Позже он открыл книжную торговлю в Москве; сделался комиссионером Московского университета и Академии наук (с 1827 г.). Издательская деятельность его в течение 40 лет сосредоточивалась по преимуществу на произведениях изящной словесности (41 издание) и на сочинениях исторических (37 изданий). Иван Петрович умер в 1831 г., оставив четырех сыновей.

Самым деятельным из них был Илья Иванович (умер 1849), при жизни отца помогавший ему в издании "Памятника законов" (15 томов) и других книг. В 1835 г. он сам предпринял издание "Военной библиотеки" (8 томов). Ему принадлежит издание "Евгения Онегина" в 5000 экз., проданное Пушкиным за 3000 руб. (после смерти Пушкина разошлосьв одну неделю до последнего экземпляра). Затем Илья Иванович приобрел посмертные произведения Пушкина и издал в 4 томах (5000 экземпляров этого издания продавались 10 лет). В 40-х годах он занимался выпуском преимущественно учебных книг и пособий. Всего выпущено им 96 изданий. Из трех сыновей Ильи Ивановича два младших занялись книжной торговлей в Москве, старший же, Иван Ильич (1826 – 1889), продолжал деятельность в Петербурге. С 1849 г. до столетнего юбилея фирмы в 1882 г. он выпустил 205 изданий, из которых более половины приходится на долю учебников и учебных пособий лучших наших педагогов. Им же изданы полные собрания сочинений Кантемира, Фонвизина, В. И. Майкова, Лукина, Ельчанинова, Лермонтова, Жуковского. Иваном Ильичом Глазуновым приобретено было также право на издание произведений Тургенева, Гончарова и Островского. Иван Ильич был видным городским деятелем и с 1881 по 1885 г. занимал пост петербургского городского головы.

Глеб Владимирович (984 – 1015)

Во святом крещении Давид, князь муромский, сын Владимира Святого от "болгарыни" (по Якимовской летописи – от греческой царевны Анны), причтенный к лику святых мучеников.

В 1015 г. Святополк, заняв Киев, хотел убийством сыновей Владимира (сам он должен считаться сыном Ярополка) устранить соперников. Убив Бориса, он звал в Киев Глеба, будто бы к опасно заболевшему отцу. Когда Глеб остановился в виду Смоленска, он получил от брата Ярослава известие о смерти отца, о занятии Киева Святополком, об убиении им Бориса и о намерении убить и его, Глеба; при этом Ярослав советовал ему не ездить в Киев. Когда юный князь со слезами молился об отце и брате, явились посланные к нему Святополком и обнаружили явное намерение убить его. Сопровождавшие его отроки, по известиям летописей, приуныли, а по житиям святого князяим запрещено было употреблять в защиту его оружие. Горясер, стоявший во главе посланных Святополком, приказал зарезать князя его же повару.

В 1019 г., когда Киев занял Ярослав Владимирович, тело Глеба было отыскано, привезено в Вышгород и погребено, вместе с телом Бориса, в церкви святого Василия. В 1072 г. в честь святых князей установлено празднество.

Борис и Глеб в древней Руси были самыми популярными святыми, чтимыми всем народом: об этом свидетельствовало, между прочим, множество древних церквей в разных концах России, поставленных в память этих святых мучеников.

Память их празднуется 24 июля (6 августа). Мощи их утрачены во время Батыева нашествия на Киев в 1240 г.

Глеб Ростиславич (? -1177)

Князь рязанский. Послан был отцом, Ростиславом Ярославичем, из Мурома на княжение в Рязань в 1145 г.; но в следующем году сыновья Юрия Долгорукого выгнали из Рязани Ростислава и сына его, как союзников южных князей, врагов Юрия.

В 1174 г., по смерти Андрея Боголюбского, желая ослабить давление великого князя владимирского на Рязанское княжество, Глеб успешно провел на владимирском вече мысль об избрании в преемники Андрею племянников его, шурьев Глеба, Ярополка и Мстислава, детей Ростислава Юрьевича. Вскоре, однако, на великокняжеский владимирский стол был призван владимирцами Михалко Юрьевич, дядя Ростиславичей, который, вокняжившись, выступил в поход на Глеба. Последний поспешил смириться. Преемнику Михалка, Всеволоду Юрьевичу, из-за племянника Мстислава пришлось воевать с Глебом, который взят был в плен вместе с сыновьями, Романом и Мстиславом.

Народ требовал казни пленных. Всеволод, желая спасти их от народной ярости, заключил их в темницу. За Глеба вступился зять его, Мстислав Ростиславич Храбрый, который убеждал Всеволо-дова союзника, Святослава черниговского, принять участие в освобождении пленника. По этому делу во Владимир ездил черниговский епископ Порфирий. Глебу предложили свободу с условием, чтобы он удалился в южную Русь; но он гордо отвечал, что лучше умереть в неволе, и действительно через несколько дней умер.

Глеб Святославич (? – 1078)

Князь новгородский, старший сын великого князя киевского Святослава Ярославича. В 1064 г. владел Тмутараканью, из которой два раза выгонял его князь-изгой Ростислав Владимирович. В 1067 г. Глеб получил Новгород, но в 1068 г. уехал опять в Тмутаракань, откуда в 1069 г. возвратился в Новгород. Всеслав полоцкий в том же году подступил с многочисленным войском к Новгороду, но был разбит и едва избежал плена.

Около того же времени (1071) в Новгороде какой-то волхв хулил христианскую веру, бранил епископа и говорил, что пешком перейдет чрез Волхов. Народ слушал его, как человека боговдохновенного. Епископ стал на площади и звал к себе верных учению Христа; но граждане продолжали толпиться около волхва. Тогда князь, державший под плащом топор, подошел к волхву и спросил его, знает ли он, что будет с ним в этот день, и когда тот ответил, что сотворит великие чудеса, Глеб рассек ему голову топором.

В 1077 г., изгнанный новгородцами, Глеб приглашал к себе на помощь Владимира Мономаха, а спустя год был убит в Заволочье чудью.

Глинка Михаил Иванович (1804 – 1857)

Гениальный композитор, основатель национальной русской музыкальной школы.

Первым пробуждением музыкальных наклонностей Глинка был обязан небольшому домашнему крепостному оркестру и такому же оркестру дяди. 10 – 11 лет от роду он впервые испытал "непостижимое, новое и восхитительное впечатление" от одного из квартетов известного в то время шведского кларнетиста Крузеля, исполненного дворовыми артистами и погрузившего мальчика "в неизъяснимое томительно-сладкое состояние". Оркестр дяди стал для него "источником самых живых восторгов". Особенно любил Глинка русские песни, переложенные для двойного духового квартета.

На 13-м году Глинка был отвезен в Петербург, где его поместили в новооткрытый благородный пансион при Главном педагогическом институте. Он брал уроки у петербургских пианистов и скрипачей. У итальянца Тоди Глинка начал учиться и пению. Увлекался он и оперой, имевшей в те времена довольно разнообразный репертуар.

По выходе из пансиона в 1822 г. Глинка не имел достаточно времени и сил, чтобы спокойно работать над развитием своего дарования. Поездки в деревню, на Кавказ (для лечения) и обратно в Петербург (1823); служба в Министерстве путей сообщения (1824 – 1828), светские знакомства отвлекали его от настоящего призвания, не давая сосредоточиться. Он продолжал пробовать себя в разных родах сочинения (камерные и оркестровые пьесы, романсы, вокальные ансамбли), но не мог удовлетвориться этими попытками. Весною 1830 г. сильно расстроенное здоровье заставило Глинку выехать для лечения в Германию и Италию. Пребывание в Италии не принесло ему особой пользы, но зато поставило ближе к вокальной музыке и научило искусству писать для голоса.

Из-за границы Глинка возвращается уже готовым мастером. Ни семейные потери (смерть отца и брата), ни ночные поездки, знакомства и амурные приключения (вроде истории с немкой Луизой), ни сватовство и женитьба, оказавшаяся неудачной, не помешали ему в короткое время создать "Жизнь за царя", поставленную впервые в 1836 г. с громадным успехом. За этой оперой в 1837 г. последовали гениальный "Ночной смотр" и превосходная в музыкальном отношении "Херувимская", написанная для придворной капеллы, где Глинка получил место капельмейстера после блестящего успеха своей первой оперы. Тогда же явилась первая мысль о "Руслане и Людмиле", а в 1838 г. были уже готовы такие ее капитальные номера, как персидский хор "Ложится в поле", марш Черномора, баллада Финна.

Работа над оперой, однако, затянулась, частью по семейным невзгодам (разлад с женой, приведший впоследствии к полному разрыву и новому сердечному увлечению), частью по недосугу из-за служебных занятий в капелле, частью по отсутствию либреттиста, который мог бы дать текст для некоторых номеров и связать уже готовые куски в одно целое.

Только осенью 1840 г. Глинка снова принялся за "Руслана", а также за музыку к "Князю Холмскому" Кукольника. Весною и осенью 1841 г. работа над "Русланом" пошла быстрее, и к весне 1842 г. опера была почти совсем готова, а 27 ноября 1842 г. состоялось ее первое представление, принесшее автору ряд чувствительных огорчений. Публике и высшему обществу опера не понравилась, император Николай I после IV акта демонстративно уехал, не дождавшись конца; "знатоки", даже такие, как граф М. Ю. Виельгорский, объявили оперу "неудавшейся", артисты дулись за "неблагодарные" партии...Опера, выдержавшая все-таки в течение одной зимы 32 представления, в конце концов в 1846 г. была снята со сцены, чтобы снова появиться на ней лишь через 13 лет, уже после смерти Глинки.

Огорченный, замкнувшийся в себе и снова начавший прихварывать, Глинка вскоре (в 1845 г.) опять уехал за границу. Музыкальный гений Глинки получил высокую оценку во Франции. Из Парижа в мае 1845 г. Глинка отправился в Испанию, затем жил в Варшаве.

Начало войны 1854 г. заставило Глинку вернуться в Петербург, где он поселился со своей сестрой Л. И. Шестаковой, по настоянию которой написал свои "Записки", являющиеся драгоценным биографическим материалом.

Глинка Федор Николаевич (1786 – 1880)

Поэт, публицист и археолог. Воспитывался в 1-м кадетском корпусе, откуда в 1803 г. был выпущен в Апшеронский полк. Тут началась его боевая служба; он участвовал в походах 1805 – 1806 гг. против французов и описал эту войну в "Письмах русского офицера о Польше, австрийских владениях и Венгрии" (1808). В 1812 г. Глинка стал адъютантом М. А. Мило-радовича и участвовал во всех главнейших сражениях. В 1815 – 1816 гг. издал восемь частей "Писем русского офицера", в которые вошли описания войн 1812 – 1815 гг. "Письма русского офицера" создали Глинке большую известность. По окончании войны Глинка был некоторое время издателем "Военного Журнала". В 1819 г. в чине полковника был определен по особым поручениям при своем прежнем начальнике Милорадовиче, петербургском генерал-губернаторе, и заведовал его канцелярией; здесь он "с ведения и по повелению государя императора употребляем был для производства исследований по предметам, заключающим в себе важность и тайну". Одним из таких "предметов" было в 1820 г. дело молодого Пушкина, вскоре высланного из Петербурга; по отношению к нему Глинка проявил много доброты и участия; ссыльного Пушкина Глинка напутствовал сочувственными стихами, на которые благодарный Пушкин ответил ему посланием, где назвал Глинку "Аристидом" и "великодушным гражданином", голос которого был отрадой опальному поэту.

Глинка несколько лет председательствовал в Петербургском вольном обществе любителей российской словесности; в 1824 г. написал "Тройку", которая до сих пор поется.

Политическая гроза, разразившаяся в конце 1825 г., задела и Глинку. В Тайном обществе он не принимал участия, но о его существовании знал и встречался со многими участниками его. Глинка был заключен в крепость. В 1826 г. его перевели в гражданскую службу и послали на службу в Петрозаводск, где до 1830 г. он был советником губернского правления; здесь он создал поэму "Карелия, или Заточение Марфы Иоанновны Романовой". Затем Глинка в той же должности служил в тверском и орловском губернских правлениях; в 1835 г. вышел в отставку. В Тверской губернии он заинтересовался древностями тверских карел, о которых написал книгу; Глинка первый обратил внимание на каменные древности северной России, первый указал на важные следы исчезнувшего быта, сохранившиеся в каменных постройках и сооружениях. В Твери Глинка женился на А. П. Голенищевой-Кутузовой и жил по выходе в отставку сначала в Москве, с 1853 г. в Петербурге и с 1862 г. в Твери, где умер в глубокой старости. Другие труды Глинки: "Подвиги графа Милорадовича в Отечественную войну", "Краткое обозрение военной жизни и подвигов графа Милорадовича", "Рассуждение о необходимости деятельной жизни, ученых упражнений и чтения книг", "Подарок русскому солдату".

Глинская Елена Васильевна (? – 1538)

Великая княгиня, вторая супруга великого князя московского Василия III, дочь литовского князя Василия Львовича Глинского-Темного. В 1508 г. Глинский-Темный переехал в Москву и получил в вотчину Медынь. В доме отца Елена получила неплохое по тем временам образование. Это была натура, как мы бы теперь сказали, романтическая: не лишенная тщеславия, она все-таки мечтала о неземной любви. К сожалению, а быть может, и к счастью, поначалу судьба потворствовала лишь честолюбивым ее помыслам. К Елене Глинской, известной красавице своего времени, посватался великий князь московский! Первый брак Василия III с Соломонией Сабуровой был по бездетности расторгнут. В 1526 г. Елена стала великой княгиней. Супружество научило ее, что мечты не часто становятся явью. Князя она интересовала прежде всего как здоровая и красивая мать будущих детей. Впрочем, материнство было основным уделом женщин на Руси, за исключением, разумеется, монашества, а уж к этому Прекрасная Елена не чувствовала никакой склонности!

Однако и с материнством было не все ладно. Прошло четыре года, а Елена никак не могла родить. Она была умная женщина и начала размышлять: если обе жены одного и того же мужчины остаются бездетными, то, может быть, виновны вовсе не они? К этому времени относится начало дружбы Елены Васильевны с Агафьей Телепневой, ставшей ее ближней боярыней. Брат Агафьи, красавец Иван Овчина-Телепнев сделался княжеским конюшим. А вскоре князь с княгиней отбыли на богомолье. После этой поездки Елена Васильевна сообщила, что беременна...

У нее родилось двое детей: Иван и Юрий. Старший вошел в историю России под именем Иоанна Грозного.

Василий III полюбил свою жену и проникся восхищением перед ее умом и душой настолько, что в 1533 г. предсмертным распоряжением великого князя Елене Васильевне было поручено управление государством до возмужания старшего сына Ивана. Известия летописей об этом не отличаются точностью юридической формулировки, она была настоящей правительницей – это явствует из того, что бояре обязывались приходить к ней с докладами. Поэтому время до ее смерти в 1538 г. носит название правления Елены. Оно отмечено борьбой с удельными князьями, братьями Василия III, Юрием и Андреем, для обоих окончившейся заточением (1534, 1537).

