Нагой Михаил Федорович (? – 1612)

Боярин и воевода, брат царицы Марии Федоровны. Вместе с ней в 1584 году сослан Годуновым на житье в Углич. В 1591 году за "небрежение" царевича Дмитрия, погибшего не то при игре, не то от рук убийц, и за самовольную расправу с его убийцами, заключен в темницу. При появлении Лжедмитрия Нагой из мести Годунову признал Самозванца своим родственником, как сестра признала его сыном. За это Нагой получил свободу и звание великого конюшего.

При Василии Шуйском, в 1606 году, Нагой участвовал в неудачной битве против Болотникова и Ляпунова при с. Троицком, близ Москвы; в следующем году ему, вместе с боярином Иваном Никитичем Романовым, удалось рассеять на берегах р. Вырли, близ Белева, отряд Масальского, а в 1608 году – отразить тушинцев, осаждавших Москву.

Нарышкин Александр Львович (1694 – 1746)

Племянник царицы Натальи Кирилловны, он был двоюродным братом Петра Великого, который очень его любил и часто называл просто Львовичем. Во время 13-летнего пребывания за границей Нарышкин побывал в Голландии, где изучал морское дело, в Германии, Франции, Испании и Италии. Был директором морской академии, московской и других школ, "обретающихся в губерниях", президентом камер-коллегии и директором артиллерийской конторы.

При Петре II, из-за вражды с А. Д. Меншиковым, подвергся опале и был сослан в дальние деревни. При Анне Иоанновне состоял президентом коммерц-коллегии.

Нарышкин Иван Кириллович (1658 – 1682)

Старший брат царицы Натальи Кирилловны, боярин. После смерти Алексея Михайловича Тишайшего родственники его последней жены утратили прежнее влияние при дворе: власть держали Милослав-ские, ближайшая родня по матери царя Федора Алексеевича. По интригам Милославских Иван Нарышкин, вызывавший их особую неприязнь своим высокомерием и тщеславием, был сослан в Рязань, но в 1682 году возвращен в Москву: чтобы присутствовать на похоронах царя.

Поскольку теперь царем стал Петр Алексеевич, сын Натальи Кирилловны, то Нарышкины торжествовали вполне. Иван Кириллович был пожалован боярином и оружничим, и это возбудило зависть среди бояр. Милославские подняли бунт стрельцов, которых уверили, что Нарышкины задушили царевича Ивана. Полки окружили дворец. Когда оба брата, Петр и Иван, были показаны стрельцам, Милославские начали кричать, будто Иван Нарышкин примерял корону и разные царские украшения и намерен так или иначе уничтожить царевича и царя. Стрельцы, подпоенные Милославскими и недолюбливающие Нарышкиных, рассвирепели. Они убили боярина Матвеева, князя Долгорукова и стольника Салтыкова, которого приняли за Нарышкина. Погиб и Афанасий, брат царицы Натальи.

17 мая бояре, испугавшись угроз, что при невыдаче Нарышкина перебьют всех во дворце, уговорили Ивана Кирилловича пожертвовать собой. Его пытали в Константиновском застенке, как государственного изменника, а потом вытащили на Красную площадь и рассекли на части. После этого последовало еще убийство доктора Гадена, а потом стрельцы, словно исполнив свой долг, угомонились.

Нарышкин Лев Кириллович (1668 – 1705)

Боярин, дядя Петра Великого. Вместе с Борисом Голицыным был самым близким к царице Наталье человеком, за что вызывал ненависть Софьи. Заговор стрельцов 1689 года был во многом направлен против Льва Кирилловича, так что он избежал серьезной опасности, когда бунт был подавлен. Постепенно Нарышкин, отодвинув Голицына, стал одним из главных лиц страны, управлял Посольским приказом. Отправляясь в заграничное путешествие, Петр I назначил его первым, после князя Ромодановского, членом совета для управления государством. Именно при его участии были отстранены от участия в делах страны родственники царицы Евдокии Лопухиной. Нарышкину, помимо всего прочего, принадлежали Тульские железные заводы, где изготовлялись железные части для судов Азовского флота, пушечные ядра, бомбы и т. п.

Наталья Алексеевна (1673 – 1716)

Царевна, дочь царя Алексея Михайловича и Натальи Кирилловны, младшая, любимая сестра Петра Великого. Охотно участвуя в забавах своего брата, Наталья Алексеевна особенно пристрастилась к театральным представлениям. Она сама сочиняла комедийные действия и была как бы режиссером придворного театра. В селе Преображенском она устроила (1707) в своем дворце домашний театр; туда, по ее желанию, перевезено было все "уборство" из "комедийной храмины", прежде помещавшейся на Красной площади в Москве. Ее авторству приписываются: "Комедия о святой Екатерине", "Хрисанф и Дария", "Цезарь Оттон", "Святая Евдокия". Около 1710 года царевна переселилась в Санкт-Петербург и здесь также устроила общедоступный и бесплатный театр.

Под присмотр Натальи был отдан царевич Алексей после того, как царицу Евдокию Федоровну сослали в монастырь. Недовольные Лопухины и стрельцы распускали слухи, что именно сестра остудила царя к царице.

Вместе с братом и племянником Наталья Алексеевна не раз бывала в Немецкой слободе, не показываясь там на балах, а наблюдая их из дома Лефорта. Позднее при ее дворе, вместе с Дарьей и Варварой Арсеньевыми (Дарья вышла замуж за А. Д. Меншикова), а также сестрами "Ллексашки" жила и Екатерина Скавронская – будущая супруга царя.

В Петербурге Наталья Алексеевна жила на Крестовском острове. Царевич Алексей был обижен на нее за то, что она-де сообщила Петру о его тайной поездке в монастырь, к матери, и уверял потом, что именно Наталья восстанавливала против него отца. Сама же Наталья говорила, что только ей удавалось сдерживать нелюбовь Петра к сыну.

Царевна умерла от катара желудка в то время, когда брат ее был за границей. Он распорядился отложить погребение сестры до своего возвращения и выстроить для этого события в Александро-Невской лавре особую церковь Св. Лазаря.

Наталья Кирилловна (1691 – 1694)

Вторая супруга царя Алексея Михайловича (рожденная Нарышкина), мать Петра Великого. Она воспитывалась у боярина Матвеева, где приобрела некоторую склонность к западным обычаям. В доме Матвеева ее увидал царь, и в 1671 году она стала царицей.

Пять лет брачной жизни прошли для нее радостно. Любовь царя к красавице жене еще более увеличилась после рождения Петра, а затем еще двух детей. По смерти Алексея Михайловича Наталье Кирилловне пришлось стать во главе партии Нарышкиных, безуспешно боровшейся с партией Милославских. При Федоре Алексеевиче Наталья Кирилловна жила с сыном в селе Преображенском. После стрелецкого бунта 1682 года и расправы над братом Иваном она должна была уступить первенство царевне Софье, объявленной правительницей при царях Иоанне и Петре; ее грозили даже "выгнать из дворца". Опальное положение вдовы-царицы продолжалось до торжества Петра над Софьей в 1689 году. Хотя после этого и не заметно следов деятельности Натальи Кирилловны, но влияние ее на Петра было довольно значительно, как видно из переписки их. По ее настоянию состоялся первый брак Петра. Своими отлучками и особенно морскими путешествиями он часто заставлял беспокоиться любящую мать.

Нахимов Павел Степанович (1800-1855)

Знаменитый адмирал. Обучался в морском кадетском корпусе; под командой Лазарева совершил в 1821 – 1825 годах кругосветное плаванье. В 1834 году отличился в Наваринском сражении. С 1834 года до конца жизни служил в Черноморском флоте.

Первым и важнейшим подвигом Нахимова, сделавшим имя его популярным, была одержанная им 18 ноября 1853 года на Синопском рейде победа над турецкой эскадрой Османа-паши. Возбуждало удивление иностранцев и самое его отплытие от Синопа к Севастополю в такую туманную и дождливую погоду, когда не решались выйти из гавани лучшие иностранные корабли. Впрочем, это дало возможность нашим кораблям незаметно приблизиться к туркам. Все же заметили их слишком рано. Все суда и береговые батареи неприятеля открыли огонь. "Императрица Мария" под флагом Нахимова была засыпана ядрами, большая часть ее рангоута перебита. Но корабль, имея ветер с кормы, бесстрашно шел вперед, поражая огнем все неприятельские суда, мимо которых проходил, и отдал якорь напротив турецкого адмиральского фрегата. Не выдержав и получасового огня, турецкое флагманское судно снялось с якоря и было выброшено на берег.

Не отставали от своего начальника и командиры прочих наших судов: скоро почти все суда турок выбросились на берег и там сгорели; ушел один лишь "Таиф", принесший в Константинополь весть о поражении.

Весьма характерным для Нахимова является то, что в подробной реляции о бое он совершенно забыл упомянуть о себе. В Севастополе Нахимов числился командиром флота и порта, но после потопления флота защищал южную часть города, с удивительной энергией руководя обороной и пользуясь величайшим нравственным влиянием на солдат, звавших его "отцом-благодетелем". Не подлежит сомнению отзыв современников: Нахимов был душой обороны Севастополя. Бесстрашие его казалось поразительным. Его девизом было: "Не всякая пуля в лоб!"

Эти слова однажды оказались для него роковыми. Смертельно раненный на Малаховой кургане в голову (именно в лоб над левым глазом!), он умер 30 июня 1855 года. В Севастополе ему поставлен памятник.

Невельской Геннадий Иванович (1813 – 1876)

Адмирал, исследователь реки Амур. Образование получил в морском корпусе. В 1848 году был в чине капитан-лейтенанта назначен командиром транспорта "Байкал", на котором отправился в дальнее плавание. Невельской задался целью исследовать устье реки Амур, которое в то время не принадлежало России. Он заручился поддержкой генерал-губернатора Восточной Сибири Н. Н. Муравьева, но, не дождавшись получения из Санкт-Петербурга высочайше утвержденной инструкции, 30 мая 1849 года вышел из Петропавловска и, обойдя Сахалин с севера, спустился вдоль западного его берега; затем был найден вход в лиман и открыт пролив, названный Татарским. Невельской произвел опись и промер устья Амура и вернулся в Аян.

