Радищев Александр Николаевич (1749 – 1802)

Известный писатель, один из главных представителей "просветительной философии". Дед его, Афанасий Прокофьевич Радищев, один из потешных Петра Великого, дослужился до бригадирского чина и дал своему сыну Николаю хорошее по тому времени воспитание: Николай Афанасьевич знал несколько иностранных языков, был знаком с историей и богословием, любил сельское хозяйство и много читал. Он был очень любим крестьянами, такчто во время Пугачевского бунта, когда он со старшими детьми спрятался в лесу, а младших детей отдал на руки крестьянам, никто не выдал его. Старший сын его, Александр, был любимец матери. В Москве Радищев был помещен у родственника своей матери, М. ф. Аргама-кова, и поручен заботам очень хорошего француза-гувернера, бывшего советника Руанского парламента, бежавшего от преследований правительства Людовика XV. Очевидно, от него Радищев и узнал впервые некоторые положения философии Просвещения.

С 1762 по 1766 год Радищев учился в Пажеском корпусе (в Санкт-Петербурге) и, бывая во дворце, мог наблюдать роскошь и нравы екатерининского двора. Когда Екатерина повелела отправить в Лейпциг для научных занятий двенадцать молодых дворян, в том числе шесть пажей из наиболее отличившихся поведением и успехами в учении, среди них находился и Радищев. На содержание студентов были назначены значительные средства, но приставленный к дворянам в качестве воспитателя ("гофмейстера") майор Бокум утаивал значительную их часть в свою пользу, так что студенты сильно нуждались. Их поместили в сырой, грязной квартире. Радищев много болел. Бокум был человек грубый, необразованный, несправедливый и жестокий, позволявший себе применять к русским студентам телесные наказания, иногда оченьсильные. Неудовольствие их постоянно росло и наконец выразилось в очень крупной истории. Бокум постарался выставить студентов бунтовщиками, обратился к содействию лейпцигских властей, потребовал солдат и посадил всех русских студентов под строгий караул. Только благоразумное вмешательство посла, князя Белосельского, не дало истории этой окончиться по сценарию Бокума.

Из товарищей Радищева особенно замечателен был Ф. В. Ушаков. Он оказал на Радищева огромное влияние. Радищев написал его "Житие" и напечатал некоторые из сочинений Ушакова. Здоровье его было расстроено еще до поездки за границу, а в Лейпциге он еще испортил его, отчасти образом жизни, отчасти чрезмерными занятиями, и опасно захворал. Перед смертью, призвав к себе одного Радищева, Ушаков передал в его распоряжение все свои бумаги и сказал: "Помни, что нужно в жизни иметь правила, дабы быть блаженным".

Радищев в Лейпциге пробыл пять лет, приобрел разнообразные и серьезные научные познания и стал одним из самых образованных людей своего времени не только в России. Возвратившись в Петербург, он вступил на службу в Сенат, с чином титулярного советника, а затем в штаб командовавшего в Петербурге генерал-аншефа Брюса в качестве обер-аудитора и выделился добросовестным и смелым отношением к своим обязанностям. В 1775 году Радищев вышел в отставку в чине армии секунд-майора. Один из товарищей Радищева по Лейпцигу, Рубановский, познакомил его с семьей своего старшего брата, на дочери которого, Анне Васильевне, он и женился.

В 1778 году Радищев был вновь определен на государственную службу. Вскоре ему пришлось участвовать в разрешении одного дела, где целая группа служащих, в случае обвинения, подлежала тяжелому наказанию. Радищев, изучив дело, решительно встал на защиту обвиняемых. Он не согласился подписать приговор и подал особое мнение; напрасно его уговаривали, пугали немилостью президента, графа А. Р. Воронцова – он не уступал; пришлось доложить об его упорстве Воронцову. Последний сначала действительно разгневался, предполагая в Радищеве какие-нибудь нечистые побуждения, но все-таки потребовал дело к себе, внимательно пересмотрел его и согласился с мнением Радищева: обвиняемые были оправданы. В 1788 году он переведен был на службу в петербургскую таможню, помощником управляющего, а потом и управляющим. На службе в таможне Радищев тоже отличился своим бескорыстием, преданностью долгу, серьезным отношением к делу.