С этим временем также связаны возвышение и исключительная близость к Елене Васильевне боярина Ивана Федоровича Овчины-Телепнева-Оболенского. К Елене Васильевне через него обращались иностранные правительства. Недовольство правительницей и самовластием Овчины-Телепнева в боярских кругах росло. Многие не стеснялись открыто заявлять, что у наследника престола, Ивана Васильевича, нет ни капли великокняжеской крови, настоящий отец его – Овчина-Телепнев...

Елена не забывала о воспитании сына. Переменчивость нрава, страстная увлеченность всем новым, жажда знаний, влюбчивость – эти качества будущий царь Иоанн IV перенял от своей красавицы матери.

К сожалению, за пятилетие ее владычества не было организовано устойчивой правительственной среды при малолетнем великом князе Иване; авторитет власти был расшатан.

К регентству при малолетнем государе рвались многие, в том числе кружок Василия Шуйского. В ту пору в средствах для достижения цели не церемонились. Однажды выпив клюквенного морсу, который ей поднесла любимая горничная девка, Елена Васильевна почувствовала необычайную сонливость. Когда Телепнев вошел в ее покои, она сидела в кресле – мертвая.

Осторожные друзья советовали князю Ивану Федоровичу бежать немедленно. Однако смерть Елены повергла его в оцепенение. На похоронах он и сам напоминал мертвеца и все не отпускал от себя Ивана-младшего...Страх за свою жизнь перестал для него существовать. Безропотно он позволил отправить себя в узилище. Прошло едва ли семь дней после смерти правительницы, а кружок Шуйского уже взял немалую власть при юном царевиче!

Князь Иван был обречен. Официальная версия та, что его уморили в темнице голодом. Однако некоторые современники считали, что он сам отказывался принимать пищу, решив покончить счеты с жизнью. Так или иначе, будущий царь после его смерти окончательно осиротел и теперь всецело зависел только от собственной судьбы.

Глинские Георгий (Юрий) и Михаил Васильевичи (XVI в.)

Сыновья Глинского-Темного. С 1543 г., после вызванного ими падения Шуйских, они играли главную роль в управлении государством и навлекли на себя ненависть народа и бояр.

12 и 20 апреля и 24 июня 1547 г. в Москве были страшные пожары. Государю донесли, что Москва сгорела от волшебства. Бояре собрали народ на площадь и спрашивали, кто жег Москву. "Глинские!" – отвечали из толпы; говорили, что мать их, княгиня Анна, вынимала сердца из мертвых и клала их в воду, которою потом, ездя по Москве, кропила улицы. Михаил с матерью находился в это время в своем ржевском поместье, а Георгий был на площади среди бояр. Услышав обвинение и видя ярость народа, он бежал в Успенский собор; народ ворвался туда, убил его и тело вытащил на лобное место; имение Глинских разграбили и перебили множество слуг их и детей боярских.

Затем толпа явилась в село Воробьево, куда переехал государь, и требовала выдачи князя Михаила и княгини Анны. Толпу рассеяли выстрелами; некоторых схватили и казнили. Устрашенный судьбой брата, Михаил Глинский, вместе с другом своим, князем Турунтаем-Пронским, в 1548 г. бежал в Литву. Настигнутые и возвращенные в Москву, они утверждали, что шли на богомолье в Оковец. Их уличили во лжи, но, извиняя их бегство страхом, простили.

В 1552 г. Михаил Глинский участвовал в Казанском походе, а в следующем – в усмирении луговой черемисы. В 1557 г., будучи новгородским наместником, Михаил Глинский разорял Ливонию, причем по жадности своей не щадил и Псковской области. По повелению царя у него было отобрано все награбленное им во время похода.

Глинский Михаил Львович (? – 1534)

Обладая от природы недюжинным умом, князь Глинский многому научился во время 12-летнего пребывания за границей. Он служил в войске Альбрехта саксонского, у Максимилиана I в Италии, где принял католицизм, был и в Испании; выучился говорить на главных европейских языках. Возвратясь в Литву, он понравился королю Александру, который постоянно обращался к нему за советами. В 1499 г. Александр сделал его маршалом своего двора, а когда отправился в Краков на коронацию, Глинский сопровождал его.

Громадное богатство Глинского помогало ему приобретать себе сторонников и друзей, преимущественно, впрочем, из среды русского боярства. Литовская знать сильно опасалась, что Глинский по смерти бездетного Александра может захватить власть в свои руки, перенести столицу в Русь. Когда король опасно заболел, многие подозревали, что, сговорившись с доктором Балинским, Глинский хотел отравить короля, и это подозрение усилилось еще более, когда князь освободил арестованного канцлером Ласким доктора и дал ему возможность бежать в Краков. Победы Глинского над татарами только усиливали зависть и ненависть к нему.

Вскоре король скончался. Отправлению его тела для погребения в Краков воспротивились паны, боясь, что в их отсутствие Глинский легко может овладеть Вильной. Между тем в литовскую столицу прибыл королевич Сигизмунд. Враги Глинского, особенно Забржезинский, добились того, что Глинскому воспрещен был свободный вход в покои государя. Глинский требовал суда над своими противниками, но король вел себя в этом деле вяло и нерешительно; Глинский обращался к посредничеству венгерского короля Владислава (1507 г.), но напрасно. Тогда Глинский вместе с братьями Иваном и Василием уехал в свой Туров, созвал к себе слуг и друзей и назначил королю срок, к которому ему должен быть дан суд.

Великий князь московский воспользовался случаем и предложил всем Глинским защиту, милость и жалованье. Попытка Сигизмунда возвратить Глинского в Литву не увенчалась успехом, и Глинский заключил формальный договор с Москвою. В начале 1508 г. Глинский открыто поднял знамя бунта. С братом Василием он обложил Минск, но, не будучи в силах взять его, пошел к Клецку. Здесь братья разделились: Василий пошел на киевские пригороды поднимать русских, а Михаил опустошил слуцкие и копыльские волости и взял Мозырь. Явившись к нему на помощь от великого князя Евстафия Дашкевича с 20 тысячами конницы, Глинский из Мозыря пошел на другие русские крепости и заключил договоры с послами московским, молдавским и крымским, действуя как владетельный государь. Московские воеводы подошли к Глинскому на Березину, сообща с ним осадили Минск и послали отряды к самой Вильне; другие воевали Смоленскую область, третьи подошли к Бобруйску. Вскоре великий князь послал еще новые полки к Орше; но подоспевший с войсками король заставил их снять осаду и отступить.

Глинский отправился в Москву, где принят был весьма милостиво. Но вскоре между Сигизмундом и Василием заключен был мир, поставивший Глинских в положение изгнанников. Они лишились владений в Литве и окончательно перебрались со своими сторонниками в Москву. Михаилу Глинскому дано было два города: Ярославец и Боровск. Король несколько раз просил Василия выдать ему Глинских, обещая простить им прошлое. Великий князь отвечал, что Глинские перешли к нему во время войны и, таким образом, сделались его подданными, а подданных он не выдает никому.

Когда между Москвой и Литвой вновь вспыхнула война (1512), Глинский послал своего наперсника, немца Шлейница, в Силезию, Чехию и Германию нанимать конных воинов и кнехтов, которые перебирались в Москву чрез Ливонию. Ратью предводительствовал сам государь; Глинский был одним из воевод большого полка. Смоленск был взят, и Василий вошел туда 1 августа 1514 г.

Глинский надеялся получить этот город от великого князя; но Василий, по словам описавшего эти события Герберштейна, смеялся над излишним честолюбием Глинского. Тогда последний задумал измену; он начал сноситься с королем, который уверил его в своей милости. По предварительному уговору, Литовское войско пошло к Днепру; когда оно было уже недалеко от Орши, Глинский ночью бежал к нему, но один из его слуг известил о том русского воеводу, который захватил Глинского и отправил к великому князю. Глинский не запирался в измене: у него нашли Сигизмундовы письма. Готовясь к смерти, Глинский смело говорил о своих услугах и о неблагодарности Василия. Его заковали в цепи и отправили в Москву.

В 1517 г. в Москве был посол Максимилиана I, Герберштейн, вместе с литовскими послами. Когда литовские послы, после аудиенции, вышли от великого князя, Герберштейн остался и наедине вручил Василию грамоту Максимилиана о Глинском: император писал, что Глинский мог быть виновен, но что он уже довольно наказан за то неволею; что он имеет знаменитые достоинства, воспитан при венском дворе, служил верно ему и курфюрсту саксонскому; что Василий сделает великое удовольствие Максимилиану, если отпустит Глинского в Испанию. Это обращение императора не возымело действия. Долго Глинский еще томился в темнице.

В 1526 г. Василий женился на племяннице Михаила, Елене Васильевне. Молодая жена великого князя через год выхлопотала дяде свободу, за поручительством многих бояр, обязавшихся, в случае бегства Михаила, заплатить в казну пять тысяч рублей. В 1530 г. он является воеводой в коннице под Казанью; в 1533 г. он был около Волоколамска при государе, заболевшем во время охоты. В своих предсмертных распоряжениях великий князь, обращаясь к боярам, просил их не обижать князя Михаила, как родственника его жены, принимать его за своего, не за пришельца, а назначая Глинского в советники к Елене, просил его, чтобы за великую княгиню и сыновей его он "кровь свою пролил и тело свое на раздробление дал".

По смерти Василия дела решались верховной Думой, в состав которой вошли братья государя и 20 бояр, в том числе и Глинский. Многие думали, что Думой и правительницей будут располагать двое: Михаил Глинский и конюший боярин Иван Федорович Овчина-Телепнев-Оболенский, любимец Елены. Случилось иначе: Глинский смело говорил племяннице о неприличии ее отношений с Оболенским. Вследствие этого его обвинили в замыслах овладеть государством: он был заключен в темницу, где и умер.

Гнедич Николай Иванович (1784 – 1833)

Поэт, знаменитый переводчик "Илиады". Уже в детстве познал одиночество, ставшее уделом всей его жизни. Оспа не только изуродовала его лицо, но лишила правого глаза. Все это оставило на характере поэта печать замкнутости, и если он не очерствел в эгоистической печали, то лишь благодаря врожденной энергии и рано пробудившейся любви к умственному труду. Шестнадцати лет поступил он в Московский университет, где пробыл три года. Здесь он основательно ознакомился с латинской и греческой литературой, пристрастился к Шекспиру и Шиллеру и обнаружил большой декламаторский талант, играя на сцене университетского театра. Переезжая из Москвы в Петербург, Гнедич успел издать две переводные трагедии ("Абюфар" Дюсиса и "Заговор Фиеско в Генуе" Шиллера) и один оригинальный роман из испанской жизни, исполненный чудовищных злодейств и приключений. В Петербурге Гнедич определился на службу в Департамент Министерства народного просвещения. Его стихи, оригинальные и переводные, равно как искусное чтение, открыли перед ним дома графа Строганова и А. С. Оленина. Благодаря покровительству последнегоГнедич в 1811 г. был избран в члены Российской академии и назначен библиотекарем Публичной библиотеки, где прослужил до 1837 г., живя в соседстве и тесной дружбе с Крыловым. Благодаря славе отличного чтеца он сошелся со знаменитой красавицей-актрисой Семеновой, с которой проходил все роли ее обширного репертуара и для которой переделал трагедию "Лир" и перевел "Танкреда" Вольтера. Эта дружба была счастьем и мукой его одинокой жизни.

Из оригинальных произведений Гнедича лучшим считается идиллия "Рыбаки", где имеется классическое описание петербургских белых ночей, цитируемое Пушкиным в примечании к "Евгению Онегину". Но слава Гнедича основана, главным образом, на его переводе "Илиады". До Гнедича "Илиада" была переведена прозой два раза: Якимовым в 1776 г., а потом Мартыновым. Кроме того, в 1787 г. были напечатаны первые шесть песен "Илиады" в стихотворном переложении Кострова, сделанном александрийским стихом. Гнедич решился продолжать дело Кострова и в 1809 г. издал в свет 7-ю песнь "Илиады", переведенную тем же размером. В 1813 г., когда Гнедич дописывал уже 11-ю песнь, С. С. Уваров обратился к нему с письмом, в котором доказывал превосходство гекзаметра над александрийским стихом. Письмо это вызвало возражения Капниста, Воейкова и др.; но пока шел спор, возможен или невозможен русский гекзаметр, Гнедич, по собственному выражению, имел смелость отвязать от позорного столба стих Гомера и Виргилия, привязанный к нему Тредиа-ковским. Он уничтожил переведенные песни, стоившие ему шести лет упорного труда. Только в 1829 г. вышло полное издание "Илиады" размером подлинника. Перевод горячо приветствовали наши лучшие писатели, в особенности Пушкин. Впоследствии Белинский писал, что "постигнуть дух, божественную простоту и пластическую красоту древних греков было суждено на Руси пока только одному Гнедичу", и ставил его гекзаметры выше гекзаметров Жуковского.

В феврале 1833 г. Гнедич умер, и прах его погребен на новом кладбище Александро-Невского монастыря, рядом с Крыловым. Над могилой его воздвигнут памятник с надписью: "Гнедичу, обогатившему русскую словесность переводом Омира. Речи из уст его вещих сладчайше меда лилися".

Гоголъ Николай Васильевич (1809 – 1852)

Один из величайших русских писателей. Он родился в местечке Сорочинцы (на границе Полтавского и Миргородского уездов) и происходил из старинного малороссийского рода. Отец Гоголя, Василий Афанасьевич, умер, когда сыну было 15 лет; полагают, что сценическая деятельность отца, который был человеком веселого характера и замечательным рассказчиком, оказала влияние на вкусы будущего писателя, у которого рано проявилась склонность к театру. Жизнь в деревне до школы и после, в каникулы, шла в полнейшей обстановке малорусского быта, панского и крестьянского.

Десяти лет он поступил в гимназию высших наук в Нежине. Гоголь не был прилежным учеником, но обладал прекрасной памятью, в несколько дней подготовлялся к экзаменам и переходил из класса в класс; он был очень слаб в языках и делал успехи только в рисовании и русской словесности. Недостатки школы восполнялись самообразованием в товарищеском кружке, где нашлись люди, разделявшие с Гоголем литературные интересы (Высоцкий, по-видимому, имевший тогда на него немалое влияние; А. С. Данилевский, оставшийся его другом на всю жизнь, как и Н. Прокопович). Товарищи выписывали в складчину журналы; затеяли свой рукописный журнал, где Гоголь много писал в стихах. С литературными интересами развилась и любовь к театру, где Гоголь, уже тогда отличавшийся необычным комизмом, был самым ревностным участником (еще со второго года пребывания в Нежине).