Узнав об открытии, император Николай простил дерзкий поступок, но в Санкт-Петербурге, куда Невельской прибыл в 1850 году, его ждал ряд неприятностей: министр иностранных дел Нессельроде требовал примерного наказания.

В середине 1850 года Невельской вернулся на Дальний Восток и, несмотря на запрещение, предпринял к устью Амура новую экспедицию, закончившуюся присоединением к России всего Приамурского края. Вызванный в Санкт-Петербург, Невельской был представлен особым комитетом к разжалованию в матросы "за неслыханную дерзость", но был помилован государем, назвавшим его поступок "молодецким". Вернувшись на Восток, Невельской в течение пяти лет продолжал обследовать пустынный Амурский край. В 1853 году, по повелению из Санкт-Петербурга, занял Сахалин. В 1856 году, назначенный членом ученого комитета морского министерства, Невельской вернулся в Санкт-Петербург.

Некрасов Николай Алексеевич (1821-1877)

Знаменитый поэт. Происходил из дворянской, некогда богатой семьи. Его отец, человек увлекающийся и страстный, очень нравился женщинам. Его полюбила Александра Андреевна Закревская, варшавянка, дочь богатого посессионера Херсонской губернии. Родители не соглашались выдать прекрасно воспитанную дочь за небогатого, малообразованного армейского офицера; брак состоялся без их согласия. Он не был счастлив. Поэт всегда говорил о матери как о страдалице, жертве грубой и развратной среды. Обаяние воспоминаний о матери сказалось в творчестве Некрасова необыкновенной участливостью его к женской доле.

Детство Некрасова протекло в родовом имении Некрасова, деревне Грешневе, Ярославской губернии и уезда, куда отец, вышедши в отставку, переселился. Огромная семья (у Некрасова было 13 братьев и сестер), запущенные дела и ряд процессов по имению заставили его взять место исправника. Во время разъездов он часто брал с собой сына Николая

В 1838 году 16-летний Некрасов отправился в Петербург, для определения в дворянский полк. Вместо этого он поступил вольнослушателем на филологический факультет. С 1839 по 1841 год пробыл Некрасов в университете, но почти все время уходило у него на поиски заработка. Некрасов терпел нужду страшную, от продолжительного голодания он заболел и много задолжал солдату, у которого снимал комнатку. В конце концов он очутился в ночлежном приюте – и там нашел себе и заработок, написав кому-то за 15 копеек прошение. Как ни странно, после этого дела его скоро устроились: он давал уроки, писал статейки в "Литературное прибавление к Русскому Инвалиду" и в "Литературную Газету", сочинял для лубочных издателей азбуки и сказки в стихах, ставил водевили на Александрийской сцене (под именем Перепельского). У него начали появляться сбережения, и он решился выступить со сборником своих стихотворений, которые вышли в 1840 году, с инициалами Н. Н., под заглавием "Мечты и звуки". Белинский в "Отечественных Записках" отозвался о книжке пренебрежительно, и это так подействовало на Некрасова, что, подобно Гоголю, некогда скупавшему и уничтожавшему "Ганса Кюхельгартена", он сам скупал и уничтожал "Мечты и звуки", ставшие поэтому величайшей библиографической редкостью.

В начале 40-х годов Некрасов становится сотрудником "Отечественных Записок", сначала по библиографическому отделу. Белинский восторженно одобрил стихотворение его "В дороге". Издательские дела Некрасова пошли настолько хорошо, что в конце 1846 года он, вместе с Панаевым, приобрел у Плетнева "Современник". Многие сотрудники "Отечественных Записок" бросили Краевского и присоединились к Некрасову, Белинский также перешел в "Современник". Этим был обеспечен успех нового предприятия. Со смертью Белинского и наступлением реакции, вызванной событиями 1848 года, "Современник", оставаясь лучшим и распространеннейшим из тогдашних журналов, пошел на уступки духу времени. Начинается печатание в "Современнике" бесконечно длинных, наполненных невероятными приключениями романов: "Три страны света" и "Мертвое озеро", писанных Некрасовым в сотрудничестве со Станицким (псевдоним Головачевой-Панаевой). Около середины 50-х годов Некрасов серьезно, казалось смертельно, заболел горловой болезнью, но пребывание в Италии предотвратило катастрофу.

Выздоровление Некрасова совпадает с началом новой эры русской жизни. В творчестве его также наступает счастливый период, выдвинувший его в первые ряды литературы. Чернышевский и Добролюбов становятся главными деятелями "Современника". Некрасов становится поэтом-гражданином по преимуществу. С менее сдержанно относившимися к передовому движению прежними друзьями своими, в том числе с Тургеневым, он постепенно расходился, и около 1860 года дело дошло до полного с ними разрыва.

В 1866 году "Современник" был закрыт, но Некрасов арендовал с 1868 года "Отечественные Записки", поставленные им на такую же высоту, какую занимал "Современник".

В 1863 году появилось одно из самых известных произведений Некрасова – "Мороз Красный Нос". Это – апофеоз русской крестьянке, в которой автор усматривает исчезающий тип "величавой славянки". Поэма рисует только светлые стороны крестьянской натуры, но все-таки благодаря строгой выдержанности величавого стиля в ней нет ничего сентиментального. Особенно хороша вторая часть – Дарья в лесу. Обход дозором воеводы-Мороза, постепенное замерзание молодицы, проносящиеся перед нею яркие картины былого счастья – все это превосходно даже с точки зрения "эстетической" критики написано великолепными стихами и рисует впечатляющие картины. По общему тону к этой поэме примыкает ранее написанная прелестная идиллия – "Крестьянские дети" (1861). Ожесточенный певец горя и страданий совершенно преображался, становился удивительно нежным, мягким, незлобивым, как только дело касалось женщин и детей. Позднейший народный эпос Некрасова – поэма "Кому на Руси жить хорошо" (1873 – 1876) уже по одним размерам своим (около 5000 стихов) не могла удаться автору вполне. В ней немало балагурства, немало антихудожественного преувеличения и сгущения красок, но есть и множество мест поразительной силы и меткости выражения. Лучшее в поэме – отдельные, эпизодически вставленные песни и баллады. Ими особенно богата последняя часть поэмы – "Пир на весь мир", заканчивающаяся знаменитыми строками: "Ты и убогая, ты и обильная, ты и могучая, ты и бессильная, матушка Русь" и бодрым возгласом: "в рабстве спасенное сердце свободное, золото, золото, сердце народное". Не без художественных просчетов и другая поэма Некрасова – "Русские женщины" (1871 – 1872), но конец ее – свидание Волконской с мужем в руднике – принадлежит к трогательнейшим сценам всей русской литературы. Лиризм Некрасова возник на благодарной почве жгучих и сильных страстей, им владевших, и искреннего сознания своего нравственного несовершенства. Его нравственные недочеты давали ему живой и непосредственный источник порывистой любви и жажды очищения. Сила призывов Некрасова психологически объясняется тем, что он творил в минуты искреннейшего покаяния.

В начале 1875 года Некрасов тяжко заболел, и скоро жизнь его превратилась в медленную агонию. Напрасно был выписан из Вены знаменитый хирург Бильрот; мучительная операция ни к чему не привела. Вести о смертельной болезни поэта довели популярность его до высшего напряжения. Со всех концов России посыпались письма, телеграммы, приветствия, адресы. Они доставляли высокую отраду больному в его страшных мучениях. Написанные за это время "Последние песни" по искренности чувства, сосредоточившегося почти исключительно на воспоминаниях о детстве, о матери и о совершенных ошибках, принадлежат к лучшим созданиям его музы. В душе умирающего поэта ясно вырисовывалось и сознание его значения в истории русского слова.

Некрасов умер 27 декабря 1877 года. Несмотря на сильный мороз, толпа в несколько тысяч человек, преимущественно молодежи, провожала тело поэта до места вечного его успокоения в Новодевичьем монастыре. Похороны Некрасова, сами собой устроившиеся без всякой организации, были первым случаем всенародной отдачи последних почестей писателю.

Нелидова Екатерина Ивановна (1758 – 1839)

Друг Павла I. Воспитывалась в Смольном монастыре; была фрейлиной великой княжны Марии Федоровны. Обладая значительным умом и живым, веселым характером, она скоро стала другом и доверенным лицом как великого князя, так и великой княгини, особенно первого. Это подало повод к неблаговидным слухам о Нелидовой. Чтобы прекратить их, она обратилась в 1792 году к Екатерине II, без ведома Павла Петровича, с письменной просьбой о дозволении ей поселиться в Смольном монастыре, где она и жила с 1793 года. В день восшествия на престол Павла Петровича Нелидова снова появляется при дворе, уже в звании камер-фрейлины, и занимает первенствующее место.

Влияние ее на императора было столь велико, что все почти главные должностные и придворные места были заняты ее друзьями и родственниками (Куракины, Буксгевден, Нелидов, Плещеев и другие). Она не раз спасала невинных от гнева императора; иногда ей случалось оказывать покровительство самой императрице; она успела отклонить Павла Петровича от уничтожения ордена святого Георгия Победоносца. Так как придворным льстецам нельзя было восхвалять ее красоту, то восхваляли "миловидность движений" ее и искусство в танцах. Нелидова отличалась редким в то время бескорыстием и отказывалась даже от подарков императора. В 1798 году Павел Петрович почувствовал страсть к А. П. Лопухиной; когда она, по высочайшему приглашению, переехала в Санкт-Петербург, Нелидова удалилась в Смольный монастырь. Вместе с ней должны были удалиться от своих мест ее друзья и родственники; даже императрица на время отказалась от управления воспитательными домами и другими благотворительными учреждениями. Вскоре Нелидовой пришлось испытать на себе немилость императора; разгневанный заступничеством ее за императрицу, которую он хотел отправить на жительство в Холмогоры, Павел Петрович приказал ей удалиться из Санкт-Петербурга. До самой смерти Павла I Нелидова жила в замке Лоде, близ Ревеля. Вернувшись в 1801 году в Санкт-Петербург, в Смольный монастырь, она помогала императрице Марии Федоровне в управлении воспитательными учреждениями.