После кончины горячо любимой жены (1783) он стал искать успокоения в литературной работе. В 1789 году было напечано "Житие Федора Васильевича Ушакова с приобщением некоторых его сочинений". Воспользовавшись указом Екатерины II о вольных типографиях, Радищев завел типографию у себя на дому и в 1790 году напечатал в ней свое "Письмо к Другу, жительствующему в Тобольске, по долгу звания своего". В этом небольшом сочинении описывается открытие памятника Петру Великому и попутно высказываются некоторые общие мысли о государственной жизни, о власти и пр. "Письмо" было лишь как бы "пробой"; вслед за ним Радищев выпустил свое главное сочинение: "Путешествие из Петербурга в Москву", с эпиграфом из "Телемахиды" В. К. Тредьаковского: "Чудище обло, озорно, огромно, стозевно и лаяй". Книга начинается с посвящения "А. М. К., любезнейшему другу", т. е. товарищу Радищева, Кутузову. В посвящении этом автор пишет: "Я взглянул окрест меня – душа моя страданиями человеческими уязвлена стала". Он понял, что человек сам виноват в этих страданиях, оттого что "он взирает не прямо на окружающие его предметы".

Книга стала быстро раскупаться. Ее смелые рассуждения о крепостном праве и других печальных явлениях тогдашней общественной и государственной жизни обратили на себя внимание самой императрицы, которой кто-то доставил "Путешествие". Хотя книга была издана "с дозволения управы благочиния", т. е. с разрешения цензуры, но все-таки против автора было поднято преследование. Имя его не было выставлено на книге; но, арестовав купца Зотова, в лавке которого продавалось "Путешествие", скоро узнали, что оно писано и издано Радищевым. Он был тоже арестован, дело препоручили известному Шешковскому. Екатерина забыла, что Радищев и в пажеском корпусе, и за границей учился "праву естественному" по высочайшему повелению и что она сама проповедовала и дозволяла проповедовать принципы, подобные тем, какие проводило "Путешествие". Она отнеслась к книге Радищева с сильным личным раздражением, сама составила вопросные пункты ему, сама через Безбородко руководила всем делом.

Посаженный в крепость и допрашиваемый страшным Шешковским, Радищев заявлял о своем раскаянии, отказывался от своей книги, но вместе с тем в показаниях своих нередко высказывал те же взгляды, какие приводились в "Путешествии". Выражением раскаяния Радищев надеялся смягчить угрожавшее ему наказание, но вместе с тем он был не в силах скрывать свои убеждения. Характерно, что расследование, произведенное Шешковским, не было сообщено палате уголовного суда, куда, по высочайшему указу, было передано дело о "Путешествии".

Судьба Радищева была заранее решена: он был признан виновным в самом указе о предании его суду. Трудно было обвинить автора за книгу, изданную с надлежащего разрешения, и за взгляды, которые еще недавно пользовались покровительством императрицы. Уголовная палата применила к Радищеву статьи "Уложения" о покушении на государево здоровье и приговорила его к смертной казни. Приговор, переданный в сенат и затем в совет, был утвержден в обеих инстанциях и представлен Екатерине. 4 сентября 1790 года состоялся именной указ: "по милосердию и для всеобщей радости", по случаю заключения мира со Швецией, смертная казнь заменена ссылкой в Сибирь, в Илимский острог, "на десятилетнее безысходное пребывание". Указ тогда же был приведен в исполнение.