Смерть отца была тяжелым ударом для всей семьи. Заботы о делах ложатся и на Гоголя, он дает советы, успокаивает мать, должен думать о будущем устройстве своих собственных дел.

В декабре 1828 г. Гоголь выехал в Петербург. Здесь на первый раз ждало его жестокое разочарование: скромные его средства оказались в большом городе очень скудными; блестящие надежды не осуществлялись так скоро, как он ожидал.

Он попал на службу в Департамент уделов (апрель, 1830) и оставался там до 1832 г. Еще раньше одно обстоятельство возымело решительное влияние на его дальнейшую судьбу и на его литературную деятельность: это было сближение с кругом Жуковского и Пушкина. Он уже принимал некоторое участие в тогдашних изданиях: в начале 1830 г. в старых "Отечественных Записках" Свиньина напечатан был, с переправками редакции, "Вечер накануне Ивана Купала"; в то же время (1829) были начаты или написаны "Сорочинская ярмарка" и "Майская ночь". Другие сочинения Гоголь печатал тогда в изданиях барона Дельвига, "Литературной Газете" и "Северных Цветах", где, например, была помещена глава из исторического романа "Гетман". Быть может, Дельвиг рекомендовал его Жуковскому, который принял Гоголя с большим радушием: по-видимому, между ними с первого раза сказалось взаимное сочувствие людей, родственных по любви к искусству, по религиозности, склонной к мистицизму, – после они сблизились очень тесно. Жуковский сдал молодого человека на руки Плетневу с просьбой его пристроить; Плетнев ждал случая "подвести его под благословение Пушкина"; это случилось в мае того же года.

Вступление Гоголя в этот круг, вскоре оценивший в нем великий начинающий талант, имело огромное влияние на всю его судьбу.

Эта пора была самой деятельной эпохой его творчества. Первым крупным произведением, положившим начало его славе, были "Вечера на хуторе близ Диканьки. Повести, изданные пасечником Рудым Паньком", вышедшие в Петербурге в 1831 и 1832 гг. двумя частями. Следующими сборниками были сначала "Арабески", потом "Миргород", оба вышли в 1835 г. Литературная слава Гоголя установилась теперь окончательно.

Тем временем в личной жизни Гоголя происходили события, различным образом влиявшие на внутренний склад его мысли и фантазии и на его внешние дела. В 1832 г. он в первый раз был на родине после окончания курса в Нежине. Домашние дела были расстроены; сам Гоголь уже не был восторженным юношей, каким оставил родину; жизненный опыт научил его вглядываться глубже в действительность и за внешней оболочкой видеть ее часто печальную, даже трагическую основу. Уже вскоре его "Вечера" стали казаться ему поверхностным юношеским опытом, плодом той "молодости, во время которой не приходят на ум никакие вопросы". Малорусская жизнь и теперь доставляла материал для его фантазии, но настроение было уже иное: в повестях "Миргорода" постоянно звучит эта грустная нота, доходящая до высокого пафоса.

Вернувшись в Петербург, Гоголь усиленно работал над своими произведениями: это была вообще самая деятельная пора его жизни. С конца 1833 г. он увлекся мыслью столь же несбыточной, как были его прежние планы относительно службы: ему казалось, что он может вступить на ученое поприще. В то время готовилось открытие Киевского университета, и он мечтал занять там кафедру истории, которую преподавал девицам в Патриотическом институте. В Киев приглашали Максимовича; Гоголь думал основаться вместе с ним в Киеве, желал зазвать туда и Погодина; в Киеве ему представлялись, наконец, русские Афины, где сам он думал написать нечто небывалое по всеобщей истории, а вместе с тем изучать малороссийскую старину. К его огорчению, оказалось, что кафедра истории была отдана другому лицу; но зато вскоре ему предложена была такая же кафедра в Петербургском университете, благодаря влиянию его высоких литературных друзей. Он действительно занял эту кафедру: раз или два ему удалось прочесть эффектную лекцию, но затем задача оказалась ему не по силам, и он сам отказался от профессуры в 1835 г.

К 1834 г. относят первый замысел "Ревизора". Известно, что основной сюжет "Ревизора", как и сюжет "Мертвых душ", был сообщен Гоголю Пушкиным; но понятно, что в том и другом случае все создание, начиная от плана и до последних частностей, было плодом собственного творчества Гоголя: анекдот, который мог быть рассказан в нескольких строках, превращался в богатое художественное произведение. В печати комедия появилась в 1836 г. Постановка встречала разнообразные препятствия, в том числе цензурные, и смогла осуществиться только по воле императора Николая.

"Ревизор" имел необычайное действие: ничего подобного не видала русская сцена.

Утомленный усиленными работами последних лет и нравственными тревогами, каких стоил ему "Ревизор", Гоголь решился отдохнуть вдали от этой толпы общества, под другим небом. В июне 1836 г. он уехал за границу, где пробыл, с перерывами приездов в Россию, многие годы. Пребывание в "прекрасном далеке" на первый раз укрепило и успокоило его, дало ему возможность завершить его величайшее произведение "Мертвые души", но стало зародышем и глубоко фатальных явлений: разобщения с жизнью, усиленного погружения в самого себя, экзальтации религиозного чувства...Он жил в Германии, Швейцарии, зиму провел с А. Данилевским в Париже, где встретился и особенно сблизился с А. Смирновой (Россет) и где его застало известие о смерти Пушкина, страшно его поразившее.

В марте 1837 г. он был в Риме, который чрезвычайно ему полюбился и стал для него как бы второй родиной. Гоголь изучал памятники древности, картинные галереи, посещал мастерские художников, любовался народной жизнью и любил показывать Рим, "угощать" им приезжих русских знакомых Я приятелей. Но в Риме он и усиленно работал: главным предметом этой работы были "Мертвые души", задуманные еще в Петербурге в 1835 г.; здесь же в Риме закончил он "Шинель", писал трагедию из быта запорожцев, которую, впрочем, после нескольких переделок уничтожил.

К лету 1841 г. первый том "Мертвых душ" был готов. Снова пришлось пережить тяжелые тревоги, какие Гоголь испытал некогда при постановке "Ревизора". Книга была представлена сначала в московскую цензуру, которая собиралась совсем запретить ее; затем книга отдана в цензуру петербургскую и, благодаря участию влиятельных друзей Гоголя, была с некоторыми исключениями дозволена. Она вышла в свет в Москве в 1842 г.

В июне Гоголь опять уехал за границу. Это было окончательным переломом в его душевном состоянии. Высокое представление о своем таланте и лежащей в нем обязанности повело его к убеждению, что он творит нечто провиденциальное: для того чтобы обличать людские пороки и широко смотреть на жизнь, надо стремиться к внутреннему совершенствованию, которое дается только богомыслием. Однажды, в минуту тяжелого раздумья об исполнении своего долга, он сжег второй том "Мертвых душ", принес его в жертву Богу, и его уму представилось новое содержание книги, просветленное и очищенное; ему казалось, что он понял теперь, как надо писать, чтобы "устремить все общество к прекрасному". Ему скорее хотелось сказать обществу то, что он считал для него полезным, и он решил собрать в одну книгу все, писанное им в последние годы к друзьям в духе своего нового настроения. Это были "Выбранные места из переписки с друзьями".

Впечатление книги на литературных поклонников Гоголя было удручающее. Неудача книги произвела на Гоголя подавляющее действие. Убежищем его осталось религиозное чувство: он решил, что не может продолжать работу, не исполнив давнишнего намерения поклониться Святому Гробу. "Еще никогда не был я так мало доволен состоянием сердца своего, какв Иерусалиме и после Иерусалима, – говорит он позднее. – У Гроба Господня я был как будто затем, чтобы там на месте почувствовать, как много во мне холода сердечного, как много себялюбия и самолюбия".

С осени 1851 г. Гоголь поселился опять в Москве, где жил в доме графа А. П. Толстого. Он продолжал работать над вторым томом "Мертвых душ". Между тем его здоровье все более слабело; в январе 1852 г. его поразила смерть жены Хомякова, которая была сестрой его друга Языкова; им овладел страх смерти; он бросил литературные занятия, стал говеть на Масленице; однажды, когда он проводил ночь в молитве, ему послышались голоса, говорившие, что он скоро умрет. Как-то ночью среди религиозных размышлений им овладел религиозный ужас и сомнение, что он не так исполнил долг, наложенный на него Богом; он разбудил слугу, велел открыть трубу камина и, отобрав из портфеля бумаги, сжег их. Наутро, когда его сознание прояснилось, он с раскаянием рассказал об этом графу Толстому и считал, что это сделано было под влиянием злого духа; с тех пор он впал в мрачное уныние и через несколько дней умер. Его похоронили в Москве, в Данило-вом монастыре, и на его памятнике помещены слова пророка Иеремии: "Горьким моим словом посмеюся".

С его смертью связана жуткая история, воистину достойная творца "Майской ночи" и "Страшной мести". Великий писатель, обладавший пророческим даром, более всего боялся, что его погребут заживо. Не случайно в первом пункте своего завещания он написал: "Завещаю тела моего не погребать до тех пор, пока не покажутся первые признаки разложения. Упоминаю об этом потому, что уже во время самой болезни находили на меня минуты жизненного онемения, сердце и пульс переставали биться...Будучи в жизни моей свидетелем многих печальных событий от нашей неразумной торопливости во всех делах, даже и в таких, как погребение, я возвещаю это здесь...в надежде, что, может быть, посмертный голос мой напомнит вообще об осмотрительности..."

В 1931 году, во время кампании по закрытию монастырей, решили перенести прах писателя на Новодевичье кладбище. При вскрытии могилы комиссия по перезахоронению пришла в ужас. Покойник лежал в гробу на боку, а белый покров на нем был смят от судорожных движений пальцев. Стало ясно, что Николай Васильевич Гоголь предугадал свою мучительную кончину…

Гоголь не был мыслителем, но это был великий художник. О свойствах своего таланта сам он говорил: "У меня только то и выходило хорошо, что взято было мной из действительности, из данных, мне известных. Воображение мое до сих пор не подарило меня ни одним замечательным характером и не создало ни одной такой вещи, которую где-нибудь не подметил мой взгляд в натуре".

Голиков Иван Иванович (1735 – 1801)

Историк Петра Великого. Первоначальное образование Голикова, сына курского купца, было довольно скудное. Раннее знакомство с рукописными записками архимандрита Михаила, некогда полкового священника при Петре Великом и очевидца многих событий этой эпохи, вызвало в Голикове с детских лет живой интерес к личности преобразователя. Жизнь в Москве, Оренбурге и Петербурге по торговым делам, а также избрание депутатом в комиссию для сочинения проекта нового уложения (1767) познакомили Голикова с людьми, близко знавшими события петровского царствования. Мало-помалу Голиков стал записывать слышанное, собирать письменные материалы.

Приговоренный к ссылке в Сибирь по делу о злоупотреблениях по винному откупу, Голиков был помилован по случаю открытия памятника Петру Великому в Санкт-Петербурге в 1782 г. и воспринял это как знамение свыше. Тогда Голиков всенародно дал клятву написать историю Петра Великого.

Переселившись в Москву, он посвятил остальные годы жизни исполнению своего обещания. Большое содействие Голикову оказали И. И. Неплюев, П. И. Рычков, И. И. Шувалов, Крекшин, граф А. Р. Воронцов, княгиня Е. Р. Дашкова, особенно Г. Ф. Миллер и Н. Н. Бантыш-Каменский. Кроме того, Голиков черпал материалы в народных преданиях, у московских букинистов, в провинциальных архивах. Архивы Академии наук и – важнейший для него – Иностранной коллегии стали доступны для Голикова лишь после выхода "Деяний", не ранее 1789 г. Собственная библиотека Голикова содержала до 1500 печатных и рукописных книг. Впоследствии она перешла к В. Н. Карамзину, а от него (собственно рукописи) – в древлехранилище Погодина. При содействии Демидова Голиков издал в 1788 – 1789 гг. "Деяния Петра Великого, мудрого преобразователя России, собранные из достоверных источников и расположенные по годам". Успех книги, быстро разошедшейся, побудил автора выпустить в 1790 – 97 гг. 18 томов "Дополнений".

Монументальный труд Голикова есть простой хронологический свод данных, к тому же без проверки фактов, с частыми ошибками в чтении рукописного материала. Чувство восторга и беспредельного благоговения к Петру, наивное преклонение перед своим "ироем" лишило Голикова возможности критически разобраться в источниках. Для своего времени, однако, "Деяния" имели громадное значение, как первый старательный свод фактов и попытка систематизировать их. На "Деяниях" воспиталось не одно поколение русских людей, и тот ореол необычайного, лишенного корней в прошедшем, которым до половины XIX столетия была окружена деятельность Петра Великого, был создан в значительной степени работой Голикова.

Голицын Борис Александрович (1654 – 1714)

Князь, государственный деятель. В 1674 г. был назначен стольником царевича Феодора. Карьера Голицына не оборвалась и при Софье, хотя он и принадлежал к партии Нарышкиных. Петру Голицын был верен всегда, а во время решительной борьбы Петра с Софьей стал руководителем его партии, несмотря на то, что перед этим потерпел неудачу его план женить Петра на княгине Трубецкой, и женою Петра стала Евдокия Лопухина – кандидатка врагов Голицына, Л. Нарышкина и Т. Стрешнева. Однако, скомпрометировав себя защитой своего родственника Василия Голицына, Борис Александрович должен был уступить первое место Нарышкину.

Когда в 1694 г. после смерти царицы Наталии и падения Л. Нарышкина власть опять перешла к Голицыну (боярину с 1690 г.), он оказался неспособным сохранить ее более двух недель. Оставшись, однако, в милости, Голицын во время заграничной поездки Петра (1697 – 1698) был вместе с Л. Нарышкиным и князем П. Прозоровским членом комиссии, ведавшей дела государства.

В 1705 г. вспыхнул астраханский бунт. Тяжелый податной гнет и моральный неуспех Петровской реформы усугублялись на низу самовластной и разорительной для населения деятельностью нерадивого и корыстолюбивого правителя области, в которую входила Астрахань. Петр был раздражен и бунтом, и "сумасбродным письмом" Голицына, "зело" его "в сумненье" приведшим, и около 1707 г. Голицын был отставлен. Впрочем, личное расположение Петра он сохранил до смерти, за год до которой постригся в монахи.

Голицын был по своему времени образованный человек, но из культуры Запада он в большей мере усвоил внешние формы, чем внутреннее ее содержание. Он любил и умел весело жить (в письме Петру: "Ты забавляешься в деле, а я в питье; то все одно дело"), нашел себе компаньонов в Немецкой слободе, куда и стал возить молодого Петра. В своей правительственной деятельности Голицын сочетал самовластие феодала с нерадивостью и нечестностью приказного дельца.