Неплюев Иван Иванович (1693-1773)

Государственный деятель. В 1714 году, в силу указа о недорослях, уже женатым был отдан в Новгородскую математическую школу, затем переведен в Петербургскую морскую академию; по окончании курса плавал около пяти лет в водах Атлантического океана и Средиземного моря. В 1720 году блестяще сдал экзамен в присутствии Петра Великого, сказавшего: "В этом малом будет толк", и был назначен главным командиром над всеми судами, строившимися в Петербурге. С 1721 по 1734 год был русским резидентом в Константинополе; в 1737 году участвовал на Немировском конгрессе, в 1739 году – в переговорах о заключении Белградского мира.

В начале царствования Елизаветы Неплюев, по извету врагов, был удален от должности главного командира Малороссии, арестован и лишен орденов и поместий. Вскоре, однако, императрица убедилась в невиновности Неплюева и назначила его наместником Оренбургского края. В течение 16-летнего управления краем Неплюев основал Оренбург, заложил до 70 крепостей по рекам Сакмаре, Уралу, Ую, Увелке, Миясу и Тоболу, дал регулярное военное устройство оренбургскому казачьему войску, улучшил устройство яицкого войска, а также положение башкир, крещеных калмыков и других поселенцев Оренбургского края, много заботился об устройстве школ и церквей, о поднятии торговли и промышленности; при нем открыто вновь много заводов медеплавильных и железоделательных. Ему удалось без больших потерь усмирить восставших в 1755 – 1757 годах башкир и поймать муллу Батарму Алеева, намеревавшегося поднять против русских весь мусульманский край. В 1760 году Неплюев был назначен сенатором и конференц-министром. Он пользовался большим доверием Екатерины II, которая на время своего отсутствия в Петербурге поручала ему все столичные войска, вела с ним переписку и вверяла его заботам наследника престола.

Нестор (1056-1114)

Преподобный, монах Киево-Печерского монастыря. Родился в 1056 году. В 1091 году ему было поручено открыть мощи преподобного Феодосия. Умер около 1114 года. Долгое время ему приписывали составление первой русской летописи – "Повести временных лет". Также Нестор считается автором "Сказания о Борисе и Глебе" и "Жития Феодосия". "Житие Феодосия" (написано около 1088 года) богато сведениями о Киево-Печерской обители и лицах, живших в ней.

Никитин Афанасий (? – 1474/75)

Тверской купец, описавший свои странствия по Персии и Индии в любопытном дневнике, известном под заглавием "Хождение за три моря".

Никитин, человек любознательный и предприимчивый, узнав в 1466 году о посольстве, отправлявшемся в Шемаху, решил ехать туда же с товарищами. В дневнике описано его плавание по Волге, битва с татарами, плен и освобождение по требованию русского посла Папина к Ширван-шаху. Первую часть путешествия по Востоку Никитин совершил с зимы 1467-годо весны 1469 года, через Персию, до берегов Персидского залива. Затем, до февраля 1472 года, Никитин путешествовал по Индии три года, часто в нищенском состоянии, потеряв все, что имел. Третья часть, летом и осенью 1472 года, пролегала по Персии и Турциив Трапезунд, откуда Никитин отправился через Литву на родину, но, не доехав до Смоленска, скончался. В свой дневник Никитин заносил все, что казалось ему любопытным и полезным. Долго живя среди туземцев Индии, он ознакомился с их религией, привычками и домашним бытом. Никитин дает сведения об алмазных копях, торговле, вооружении, животных; главным образом интересуют его земли, обезьяны и таинственная птица – гукук, предвещающая, по верованию индусов, смерть.

Путешествие Никитина совершено было за 25 лет до того, как морской путь в Индию открыл Васко да Гама. По точности его записки могут быть, как говорит И. И. Срезневский, поставлены наряду с дневником Васко да Гама и отчетами Де-Конти.

Никитины Иван Никитич (ок. 1699 – 1741) и Роман Никитич (ок. 1691 – 1753/54)

Первые, вместе с А. Матвеевым, русские живописцы, работавшие в духе западноевропейского искусства. Первый из них ознакомился с живописью, по-видимому, самоучкой. Петр Великий заметил его способности и отдал в ученье к И. Г. Дангауеру. Роман Никитин получал образование, вероятно, под руководством брата, превосходившего его талантливостью. В 1716 году Петр отправил обоих Никитиных за границу. Они посетили Флоренцию, где занимались под руководством Томмазо Реди, Венецию и Рим. Роман Никитин, сверх того, работал в Париже, у Н. Ларжильера. Иван Никитин возвратился в Россию в 1720 году и получил звание придворного живописца. Он писал почти исключительно портреты самого императора (несколько раз), его супруги, великих княжен Анны, Елисаветы и Натальи и многих других высокопоставленных лиц. В царствование Екатерины I он поселился в Москве, где его брат, вернувшийся из-за границы несколько позже, занимался, главным образом, церковной живописью.

В 1732 году братья Никитины были замешаны в дело Радышевского о подметном письме и пасквиле на архиепископа Феофана Прокоповича и пять лет томились в Петропавловской крепости, после чего их били кнутом и сослали в Тобольск. Падение Би-рона положило конец их ссылке, но Иван Никитин умер на пути оттуда, в 1741 году. Роман Никитин умер в конце 1753 года или в начале 1754 года.

Из более или менее достоверных произведений Ивана Никитина сохранились только портреты Петра Великого в гробу, напольного гетмана, вероятно Полуботка, и барона С. Г. Строганова, а из работ Романа Никитина – портрет Вассы Строгановой.

Николай I (1796 – 1855)

Император Всероссийский, третий сын императора Павла I и императрицы Марии Федоровны. Через полтора года после Николая родился младший его брат Михаил, с которым Николай и воспитывался совместно. Николай рано стал проявлять склонность к самовластию, самонадеянность и надменность, плохо учился, увлекаясь одним только рисованием, а впоследствии военными науками и в особенности инженерным искусством. Уже с 1808 года, когда умерла вторая дочь Александра I, стали считать вероятным, что ни у него, ни у цесаревича Константина, жена которого жила за границей, не будет детей и, таким образом, Николаю придется рано или поздно вступить на престол. Императрица Мария хотела отправить молодых великих князей для завершения образования в Лейпцигский университет; но этому воспротивился император Александр, решивший создать для братьев новое учебное заведение (Царскосельский лицей), где они могли бы получить высшее образование вместе с избранными сверстниками. Это намерение не получило осуществления, хотя лицей и был открыт в 1811 году. К великим князьям приглашены были различные профессора, которые прочли им несколько курсов из области юридических, политических, экономических и специальных военных дисциплин. В 1812 году шестнадцатилетний Николай горячо просил императора Александра дозволить ему принять участие в кампании против Наполеона. В 1815 году Николай был обручен с дочерью прусского короля Фридриха-Вильгельма III, принцессой Шарлоттой, принявшей впоследствии, вместе с православием, имя Александры Феодоровны. 20 июня 1817 года состоялось бракосочетание. От этого брака родились сыновья: Александр, будущий император Всероссийский, Константин, Николай и Михаил и дочери: Мария, Ольга и Александра.

Командуя сперва гвардейской бригадой, затем дивизией, Николай в то же время занимал должность главного инспектора инженерной части. В качестве строевого начальника он отличался большой строгостью, желая суровыми мерами поддержать расшатанную, как ему казалось, во время заграничных походов дисциплину. В военно-инженерном ведомстве он стремился образовать специально подготовленных офицеров, для чего по его инициативе открыто было специальное инженерное училище.

Несмотря на вероятность вступления Николая на престол, император Александр I государственными делами его не занимал, однажды только взяв его с собой на конгресс в Лайбах в целях ознакомления его с делами европейской международной политики. В 1820 году было объявлено о расторжении брака великого князя Константина Павловича с великой княгиней Анной Федоровной; тогда же "учреждение императорской фамилии" было дополнено постановлением о том, что если какое-либо лицо из императорской фамилии вступит в брачный союз с лицом, не принадлежащим к царственному или владетельному дому, то дети, рожденные от такого брака, не имеют права на наследование российского престола. Женившись на польской дворянке Иоанне Грудзинской, великий князь Константин в письме на имя императора от 14 января 1822 года отказался от права на российский престол. Составленный по этому поводу 16 августа 1823 году манифест не был обнародован, а отдан московскому митрополиту Филарету на хранение, в запечатанном конверте, в Московском Успенском соборе. Копии с манифеста были сданы на хранение в таких же конвертах в Государственный совет, Сенат и Синод. На конвертах рукой государя была сделана надпись: "Хранить до востребования моего, а в случае моей кончины открыть прежде всякого другого деяния". Об этом акте была, по-видимому, осведомлена императрица Мария Феодоровна, но Николаю об этом сообщено не было. Когда 27 ноября 1825 года, в Санкт-Петербург пришло донесение о смерти императора Александра, Константин Павлович находился в Варшаве, а великий князь Николай, не зная о формальных распоряжениях, назначавших его наследником престола, решил тотчас же присягнуть императору Константину I и приказал привести к присяге войска Петербургского гарнизона. При этом решении он остался, несмотря на сообщение ему Голицыным о содержащихся в запечатанных конвертах распоряжениях покойного государя, и отправил донесение о присяге императору Константину в Варшаву. В Москве Филарет не решился привести в исполнение волю покойного государя, и там, по получении вестей из Петербурга, также состоялась присяга Константину. В Варшаве известие о смерти Александра было получено 25 ноября. Константин тотчас же отправил находившегося у него брата Михаила с письмом к матери и к брату Николаю о своем отказе от престола. Николай, которому петербургский военный генерал-губернатор граф Милорадович доложил о нерасположении к нему войск гвардии, признал, что такое частное оповещение недостаточно, и новым письмом просил Константина или приехать лично, или издать об отречении особый манифест. Константин от этого отказался и заявил, что "если все не устроится согласно воле покойного нашего императора", то он "удалится еще далее". По получении этого уведомления, 12 декабря 1825 года, Николай признал, что ему не остается ничего более, как объявить о своем вступлении на престол. Манифест, составленный при участии Карамзина и Сперанского, решено было обнародовать 14 декабря. Происшедшим междуцарствием решили воспользоваться члены тайных обществ в Петербурге и на юге. Это событие известно в истории как восстание декабристов.