Печальная судьба Радищева привлекла к себе всеобщее внимание: приговор казался невероятным, в обществе не раз возникали слухи, что Радищев прощен, возвращается из ссылки – но слухи эти не оправдывались, и Радищев пробыл в Илимске до конца царствования Екатерины. Положение его в Сибири было облегчено тем, что граф А. Р. Воронцов продолжал все время оказывать поддержку ссыльному писателю, доставлял ему покровительство со стороны начальников в Сибири, присылал ему книги, журналы, научные инструменты и пр. К нему в Сибирь приехала сестра его жены, Е. В. Рубановская, и привезла младших детей (старшие остались у родных для получения образования). В Илимске Радищев женился на Е. В. Рубановской. Во время ссылки он изучал сибирскую жизнь И сибирскую природу, делал метеорологические наблюдения, много читал и писал и чувствовал такое стремление к литературной работе, что даже в крепости, во время суда, написал повесть о Филарете Милостивом. В Илимске он занимался также лечением больных, вообще старался помочь чем кому мог и сделался, по свидетельству современника, "благодетелем той страны". Его заботливая деятельность простиралась верст на 500 вокруг Илимска.

Император Павел вскоре после своего воцарения вернул Радищева из Сибири, однако ему предписано было жить в его имении Калужской губернии, сельце Немцове, а за его поведением и перепиской ведено было наблюдать губернатору.

После воцарения Александра I Радищев получил полную свободу; он был вызван в Петербург и назначен членом комиссии для составления законов. Сохранились воспоминания о том, что Радищев, удивлявший всех "молодостью седин", подал общий проект о необходимых законодательных преобразованиях – проект, где опять выдвигалось вперед освобождение крестьян и пр. Председатель комиссии, граф Завадовский, сделал ему строгое внушение за его образ мыслей, сурово напомнив ему о прежних увлечениях и даже упомянув о Сибири. Радищев, человек с сильно расстроенным здоровьем, с разбитыми нервами, был до того потрясен выговором и угрозами Завадовского, что решился покончить с собой. Он выпил яду и умер в страшных мучениях. Похоронен на Волковом кладбище.

Раевский Николай Николаевич (1771 – 1829)

Герой Отечественной войны, генерал от кавалерии.

Записанный еще в младенчестве в военную службу, Раевский двадцати лет от роду был уже полковником лейб-гвардии Семеновского полка, отчасти благодаря родству с князем Г. А. Потемкиным. Участвовал в военных действиях против турок и поляков; позже, командуя Нижегородским драгунским полком, был при взятии Дербента (1796). Оклеветанный пред императором Павлом, Раевский был временно исключен из службы. Во время кампании 1807 года находился в авангарде, под начальством князя Багратиона, и командовал егерской бригадой. В шведскую войну 1810 года, командуя корпусом, особенно отличился при осаде Силистрии.

В 1812 году, командуя в армии Багратиона 26-й дивизией, Раевский задерживал наступление Наполеона. Под Смоленском в течение суток защищал город против превосходящих сил неприятеля. Во время Бородинского сражения Раевский с своим 7-м корпусом стоял на правом фланге левого крыла армии, против которого устремлены были почти все силы французов. Блестящая защита редута, получившего его имя и известного как "батарея Раевского", дала ему прочную славу. Под Малоярославцем он вместе с Дохтуровым удачно защищал Калужскую дорогу; в сражении под Красным много содействовал окончательному поражению наполеоновской армии.

В 1813 году Раевский участвовал в сражениях под Бауценом, Дрезденом, Кульмом, Лейпцигом (во время последнего был ранен пулей в грудь, но оставался на лошади до конца битвы). В 1814 году под Бар-Сюр-Об командовал армией вместо раненого графа Витгенштейна; под Арсисом, после кровопролитной битвы, первым вошел в город, а затем преследовал неприятеля до Парижа.

Дочь Раевского, Мария Николаевна, была просватана им за блестящего генерала, князя С. Н. Волконского. Брак этот свершился по настоянию отца, который в 1825 году был потрясен, узнав, что его зять находится в первых рядах заговорщиков-декабристов. Еще большее потрясение испытал Раевский, когда Мария решила разделить участь сосланного мужа и отправилась за ним в Сибирь.