Голицын Василий Васильевич (? – 1619)

Князь, один из крупнейших деятелей Смутного времени. Был воеводой в Смоленске, но в 1602 г. оказался в Москве: пожалован в бояре и по своей родовитости и дарованиям сразу занял видное место. В декабре 1604 г. Голицын первым воеводой передового полка отправлен против Самозванца и принимал участие в неудачной битве под Новгородом-Северским и в бою при Добрыничах, окончившемся разгромом войск Самозванца.

Но после смерти Бориса Годунова Голицын с братом Иваном и со сводным братом П. Басмановым были главными виновниками перехода войска на сторону "царевича Димитрия". Самозванец назначил Голицына главным воеводой в походе из Кром к Туле, а оттуда послал его в столицу приготовить ее к приему нового государя: в это время с ведома или без ведома Голицына страшной смертью погибли мать и сын Годуновы.

Однако родовитый князь недолго служил Самозванцу: уже в начале 1606 г. от имени Голицына Безобразов приносил в Польше жалобы и заводил переговоры о Владиславе, а потом Голицын был одним из главарей заговора, низвергшего Самозванца, и серьезным конкурентом Шуйского: есть указания, что только голос князя Воротынского решил вопрос об избрании последнего. При стремлении Шуйского не считаться с соучастниками давшего ему престол заговора властолюбивый Голицын не мог оставаться верным подданным своего соперника.

В битве под Волховом с войском второго Самозванца Голицын первый обратился в бегство, произведя замешательство в московской рати. Сидя затем в осаде с царем в Москве, Голицын вел интригу против него; единственный из бояр, решился он выехать к заговорщикам, требовавшим низложения Шуйского.

К 1610 г. у Голицына было уже много сторонников, а по смерти М. В. Скопина-Шуйского пылкий Ляпунов объявил своим кандидатом на престол Голицына и за него поднимал привыкший повиноваться Ляпуновым Рязанский край. Голицын был и на сходке москвичей, решившей низложение Шуйского, но противодействие других бояр и приближение Жолкевского с польскими войсками помешало Голицыну воцариться. В числе немногих бояр он был избран для заключения договора с Жолкев-ским о Владиславе и подписал договор, хотя и сам мечтал о престоле. Ввиду этого гетман настоял на том, чтобы Голицын был отправлен послом к Сигизмунду под Смоленск (в сентябре 1610 г.).

Здесь Голицын вместе с митрополитом Филаретом стойко защищал русские интересы, заслужил славу верного патриота. Уже в конце марта послы оказались под стражей, а в середине апреля в качестве пленных отправлены в глубь Польши. В 1616 г., готовясь к новому походу на Россию, поляки уговаривали Голицына написать в Москву в пользу Владислава. Тот имел мужество отклонить польские требования. Деулинский мир 1618 г. открыл Голицыну путь на родину, но он умер в дороге в Гродно и был похоронен в Вильно.

Голицын Василий Васильевич (1643 – 1714)

Князь, государственный деятель. Пятнадцати лет вступил он чашником на придворную службу и, постепенно поднимаясь, достиг в 1676 г. боярского звания.

Один из знатнейших людей по "отечеству", Голицын был самым видным деятелем при царе Феодоре, выделяясь из остальных бояр образованностью, гуманностью и всем складом своей жизни. Он примыкал к той части общества, которая находилась под влиянием польско-католическим. Голицын знал латинский, немецкий и польский языки; у него была разнообразная библиотека. В его московском доме, по мнению иностранцев, одном из великолепнейших в Европе, убранном на иностранный лад, всегда ждала гостеприимная

встреча, тоже по-европейски. Голицын строил широкие планы социально-политической реформы; думал о необходимости преобразования всего государственного строя, положив в основу разрушение крепостного права с наделением крестьян тем количеством земли, которым они пользовались. По выражению Ключевского, "Голицын, младший из предшественников Петра, ушел в своих планах гораздо дальше старших".

В царствование Феодора Алексеевича были созваны комиссии с участием выборных – одна для выработки новой системы податного обложения, другая для переустройства ратного дела. Обе действовали под руководством Голицына. Первая не пришла к положительным результатам. Вторая же ввела новую роспись служилых людей по ротам, приняла разные другие меры по улучшению строевой части и выработала обращение к царю о необходимости отмены местничества, что и было совершено 12 января 1682 г.

Смерть царя Феодора отдалила Голицына от дел государственного управления. Голицын принадлежал к партии Милославских, во главе с царевной Софьей, он был соединен с ней сердечной привязанностью. Он не принимал участия в заговоре, приведшем Софью к власти, однако занял первое место в ее правительстве.

Гуманность, образованность, стремление к широким реформам Голицына наложили некоторый отпечаток на внутреннюю политику времени правления Софьи. В области внешней политики важнейшим делом было заключение в 1686 г. вечного мира с Польшей, по которому за Россией были укреплены области, завоеванные в XVII в., между прочими Киев. После этого мира Россия была притянута к союзу с Австрией и Польшей против Турции. В силу союзного договора русские войска должны были занять Крым. Первый поход 1687 г., руководить которым должен был Голицын, остался незаконченным. Войска, вследствие пожаров в степи, вынуждены были вернуться. И второй поход Голицына был также неудачен. Войско дошло по безлюдной степи до Перекопа, откуда возвратилось, теснимое татарскими отрядами.

Неудачи уронили престиж Голицына. Партия Нарышкиных обвиняла его в нерадении. Положение Софьи становилось шатким. Голицын не мог уже поддерживать ее. Интересы правительницы было предоставлено охранять начальнику стрельцов Федору Шакловитому, который не останавливался ни перед какими средствами.

В последовавшем в сентябре стрелецком движении Голицын не принял участия. Стрельцов ждала жестокая расправа. Голицын, обвиненный в самоуправстве и в нерадении во время Крымского похода, был лишен чести, боярства и имущества и сослан с семьей в Каргополь. Позже его ложно обвинили в измене, в том, что он взял с крымского хана деньги. Его сослали в Пустозерск, а затем в село Кологоры Пинежского уезда. Голицын похоронен в Красногорском Богородицком монастыре, возле Пинеги. Он был женат два раза: на княжне Федосье Васильевне Долгорукой, умершей бездетной около 1685 г., а второй раз на Евдокии Ивановне Стрешневой, от которой имел четырех сыновей и двух дочерей.

Голицын Дмитрий Владимирович (1771 – 1844)

Светлейший князь; генерал-адъютант, член Государственного совета. Военное образование получил в Страсбургской академии. Вернувшись в Россию, Голицын принял участие в штурме Праги Суворовым. Во время шведской войны 1808 – 1809 гг. составил план зимнего перехода через Кваркен, но когда исполнение его было поручено Барклаю, обиженный, временно вышел в отставку. С отличием действовал в кампаниях 1812 – 1814 гг. Так, при Бородине кирасиры Голицына неоднократно ходили в атаку и отбивали атаки конницы Мюрата на Семеновские флеши и батарею Раевского. При Вязьме Голицын подкреплял Милорадовича; прикрывал главную армию; в день сражения при Красном, имея под своим началом третий пехотный корпус и кирасир, составлявших левый фланг нашей армии, во время нападения неприятеля на наш правый фланг ударил в штыки и не допустил этого прорыва. Наградой за Красное был орден святого Александра Невского.

В 1820 – 1843 гг. был московским генерал-губернатором, возрождал из пепла столицу. При нем были устроены бульвары, Неглинный проезд, Театральная площадь, заложен новый водопровод и многое другое. Рассказывают, что его "уменье в обхождении с людьми, искусство возбудить усердие, согласить противоречия были изумительны".

Голицын Дмитрий Михайлович (1665 – 1737)

Деятель петровского времени, потом известный верховник. Старший сын стольника (после боярина) князя Михаила Андреевича; с 1686 г. – стольник, с 1694 г. – капитан Преображенского полка. В 1697 г. был отправлен за границу "для науки воинских дел" и попал в Италию к ученому Марку Мартиновичу, который обучал своих учеников навигацкой науке. В 1701 г. Голицын был послан в Константинополь, чтобы добиться свободного плавания русских судов по Черному морю. В 1704 г. послан с вспомогательным отрядом к польскому королю в Польшу и Саксонию, вернулся оттуда в 1706 г., а с весны 1707 г. был назначен управлять белгородским разрядом, причем ведено его писать киевским воеводой, а с 6 марта 1711 г. – губернатором. Здесь он остался до 1718 г., когда назначен был президентом Камер-коллегии и сенатором; с 1722 г. сохранил только последнюю должность.

В 1723 г. по делу Шафирова Голицын был лишен чинов и подвергнут штрафу и домовому аресту. Только по ходатайству императрицы он был помилован и восстановлен в занятиях и чинах.

После смерти Петра Великого Голицын стал во главе старобоярской партии, которая защищала права Петра II против Екатерины I. В этой борьбе всего рельефнее сказался аристократизм Голицына, который не мог простить Петру его брака с Мартой Скавронской. Соглашение между партиями произошло на почве фактического ограничения власти императрицы, при посредстве Верховного тайного совета. Старобоярская партия мечтала освободиться этим путем от тирании, или учредить форму правления, подобную шведской или английской. Князь Голицын играл одну из первых ролей. Есть даже известие, что первый удар существующему порядку должен был нанести старший его брат, фельдмаршал князь Михаил Михайлович, который командовал войском на Украине.

После смерти Петра II вопрос об избрании ему преемника снова выдвинул на сцену важнейшие политические планы. Инициатива на этот раз принадлежала князю Голицыну, по предложению которого избрана была на престол Анна Иоанновна, на ограничительных условиях. Когда Анна объявила себя самодержавной, Голицын заключил свою политическую деятельность следующими словами: "Пир был готов, но гости были недостойны его! Я знаю, что я буду его жертвою. Пусть так – я пострадаю за Отечество! Я близок к концу моего жизненного поприща. Но те, которые заставляют меня плакать, будут проливать слезы долее меня".

Хотя он и был назначен членом восстановленного в своих прежних правах сената, но проживал большей частью в своей подмосковной вотчине, селе Архангельском. Правительство императрицы Анны не оставило его там в покое: в 1736 г. он, совсем уже больной, был привлечен к суду как бы за незаконные действия по делу своего зятя Константина Кантемира с мачехой и был присужден к смертной казни, которую императрица Анна заменила заключением в Шлиссельбурге, с конфискацией всех имений. В 1737 г. князь Голицын был отвезен в крепость, где и умер.

Голицын до конца жизни остался гордым защитником старобоярских традиций и с презрением относился к иноземцам и случайным людям своего времени. Петровским реформам он во многом не симпатизировал, но сам успел воспользоваться лучшими ее плодами. За границей он отчасти ознакомился с европейской наукой и довершил свое образование при содействии Киевской академии. По его поручению были переведены многие из политических и исторических европейских писателей. В его библиотеке в селе Архангельском насчитывалось "на чужестранных диалектах и переведенных на русский язык около шести тысяч книг". Это была, бесспорно, первая богатейшая частная библиотека в России. Сам Петр обращался к нему с поручением перевести те или другие книги. Во время воеводства и губернаторства в Киеве проявились его административные таланты. В роли президента Камер-коллегии немалых усилий стоило князю Голицыну собрать материал и подготовить, согласно регламенту, новую государственную табель, или роспись государственным доходам и расходам.

Голицын Михаил Михайлович (1675-1730)

Генерал-фельдмаршал, деятель Петровской эпохи. Член Верховного тайного совета. В 1698 г. участвовал в выступлении против стрельцов близ Воскресенского монастыря, в 1699 г. – в морском походе Петра Великого до г. Керчи, в 1700 г. – в сражении при Нарве.

В 1702 г. Голицын осадил Нотебург. Петр Великий, сомневаясь в возможности овладения этой крепостью, послал к Голицыну гонца с приказанием отступить. "Скажи государю, – отвечал Голицын посланному, – что я теперь принадлежу одному Богу", – и повел войска на приступ, который увенчался полным успехом. В 1708 г. Голицын одержал над шведами победу при местечке Добром и принимал блистательное участие в разгроме шведского генерала Левенгаупта при деревне Лесной. В 1709 г. Голицын покрыл себя славой в Полтавском сражении, где предводительствовал гвардией, а после боя первым настиг остатки шведской армии под Переволочной и вместе с Меншиковым заставил их сложить оружие. Он же содействовал взятию Выборга, защищал Украину от запорожцев, подкрепленных крымскими татарами; находился потом с государем в Прутском походе. С 1714-го по 1721 г. Голицын начальствовал войсками в Финляндии, участвовал в морском сражении при Гангуте, а 27 июля 1720 г. одержал над шведским флотом победу при острове Гренгам. Во время похода Петра Великого в Персию Голицын оставался начальником в Петербурге.

При Екатерине I Голицын пожалован (1725) в генерал-фельдмаршалы; Петр II сделал его президентом Военной коллегии и членом Верховного тайного совета (1728). При вступлении на престол Анны Иоанновны Голицын, участвовавший в замыслах так называемых "верховников", был удален от двора и вскоре затем умер.

Головин Автомон Михайлович (1667-1720)

Генерал от инфантерии, один из сподвижников Петра Великого. В малолетство Петра находился при нем комнатным стольником, а впоследствии помогал в устройстве регулярной армии. Петр наградил его званием полковника лейб-гвардии Преображенского полка.

Головин участвовал во взятии Азова; в 1700 г. Сформировал восемь пехотных полков и один драгунский, составившие одну дивизию. В сражении под Нарвой (1700) дивизия Головина, состоявшая из одних рекрутов, обратилась в бегство; сам же он был взят в плен, отвезен в Стокгольм и только в 1718 г. обменен.

В 1719 и 1720 гг. принимал участие в устройстве армии.

Головин Евгений Александрович (1782 – 1858)

Генерал от инфантерии; из Московского университета поступил в военную службу и участвовал во всех кампаниях 1807 – 1812 гг.

14 декабря 1825 г. пожалован Николаем I в генерал-адъютанты за распорядительность при усмирении бунта.

В 1831 г. Головин одержал победу над польским корпусом генерала Ромарино. Затем командовал на Кавказе отдельным корпусом (до 1842). В 1845 г. назначен генерал-губернатором Прибалтийского края, а через три года – членом Государственного совета. Ко времени управления его Прибалтийским краем относятся первые попытки распространения там православия и русского языка.

Головин Федор Алексеевич (1650-1706)

Граф; замечательный деятель Петровской эпохи.

При царевне Софье был послан на Амур (в Даурию) для защиты Албазина от китайцев. В 1689 г. заключил Нерчинский договор, по которому уступил китайцам реку Амур до притока Горбицы, вследствие невозможности вести с Китаем серьезную войну. В Великом посольстве к европейским дворам (1697) Головин, "генерал и воинский комиссар, наместник сибирский", был вторым, после Лефорта, полномочным послом. Вначале деятельность его посвящена была главным образом флоту; за границей он нанимал иностранцев в русскую службу, заготовлял все необходимое для строения судов и по возвращении в Россию был назначен начальником вновь образованного Военного морского приказа.