Расследованием дела руководил сам император. Отрицательное отношение, с детства ему внушенное ко всяким революционерам и либералам, было укреплено теми событиями, которыми сопровождалось его вступление на престол. Определенной правительственной программы у него не было. Выработать нечто вроде программы ему помог Карамзин, который ежедневно являлся во дворец в течение междуцарствия и в горячих речах излагал перед Николаем и откровенную критику минувшего царствования, и свои собственные взгляды на задачи правления в России. Карамзин был сторонником самодержавия и в обосновании его необходимости для России исходил, подобно Екатерине II, из невозможности при всяком другом образе правления сохранить единство русского государства, ввиду его обширности и разрозненности его населения. Роль подданного в самодержавном государстве рисовалась Карамзину не в виде бессловесного раба, а как роль гражданина, обязанного безусловным повиновением монарху, но долженствующего свободно и искренно заявлять ему свои взгляды. Эта утопическая по существу теория Карамзина давала широкий простор самовластию, к которому Николай склонен был по природе. Неизлечимо больной, доживавший свои последние месяцы, Карамзин не мог принять никакого государственного поста, но рекомендовал в сотрудники Николаю своих молодых единомышленников-арзамасцев Блудова и Дашкова. К ним впоследствии присоединился и еще один арзамасец – Уваров, давший окончательную формулировку той системе "официальной народности", отцом которой был Карамзин. Взгляды, внушенные Карамзиным, не исключали, однако, исправления тех злоупотреблений и неустройств русской жизни, которые ярко обнаружились перед Николаем в его сношениях с декабристами во время шестимесячного следствия над ними. Он приказал составить особый свод из соответствующих показаний декабристов и сводом этим, по свидетельству князя В. П. Кочубея, потом неоднократно пользовался. Рядом отдельных распоряжений и мероприятий, в числе которых особенное внимание обратили на себя отставка Аракчеева, отсылка Фотия в монастырь, возвращение из ссылки Пушкина, Николай показал, что он не желает продолжать того режима крайнего обскурантизма и гнета, которым ознаменовались последние годы царствования Александра.

Во внешней политике он вскоре столь же определенно уклонился от системы и традиций Священного союза. Стремясь объединить правительственную деятельность в своих собственных руках, Николай на первых порах сосредоточивает свои начинания не в министерствах и не в высших правительственных установлениях, которым он недостаточно доверял, а в особых отделениях собственной своей канцелярии или в секретных комитетах, составленных из лиц, пользующихся особым его доверием и работающих под непосредственным его наблюдением, втайне не только от публики, но иногда и от министров. Второе отделение собственной Его Величества канцелярии было образовано в апреле 1826 года взамен ранее существовавшей комиссии законов – для составления и издания свода законов. Вслед за тем образовано было 3-е отделение собственной Его Величества канцелярии, взамен особого министерства полиции, проект о котором представлен был генералом Бенкендорфом. Бенкендорф был поставлен во главе преобразованного корпуса жандармов и императорской главной квартиры, и ему же предоставлено было заведование вновь созданным 3-м отделением. Это новое учреждение должно было не только заниматься охраной государственной безопасности, но и заботиться о благосостоянии граждан и о самых интимных их интересах, а также о поддержании порядка и благонравия во всех других государственных и общественных учреждениях. Одним из пунктов инструкции жандармским офицерам указывалось, что они должны "стараться приобрести уважение и доверие всех сословий и внушать уверенность, что через посредство новой должности голос всякого гражданина может дойти до царского престола". Впоследствии компетенция 3-го отделения значительно разрослась, и оно стало орудием полицейского сыска.

В самом начале царствования Николаем был закончен новый цензурный устав. В области народного просвещения резко сказались охранительные тенденции государя, опасавшегося распространения революционных идей, особенно среди низших классов, где развитие знаний могло усилить недовольство своим положением. Гимназии, дополненные низшими классами, отныне предназначались исключительно для детей дворян и чиновников, и при них учреждались дворянские благородные пансионы.

Во внешней политике Николаю пришлось принять весьма важные решения. 23 марта 1826 года в Петербурге был подписан представителями России и Англии протокол, определявший условия умиротворения греков, которые Англия и Россия совместно обязывались предложить султану. Независимо от этого Николай потребовал особым ультиматумом точного выполнения Портой обязательств, принятых перед Россией относительно Молдавии, Валахии и Сербии. Порта пошла на уступки и аккерманской конвенцией 25 сентября 1826 года обязалась восстановить силу прежних договоров с Россией. Между Россией, Англией и Францией был заключен в Лондоне трактат 24 июня 1827 года, на основании которого сделаны были совместные представления султану и к берегам Греции отправлен соединенный флот русских, французских и английских судов. В октябре 1827 года, ввиду неисполнения турками предъявленных им требований, адмиралы решили войти в занятую турецким флотом Наваринскую гавань. Завязался бой, во время которого турецкий флот был уничтожен. Порта признала Россию главной виновницей этой катастрофы и стала готовиться к войне с ней. Как раз перед этим была благополучно закончена начавшаяся в 1826 году война с Персией, которая уступила России ханства Эриванское и Нахичеванское и часть Каспийского побережья, предоставила России ряд торговых преимуществ, право иметь своих консулов, исключительное право держать военный флот на Каспийском море и уплатила контрибуцию в 20 млн. руб.

14 апреля 1828 года Николай объявил Турции войну, подтвердив отсутствие со стороны России всяких завоевательных планов. Главнокомандующим армией назначен был старый князь Витгенштейн, но Николай и сам отправился в армию, сопровождаемый начальником главного штаба Дибичем. По возвращении императора Николая в Петербург один из заслуженных генералов александровского времени, Ил. В. Васильчиков, представил Николаю записку, в которой подверг сильной критике весь ход военных действий и прямо указал на вредные стороны вмешательства государя в распоряжения главнокомандующего. По обсуждении этой записки в особом совете, главнокомандующим был назначен Дибич с предоставлением ему полной свободы действий. Дибичу удалось, в значительной мере благодаря смутам, господствовавшим в Турции, удачно закончить кампанию в 1829 году. Русская армия, не тратя усилий на взятие крепостей между Дунаем и Балканами, перешла неожиданно для турок Балканы и, заняв Адрианополь, направилась к Константинополю, чем вынудила султана просить мира. Большое влияние оказали и победы, одержанные над турками на Кавказе, где были взяты еще в 1828 году – Каре, Ахалцых, Баязет, Ардаган, а в 1829 году – Эрзерум. По адрианопольскому договору 2 апреля 1829 года границей России и Турции оставлен был Прут, на Кавказе Россия получила Черноморское побережье от Кубани до пристани святого Николая к югу от Поти и Ахалцыхский пашалык. Проливы (Дарданелльский и Константинопольский) объявлены свободными для прохода купеческих судов как русских, так и других наций. Молдавия и Валахия получили ряд новых привилегий, и Россия приобретала над обоими княжествами протекторат. Автономия Сербии была подтверждена.

Первые годы правления Николая (1826 – 1830) в обществе русском, исстрадавшемся в последние годы царствования Александра и оглушенном событиями 14 декабря, вызвали примирительное настроение, укреплявшееся как успехами внешней политики Николая, так и проявленной им готовностью к реформам. Вскоре, однако, настроение правительства стало резко меняться в реакционную сторону. Николай был сильно поражен июльской революцией 1830 года. 17 ноября 1830 года вспыхнуло восстание в Варшаве, разросшееся, вследствие нерешительности великого князя Константина Павловича и затем фельдмаршала Дибича, в длительную девятимесячную войну, окончить которую пришлось уже вытребованному с Кавказа Паскевичу. Временное польское правительство пыталось сначала вести с Николаем переговоры, причем выставило требование присоединения к Царству Польскому остальных частей прежнего польского государства, присоединенных к России при первых трех его разделах. Когда Николай отказался вести переговоры и предложил восставшим добровольно положить оружие к назначенному им сроку, обещая за это амнистию, то сейм, собранный в Варшаве, объявил династию Романовых лишенной польского престола. В Царстве Польском введено было военное положение, и Паскевич, сделанный наместником края, облечен был диктаторской властью.

После событий 1830 – 1831 годов в уме Николая созрело твердое решение признать основной задачей своей внешней политики борьбу с революционными стремлениями и для этого восстановить разрушенный в 1826 году Священный союз. К этому времени относится резкое улучшение отношений с Турцией. Россия обязывалась в случае нужды снабжать Турцию таким количеством сухопутных и морских сил, какое обе стороны признают нужным, а Турция обязывалась, по требованию России, не допускать иностранные военные суда под каким бы то ни было предлогом в Дарданеллский пролив, пропуская через него во всякое время русские. Франция и Англия заявили, что они считают этот договор недействительным, но Николай не обратил на это внимания. Пруссия и Австрия признали договор без всяких оговорок. В результате между Россией, Австрией и Пруссией заключен был ряд конвенций, закончившихся общим договором в Берлине (3 октября 1833 года), по которому каждая из трех договорившихся держав могла требовать помощи у двух других, как в случае внутренней смуты, так и в случае внешней опасности. Вместе с тем они взаимно гарантировали друг другу сохранение в Европе существующего порядка. В союзе этом Николаю, несомненно, принадлежала первенствующая роль.

Во внутренней политике главные заботы императора Николая сосредоточились на укреплении русских начал в западных губерниях России и на подавлении всякого движения в Польше. Завершены были и некоторые законодательные работы, начатые в первые годы царствования. Издание "Свода законов" было крупным шагом к укоренению законности в управлении и к упорядочению судопроизводства. Крестьянский вопрос продолжал занимать Николая, не только с охранительной точки зрения: Николай сознавал несправедливость крепостного права. Главным сотрудником Николая явился здесь граф П. Д. Киселев. В устройстве казенных крестьян (поземельном, хозяйственном и административном) ему удалось провести существенные преобразования.

Охранительное направление, окончательно возобладавшее после 1831 года, заметнее всего отразилось на отношении правительства к литературе и просвещению. Положение печати стало в начале 30-х годов весьма стесненным.