Несмотря на то что женам ссыльных декабристов учинены были самые строгие и даже жестокие препоны, отношение императора Николая к генералу Раевскому всегда оставалось исключительно хорошим. Достаточно сказать, что вскоре после восстания на Сенатской площади он был назначен членом Государственного совета.

Разин Степан Тимофеевич (ок. 1630 – 1671)

Глава народного движения, за которым утвердилось название бунта Стеньки Разина. Старший брат Стеньки Разина был повешен в 1665 году князем Юрием Долгоруким за то, что самовольно ушел из похода против поляков с отрядом донских казаков, над которыми был атаманом. Младшим братом Степана Разина был Фрол, или Фролка, его неразлучный спутник.

В 1667 году слухи дошли в Москву о Степане как человеке опасном. Собрав удальцов, Разин хотел плыть с ними по Азовскому морю грабить турецкие берега; но черкасский атаман Корнило Яковлев не позволил этого и некоторое время удерживал казаков в повиновении московскому царю. Тогда Стенька поплыл вверх по Дону, грабя богатых казаков и разоряя их дома. Его отряд имел казацкое устройство, делился на сотни и десятки; над сотней начальствовал сотник, над десятком – десятник. Стенька Разин был атаманом, есаулом – Ивашка Черноярец. В это время плыл весенний караван судов из Нижнего Новгорода в Астрахань. Тут были казенный струг с ссыльными, ехавшими на житье в Астрахань; судно московского богача Шорина, везшее казенный хлеб; суда патриаршие и других частных лиц. Стенька напал на караван; стрельцы ему не сопротивлялись. Караван был разграблен, начальные люди были убиты, ссыльные выпущены на волю; чернорабочим (ярыжным) Стенька сказал, отпуская их на волю: "Я пришел бить только бояр да богатых господ, а с бедными и с простыми готов, как брат, всем поделиться".

После этого Стенька отправился к Царицыну, но не взял его, а только напугал воеводу, который беспрекословно исполнил все его требования, выдал наковальню, мехи и кузнечную снасть. У Стеньки было теперь уже 35 стругов, с 1500 человек; он проплыл мимо Черного Яра, встретил, разбил и высек московского воеводу Беклемишева, вошел в Каспийское море и оттуда рекой Яиком достиг Яицкого городка. Все это происходило летом 1667 года. Яицкий городок был взят хитростью: стрелецкий голова Яцын впустилСтеньку только в церковь помолиться, но вошедшие с ним товарищи отворили ворота и впустили остальных казаков. Яцын и 170 других стрельцов были казнены; остальным была предоставлена свобода, однако потом Разин перебил всех, не пожелавших присоединиться к его отряду.

В это время астраханский воевода Хилков, действиями которого московское правительство было недовольно, был сменен и на его место прислан князь Прозоровский. Он послал к Разину двух посланцев с увещаниями принести повинную; только один из них возвратился к князю Прозоровскому, а другой был брошен в воду. Весной 1668 года Стенька ушел в море, к нему примыкали новые и новые отряды удальцов. Стенька в это время грабил дагестанские берега, разорял города и превращал их, как, например, Дербент, в груду развалин. В Реште Стенька предложил свою службу персидскому шаху. Переговоры по этому поводу затянулись; между тем жители Решта тайно напали на казаков и убили у них 400 человек. Разин отплыл из Решта в Фарабат и на жителях этого города выместил свое поражение. Пять дней казаки мирно торговали, а на шестой Степан Тимофеевич поправил на голове шапку. Это было условленным знаком: казаки бросились на беззащитных жителей, часть их перебили, часть взяли в плен и потом разменивались с персиянами, давая одного персиянина за трех, четырех христиан.

С наступлением весны 1669 года Разин поплыл на восточный берег Каспийского моря и погромил туркменские улусы. Здесь летом напал на них персидский флот, но потерпел полное поражение. Начальник флота, Менеды-хан, спасся, сын же его и красавица дочь попались в плен; последняя сделалась наложницей Разина.