В 1699 г., после смерти Лефорта, Головин был сделан генерал-адмиралом, первый награжден орденом Александра Невского, получил в заведование иностранные дела и занял первенствующее положение между правительственными лицами ("первый министр", по отзывам иностранцев). В 1699 – 1706 гг. Головин был главным руководителем русской иностранной политики: вел обширную дипломатическую переписку и руководил действиями русских послов: Долгорукого в Польше, Толстого в Турции, Голицына в Вене, Матвеева в Гааге; последнему поручал "распалять злобу" англичан и голландцев против врагов Петра, шведов.

Головин особенно замечателен тем, что успешно действовал в новом духе, когда другие сотрудники Петра только еще тому учились. Государь очень ценил Головина, называл его своим другом и, извещая в письме о его смерти, подписался "печали исполненный Петр".

Головкин Гавриил Иванович (1660 – 1734)

Граф, государственный деятель, канцлер и сенатор; родственник царицы Наталии Кирилловны. С 1676 г. состоял при царевиче Петре стольником, а впоследствии верховным постельничим. При царевне Софье выказал особую приверженность Петру, которого сопровождал во время бегства от стрельцов в Троицкую лавру (в 1689), и с тех пор пользовался постоянным доверием Петра.

Сопровождал царя в первом путешествии его в чужие края и вместе с ним работал на верфях в Саардаме. Головкин принимал ближайшее участие в сношениях с иностранными державами, сопутствовал царю в его путешествиях и походах, между прочим, и в Прутском. По учреждении коллегий (1717) Головкин был назначен президентом Коллегии иностранных дел.

При Екатерине I Головкин был назначен (1726) членом Верховного тайного совета. Императрица передала ему на сохранение свое духовное завещание, которым назначила преемником престола Петра II, а его – одним из опекунов малолетнего императора. По кончине Петра II Головкин предал огню этот государственный акт, которым, на случай бездетной кончины юного императора, престол обеспечивался за дальнейшими потомками Петра I, и высказался в пользу Анны Иоанновны.

При Анне Иоанновне он был назначен к присутствованию в Сенате, а в 1731 г. – членом кабинета министров. Граф Римской империи с 1707 г., Головкин в 1710 г. получил графское достоинство российское. Искусный царедворец, сумевший сохранить свое значение при четырех царствованиях, Головкин владел целым Каменным островом в Петербурге, многими домами и поместьями, но был, по воспоминаниям современников, чрезвычайно скуп.

Головкин Михаил Гаврилович (1699 – 1754)

Государственный деятель, сын Г. И. Головкина; в 1712 г. отправлен учиться за границу, в 1722 г. назначен послом в Берлин. При Анне Иоанновне назначен сенатором, и ему поручены Монетная канцелярия и денежные дворы, но Головкин желал быть кабинет-министром и, считая себя обиженным, в течение 10 лет не принимал деятельного участия в государственных делах. Впрочем, в 1733 г. ему поручается вместе с А. Масловым изыскать выгодные способы, как изъять из обращения мелкую серебряную монету и переделать ее в крупную; в 1734 г. Головкин назначается главным директором Монетной канцелярии (в Москве) и Канцелярии монетного управления. В 1736 г. ему поручено рассмотреть положение о мерах и весах, в 1737 г. он был членом "генерального собрания" для суда над князем Д. М. Голицыным. При низвержении Бирона Головкин, посвященный в планы Миниха, в критическую минуту сказался больным, подобно Остерману. В 1741 г. Анна Леопольдовна произвела его в вице-канцлеры. Вместе с князем Черкасским Головкин ведал внутренними делами, а Остерман – внешними, но Головкин пользовался исключительным доверием правительницы, которая иногда поручала ему весьма важные дела, обходя Остермана. Головкин тем не менее обнаружил совершенную неспособность к управлению государством. Он посоветовал правительнице объявить себя императрицей; но осуществлению этого плана помешал дворцовый переворот, произведенный Елизаветой Петровной. Головкин был приговорен Сенатом к смертной казни, которую Елизавета Петровна заменила ссылкой в пустынное зимовье в Якутии.

Жена Головкина, Екатерина Ивановна, урожденная княгиня Ромодановская, последовала добровольно за мужем в ссылку и 14 лет разделяла с ним все невзгоды жизни в сибирской глуши. Головкин в ссылке и умер; прах его был перевезен в Москву, где поселилась и его жена; дожила она до глубокой старости, славясь своей благотворительностью.

Головнин Василий Михайлович (1776-1831)

Деятель российского флота. Происходил из старинной дворянской фамилии Рязанской губернии. Отец и дед его провели службу в Преображенском полку, куда, согласно обычаю, на шестом году от рождения был записан сержантом и он. Потеряв родителей, Головнин был определен в Морской кадетский корпус.

Произведенный в гардемарины, участвовал, на корабле "Не тронь меня", 23 и 24 мая и 22 июня 1790 г. в сражениях против шведов и был награжден медалью. Окончив курс в корпусе в 1792 г., Головнин был, по малолетству, оставлен еще на один год и воспользовался этим для изучения словесности, истории и физики. В январе 1793 г. был произведен в офицеры и с тех пор беспрерывно находился в походах и за границей.

В 1799 г. участвовал в высадке десанта и бывших при том сражениях на берегах Голландии. С 1801-го по 1805 г. жил в Англии, куда был послан для службы на судах английского флота командования адмиралов Корнвалиса, Нельсона и Колингвуда. В 1806 г. Головнин был назначен командиром шлюпа "Диана", отправлявшегося для географических открытий и описей в северной части Великого океана. В это время Головнин составил книгу "Военные морские сигналы для дневного и ночного времени", которой Русский флот пользовался в течение 24 лет.

25 июня 1807 г. "Диана" отправилась в плавание. На мысе Доброй Надежды она была задержана англичанами, но успешно вышла из бухты на глазах нескольких английских кораблей и благополучно достигла Камчатки. Описание этого путешествия было сделано Головкиным в 1819 г.

В 1811 г. на Головнина было возложено описать Курильские и Шантарские острова и Татарский берег; результаты этих трудов он также опубликовал в 1819 г. Здесь, во время работ у острова Кунашир, Головнин вероломно был захвачен японцами в плен вместе с мичманом, штурманом и четырьмя матросами; плен продолжался более полутора лет; описание его,изданное в 1816 г., переведено на многие европейские языки.

В 1817 – 1819 гг. Головнин совершил новое кругосветное путешествие, описанное им в 1822 г. В 1821 г. был назначен помощником директора Морского корпуса; в 1823 г. назначен генерал-интендантом флота, а в 1827 г. получил в свое ведение департаменты: кораблестроительный, комиссариатский и артиллерийский. За время восьмилетнего управления Головкиным интендантской частью на флоте (1823 – 1831) было построено 26 линейных кораблей, 21 фрегат, два шлюпа и много мелких судов.

Именем Головнина названы залив в Беринговом море, пролив на Курильских островах, мыс близ мыса Лисберна (в Америке) и гора на Новой Земле.

Гондатти Николай Львович (1863 – 1915)

Исследователь Северной и Северо-Восточной Сибири, сибирский администратор. По окончании курса университета в 1885 г. получил командировку от Политехнического музея и Общества любителей естествознания в Северо-Западную Сибирь. В экспедиции провел 22 месяца, кочуя с представителями местных племен.

Некоторое время занимался изучением шелководства в России. В 1890 г. предпринял поездку в Туркестан, а затем в Китай, где ознакомился с производством чая, потом в Японию и Северную Америку. В 1892 г. отправился в Анадырский край, приняв на себя пост его начальника. В Анадыре Гондатти пробыл около двух лет, произвел перепись чукчей и эскимосов, изучал их быт и язык. Из этой поездки он вывез обширные коллекции.

Перейдя на службу заведующего переселенческим делом в Приморской области, Гондатти близко изучил переселенческий вопрос. В 1900 г. получил назначение правителем канцелярии иркутского генерал-губернатора, в 1905 г. – тобольского, а в 1908 г. – томского губернатора. При его участии в Томске открыты Высшие женские курсы.

В 1910 г. назначен начальником амурской экспедиции, а с 1911 г. Гондатти состоял в должности приамурского генерал-губернатора.

Гондатти принадлежит несколько печатных трудов, являющихся преимущественно отчетами о его научных командировках.

Гончаров Иван Александрович (1812 – 1891)

Знаменитый писатель. Он происходил из зажиточного симбирского купеческо-дворянского семейства, что не помешало ему, однако, получить, помимо запаса деловитости, весьма тщательное по тому времени образование. В 12 лет Гончаров прочитал Державина, Хераскова, Озерова, исторические сочинения Роллена, Голикова, путешествия Мунго-Парка, Крашенинникова, Палласа и др. Путешествиями молодой Гончаров особенно увлекался под влиянием рассказов крестного отца, Трегубова, старого моряка. Именно эти рассказы, вместе с ранним чтением путешествий, подтолкнули его впоследствии к решению ехать вокруг света.

В 1831 г. Гончаров, пробывши перед тем несколько лет в одном из частных московских пансионов, поступил на словесный факультет Московского университета. В 1835 г. Гончаров кончил курс в университете. После недолгой службы в Симбирске он переезжает в Петербург и поступает переводчиком в министерство финансов. В этом министерстве он прослужил вплоть до отправления своего в кругосветное путешествие в 1852 г. Гончаров делается своим человеком в доме художника Н. А. Майкова, отца тогда еще четырнадцатилетнего юноши Аполлона Майкова и его брата, безвременно погибшего даровитого критика, Валериана Майкова. С кружком Белинского Гончаров познакомился только в 1846 г., благодаря своему роману "Обыкновенная история", который был прочтен критиком еще в рукописи и привел его в необычайный восторг. Но это знакомство не могло перейти в дружбу. Белинский тщательно подчеркивал, что Гончаров "художник и ничего более".

"Обыкновенная история" имела успех необычайный и вместе с тем всеобщий. Даже "Северная Пчела", яркая ненавистница так называемой "натуральной школы", отнеслась крайне благосклонно к дебютанту.

В конце кругосветного путешествия Гончаров сопровождает адмирала Путятина, отправлявшегося в Японию, чтобы завязать отношения с этой, тогда еще недоступной для иностранцев, страной. Гончаров был секретарем адмирала. Возвратившись из путешествия, осложненного наступившей Крымский войной, Гончаров печатает в журналах отдельные главы своей книги "Фрегат "Паллада", а затем усердно берется за "Обломова", который появился в свете в 1859 г. Успех его был такой же всеобщий, как и "Обыкновенной истории". В 1858 г. Гончаров переходит в цензурное ведомство (сначала цензором, потом членом Главного управления по делам печати). В 1862 г. он был недолго редактором официальной "Северной Почты". В 1869 г. появился на страницах "Вестника Европы" третий большой роман Гончарова, "Обрыв".

В начале 70-х гг. Гончаров вышел в отставку. Написал он с тех пор лишь несколько небольших этюдов, которые, за исключением статьи "Мильон терзаний", ничего не прибавили к его славе. Гончаров тихо и замкнуто провел остаток своей жизни в небольшой квартире на Моховой. Похоронен в Александро-Невской лавре.

Гончаров не был женат и литературную собственность свою завещал семье своего старого слуги. Таковы несложные рамки долгой и не знавшей никаких сильных потрясений жизни автора "Обыкновенной истории" и "Обломова". И именно эта-то безмятежная ровность, которая сквозила и в наружности знаменитого писателя, создала в публике убеждение, что из всех созданных им типов Гончаров ближе всего напоминает Обломова. В авторской исповеди Гончаров прямо заявляет, что образ Обломова не только результат наблюдения окружающей среды, но и результат самонаблюдения. Современник таким образом описывает внешний вид романиста: "Среднего роста, плотный, медленный в походке и во всех движениях, с бесстрастным лицом и как бы неподвижным взглядом, он кажется совершенно безучастным к суетливой деятельности бедного человечества, которое копошится вокруг него". И все-таки Гончаров – не Обломов. Чтобы предпринять в середине XIX века на парусном корабле кругосветное плавание, нужна была решительность, всего менее напоминающая Обломова. Не Обломовым является Гончаров и тогда, когда мы знакомимся с той тщательностью, с которой он писал свои романы, хотя именно вследствие этой тщательности, неизбежно ведущей к медленности, публика и заподозрила Гончарова в обломовщине. Видят авторскую лень там, где на самом деле страшно интенсивная умственная работа. Конечно, перечень сочинений Гончарова не очень обширный. Но зато как широк захват у Гончарова, как велико количество беллетристического материала, заключающегося в трех его романах! Между живописцами есть такие, которые могут писать только широкие холсты. Гончаров – из их числа. Слог Гончарова удивительно плавен и ровен, без сучка и задоринки. Весь этот огромный запас художественной безмятежности, нелюбви к "беспорядку" и предпочтения обыденного экстравагантному не мог не привести к тому, что типы Гончарова стоят обособленно в ряду типов, созданных другими представителями его литературного поколения.

Горбатый-Шуйский Александр Васильевич (? – 1565)

Князь, с 1544 г. боярин, один из выдающихся воевод Ивана Грозного. Наиболее важные услуги оказал при завоевании Казанского царства. Он руководил первым походом в 1547 г., дойдя с войском до устья Свияги. В 1552 г., во время осады Казани, ему удалось истребить отряд татарского князя Япанчи, своими нападениями державшего русское войско в постоянной опасности. Горбатый-Шуйский был сделан первым наместником Казани, и ему приходилось тратить много усилий, чтобы удерживать завоеванный край.

Умер он, как и многие другие сподвижники царя, на плахе, вместе со своим семнадцатилетним сыном Петром, обвиненный Грозным в участии в мнимом умысле князя Андрея Курбского на жизнь государя. Со смертью Горбатых-Шуйских пресеклось мужское поколение. Старшая дочь Горбатого-Шуйского, Евдокия, была замужем за Романом Юрьевичем Захарьиным, дедом царя Михаила.

Гордон Патрик (1635 – 1699)

Сподвижник Петра Великого, шотландец. Ревностный католик и сторонник Стюартов, он, однако, провел почти всю свою жизнь на службе чужим интересам: в 1655 – 1661 гг. сражался в войсках Швеции и Польши, а в 1661 г., в чине майора, поступил, и уже навсегда, на службу России. Способный, образованный, храбрый в битве, опытный инженер и военный администратор, честных правил, Гордон скоро выдвинулся и дослужился до чина полного генерала и контрадмирала. Много лет провел Гордон в Малороссии (1667 – 1686), принимая участие в военном управлении краем; воевал с турками, был с В. В. Голицыным в Крымских походах 1687 и 1689 гг.