Во главе министерства народного просвещения с 1833 года стоял С. С. Уваров. Он стремился поставить существующие учебные заведения, в особенности университеты, на высоту современной европейской науки, но вместе с тем так вести преподавание научных предметов и воспитание юношества, чтобы обеспечить подготовку послушных орудий высшей власти, одушевленных верноподданническими и патриотическими стремлениями, выраженными Уваровым в тройственной формуле: "Православие, самодержавие и народность". В 1835 году проверена была реформа учебных округов и университетов. Попечитель учебного округа сделан был таким же "хозяином" в университете и в округе, каким в то время был каждый губернатор у себя в губернии. Желая побудить дворянство воспитывать детей в казенных учебных заведениях, Уваров стремился не только увеличить число гимназий и улучшить постановку в них преподавания, но и открывать как при них, так даже и при некоторых уездных училищах особые дворянские пансионы. Приняты были меры к подчинению правительственному надзору частных учебных заведений и к сокращению их числа; установлен контроль над деятельностью домашних учителей, для которых введено было требование правительственного допущения к преподаванию. В 1828 году в Петербурге был вновь открыт главный педагогический институт. Основан был ряд высших технических и специальных училищ.

Вероисповедная политика особенно резко отражалась на положении раскольников и сектантов. В 40-х годах духоборцы, молокане и другие сектанты массами выселялись в Закавказье и в Восточную Сибирь; некоторые из них сдавались в солдаты.

Значение Государственного совета при Николае было весьма ничтожно. Важнейшие вопросы, интересовавшие непосредственно Николая, по-прежнему рассматривались в собственной Его Величества канцелярии. В сфере местного управления на первый план выдвинут был вопрос об усилении губернаторской власти, губернаторы признаны были начальниками губерний, с подчинением им всех местных учреждений. В 1851 году издан устав о земских повинностях с разделением их на государственные, губернские и частные (сословные).

Финансовое управление до 1844 года находилось в руках графа Е. Ф. Канкрина, которому Николай при всем своем самовластии считал необходимым, особенно в первые годы царствования, нередко уступать, не чувствуя за собой достаточной подготовки для самостоятельного решения трудных и запущенных в предшествующее царствование вопросов. Основной задачей финансовой политики при Николае считалось повышение курса бумажного рубля, упавшего почти до четверти своей номинальной цены, по причине чрезмерного выпуска ассигнаций и невыгодного торгового баланса. Еще в 1826 году Канкрин провел отмену установленной при Гурьеве винной монополии, так как система эта, породив крупные злоупотребления чиновников, чрезвычайно понизила доход государства. Канкрин вернулся к системе откупов, при которой доход быстро возрос. Общие размеры государственного бюджета при Канкрине, несмотря на его сдержанность, росли довольно быстро. К концу 30-х годов Николаю стало казаться, что он кое-чему у Канкрина успел научиться, и он решился попробовать проводить собственную финансовую политику, более смелую и предприимчивую. Так, ассигнации были в течение пяти лет выкуплены и заменены кредитными билетами. В результате за выпущенные номинально на сумму 596 миллионов ассигнации уплачено было всего 170 миллионов рублей серебром, а так как при этом тотчас же выпускались новые кредитные бумажки, обеспечиваемые сохранением металлического фонда в размере 1/6 части их ценности, то для выполнения всей операции потребовалось всего 28 миллионов рублей металлических, между тем как запас, имевшийся в казне, значительно превышал эту сумму. Таким образом операция прошла вполне удачно. После этого Николай, почувствовав себя опытным финансистом, стал действовать в управлении финансами гораздо смелее.

В 30-х и 40-х годах усиленными темпами сооружались дороги и застраивался Петербург, а отчасти и другие города и порты. В царствование Николая было построено более 8000 верст шоссейных дорог в России; по его же почину, вопреки мнению почти всех министров, была начата и постройка железных дорог, почти одновременно с Пруссией и Австрией. В 1837 году была построена Царскосельская железная дорога, в 1839 году начата постройка Варшавско-Венской железной дороги, в 1843 году (на средства казны) – Санкт-Петербургской – Московской, открытой в конце 1851 года. Главным строителем ее был Клейнмихель, бывший когда-то помощником Аракчеева и назначенный в 1842 году главноуправляющим путями сообщения, так как он один из немногих стоял за постройку железных дорог.

Склонность Николая к искусству выразилась в устройстве великолепного художественного музея в Эрмитаже, в значительном усилении средств Академии художеств и в поддержке русских художников за границей. Личные вкусы Николая и в этой области проявлялись, впрочем, с большим самовластием и произволом, что иногда, в особенности в последние годы царствования, отражалось невыгодно на судьбе художественных коллекций.

Военную часть и сферу военного управления Николай считал своей родной стихией. Комплектование и содержание постоянной армии лежало в то время тяжелым бременем на населении. Срок службы был 25 лет; новобранец исключался из своего сословия и становился как бы крепостным военного ведомства. Обращение с солдатами было в высшей степени грубое и жестокое. Обучение состояло в непрестанной муштре и превращало человека в машину. Офицеры готовились в кадетских корпусах, закрытых средних учебных заведениях с чрезвычайно суровой дисциплиной, из дворянских детей. Во главе военного управления стоял с 1828 по 1853 год весьма ловкий, но очень непопулярный деятель, граф (впоследствие князь) А. И. Чернышев, по плану которого в 1832 – 1836 годах было реорганизовано высшее военное управление, в результате вся власть сосредоточилась по военному ведомству в руках военного министра. Во главе морского ведомства в течение почти всего царствования Николая стоял начальник главного морского штаба генерал-адъютант князь Меншиков, человек умный и влиятельный, но никогда не бывший моряком. Сила и численность флота при Николае поддерживалась на одном уровне с морскими державами до тех пор, пока всюду был только парусный флот; но когда с начала 40-х годов в Англии, Франции и Америке стали переходить к паровым и винтовым судам, Россия стала заметно от них отставать. Значительные работы были произведены морским ведомством по укреплению портов, в особенности Кронштадта, и береговых линий (восточный берег Черного моря). Большое значение имели гидрографические работы в разных морях, омывающих русские берега, и научные исследования в северных странах, произведенные рядом экспедиций, а также исследование реки Амур.

После усмирения польского восстания в 1831 году и до венгерского похода 1849 года Россия не вела крупной войны, но в течение всего этого времени продолжалась с переменным успехом затяжная "малая" война на Кавказе. Целью этой войны являлось покорение и замирение кавказских горных племен, занимавших несколько оазисов в восточной и западной частях Кавказского хребта и по берегу Черного моря и упорно отстаивавших свою независимость. Большие неудачи русскому оружию пришлось испытать в 1843 году. После 1845 года при наместнике князе М. С. Воронцове дела значительно поправились: но в 1853 – 1854 годах во время русско-турецкой войны Шамиль вновь перешел в наступление, и окончательное покорение Кавказа совершилось уже в следующее царствование.

Во внешней политике произошли новые осложнения. В 1841 году в Лондоне состоялась новая конвенция о проливах, подписанная представителями всех великих держав, включая и Францию. Пальмерстон не без основания считал заключение этих конвенций крупной победой над дипломатией Николая. Столь же неудачно сложились, вследствие упорного стремления императора Николая всюду отстаивать принципы легитимизма, отношения России к Греции, Молдавии, Валахии и Сербии; население всех этих стран, освобожденных при содействии России, оказалось, в конце концов, сильно против нее восстановленным.

Когда получены были известия о февральской революции во Франции, Николай тотчас же попытался создать коалиционный оплот против распространения революционного движения; но прежде, чем его предложения дошли до Берлина и Вены, там также произошли революционные взрывы. 14 марта 1848 года Николай издал манифест, полный угроз по отношению к революционерам и кончавшийся словами: "С нами Бог, разумейте языци и покоряйтеся, яко с нами Бог!" Эти события повлекли за собой изменение в еще более реакционную сторону внутренней политики Николая. Он отказался от всяких преобразований в области крестьянского вопроса, и недоверие его к просвещению достигло своего апогея. Все переговоры с дворянами о крестьянской реформе были прекращены. Уваров тогда же объяснил Погодину очень определенно связь этой перемены с новым настроением государя, указав, что за отмену крепостного права дворянству пришлось бы дать какую-нибудь компенсацию, а ее можно было бы искать лишь в ограничении самодержавной власти. 27 февраля 1848 года был образован, под председательством князя Меншикова, секретный комитет для негласного обревизования деятельности цензуры. 2 апреля 1848 года комитет этот был превращен в постоянное учреждение, наблюдающее за действиями цензуры и докладывающее императору о всех замеченных послаблениях. Комплект студентов в каждом университете приказано было сократить до 300, за исключением лишь медицинских факультетов. Надзор за университетами был усилен до крайности. В 1850 году упразднены были кафедры философии на том основании, как объяснил новый министр, что польза от нее сомнительна, а вред весьма возможен; преподавание логики и психологии поручено профессорам богословия. Заграничные командировки прекращены, выезд за границу вообще затруднен до крайности. Даже классическая система в гимназиях, введенная Уваровым, взята была под подозрение. Древние языки сохранены были только для тех, кто непременно хотел идти в университеты, что вовсе не поощрялось. Преследованиям и репрессиям подвергались все заподозренные в недостатке политической благонадежности. Произведена была расправа с членами Кирилло-Мефодиевского общества в Киеве, донос на которых сделан был еще в 1847 году, затем с так называемыми "петрашевцами". Сюда же относятся цензурные репрессии против славянофилов в 1852 году.