25 августа Разин явился в Астрахань и принес повинную, положив бунчук и знамена в приказной избе. Казаки обещали, что сдадут всех пленных персиян, выдадут пушки, отпустят русских служилых людей без задержки. Взамен этого они получили разрешение выбрать шестерых выборных и отправить в Москву ходатайствовать пред царем о полном прощении. На радостях Разин пировал, устраивал празднества и катался по Волге. Во время одного из таких катаний, разгоряченный вином, Разин стал на край струга, схватил свою любовницу персиянку и бросил ее в Волгу со словами: "Возьми, Волга-матушка! Много ты мне дала серебра и золота и всякого добра, наделила честью и славой, а я тебя еще ничем не поблагодарил!"

4 сентября 1669 года Стенька со своими казаками отправился из Астрахани на Дон. На острове между Кагальницкой и Ведерниковской станицами устроил городок Кагальник и обнес его валом. Дон представлял собой, таким образом, два лагеря: атаманом в Черкасске был Корнило Яковлев, а в Кагальнике – Степан Разин. Обаяние личности удалого атамана Степана Тимофеевича все росло. В народной молве он превращается в чародея, в которого царицынские пушки не выстрелили, когда воеводы хотели открыть огонь по казакам. Богатство казаков Разина тоже увеличивало число его приверженцев. В распоряжении Стеньки было теперь около семи тысяч казаков. Он собрал круг и объявил, что идет на Царицын. Город был взят вследствие измены жителей. Воевода Тургенев заперся было в башне, но был взят, изувечен и брошен в реку. Разин укрепил Царицын и, собрав круг, объявил казакам свое намерение – идти вверх по Волге под государевы города, выводить воевод, или идти к Москве против бояр. В это время сделалось известным, что сверху Волги шли стрельцы, а снизу выслал ратных людей к Черному Яру астраханский воевода Прозоровский. Стенька с реки, а конные казаки с суши напали на стрельцов, расположившихся на Денежном острове, в семи верстах от Царицына. 500 стрельцов было убито, более трехсот Стенька взял на свои суда в качестве гребцов. Затем Стенька направился не на верхние города, а на Астрахань, где ждали его свои люди. Князь Прозоровский заботился об укреплении города при помощи иноземцев, в особенности Бутлера, капитана первого русского корабля "Орел", стоявшего тогда в Астрахани. Только два дня продолжалась осада; 24 июня Астрахань была уже в руках казаков. Воевода был ранен и затем сброшен с колокольни самим Разиным. Много людей было казнено; в Троицком монастыре в одной братской могиле были погребены 441 труп. Город оказался разграблен, знаменитый "Орел" сожгли.

Три недели пробыл Стенька в Астрахани и каждый день бывал пьян. Каждый день бывали и кровавые потехи. В угоду толпе Стенька разъезжал по городу и обрекал на смерть всякого, ей неугодного; одних резали, других калечили, третьих топили. Были убиты сыновья князя Прозоровского, жен и дочерей побитых дворян, сотников и подьячих Разин стал выдавать за казаков, причем священникам приказано было венчать не по архиерейскому благословению, а по печатям атамана. Митрополит Иосиф, пощаженный бунтовщиками, молчал.

Оставив в Астрахани атаманом Ваську Уса, половину астраханцев и московских стрельцов и по два человека с каждого десятка донских казаков, Разин с остальными отправился вверх по Волге. Стенька занял Саратов; воевода был утоплен, дворяне и приказные люди перебиты, в городе введено казацкое устройство. В первых числах сентября Разин дошел до Симбирска. В то же время его агенты рассеялись по всему государству, возбуждая народ, и под Симбирском войско Разина стало значительно увеличиваться. К нему приходили беглые крестьяне, черемисы, чуваши, мордва. Боярин Милославский заперся в городе и мужественно выдерживал осаду. Около октября пришла к нему помощь с князем Юрием Барятинским.