Открытый переход, во время смут 1689 г., на сторону Петра Великого поставил Гордона в близкие и дружеские отношения к царю. Участник в поездке Петра на Белое море в 1694 г., главный руководитель Кожуховского похода, третий (после А. М. Головина и Лефорта) из генералов, начальствовавших над русскими войсками при осаде Азова, Гордон сыграл решающую роль во взятии этой крепости (1696). В 1698 г. участвовал под начальством боярина Шеина в поражении мятежных стрельцов под Воскресенским монастырем.

Гордон оставил после себя дневник, охватывающий всю жизнь автора. Это один из важных источников русской истории конца XVII столетия. Особенно много дает труд Гордона для истории войн с Турцией, военного устройства, личности Петра Великого, быта общественного и хозяйственного.

Горчаков Александр Михайлович (1798-1883)

Князь, знаменитый дипломат, с 1867 г. государственный канцлер. Получил воспитание в Царскосельском лицее, где был товарищем Пушкина. В юности "питомец мод, большого света друг, обычаев блестящих наблюдатель" (как характеризовал его Пушкин в одном из посланий к нему), Горчаков до поздней старости отличался теми качествами, которые считались наиболее необходимыми для дипломата; но, кроме светских талантов и салонного остроумия, он обладал также значительным литературным образованием, что проявилось впоследствии в его красноречивых дипломатических нотах. Обстоятельства рано позволили ему изучить все закулисные пружины международной политики в Европе. В 1820 – 1822 гг. он состоял при графе Нессельроде на конгрессах в Троппау, Лайбахе и Вероне; в 1822 г. был назначен секретарем посольства в Лондоне, где оставался до 1827 г.; потом был в той же должности при миссии в Риме, в 1828 г. переведен в Берлин советником посольства, оттуда во Флоренцию поверенным в делах, в 1833 г. – советником посольства в Вене. В 1841 г. он был послан в Штутгарт для устройства предположенного брака великой княжны Ольги Николаевны с наследным принцем Вюртембергским, а после состоявшегося бракосочетания оставался там чрезвычайным посланником в течение двенадцати лет. Из Штутгарта он имел возможность внимательно следить за ходом революционного движения в Южной Германии и за событиями 1848 – 1849 гг. во Франкфурте-на-Майне. В конце 1850 г. он был назначен уполномоченным при германском союзном сейме во Франкфурте, с сохранением прежнего поста при вюртембергском дворе. Русское влияние господствовало тогда над политической жизнью Германии.

Горчаков пробыл во Франкфурте-на-Майне четыре года; там он особенно близко сошелся с Бисмарком. Горчаков, как и Нессельроде, не разделял оптимизма Николая, связанного с восточным вопросом, и начавшаяся дипломатическая кампания против Турции возбуждала в нем большие опасения; он старался, по крайней мере, способствовать поддержанию дружбы с Пруссией и Австрией, насколько это могло зависеть от личных его усилий. В 1854 г. Горчаков был переведен в Вену, где сначала временно управлял посольством вместо барона Мейендорфа, связанного близким родством с австрийским министром, графом Буолем, а в 1855 г. назначен посланником. В этот критический период, когда Австрия "удивила мир своей неблагодарностью" и готовилась действовать совместно с Францией и Англией против России (по договору 2 декабря 1854), положение русского посланника в Вене было крайне тяжелое и ответственное. После смерти императора Николая I созвана была в Вене конференция представителей великих держав для определения условий мира; но переговоры не привели к положительному результату – отчасти благодаря искусству и настойчивости Горчакова. Австрия вновь отделилась от враждебных нам кабинетов и объявила себя нейтральной. Падение Севастополя послужило сигналом для нового вмешательства венского кабинета, который уже от себя, в виде ультиматума, предъявил России требования, по соглашению с западными державами. Русское правительство вынуждено было принять австрийские предложения, и в феврале 1856 года собрался конгресс в Париже для выработки окончательного мирного договора. Парижский трактат 18 (30) марта 1856 г. закончил собой эпоху активного участия России в западноевропейских политических делах. Граф Нессельроде вышел в отставку, и министром иностранных дел назначен князь Горчаков (в апреле 1856).

Прежде всего необходимо было соблюдать большую сдержанность, пока совершались великие внутренние преобразования; затем Горчаков поставил себе две практические цели – во-первых, отплатить Австрии за ее поведение в 1854 – 1855 гг. и, во-вторых, добиться постепенного уничтожения Парижского трактата. В 1856 г. князь Горчаков уклонился от участия в дипломатических мерах против злоупотреблений неаполитанского правительства, ссылаясь на принцип невмешательства во внутренние дела других держав; в то же время он дал понять, что Россия не отказывается от права голоса в европейских международных вопросах, но только собирается с силами для будущего. Три года спустя князь Горчаков заявил, что "Россия выходит из того положения сдержанности, которое она считала для себя обязательным после Крымской войны". В 1860 г. он признал своевременным напомнить Европе о бедственном состоянии христианских народностей, подвластных турецкому правительству, и высказал мысль о международной конференции для пересмотра постановления Парижского трактата по этому предмету. Попытка не имела успеха. Выступивший на сцену польский вопрос окончательно расстроил начинавшуюся "дружбу" России с империей Наполеона III и закрепил союз с Пруссией. Во главе прусского правительства в сентябре 1862 г. встал Бисмарк. С тех пор политика нашего министра шла параллельно со смелой дипломатией его прусского собрата, поддерживая и охраняя ее по мере возможности. Пруссия заключила с Россией военную конвенцию 8 февраля 1863 г. для облегчения задачи русских войск в борьбе с Польским восстанием. Заступничество Англии, Австрии и Франции за национальные права поляков было решительно отклонено князем Горчаковым, когда оно приняло форму прямого дипломатического вмешательства (в апреле 1863). Искусная, а в конце и энергическая переписка по польскому вопросу доставила Горчакову славу первостепенного дипломата и сделала его имя знаменитым в Европе и России. Это был высший, кульминационный пункт политической карьеры князя Горчакова.

Антагонизм с Францией и глухое противодействие Австрии заставляли берлинский кабинет твердо держаться русского союза и заботливо охранять русскую политику от посторонних влияний. Князь Горчаков не видел основания променять берлинскую дружбу на какую-нибудь другую; решившись следовать прусской политике, он предпочел отдаться ей с доверием, без сомнений и тревог. Впрочем, серьезные политические меры и комбинации не всегда зависели от министра или канцлера, так как личные чувства и воззрения государей составляли весьма важный элемент в международной политике того времени. Когда летом 1870 г. разыгралась прелюдия к кровавой борьбе, князь Горчаков находился в Вильбаде и был не менее других поражен неожиданностью разрыва между Францией и Пруссией. Он мог только вполне присоединиться к принятому императором Александром II решению удержать Австрию от участия в войне, чтобы избегнуть необходимости вмешательства со стороны России.

Франко-прусская война всеми считалась неизбежной, и русская дипломатия не только удержала Австрию от вмешательства, но старательно охраняла свободу военных и политических действий Пруссии на всем продолжении войны, до заключительных мирных переговоров и подписания Франкфуртского трактата. Горчаков воспользовался этой переменой обстоятельств для уничтожения 2-й статьи Парижского трактата о нейтрализации Черного моря. На Лондонской конференции было решено вновь предоставить России держать военный флот в Черном море.

После разгрома Франции взаимные отношения Бисмарка и князя Горчакова существенно изменились. Предвидя, что восточный вопрос не замедлит возникнуть вновь в той или другой форме, Бисмарк поспешил устроить новую политическую комбинацию с участием Австрии, как противовеса России на Востоке. Вступление России в этот Тройственный союз, которому было положено начало в сентябре 1872 г., ставило русскую внешнюю политику в зависимость не только от Берлина, но и от Вены, без всякой к тому надобности. Связав себя этой системой предварительных соглашений и уступок, князь Горчаков допустил или вынужден был допустить вовлечение страны в тяжелую, кровопролитную войну, с обязательством не извлекать из нее соответственной пользы для государства и руководствоваться, при определении результатов победы, интересами и желаниями чужих и отчасти враждебных кабинетов. Все фазисы восточных осложнений пройдены были русским правительством в составе тройственного союза, пока дело не дошло до войны; а после того как Россия воевала и справилась с Турцией, Тройственный союз опять вступил в свои права и при помощи Англии определил окончательные условия мира, наиболее выгодные для венского кабинета. Князь Горчаков обещал (по Рейхштадтскому соглашению 8 июля 1876 г.) предоставить Австрии две турецкие провинции, восстание которых послужило первым толчком к славянскому освободительному движению в русском обществе. Колебания, ошибки и противоречия в действиях дипломатии сопутствовали всем переменам на театре войны. Движение русских войск к Константинополю было остановлено простыми угрозами Англии; Сан-Стефанский мирный договор 19 февраля (3 марта) 1878 г. создавал обширную Болгарию, но увеличивал Сербию и Черногорию лишь небольшими территориальными прирезками, оставлял Боснию с Герцеговиной под турецкой властью (в ожидании австрийской оккупации) и ничего не давал Греции, так что договором были крайне недовольны почти все балканские народности, и именно те, которые принесли наиболее жертв в борьбе с турками, – сербы и черногорцы, босняки и герцеговинцы. О том, чтобы избегнуть конгресса, не могло быть и речи. Россия предложила германскому канцлеру устроить конгресс в Берлине; между графом Шуваловым и маркизом Салисбери состоялось соглашение 30 мая относительно вопросов, подлежащих обсуждению держав. На Берлинском конгрессе (1878) князь Горчаков систематически избегал участия в тех заседаниях, на которых предстояло обсуждение неприятных для него, хотя и важных для России, вопросов; он придавал особенное значение тому, чтобы России возвращена была небольшая полоса Бессарабии, отнятая у нее по Парижскому трактату, причем Румыния должна была взамен получить Добруджу. Предложение Англии о занятии Боснии и Герцеговины австрийскими войсками было горячо поддержано председателем конгресса Бисмарком против турецких уполномоченных; князь Горчаков также высказался за оккупацию. Германский канцлер поддерживал всякое положительно заявленное русское требование, но не мог, конечно, идти дальше русских дипломатов в защите политических интересов России.

На первый план выдвигалось уничтожение отдельных статей Парижского трактата, составлявшее скорее вопрос дипломатического самолюбия, чем серьезный государственный интерес. Позднее часть русской печати жестоко нападала на Германию и ее канцлера, как главного будто бы виновника наших неудач; между обеими державами произошло охлаждение, и в сентябре 1879 г. князь Бисмарк решился заключить в Вене специальный оборонительный союз против России. Политическая карьера князя Горчакова завершилась Берлинским конгрессом; с тех пор он уже почти не принимал участия в делах, хотя и сохранял почетный титул государственного канцлера. Он умер в Бадене. Министром он перестал быть даже номинально с марта 1882 г., когда назначен был на его место Н. К. Гирс.

Горчаков был искренний приверженец мира и тем не менее должен был против воли довести дело до войны. Эта война, как высказано было в печати после его смерти, "была полным ниспровержением всей политической системы князя Горчакова, казавшейся ему обязательной для России еще на многие годы".

Горчаков Михаил Дмитриевич (1793 – 1861)

Генерал-адъютант. В 1807 г. поступил юнкером в гвардейскую артиллерию, с которой (после кратковременной командировки на Кавказ в 1809 г.) участвовал в кампаниях 1812, 1813 и 1814 гг.

В 1820 г. назначен начальником штаба 3-го пехотного корпуса, с войсками которого участвовал в турецкой войне 1828 – 1829 гг. При переправе через Дунай, у Сатунова, он в числе первых ступил на неприятельский берег и был награжден орденом Святого Георгия 3-й степени. Перед самой польской войной 1831 г. Горчаков назначен начальником штаба 2-го пехотного корпуса и в этой должности состоял до сражения при Вавре; после ранения в этом бою генерал-адъютанта Сухозанета вступил в должность начальника артиллерии армии, действовавшей в Польше, и участвовал в сражениях под Гроховом и Остроленкой и в штурме Варшавы.

Во время венгерской войны в качестве начальника штаба действующей армии участвовал в бою под Вайценом и распоряжался переправой войск через реку Тиссу при Тисса-Фюреде.

В 1854 г., при начале Восточной войны, Горчакову вверены были войска 3-го, 4-го и 5-го пехотных корпусов, действовавших на Дунае и прибрежье Черного моря, до Буга, хотя главное распоряжение этими силами, равно как войсками, находившимися в Польше и западных губерниях, было предоставлено фельдмаршалу князю Паскевичу. Кампания на Дунае вообще шла неудачно, и войска Горчакова уже в исходе августа 1854 г. были выведены из Валахии и Молдавии. По возвращении их в пределы империи Горчаков был назначен главнокомандующим Южной армии, расположенной на северо-западном прибрежье Черного моря и на реке Пруте.

Когда последовала высадка союзников в Крыму, Горчаков по собственному почину, предупреждая высочайшие повеления, всячески старался содействовать удовлетворению материальных нужд Крымской армии. Наконец, начальство над этой армией пришлось принять самому Горчакову, и в самое тяжелое время он руководил обороной Севастополя – с февраля по август 1855 г. В конце 1855 г. он заменен был в Крыму генерал-адъютантом Лидерсом, а в январе 1856 г., после смерти фельдмаршала князя Паскевича, назначен наместником Царства Польского и главнокомандующим вновь образованной 1-й армии. В этой должности он оставался до самой смерти. Тело его, согласно завещанию, предано земле в Севастополе.

Князь Горчаков справедливо пользовался репутацией человека беззаветно храброго и рыцарски честного и благородного.

Горшанда (XVI в.)

Сестра казанского царя Мухаммед-Аминя. Когда был изгнан из Казани в 1531 г. Сафа-Гирей, Горшанда от всей Казанской земли снарядила посольство в Москву. Она встречалась с правительницей Еленой Васильевной и будущим царем Иоанном Васильевичем. В Степенной книге говорится, что Горшанда знала татарскую грамоту "и была научена многому бесовскому волхованию, предсказала в Казани, перед московскими послами, что Казань скоро будет взята русскими". По преданиям, сохранившимся у татар, царевна Горшанда не хотела пережить покорения Казанского царства и, поклявшись мстить русским, бросилась в озеро Кабан, где и до сих пор затягивает купающихся на дно.

Гостомысл

Легендарное лицо, с именем которого во многих летописях связывается сказание о призвании варягов. Согласно Иоакимовской летописи, Гостомысл был потомком Вандала. При отце его, Буривое, варяги покорили славянскую землю; но Гостомысл, избранный славянами князем, прогнал варягов и правил затем спокойно, любимый народом за храбрость, ум и справедливость.

Три его дочери были замужем за соседними князьями, а четыре сына умерли еще при его жизни. Скорбя о неимении мужского потомства, Гостомысл однажды увидел во сне, что из чрева средней его дочери, Умилы, произросло огромное дерево, покрывшее своими ветвями огромный город. Вещуны растолковали, что один из сыновей Умилы будет его наследником, и "земля удобрится княжением его". Перед смертью Гостомысл, собрав старейшин и рассказав им свой сон, посоветовал им отправить посольство к варягам просить князя. На зов явились, по смерти Гостомысла, Рюрик с двумя братьями. Эта легенда о Гостомысле, объясняя призвание варягов, намекает на родственные отношения варяжских князей с прежней династией, а именно что Рюрик был внуком Гостомысла со стороны матери.