За самонадеянность в иностранных делах, развившуюся в последние годы царствования Николая, России вскоре пришлось расплачиваться дорогой ценой. 14 июня Николай возвестил манифестом о решении своем занять Дунайские княжества, в обеспечение прав православной церкви и для понуждения турок выполнять обязательства, установленные со времен Кучук-Кайнарджийского мира. Переговоры были перенесены в Вену, где они велись при участии всех великих держав. Россия оказалась совершенно изолированной, так как Австрия и Пруссия не склонны были ее поддерживать. После уничтожения адмиралом Нахимовым 18 ноября 1853 года турецкого флота при Синопе англофранцузская эскадра вошла в Черное море. 1 марта 1854 года Англия и Франция предъявили России требование об очищении Дунайских княжеств, а 15 марта ими объявлена была России война. 28 марта на конференции в Вене Англия, Франция, Австрия и Пруссия констатировали полное свое единомыслие по Восточному вопросу, и предложение России, чтобы Австрия и Пруссия подписали протокол о нейтралитете было отвергнуто. Этим императору Николаю был нанесен самый чувствительный удар. По собственному его выражению, австрийский император своей изменой "повернул у него нож в сердце". Войска наши действовали на Дунае неудачно и под угрозой выставленной в тылу у них австрийской армии должны были очистить княжества. Императору Николаю пришлось отказаться от грандиозного плана высадки русского десанта прямо к Константинополю и принять меры к обороне собственных владений. Нападения английского флота на русские берега Балтийского и Белого морей и Тихого океана были отбиты; но в сентябре 1854 года союзники высадили в Крыму десантный корпус, и после неудачного для нас сражения при Альме началась длительная осада Севастополя. Очень скоро обнаружились все технические недостатки в снаряжении, мешавшие нам отразить врага, несмотря на то, что перевес численности был на нашей стороне и дух войск, стянутых в Севастополь, оказался превосходным. Главнокомандующие русскими силами, князь Паскевич, князь Горчаков и князь Меншиков, оказались далеко не на высоте. Отсутствие удобных путей сообщения, плохая организация частей продовольственной и санитарной довершали трудность нашего положения. Императору Николаю пришлось воочию убедиться в несовершенстве своей системы и в отрицательных сторонах того режима, который ознаменовал конец его царствования. Он не вынес мысли о возможности решительного поражения и, сознательно, по-видимому, пренебрегая медицинской помощью во время схваченной им в январе 1855 года простуды, приблизил тем самым свой конец. 18 февраля 1855 года он скончался. "Сдаю тебе команду не в добром порядке", – сказал он перед смертью своему сыну, будущему императору Александру.

Впрочем, существует неофициальная версия его смерти.

Вот что утверждал впоследствии В. В. Пеликан (1790 – 1873), бывший при Николае I директором и президентом медико-хирургической академии медицинского департамента военного министерства. Яд государю дал придворный лейб-медик Мандт по приказанию самого монарха. Мандт свидетельствовал, что Николай I решил покончить счеты с жизнью из-за крайне неудачного хода Крымской войны. 12 февраля он получил депешу о безуспешном штурме занятой турками Евпатории. Положение Севастополя становилось катастрофическим, а к союзникам подходили все новые и новые подкрепления. С этого дня государь перестал принимать министров, отказался от пищи, а ночами бродил по дворцу, как привидение.

"После получения депеши, – рассказывал Мандт, – вызвал меня к себе император и заявил:

– Был ты мне всегда преданным и потому хочу с тобою говорить доверительно. Ход войны раскрыл ошибочность всей моей внешней политики, но я не имею ни сил, ни желания измениться и пойти иной дорогой – это противоречило бы моим убеждениям. Пусть мой сын после моей смерти совершит этот поворот. Ему это сделать будет легче, столковавшись с неприятелем.

– Ваше величество, – отвечал я ему, – Всевышний дал вам крепкое здоровье, и у вас есть силы и время, чтобы поправить дело.

– Нет, исправить дела к лучшему я не в состоянии и должен сойти со сцены, с тем и вызвал тебя, чтобы помочь мне. Дай мне яд, который позволил бы расстаться с жизнью без лишних страданий, достаточно быстро, но не внезапно, чтобы не вызвать кривотолков".

Пораженный Мандт отказался сделать это, но Николай сумел заставить его все-таки дать ему страшное снадобье. После этого он позвал к себе наследника – Александра Николаевича. Их беседа длилась больше двух часов. Александр вышел от отца весь в слезах.

Тело усопшего поручили бальзамировать известному анатому Венцельгруберу, незадолго перед этим приглашенному в Россию. Будучи человеком независимым, Венцельгрубер через некоторое время опубликовал в Германии свой протокол о патологоанатомическом вскрытии тела императора, откуда явствовало, что причина смерти – яд.

Кстати, придворные медики отказались подписать бюллетени болезни, где причиною смерти значилось осложнение, связанное с простудой.

Николай II (1868 – 1918)

Император Всероссийский, старший сын императора Александра III и императрицы Марии Феодоровны.

Из учителей наибольшее влияние на него оказал К. П. Победоносцев, передавший воспитаннику твердое убеждение в "божественной избранности российских самодержцев". Для практического ознакомления с вопросами гражданского управления наследник цесаревич с 6 мая 1889 года участвовал в занятиях Государственного совета и комитета министров и сопровождал отца во многих поездках по России. В октябре 1890 года наследник предпринял путешествие на дальний Восток, направившись, через Вену, Триест, Грецию и Египет, в Индию, Китай и Японию. В пути он практически ознакомился с трудностями военно-морского дела. В Японии Николай посетил году Отсу, где 23 апреля 1891 года фанатик, находившийся в числе полицейских, совершил покушение на жизнь его высочества, нанесши ему удар саблей в голову; к счастью, рана оказалась неопасной. Обратный путь наследник совершил сухим путем, через Сибирь, положив начало осуществлению великого Сибирского рельсового пути.

В апреле 1894 года Николай был помолвлен с принцессой Алисой Гессенской. Невеста прибыла в Россию за полторы недели до кончины императора Александра III.

Манифест о восшествии на престол государя императора Николая Александровича (20 октября 1894 года) возвестил намерение "всегда иметь единой целью мирное преуспеяние, могущество и славу дорогой России и устроение счастья всех Его верноподданных". 14 ноября 1894 года состоялось бракосочетание императора. Дети от этого брака: сын Алексей и дочери Ольга, Татьяна, Мария, Анастасия.

14 мая 1896 года состоялась коронация императора и императрицы, печально ознаменованная гибелью тысяч людей на Ходынском поле. В этом видели дурное предзнаменование, которое в свое время сбылось.

Считая неограниченную монархию единственно возможной для России формой государственного устройства, император уже в январе 1895 года в речи перед депутатами от земства и городов назвал надежды на конституцию "бессмысленными мечтаниями" и заявил о своем твердом намерении "охранять начала самодержавия".

Миролюбивая политика России первых лет царствования Николая нашла наиболее яркое выражение в инициативе его по созыву мирных конференций. События на Дальнем Востоке привели в 1900 – 1901 годах к участию России в усмирении "боксерского восстания" в Китае, в 1904 – 1905 годах – к войне с Японией, в которой Россия потерпела поражение. 12 декабря 1904 года состоялся высочайший указ о предначертаниях к усовершенствованию государственного порядка. Из числа актов, изданных в исполнение этого указа, важнейшим является указ 17 апреля 1905 года о веротерпимости. Работы по переустройству высших государственных установлений, происходившие после обнародования манифеста 17 октября 1905 года, завершились в 1906 году изданием новых основных государственных законов, разрешавших, в частности, создание политических партий и организаций и учреждавших Государственную думу. Вторым дурным предзнаменованием для Николая стало Кровавое воскресенье 1905 года, когда перед Зимним дворцом была расстреляна мирная депутация рабочих.

Подозрительность и недоверие к лицам с сильным характером (С. Ю. Витте, П. А. Столыпин) необычайно усилили роль дворцовой камарильи. Безволие мужа царица стремилась "восполнить" своим характером; к концу царствования Николая II она сосредоточила в своих руках решение многих важнейших вопросов. Мистически настроенная и психически неуравновешенная, Александра Федоровна, а через нее и сам император оказывались под влиянием различных авантюристов, из которых особенно большую роль играл Г. Е. Распутин.

Тем временем начала осуществляться аграрная реформа Столыпина. В 1907 году Россия стала членом Антанты, в составе которой вступила в Первую мировую войну.

В августе 1912 года состоялись, при участии августейшей семьи, празднества и торжества по случаю столетия Отечественной войны. С особой торжественностью Россия праздновала 21 февраля 1913 года 300-летие Дома Романовых. Этот день был отмечен манифестом и высочайшим указом о даровании милостей населению.

В области внешних сношений события 1913 года на Балканском полуострове побудили императора обратиться к царю болгарскому и к королю сербскому с призывом остаться верными принятым на себя обязательствам. Во время переговоров, предшествовавших развязанной затем мировой войне, императором было предложено передать австро-сербский вопрос на рассмотрение Гаагской конференции. Когда Германией была объявлена война России, Николай повелел великому князю Николаю Николаевичу быть верховным главнокомандующим. Одновременно были созваны Государственный совет и Государственная дума. С начала мобилизации была воспрещена в России продажа крепких напитков. 22 августа 1914 года отменил запрещение до окончания военного времени. Под председательством Александры Федоровны был образован, по указу 11 августа 1914 года, верховный совет для объединения деятельности по призрению семей лиц, призванных на войну, а также семей раненых и павших воинов. Того же числа образован особый комитет великой княжны Ольги Николаевны по оказанию благотворительной помощи семьям лиц, призванных на войну. 14 сентября утвержден комитет великой княжны Татьяны Николаевны для оказания временной помощи пострадавшим от военных бедствий. С самого начала войны император неоднократно совершал путешествия в действующую армию, а 23 августа 1915 года лично принял на себя руководство всеми сухопутными и морскими силами, находящимися на театре военных действий.

Неспособность Николая руководить государством и армией, грязь распутинщины оттолкнули от него даже таких монархистов, как В. М. Пуришкевич, В. В. Шульгин и др. Возникла даже идея дворцового заговора против императора, чтобы сменой царя предупредить революцию и спасти монархию. Эти планы были сорваны февральской буржуазно-демократической революцией. 2 марта 1917 года Николай II отрекся от престола в пользу брата Михаила, но последний престола не принял.

8 марта 1917 года император с семьей был арестован, содержался под арестом в Царском Селе, затем был отправлен в Тобольск, а оттуда после Октябрьской революции – в Екатеринбург. В ночь с 16 на 17 июля 1918 года при приближении к городу мятежного чехословацкого корпуса Николай Романов и члены его семьи были расстреляны по,постановлению Уральского областного Совета. В августе 2000 года канонизирован как великомученник.