Первого октября между Барятинским и Разиным произошло первое сражение, а через три дня – второе. Стенька был разбит наголову, бросил на произвол судьбы крестьян, чувашей и черемисов, а сам с казаками спустился по Волге. Когда мятежники заметили, что казаки их оставили, то бросились к Волге, чтобы спастись бегством; но Барятинский напал на них, многие были перебиты или утоплены; более 600 человек попалось в плен и сейчас же были казнены без суда – одни четвертованы, другие расстреляны, большая часть повешены. Жители пригородных слобод пришли с повинной. Барятинский наказал из них кнутом по одному человеку на каждую слободу, а остальных привел к присяге.

Между тем до поражения мятежников было еще далеко. Бунт запылал на всем пространстве между Окой и Волгой: в селах крестьяне истребляли помещиков и приказчиков и уходили в казаки; в городах жители пристали к мятежникам и вводили казацкое устройство. Первое сопротивление, хотя и ненадолго, оказал Саранск: город все-таки был взят, воевода и ратные люди перебиты. Отряд под начальством разинского подручного атамана Максима Осипова, выдававшего себя за царевича Алексея Алексеевича, который якобы не умер, а предался народу и пошел против родного отца-царя, захватил Алатырь, Курмыш, Ядрин, Козьмодемьянск, Лысково. Макарьевский желтоводский монастырь (на левой стороне Волги) оказал сопротивление и был взят только после второго приступа. После этого мятежники основали свой стан в селе Мурашкине. Сюда прислали нижегородцы звать Осипова к себе, говоря, что город будет сдан, воевода и приказные люди перебиты.

Осипов готов уже был отправиться в Нижний, как получил от Стеньки приказание идти со всеми силами к нему: Стенька был в это время разбит Барятинским под Симбирском.

Восстание между тем нашло отклик и в других слободских полках. Волнение достигло даже Соловецкого монастыря, где нашлось много недовольных никоновской реформой. После поражения Разина число казаков в Соловках еще более увеличилось.

Усмирение бунта московскими воеводами после поражения Стеньки под Симбирском было настолько же успешно, насколько и жестоко. Без жалости сжигали села и деревни, умерщвляли без разбора людей, обращали их в рабство. Всего погибло до 100 тысяч народа, не считая казненных по суду. Князь Юрий Долгорукий стоял в Арзамасе в то время, когда мятежники брали Макарьевский монастырь. Мятеж обхватывал его с юга, севера и востока. Сдержав напор мятежников на Арзамас, он перешел к наступательным действиям и отправил два полка к с. Мурашкину, где стояли главные силы мятежников в Приволжском краю. 22 октября, в трех верстах от Мурашкина, произошел бой. Мятежники были разбиты; пленники немедленно казнены. 24 октября сдались Лысковицы, а 28-го воеводы подошли к Нижнему и жестоко расправились с нижегородцами, повесив или обезглавив одних, четвертовав других. Затем они занялись усмирением Нижегородского уезда. После этих успехов на севере Долгорукий двинул войска и на юг. 4 декабря он был у Темникова, где повесил попа и сжег в срубе ведьму с чародейственными бумагами и кореньями; 7 декабря пришел в Краснослободск и там повесил 56 человек мятежников. Вступив в главный притон мятежа, Долгорукий получил указ из Москвы соединиться с князем Юрием Барятинским, который шел из Симбирска, где он разбил Стеньку, в Алатырский уезд. Внимание Долгорукого было сосредоточено теперь на военных действиях вокруг Краснослободска. На восток для усмирения черемисов (марийцев) и чувашей был отправлен князь Даниил Барятинский. Он взял Цивильск и Чебоксары. Козьмодемьянск оказал было сильное сопротивление и был за это строго наказан: 60 человек было казнено; у сотни были отрублены руки или пальцы, 400 человек были наказаны кнутом. К январю 1671 года эти края утихли. Не было вождя, который бы стал во главе недовольных; бунты поэтому хотя и вспыхивали, но скоро и потухали.