По другим вариантам (например, в отрывке, внесенном в Новгородскую летопись попа Иоанна), Гостомысл был первым новгородским посадником.

Указывают холм Гостомысла или его могилу на Волотовом поле.

Грамотин Иван Тарасъевич (? -1638)

Думный дьяк. Умный, начитанный и красноречивый, Грамотин принадлежал к видным деятелям Смутного времени. В 1606 г., при Лжедмитрии, вел переговоры с польскими послами. Изменив Лжедмитрию, пытался занять высокое положение при Шуйском, но неудачно; изменив ему, бежал в Тушино; и в 1610 г. сделался агентом Сигизмунда III.

После пострижения Шуйского Грамотин был назначен Сигизмундом присутствовать в Поместном и Посольском приказах и в Боярской думе, с именованием печатником и думным дьяком. В 1612 г. Грамотин участвовал в посольстве бояр, просивших на царство Владислава; пробыв затем некоторое время в Варшаве, в 1618 г. появился в Москве опять в звании думного дьяка.

По возвращении в Москву Филарета, с которым он сблизился еще в Польше, получал важные поручения: в 1621 и 1622 гг. вел переговоры с турецкими и английскими послами; в 1625 г. участвовал в деле о Ризе Господней, которую прислал шах Аббас. Но в 1626 г., вероятно за происки и интриги, по настоянию Филарета, был сослан в Алатырь и возвращен лишь после смерти патриарха, в 1634 г. снова поселился в Москве и участвовал почти во всех переговорах с иностранными послами. Умер иноком с именем Иоиля в Троице-Сергиевой лавре.

Грановский Тимофей Николаевич (1813-1855)

Знаменитый профессор истории. В 1831 г. поступил на службу в Петербурге, в Департамент министерства иностранных дел. Чиновничья работа имела для него мало привлекательного, и он поступил в университет, на юридический факультет. Он недостаточно знал древние языки, чтобы пойти на словесный, занимался же не юридическими предметами, а литературой, историей, отчасти философией. В течение всего университетского курса Грановский бедствовал – отец по целым месяцам не высылал ему обещанного содержания. Уже в университете литературное дарование Грановского обратило на него внимание. По окончании курса он стал понемногу втягиваться в журнальную работу. В. К. Ржевский, служивший при графе С. Г. Строганове, стал посредником между своим начальником и Грановским, который благодаря этому знакомству получил командировку за границу, чтобы подготовиться к профессуре по всеобщей истории. Большую часть двухлетней командировки (с 1837) Грановский пробыл в Берлине и только на короткое время ездил в Дрезден, Прагу и Вену.

Выше всех специальных знаний стала для него идея общей философской связи явлений. Изучение Гегеля особенно много содействовало постоянному стремлению Грановского рассматривать культурную историю как целое и намечать в ней прогрессивное развитие. Осенью 1839 г. Грановский приехал в Москву и начал читать лекции филологам и юристам. Скоро он приобрел симпатии студентов благодаря поэтической силе и сердечной теплоте изложения. Можно сказать, что ни один русский профессор не производил на аудиторию такого неотразимого и глубокого впечатления. Кроме университетских курсов, Грановского прославили публичные лекции, которые собирали все, что было лучшего в тогдашнем московском обществе. Читал он их три раза: в 1843 – 1844 гг. курс по истории средних веков; в 1845 – 1846 гг. – сравнительную историю Англии и Франции; в 1851 г. – знаменитые "четыре характеристики" (Тамерлан, Александр Великий, Людовик IX, Бэкон). Писал Грановский неохотно и уже потому не имел возможности оставить потомству столько же, сколько дал современникам. Несоразмерность между тем, что напечатал Грановский, и тем, что он мог бы сделать, становится особенно чувствительной, если обратить внимание на разнообразные планы работ, которые он составлял и для которых готовился в течение своей жизни. Помимо чисто ученых работ, он предпринял работу по составлению учебника всеобщей истории, но успел составить только первые главы, дающие прекрасные характеристики народов и эпох и намечающие общеисторическую связь развития. Он был окружен многочисленными и искренними друзьями и являлся одним из главных деятелей в том духовном движении, которое ознаменовало сороковые годы. Эта жизнь в постоянном обмене мыслей и мнений с лучшими представителями русского общества поглощала время и энергию; участвуя в плодотворной коллективной работе московских кружков, Грановский терял возможность уединиться и сосредоточиться для своей личной работы. Никто лучше, чем он, не выражал самостоятельного авторитета науки и культуры, в противоположность "казенному" духу и самомнению полуобразованного общества.

Грейг Самуил Карлович (1736 – 1788)

Адмирал, родом англичанин; в 1764 г. принят на русскую службу капитаном 1-го ранга, и вскоре ему поручено командование фрегатом "Святой Сергий" и еще одним кораблем. Особенно отличился он 26 июня 1770 г., при разгроме турецкого флота в Чесменском заливе. В 1773 г. командовал эскадрой в Архипелаге, в 1788 г. победил шведский флот при Готланде.

Грейг Алексей Самуилович (1775 – 1845)

Сын предыдущего, адмирал; изучал в Англии морское дело и совершил путешествие в Ост-Индию. В 1805 г., под начальством Сенявина Грейг командовал десантом при взятии Тенедоса, преследовал и заставил стать на мель неприятельские корабли, тогда же овладел островом Лемносом, взял адмиральский турецкий корабль и сжег в заливе Монте-Санта один корабль и два фрегата. В 1813 г. назначен начальником гребной флотилии и парусных судов, которые участвовали в блокаде Данцига. В 1816 г. назначен главным командиром Черноморского флота и севастопольским военным губернатором. В 1828 г. Грейг принимал деятельное участие при взятии Анапы и Варны.

Греч Николай Иванович (1787-1867)

Журналист, филолог и педагог. Служил в 1806 – 1815 гг. в цензурном комитете. С 1812 г. стал издавать "Сын Отечества". В 1818 г. был назначен в комиссию по составлению учебников для кантонистов, основал общество образования по методу взаимного обучения, выпустил в 1819 г. соответствующее руководство. В том же году ввел ланкастерскую систему в Петербургском воспитательном доме и учредил училище для солдат гвардейского корпуса. В 1819 – 1822 гг. издал "Учебную книгу российской словесности" в 4-х частях, "Опыт краткой истории русской литературы". В 1825 г. Греч присоединил "Сын Отечества" к "Северной Пчеле" Булгарина. В 1827 г. выпустил "Пространную русскую грамматику", "Практическую русскую грамматику" и "Начальные правила русской грамматики", выдержавшие множество изданий и называемые с 10-го издания "Краткой русской грамматикой". В 1829 – 1836 гг. служил в министерстве внутренних дел. В 1832 г. вышли "Практические уроки русской грамматики", в 1834 г. – роман "Черная женщина", имевший огромный успех. Затем выходили другие сочинения – как беллетристика, так и учебныекниги, записки путешествий: "Русская Азбука", "Учебная русская грамматика", "Русская грамматика первого возраста" и др. После смерти Греча были изданы его "Записки о моей жизни" (1886).

Греч играл видную роль в русской журналистике второй четверти XIX в., являясь одним из членов знаменитого журнального "триумвирата", состоявшего из его "Сына Отечества", "Северной Пчелы" Булгарина и "Библиотеки для чтения" Сенковского.

Грибоедов Александр Сергеевич (1795 – 1829)

Знаменитый драматург. Родился в Москве. Его первые же впечатления показали ему ту затхлую среду старого барства, чьим смелым обличителем он выступил со временем. Не расставаясь со своими заветными идеями и не выходя из замкнутого круга столбового дворянства, мать Грибоедова захотела показать на воспитании детей пример разумного пользования новизной. В ее доме изучались языки, процветала музыка; гувернерами были образованные иностранцы; профессора университета приглашались для частных уроков.

Университетский благородный пансион был первой школой Грибоедова. А годы, проведенные в университете, были для Грибоедова такой серьезной подготовкой к жизни, что по образованности он превосходил всех своих сверстников в литературе.

Он готовился уже к экзамену на степень доктора, когда Наполеон вторгся в Россию. Не без противодействия со стороны домашних он настоял на своем и записался волонтером в полк, набиравшийся графом Салтыковым. Но, пока организовался этот отряд, Наполеон успел покинуть Москву, а затем и Россию. Грибоедов, однако, не вернулся в Москву, чтобы снова зажить с Фамусовыми и Загорецкими, и предпочел чиновничьей карьере малопривлекательную на первый взгляд, но все же обещавшую независимость кавалерийскую службу в глухих закоулках Белоруссии. Здесь, сначала в Иркутском гусарском полку, потом в штабе кавалерийских резервов, провел он более трех лет. Сначала Грибоедов страстно отдался увлечениям и шалостям, составлявшим главную прелесть старинного гусарства, и не отставал от товарищей в самых бурных затеях. Но чад рассеялся, страсти поулеглись; некультурность, отсталость и грубость новой среды выказались в настоящем свете; книга, размышление, мечты и творчество снова стали его единственным прибежищем. В Брест-Литовске, где Грибоедов был прикомандирован к штабу резервов и состоял при гуманном и образованном генерале Кологривове, он опять берется за перо, посылает в Москву, в "Вестник Европы", свои первые статьи. Он еще плохо владел слогом, не решался нарушать прелестными остроумными вольностями, которыми и тогда отличался его разговор, чопорность псевдоклассического диалога; его первый опыт для сцены довольно натянут.

В марте 1816 г. Грибоедов вышел в отставку. Он не только возвратился снова в культурную жизнь, но вошел в такой круг развитых, благородно мыслящих и любящих родину людей, которого до той поры он и не ведал.

Начиналось томительное послесловие геройских лет Отечественной войны и войн за освобождение Европы; навстречу поднимавшейся реакции выступали и группировались свежие, даровитые силы молодого поколения, воспитавшегося в лучшую пору александровского царствования. Многое еще в Грибоедове должно было казаться стороннему наблюдателю неустановившимся. Он появлялся и в свете, где его меткое, но холодное и строгое остроумие удивляло и смущало, внушая собеседникам ложное представление об озлобленности его ума, – по свидетельству Пушкина, мешая им разгадать в нем необычайно даровитого, быть может, великого человека.

Но первый петербургский период, полный увлечений, шалостей, серьезных помыслов и постоянно прогрессировавшей литературной работы, внезапно обрывается. Участие Грибоедова в качестве секунданта в дуэли Шереметева с Завадовским едва не испортило его служебного положения, тем более что стало известно: предполагалась и дуэль между секундантами. Мать Грибоедова настойчиво требовала временного удаления его из Петербурга, чтобы дать улечься толкам и пересудам и смягчить гнев начальства. Тщетно протестовал он, отговаривался, уклонялся; все было пущено в ход, и место секретаря посольства в Персии было ему предоставлено помимо его воли. С неподдельной грустью покидал он Отечество, друзей и любимую женщину. В Тавризе, в полном затишье "дипломатического монастыря", Грибоедов провелзначительную часть своей первой службы на Востоке. Обязанности были несложные, главным образом сводясь к отражению интриг Аббаса-мирзы, при котором, собственно, и состояли европейские посольства. Ни русские сослуживцы, ни иностранные дипломаты не могли понять запросов и разнообразных интересов Грибоедова. Он ушел в себя: то усиленно занимался восточными языками (персидским и арабским), то читал или же с непонятной для него самого легкостью и плодовитостью работал снова над своей комедией.

По делам службы Грибоедов время от времени ездил в Тифлис; однажды он вывез из Персии и возвратил на родину целую толпу несчастных, едва прикрытых лохмотьями русских пленных, незаконно задержанных персидскими властями. Это обратило на Грибоедова особенное внимание А. П. Ермолова, сразу разгадавшего в нем редкие дарования и оригинальный ум и пожалевшего, что такому человеку приходится скучать и вянуть в глухой и невежественной стране. Ермолов добился назначения Грибоедова секретарем по иностранной части при главнокомандующем на Кавказе. С переездом его в Тифлис снова оживился и сам он и успешнее стала подвигаться вперед комедия. Необходимо было для пользы комедии снова окунуться в московский большой свет; отпуск, сначала краткий, потом продленный и в общем охвативший почти два года, привел Грибоедова к желанной цели. Летом 1824 г. в имении армейского друга Бегичева он окончил "Горе от ума" и вернулся с рукописью в Москву, посвятив в свою тайну только сестру. Но сохранить рукопись в тайне было невозможно, и Грибоедов изведал на себе "славы дань"; наряду с восторгами слышались ропот, брань, клевета; люди узнавали себя в портретах, увековеченных комедией, грозили дуэлью, жаловались местному начальству, ябедничали в Петербург. Он поддался соблазну слышать свои стихи на сцене, перед той толпой, образумить которую они должны были, и решил ехать в Петербург хлопотать о ее постановке. С сожалением расставался он с лучшими украшениями пьесы, урезал, ослаблял и сглаживал, но все, чего он мог добиться, было разрешение напечатать несколько отрывков из пьесы в альманахе Булгарина "Русская Талия" в 1825 г., тогда как сценическое исполнение было безусловно запрещено.

Все это сильно подействовало на Грибоедова. Периоды мрачной хандры все чаще посещали его; теснее прежнего сблизился он с передовыми людьми в обществе и литературе и, по-видимому, был посвящен во многие из их планов и намерений.

Когда пришлось возвращаться в Грузию, Грибоедов выбрал опять окольный путь, побывал в Киеве и в Крыму, в путевых записках оставил живой след своей любознательности и начитанности по вопросам истории и археологии и художественного отношения к природе, приближался уже к цели своего путешествия и съехался с Ермоловым, когда до него дошла весть о событиях 14 декабря, в которых участвовало столько близких ему людей, чьим идеям он сочувствовал, сомневаясь лишь в своевременности переворота. Вскоре прислан был фельдъегерь, с приказом немедленно доставить его в следственную комиссию. Ермолов успел предупредить Грибоедова, и все компрометирующие бумаги были уничтожены. Снова совершив путь на север, навстречу ожидавшей его участи, Грибоедов нашел даже в числе следователей и крепостного начальства людей, высоко ценивших его талант и готовых выгородить и спасти его. В июне 1826 г. он был выпущен на свободу и должен был опять возвращаться на свою службу. Но возвращался уже другой человек. Творчество могло бы осветить его унылое настроение; он искал новых вдохновений, но с отчаянием убеждался, что эти ожидания тщетны. Жизнь казалась ему бесконечно томительной и бесцветной.