Никон (1605 – 1681)

Шестой патриарх Московский и всея Руси. Став игуменом Кожеозерского монастыря, Никон отправился в Москву и, согласно обычаю, явился на поклон к молодому царю Алексею Михайловичу. Царь очень сблизился с Никоном, посвятил его в архимандриты Новоспасского монастыря, где была родовая усыпальница Романовых, и поручил ему принимать просьбы от всех искавших царского милосердия и управы на неправду судей. Никон занял исключительное положение в Москве и приобрел всеобщую любовь. Были, впрочем, у него и неприятели, которым пришлось не по нраву, что Никон стал говорить проповеди – это было новостью! – выступил против "раздельнонаречного" пения, уродливо растягивавшего слова и т. д. Сделавшись митрополитом Новгородским, Никон приобрел еще большее влияние на царя, который в своих письмах называл его "солнцем сияющим" и т. п., а потому после смерти патриарха Иосифа Никон, согласно царскому пожеланию, избран был в патриархи (1652). Шестилетнее управление Никона русской церковью ознаменовалось возникновением раскола, непосредственной причиною которого считается предпринятое Никоном исправление церковных книг. В глазах раскола один только Никон был виновником нарушения древнего благочестия, потому последователи господствующей церкви стали именоваться "никонианами". Убежденный в православии греков, Никон испытал наиболее сильное влияние со стороны пришлых в Москву греческих иерархов. Он перенес в Россию греческие амвоны, греческий архиерейский посох, греческие клобуки и мантии, греческие церковные напевы, строил монастыри по образцу греческих, словом, всюду выдвигал греческий авторитет, отдавая ему преимущество перед вековою русской стариною. С Никоном особенно яростно спорили епископ Коломенский Павел и несколько архимандритов и протопопов, в их числе – Аввакум Петрович. На соборе 1656 года были преданы проклятию все придерживающиеся двуперстного сложения. Отныне в обширной патриаршей области Никон явился полновластным распорядителем. Число запрещенных попов при Никоне было настолько велико, что местами некому было совершать требы. Своим высокомерием, властолюбием, беспрестанным вмешательством в мирские дела он вооружил против себя и бояр. Образа фряжского (латинского) письма он подвергал публичному осмеянию; польские костюмы у одних прямо отбирал, у других выманивал хитростью и сжигал. Была у Никона сильная опора в лице царя, но скоро он лишился ее. В 1658 году, придравшись к пустяковому поводу, Никон торжественно заявил, что слагает с себя патриаршую власть, ожидая, что царь, как всегда, первый пойдет на мировую; этого не случилось: Алексей Михайлович не смог забыть, что Никон отказался отлучить от церкви двух предателей, изменивших царю во время польского похода. Никон удалился сначала в Воскресенский монастырь, однако в 1666 году над ним был произведен суд, и его сослали в Белозер-ский Ферапонтов монастырь. Царь Федор Алексеевич, уступая просьбам своего воспитателя Симеона Полоцкого, решил улучшить его положение, приказал вновь перевести в Воскресенский монастырь и просил вселенских патриархов простить его. Разрешительная грамота патриархов уже не застала Никона в живых: он скончался по пути в Ярославль и был погребен в Воскресенском монастыре как патриарх.

Нил Сорский (1433 – 1508)

Знаменитый деятель русской церкви. Сведения о нем скудны и отрывочны. Родился в крестьянской семье Майковых. До поступления в монашество Нил занимался списыванием книг, был "скорописцем".

Постригся Нил в Кирилло-Белозерском монастыре, где со времен основания ощущался глухой протест против землевладельческих прав монашества; протоиерей Кирилл сам не раз отказывался от сел, которые предлагались его монастырю благочестивыми мирянами. Те же взгляды были усвоены и его ближайшими учениками – "заволжскими старцами" с Нилом Сорским во главе. Совершив путешествие на Восток, в Палестину, Константинополь и на Афон, Нил особенно долго пробыл на Афоне и, по-видимому, Афону был больше всего обязан своим созерцательным настроением. По возвращении на родину (1473 – 1489) Нил основывает скит, собирая около себя немногочисленных последователей, "которые его были нрава", и в своей замкнутой, уединенной жизни интересуется почти исключительно книжными занятиями. Несмотря на эти занятия и любовь к уединенной жизни, Нил Сорский принимает участие в двух важнейших вопросах своего времени: об отношении к так называемым "новгородским еретикам" и о монастырских имениях. В деле о новгородских еретиках и Нил Сорский, и его ближайший "учитель" Паисий Ярославов, держались, по-видимому, более терпимых взглядов, чем большинство тогдашних русских иерархов с Геннадием Новгородским и Иосифом Волоцким во главе. Между тем оба старца не относятся к ереси безучастно. Оба они присутствуют на соборе 1490 года, разбиравшем дело еретиков, и едва ли не влияют на самое решение собора: первоначально все иерархи "стали крепко" и единогласно заявили, что "вся" (всех еретиков) сожещи достоить" – в конце же собор ограничивается лишь тем, что проклинает двух-трех попов-еретиков, лишает их сана и отсылает обратно к Геннадию.

Важнейшим фактом жизни Нила Сорского был его протест против землевладельческих прав монастырей на соборе 1503 года в Москве. Когда собор уже близился к концу, Нил Сорский, поддерживаемый другими кирилло-белозерскими старцами, поднял вопрос о монастырских имениях, равнявшихся в то время трети всей государственной территории и бывших причиной деморализации монашества. Ревностным борцом за идею Нила Сорского выступил его ближайший ученик – князь-инок Вассиан Патрикеев. Нил Сорский мог видеть только начало возбужденной им борьбы, он умер в 1508 году. Литературные произведения Нила Сорского – ряд посланий, небольшое Предание ученикам, краткие отрывочные заметки, более обширный монастырский Устав, покаянная молитва, напоминающая несколько великий канон Андрея Критского, и предсмертное Завещание. Важнейшие из них – послания и Устав: первые служат как бы дополнением к последнему. Общее направление мыслей Нила Сорского – строго аскетическое, но в более внутреннем, духовном смысле, чем понимался аскетизм большинством тогдашнего русского монашества. Иночество, по мнению Нила, должно быть не телесным, а духовным; оно требует не внешнего умерщвления плоти, а внутреннего, духовного самосовершенствования. Почва монашеских подвигов – не плоть, а мысль и сердце. Непомерному пощению Нил не сочувствует. Он враг вообще всего, что рассчитано на внешний эффект, считает излишним иметь в храмах дорогие сосуды, золотые или серебряные, украшать церкви; церковь должна иметь только необходимое, "повсюду обретаемое и удобь покупаемое". Чем жертвовать церкви, лучше раздать нищим. Личная воля инока (а равно и каждого человека) должна подчиняться, по взгляду Нила, только одному авторитету – "божественных писаний". С изучением божественных писаний должно быть, однако, соединено критическое отношение к общей массе письменного материала: "писания многа, но не вся божественна". Эта мысль о критике была одной из самых характерных в воззрениях и самого Нила, и всех "заволжских старцев" – и для тогдашнего большинства грамотников совершенно необычной. В глазах последних, как, например, Иосифа Волоцкого, всякая вообще "книга", "писание" являлись чем-то непререкаемым и боговдохновенным. Все эти черты, резко отличающие характер книжных занятий Нила Сорского и самый взгляд его на "писание" от обычных, господствовавших в его время, конечно, не могли пройти для него даром; такие люди, как Иосиф Волоцкий, чуть не обвиняют его прямо в ереси.

Из общего взгляда Нила Сорского на сущность и цели иноческого обета непосредственно вытекал и энергичный протест его против монастырских имуществ. Всякую собственность, не только богатство, Нил считает противоречащей иноческим обетам. Его взгляды легли в основу воззрений "нестяжателей", с которыми жестоко спорили иосифляне (последователи Иосифа Волоцкого); они придерживались прямо противоположных принципов.

Новиков Николай Иванович (1744 – 1818)

Знаменитый общественный деятель. В начале 1762 года поступил на службу в Измайловский полк и, как часовой у Измайловских казарм в день воцарения Екатерины II, был произведен в унтер-офицеры. Уже во время службы своей в полку Новиков обнаруживал "вкус к словесным наукам" и склонность к книжному делу. В 1767 году он был в числе молодых людей, которым в комиссии депутатов для сочинения проекта нового уложения поручено было ведение протоколов; поручение это императрица считала делом высокой важности и предписала "к держанию протокола определить особливых дворян с способностями". Новиков работал в малой комиссии о среднем роде людей и в большой комиссии. Это ознакомило его со многими важными вопросами русской жизни и сделало его лично известным Екатерине.