Неохотно возвратился Грибоедов на Кавказ и серьезно думал об отставке, быть может, и о продолжительной поездке за границу; только усиленные просьбы матери заставили его продолжать службу. Но раз это было сделано и повседневная работа началась, он считал долгом чести влагать в нее все свое уменье и знания. Необходимо было принимать участие в военных начинаниях, сопровождая войска во время экспедиций в горы или же, когда началась Русско-персидская война 1827 – 1828 гг., присутствуя при всех делах, схватках и сражениях. По окончании кампании он был необыкновенно полезен во время переговоров о мире. Когда, разбитый наголову под Нахичеванью, Аббас-мирза просил о прекращении военных действий, Грибоедов был послан в персидский лагерь и добился выгодного для России Туркманчайского договора, принесшего ей и значительную территорию, и большую контрибуцию. Уступки эти были сделаны персами против воли, по необходимости; сквозь витиеватые любезности в восточном вкусе слишком ясно проглядывали ненависть и нетерпеливое желание отомстить и взять назад все уступленное.

Грибоедов, справедливо гордясь своим успехом, не скрывал своих опасений. Но настоящая минута все же была и для него значительной. В феврале 1828 г. Грибоедов едет снова на север с донесениями и текстом трактата.

В заключительный период жизни Грибоедова в последний раз посетило его вдохновение. Он не мог уже вернуться на путь комедии, и новый замысел его, внушенный кавказскими впечатлениями, должен был принять форму трагедии в шекспировском вкусе, или, как тогда говорили, "трагедии романтической". Он назвал ее "Грузинская ночь" и, как кажется, окончил ее, хотя сохранились только две сцены да беглый очерк содержания. Сюжет был взят из грузинской жизни.

Несмотря на заявленное им решительнее прежнего нежелание ехать в Персию, где, как он вправе был ожидать, его всего более ненавидели как главного виновника унижения национальной чести, отказаться было невозможно ввиду категорически заявленного желания императора. Грустно прощался Грибоедов со всеми знавшими его, предчувствуя вечную разлуку. Упрочение русского влияния в Персии уже не занимало его; он слишком пригляделся к восточному быту и складу мысли, чтобы находить живой интерес в открывшейся перед ним возможности долгого житья в одном из центров застоя, самоуправстваи фанатизма. Он сознавал, что много уже поработал в этой области, и самым отрадным отдыхом снова казалась ему поездка не на Восток, а на Запад (так и оставшаяся для него, как и для Пушкина, неисполнимой мечтой). Но долг внушал стойко осуществлять принятое на себя трудное дело, и новый полномочный министр не раз взвесил и обдумал, во время пути из Петербурга, политику, которой он должен следовать.

Луч счастья осветил внезапно усталого душой Грибоедова в ту пору жизни, когда, казалось, все радости его покинули. Дочь его старого приятеля, княгиня Нина Чавчавадзе, которую он знал еще девочкой, очаровала его прелестью распускающегося цветка; внезапно, чуть не за семейным обедом, он сделал ей предложение и, несмотря на мучившую его лихорадку, не отставшую и во время брачного обряда, он, быть может, впервые испытал во всей силе счастливую любовь, переживая, по его словам, такой роман, который оставляет далеко за собой самые причудливые повести славящихся своей фантазией беллетристов. Когда он поправился настолько, что мог пуститься в путь, он довез жену до Тавриза и отправился без нее в Тегеран, чтобы приготовить там все к ее приезду. О нежности, которой он окружал свою маленькую "мурильевскую пастушку" (как он называл Нину; ей только что пошел шестнадцатый год), говорит письмо его к ней, одно из последних (24 декабря 1828 г.), полное ласки, любви и мольбы к Богу, чтобы никогда им больше не разлучаться.

По приезде в Тегеран он сразу принялся осуществлять ту программу действий, которую себе предначертал; он желал высоко поднять достоинство русского имени, нарушал этикет шахского двора, выказывая самому шаху возможно меньше уважения, принимая под свое покровительство то смотрителя гарема, то его обитательниц, если они были из числа русских подданных и искали защиты русского посла, – настойчиво требуя уплаты контрибуции и вообще не уступая ни в чем строптивости персиян. Все это делалось вопреки личным склонностям, из твердого сознания обязанности; но Грибоедов слишком далеко зашел. Возбуждаемый сторонними нашептываниями, он действовал иногда вызывающим образом; этими ошибками пользовались английские дипломаты, чтобы разжигать ненависть к послу в придворных сферах. Но ненависть поднималась еще грознее в народной массе; ее возбуждали и поддерживали духовные лица, в базарные дни фанатически проповедовавшие месть и избиение русских. Зачинщиком восстания был тегеранский муджшехид (высшее духовное лицо) Месих, его главными пособниками – улемы; вельможи вроде Алаяр-хана, давнего врага Грибоедова, были также посвящены в заговор, имевший целью напугать русских, нанести им некоторый урон, но не вызывать резни. Когда же (по показаниям самих персидских сановников) народу собралось в роковой день около 100 тысяч человек и масса, умело подогретая проповедью, бросилась к дому посольства, руководители заговора потеряли власть над ней, и стихийная сила забушевала.

Грибоедов понимал, какой опасности подвергается, и за день до смерти послал во дворец грозную ноту, заявляя в ней, что, ввиду неспособности персидских властей охранить честь и самую жизнь представителей России, он просит свое правительство об отозвании его из Тегерана. Но было уже поздно. 30 января 1829 г. произошло почти поголовное избиение русских (спасся лишь советник посольства Мальцов) и в особенности зверское убийство Грибоедова, чье тело найдено было в груде трупов обезображенным и изуродованным. С обычной своей неустрашимостью Грибоедов поспешил спуститься к входной двери, которую пытались охранять казаки, защищался саблей, был узнан и положен на месте.

Долгими дипломатическими отписками, уверениями в невиновности и демонстративным отчаянием, наконец, присылкой Хосрева-мирзы в Петербург с извинениями удалось персидскому правительству уладить снова отношения с Россией; это осуществилось тем легче, что, занятая турецкой войной, Россия не могла желать возобновления военных действий против другой страны. Постепенно водворялись мир и согласие, как будто ничего и не нарушило их. Не стало только великого человека.

Грибоедов похоронен в Тифлисе у монастыря Святого Давида, прекрасным местоположением которого он всегда любовался, выражая желание здесь со временем и упокоиться. Жена пережила его почти на тридцать лет.

Бывают писатели, вся духовная жизнь которых, все лучшие помыслы и творческое дарование выразились в одном произведении, являющемся точно итогом их существования. В их числе одно из первых мест занимает Грибоедов.

Гродеков Николай Иванович (1843 – 1910)

Генерал от инфантерии, член Государственного совета, военный писатель. Образование получил в Константиновском военном училище, Академии Генерального штаба и до 1873 г. служил на Кавказе. В 1873 г. принял участие в Хивинском походе. В 1880 г. участвовал в Ахал-Текинской экспедиции. В 1883 г. назначен командующим войсками Сырдарьинской области, в 1893 г. – помощником приамурского генерал-губернатора, а в 1898 г. – генерал-губернатором и командующим войсками Приамурского военного округа. В 1900 г. руководил усмирением волнений в северной Маньчжурии. В 1902 г. назначен членом Государственного совета, в 1905 г. – постоянным членом Совета государственной обороны и в начале 1906 г. – командующим войсками на Дальнем Востоке с правами главнокомандующего. С конца 1906 г. и по 1908 г. занимал должность командующего войсками Туркестанского военного округа.

Грум-Гржимайло Григорий Ефимович (1860-1936)

Путешественник. С 1884 г. Грум-Гржимайло предпринял ряд экспедиций в Среднюю Азию; в 1884 г. – на северные склоны Памира и в Каратегин; в 1885 г. – в горные районы Бухары; в 1886 г. – в западный Тянь-Шань, в Кашгар и на северные склоны Памира; в 1887 г. – на Памир. В 1889 г. Грум-Гржимайло предпринял новое путешествие в восточный Тянь-Шань и в провинцию Гань-Су и Куку-Нор, законченное в конце 1890 г. Этой экспедицией были пополнены сведения о восточном Тянь-Шане, открыта Турфанская котловина, исследована горная страна Бей-Шань и центральный Нань-Шань. Между последним путешествием на Памир (1887) и экспедицией 1889 – 1890 гг. Грум-Гржимайло летом 1888 г. предпринимал поездку на Средний Урал, а в 1883 г. занимался изучением фауны калмыцких степей. В 1903 г. посетил Западную Монголию и Урянхайский край.

Грязной Василий Григорьевич (? -после 1577)

Появляется в числе любимцев и "кромешников" Ивана Грозного с 1560 г. и принимает участие в его оргиях. В 1568 г. он участвовал в нападении на дома знатных людей и похищении их жен, которых потом сам Грозный поделил между собой и похитителями. В 1572 г. взят был в плен крымцами. Крымский хан хотел променять его, как знатного пленника, на бывшего в московской неволе ханского посла, но Грозный не согласился на это. В переписке со своим бывшим любимцем царь грубо издевался над его мнимою знатностью, припоминая, что некогда он был почти в псарях у знатного лица. Грязному пришлось довольно долго пробыть в плену: Грозный выкупил его за 2 тысячи рублей только в 1577 г.

Грязной Тимофей Васильевич (? – после 1610)

Одна из заметных фигур Смутного времени. В чине дворянина московского присутствовал на соборе 1598 г., избравшем Бориса Годунова; в 1601 г. в качестве пристава отвозил в ссылку князя Ивана Сицкого, привлеченного по "Романовскому" делу, а в 1604 – 1605 гг. был головой в Смоленске.

При Шуйском сначала служил ему (известно его участие в военных действиях против Болотникова в 1606 г., потом он был вторым воеводой в Касимове), но зимой 1609 г. изменил; был одним из главных виновников бунта 25 февраля с требованием низложения Шуйского и сейчас же вслед за тем "отъехал" в Тушино, где и оставался до его падения.

В феврале 1610 г. Грязной в составе посольства от части русских тушинцев явился под Смоленск бить челом Сигизмунду о даровании Владислава в цари Москве и успел получить от короля земельные пожалования, потом заведование Монастырским приказом в Москве и чин окольничего. "Приятель" Льва Сапеги, видный член правительства при Гонсевском, Грязной должен был отойти в тень, когда заявило о себе национальное движение: не признанный в данном "при Литве" чине, он служил потом царю Михаилу с тем же званием (дворянина московского) и окладом, какие имел еще при Борисе, и видной роли уже не играл.

Гудович Иван Васильевич (1741-1820)

Граф, генерал-фельдмаршал. По окончании образования в Кенигс-бергском и Лейпцигском университетах поступил на военную службу; участвовал в войне с Турцией и польскими конфедератами, отличился в сражении при Ларге. Был генерал-губернатором Рязанской и Тамбовской губерний, но с началом 2-й турецкой войны вернулся в строй. Победы при Гаджибее и Килии привели к назначению его в 1790 г. начальником Кавказской линии. В 1796 г., когда Зубов был назначен главнокомандующим в Персидском походе, Гудович обиделся и подал в отставку, но Екатерина II уволила его лишь в отпуск.

Император Павел возвел Гудови-ча в графское достоинство и назначил сначала киевским, затем подольским генерал-губернатором, но в 1800 г. отставил от службы.

Император Александр I призвал Гудовича в 1806 г. на пост командующего войсками в Грузии и Дагестане. Энергичными мерами прекратив чуму, Гудович одержал ряд блестящих побед, особенно при Арпачае. Поражение под Эриванью и болезнь заставили Гудовича покинуть Кавказ. В 1809 г. он был назначен членом Государственного совета и главнокомандующим в Москве, где оставался до 1812 г., когда по старости покинул службу.

Гуляков Василий Семенович (1751 – 1804)

Генерал-майор, герой Кавказской войны. С отличием участвовал в первой турецкой войне и в войне 1788 г. со шведами.

В 1800 г. под начальством генерала Лазарева участвовал в бою при реке Иоре (в Грузии) против скопищ Омар-хана. Это было первое сражение Кабардинского полка, в котором отличился его шеф генерал Гуляков. Грузия была спасена от нашествия Омар-хана.

В 1803 г. по приказанию князя Цицианова, нового начальника края, Гуляков предпринял экспедицию против лезгин и, несмотря на превосходящие силы противника, взял штурмом укрепленные аулы Белоканы и Джары. Два часа с небольшим длилось это замечательное сражение, в

котором до десяти тысяч лезгин были рассеяны Гуляковым. Белоканы же, как укрепленное место, было обращено в "ничто совершенно".

Окрестные лезгинские общества заявили покорность, но вскоре возобновили свои разбойничьи набеги, а ночью 28 октября 1803 г., соединившись в огромное скопище, произвели нападение на лагерь нашего отряда при урочище Пейкары. Предуведомленный казачьими дозорами, Гуляков отбил атаку артиллерийским и ружейным огнем, а когда рассвело, сам ударил на противников и отбросил их за реку Алазань.

Увлекшись успехом, Гуляков решил преследовать врага в самых неприступных его убежищах и 15 января 1804 г. вступил в Закатальское ущелье. Лишь только колонна русских войск вступила в ущелье, лезгины открыли сильный огонь. Гуляков был убит.

Гурко Иосиф Влидимирович (1828 – 1901)

Генерал-фельдмаршал. Еще служа в лейб-гвардии гусарском Его Величества полку, сразу заявил о себе как о выдающемся кавалерийском офицере. Перед началом войны 1877 г. командовал 2-й гвардейской кавалерийской дивизией.

Когда наши войска переправились через Дунай у Систова, великий князь главнокомандующий решил двинуть вперед особый отряд для быстрого захвата некоторых проходов через Балканы. Поручение это было возложено на Гурко, который 24 июня принял под свое начальствопередовой отряд, составленный из четырех конных полков, стрелковой бригады и новосформированного болгарского ополчения, при двух батареях конной артиллерии. Гурко выполнил свою задачу быстро и смело, одержал над турками ряд побед, закончившихся взятием Казанлыка и Шипки. В период борьбы за Плевну Гурко во главе войск гвардии и кавалерии западного отряда разбил турок под Горным Дубняком и Телишем, затем снова пошел к Балканам, занял Энтрополь и Орханье, а после падения Плевны, усиленный корпусом и гвардейской пехотной дивизией, несмотря на страшную стужу, перевалил через Балканский хребет, взял Филиппополь и занял Адрианополь, открыв путь к Стамбулу.

По окончании войны был назначен помощником главнокомандующего войска гвардии и Санкт-Петербургского военного округа, а с 7 апреля 1879 г. по 14 февраля 1880 г. занимал должность санкт-петербургского временного генерал-губернатора. В январе 1882 г. он назначен был временным одесским генерал-губернатором и командующим войсками Одесского военного округа, в июле 1883 г. – варшавским генерал-губернатором и командующим войсками Варшавского военного округа, а в 1884 г. – членом Государственного совета.