В 1768 году Новиков вышел в отставку и вскоре стал издавать еженедельный сатирический журнал "Трутень". По вопросу о содержании сатиры "Трутень" вступил в полемику со "Всякой Всячиной", органом самой императрицы; в полемике этой принимали участие и другие журналы, разделившиеся на два лагеря. "Всякая Всячина" проповедовала умеренность, снисходительность к слабостям, осуждая "всякое задевание особ". "Трутень" стоял за смелые, открытые обличения. Борьба была неравная; "Трутень" должен был умерить тон, отказаться от обсуждения крестьянского вопроса, а затем и совсем прекратился не по воле издателя. В 1772 году Новиков выступил с новым сатирическим журналом – "Живописцем", лучшим периодическим изданием XVIII в. Такой успех журнала сам Новиков объяснял тем, что он пришелся по вкусу мещанам, ибо "у нас те только книги четвертыми и пятыми изданиями печатаются, которые этим простосердечным людям, по незнанию ими чужестранных языков, нравятся". В ряде статей, из которых одни принадлежали И. В. Тургеневу, другие приписывались Радищеву, он горячо ратовал против крепостного права. Скоро "Живописец" вынужден был заменить живую сатиру серьезными по тону статьями, а затем и совершенно прекратился. В 1774 году Новиков стал издавать "Кошелек" – журнал, специально направленный против галломании. Его нападки против нравов светского общества возбудили сильное неудовольствие в придворных сферах. Противовес модному французскому воспитанию Новиков пытался найти в добродетелях предков, в нравственной высоте и силе старых русских начал. Он выпустил ряд исторических изданий, которые должны были содействовать укреплению национального самосознания и дать "начертание нравов и обычаев наших предков", чтобы мы познали "великость духа их, украшенного простотой". Таковы "Древняя Российская Вивлиофика", "Древняя Российская Идрография" (описание Московского государства, составленное при Феодоре Алексеевиче), "Повествователь древностей Российских, или Собрание достопамятных записок по Истории и Географии Российской", "История о невинном заточении боярина А. С. Матвеева", "Скифская история из разных иностранных историков, паче же из Российских верных историй и повестей, от Андрея Лызлова прилежными трудами сложенная и написанная лета 1692", издана с целью "обличения несправедливого мнения тех людей, которые думали и писали, что до времени Петра Россия не имела никаких книг, кроме церковных". Материал для своих изданий памятников старины Новиков черпал из древлехранилищ частных и церковных, а также государственных,доступ к некоторым разрешен Новикову императрицей в 1773 году. Он и сам составил собрание рукописей исторического содержания. Много материалов доставляли ему Миллер, князь Щербатов, Бантыш-Каменский и др., а равно и Екатерина II, поддержавшая издание "Вивлиофики" щедрыми субсидиями. Отношения императрицы к Новикову за этот период его деятельности вообще отличались благосклонностью. Императрица до известной степени прониклась любовью к русской старине. В своих взглядах на русскую старину Новиковне всегда отличался устойчивостью. Древние российские государи, по его словам, "яко бы предчувствовали, что введением в Россию наук и художеств наидрагоценнейшее российское сокровище – нравы – погубятся безвозвратно"; но вместе с тем он – ревностный приверженец просвещения, почитатель Петра Великого и тех людей, труды которых на пользу русского просвещения он любовно заносит в свой "Опыт исторического словаря о российских писателях", появившийся в 1772 году.

Исход из колебаний и противоречий Новиков нашел в масонстве. Первые связи Новикова с масонством начались в Петербурге. Друзья еще в 1775 году зазывали его в масонство, но Новиков долго колебался, не желая связывать себя клятвой, предмет которой ему был неизвестен. Масоны очень дорожили вступлением Новикова; вопреки своим правилам, они сообщили ему содержание первых трех "степеней" до вступления его в ложу.

В 1777 году Новиков выпустил 22 номера "Санкт-Петербургских Ученых Ведомостей". Это был журнал ученой и литературной критики, поставивший себе целью, с одной стороны, сблизить русскую литературу и науку с ученым миром Запада, с другой – выставлять заслуги отечественных писателей, особенно исторических. Весь доход с издания предназначался на устройство и содержание в Петербурге первоначальных народных училищ. В этом сказались уже две основные черты позднейшей деятельности Новикова: умение организовать общественную самодеятельность и стремление работать на пользу просвещения. В 1779 году Херасков, куратор Московского университета и масон, предложил Новикову взять в аренду университетскую типографию и издание "Московских Ведомостей". Новиков переехал в Москву, и здесь начинается третий и наиболее блестящий период его деятельности. В Москве Новиков нашел кружок масонов, людей, преданных тем же интересам нравственности и самопознания (И. В. Лопухин, С. И. Гамалея, И. Е. Шварц, кн. Трубецкой и Черкасский, И. В. Тургенев, несколько профессоров университета, княгиня В. А. Трубецкая). В этом кружке теоретическая мысль Новикова окончательно окунулась в масонство. Но этот мистический туман не помешал просветительной деятельности Новикова, нашедшей большую опору в И. Е. Шварце, с которым Новиков "сделался на всю жизнь, до самой смерти Шварца, неразлучным". Быстро приведя в порядок и значительно расширив университетскую типографию, Новиков менее чем в три года напечатал в ней больше книг, чем вышло из нее перед тем в 24 года. Новиков поднял и значение "Московских Ведомостей", к которым стал прилагать прибавления разнообразного содержания; число подписчиков увеличилось всемеро (с 600 до 4000). Новиков издавал и другие книги. Своей деятельностью он хотел создать обильный и доступный запас полезного и занимательного чтения для обширного круга читателей. Считая книгопечатание "наивеличайшим из всех изобретений", Новиков высказал мысль об учреждении "общества, старающегося о напечатании книг". Мысль эта был осуществлена в "Дружеском Ученом Обществе", которое затем слилось с типографической компанией, учрежденной в 1784 году. С целью удешевления книг Новиков связался со всеми существовавшими тогда книжными лавками, заводил комиссионеров, отпускал книгопродавцам на льготных условиях товар в кредит, иногда десятками тысяч экземпляров, устраивал книжную торговлю не только в провинциальных городах, но и в деревнях. В Москве, где до тех пор существовали только две книжные лавки, с оборотом в десять тысяч рублей, при Новикове и под его влиянием число их возросло до 20, и книг продавали они ежегодно тысяч на двести. Он же учредил в Москве первую библиотеку для чтения. Он не только распространил, но и создал любовь к наукам и охоту к чтению. Сквозь вызванную им усиленную работу переводчиков, сочинителей, типографий, книжных лавок, возбужденные изданными им книгами и журналами толки стало, по замечанию В. О. Ключевского, пробиваться то, с чем еще незнакомо было русское просвещенное общество: общественное мнение. Наряду с книгоиздательскими предприятиями Новикова шла и педагогическо-благотворительная деятельность его кружка. Она достигла наибольшего развития в голодный 1787 год, когда Новиков в широких размерах оказывал помощь голодающим. Средства к этому доставил гвардейский офицер Григорий Максимович Походяшин, сын уральского горнозаводчика, который отдал в распоряжение Новикова все свое громадное состояние и, умирая в бедности, услаждал свои последние минуты тем, что с умилением смотрел на портрет Новикова, указавшего ему истинный путь жизни.

Деятельность Новикова была в полном расцвете, когда над ним собралась гроза. Прежде всего заявила к нему претензию комиссия народных училищ за перепечатку некоторых учебников, ею изданных. Новиков делал это по распоряжению московского главнокомандующего Чернышева и не для прибыли, а для того, чтобы в продаже было достаточно учебных книг по дешевой цене; но Чернышев тем временем умер, и Новикову пришлось выдать комиссии вознаграждение. Напечатанная Новиковым "ругательная" история иезуитов, которым покровительствовала императрица, была запрещена. В 1785 году было поведено составить изданиям Новикова опись и передать их на рассмотрение московского архиепископа Платона, который должен был также испытать в вере самого Новикова. В своем донесении (январь 1786 года) архиепископ Платон разделил издания Новикова на три разряда: одни он считал весьма полезными при бедности нашей литературы; других, мистических, он, по его словам, не понимал; третьи, составленные французскими энциклопедистами, он считал зловредными. О вере Новикова Платонписал: "Молю всещедрого Бога, чтобы во всем мире были христиане таковые, как Новиков". В марте 1786 года Новикову была вновь разрешена торговля книгами, но часть их была опечатана.

Отзыв Платона не рассеял недоверия Екатерины к Новикову. Еще задолго до истечения срока контракта Новикова на аренду университетской типографии императрица не раз повторяла распоряжение, чтобы типографию больше Новикову не отдавать. Потеря была для Новикова весьма чувствительна, хотя в распоряжении его и остались типографии компании.

В 1790 году в Москву назначен был главнокомандующим князь Прозоровский, человек невежественный, жестокий. Он посылал на Новикова доносы, вызвавшие командировку в Москву графа Безбородко для производства негласного дознания. Безбородко не нашел никаких поводов к преследованию Новикова. В 1791 году Новиков вынужден был, однако, прекратить существование типографической компании. В апреле 1792 году Прозоровскому послан был указ расследовать, не печатает ли Новиков, в противность закону, книг церковной печати. Прозоровский послал для ареста Новикова, который серьезно больной жил в своей усадьбе Авдотьине, гусарскую команду, так перепугавшую детей Новикова, что они всю жизнь после того страдали нервными припадками. Не находя доказательств против Новикова, Прозоровский просил о присылке знаменитого следователя того времени Шешковского и представлял о неудобствах передачи дела Новикова обыкновенному суду. Еще до окончания следствия императрица указом от 10 мая 1792 года повелела тайно перевезти Новикова в Шлиссельбургскую крепость, где новые его допросы вел Шешковский. 1 августа 1792 года императрица подписала указ о заключении Новикова в Шлиссельбургскую крепость на 15 лет. В указе говорилось, что и это решение было смягчением "нещадной"казни (т. е. смертной), которой он подлежал бы по силе законов за свои "обнаруженные и собственно им признанные преступления", "хотя он и не открыл еще сокровенных своих замыслов". Новиков обвинялся в "гнусном расколе", в корыстных обманах, в деятельности масонской (что не было запрещено ни раньше, ни после), в связях с герцогом Брауншвейгским и другими иностранцами, а также с великим князем Павлом Петровичем. Все эти обвинения указ 1 августа относит не к одному Новикову, а ко всем его соучастникам-масонам; пострадал же один только Новиков, хотя он и не считался главой московских масонов. Собственно, против одного Новикова выставлено было обвинение в нарушении данной им в 1786 году подписки не торговать книгами, признанными зловредными; но в этом не было "государственного" преступления. Даже князь Прозоровский был поражен исходом дела Новикова. "Я не понимаю конца сего дела, – писал он Шешковскому, – как ближайшие сообщники, если он преступник, то и те преступники". Карамзин искал причины осуждения Новикова не в официально выставленных против него обвинениях и, между прочим, на первом месте поставил раздачу Новиковым хлеба голодающим, которая казалась подозрительной, так как не знали источника затраченных им при этом средств.

Четыре с половиной года провел Новиков в крепости, терпя крайнюю нужду в самом необходимом, даже в лекарствах, хотя заключение его самоотверженно разделял доктор Багрянский. Император Павел I в первый же день своего царствования освободил Новикова. Новиков был взят в крепость еще в полном развитии его сил и энергии, а вышел оттуда "дряхл, стар, согбен". Он вынужден был отказаться от всякой общественной деятельности и до самой своей смерти прожил почти безвыездно в Авдотьине, заботясь о нуждах своих крестьян и об их просвещении.