После поражения под Симбирском Стенька растерялся и бросился вниз по Волге. Его имя уже потеряло свое обаяние. В Самаре и в Саратове его не впустили в город. В Царицыне он пролежал некоторое время, лечась от ран, полученных под Симбирском, и только зимой с горстью верных ему донцов и царицынцев прибыл в Кагалинский городок и стал сноситься с Астраханью и Черкасском, надеясь еще поправить дело.

В это самое время в Москве патриарх Иосиф предал Разина анафеме при особо торжественной обстановке. Казаки решились теперь действовать против Стеньки. 14 апреля они подступили к Кагалинскому городку. Стенька и брат его Фролка с сообщниками попались в плен. Мятежники были перевешаны на месте, Стенька же с Фролкой отправлены в Москву. Здесь после пыток, во время которых Стенька не проронил ни одного слова, он был публично казнен 6 июня 1671 года. Брат его Фролка испугался смерти и сказал за собой "государево слово". Казнь его была отсрочена, он был опять подвергнут пытке; дальнейшая его судьба неизвестна. Иностранцы говорят, что он был осужден на вечное тюремное заключение.

Личность Разина оставила глубокий след в народной памяти. О нем сложен целый цикл песен; ряд урочищ по Волге зовется его именем; в некоторых местностях и теперь еще ищут якобы зарытые им клады.

Разумовский Алексей Григорьевич (1709-1771)

Граф, один из русских "случайных людей" XVIII в.

Родился в хуторе Лемеши в семье реестрового малороссийского казака Григория Розума. В 1731 году через село проезжал один из придворных, полковник Вишневский, услышал в церкви чудный голос юного Алексея и взял его с собою в Петербург. Обер-гофмаршал двора императрицы Анны Иоанновны Левенвольд принял Алексея Розума в придворный хор; там его увидела и услышала цесаревна Елизавета Петровна, пленившаяся его голосом и наружностью – он был красавец в полном смысле слова. С этого времени началось его быстрое возвышение; после ссылки любимца цесаревны Шубина он занял место в ее сердце. Потеряв голос, Розум получил должность придворного бандуриста. В правление Анны Леопольдовны он был сделан камер-юнкером цесаревны.

В перевороте, возведшем на престол Елизавету, Разумовский играл очень видную роль и был пожалован в поручики лейб-кампании, с генеральским чином. После коронации государыни Разумовский получил звание обер-егермейстера и целый ряд имений в Великороссии и Малороссии. За матерью Разумовского был отправлен в Лемеши особый нарочный, и ее поместили со всем семейством во дворце; но здесь ей было не по себе, и она скоро вернулась домой. Сознавая затруднительность своего положения на той высоте, на какую вознес его случай, Разумовский приблизил к себе таких ученых и талантливых людей, как Теплов, Ададуров (адъютант академии), Сумароков и Елагин. Сам Разумовский стоял вне политики, но на него опирались такие представители русской партии, как канцлер Бестужев-Рюмин. По-видимому, не без влияния этого последнего состоялся и тайный брак государыни с Разумовским. Случилось это осенью 1742 года в подмосковном селе Перове. Значение Разумовского после этого окончательно упрочилось; на него смотрели как на супруга императрицы, которая во время его болезни обедала в его комнатах, смежных с ее собственными апартаментами. Это исключительное положение он сумел удержать до самой смерти государыни, хотя в последние годы место фаворита занял И. И. Шувалов.

Сам Разумовский всегда оставался таким, каким был в Лемешах – простым, добродушным, хитроватым и насмешливым хохлом, любящим свою родину и своих земляков. Императрица Екатерина II в своих мемуарах пишет: "Я не знаю другой семьи, которая была бы так любима всеми". В 1744 году Разумовский получил достоинство графа Римской империи, причем в патенте было сказано, что Разумовские происходят от польского шляхтича Романа Рожинского. Через некоторое время оба брата – Алексей и Кирилл – были пожалованы в графское достоинство Российской империи, а Разумовского сделали фельдмаршалом. Было два вопроса, в которых он всегда решительно и открыто подавал свой голос, не боясь наскучить государыне своими ходатайствами, – это просьбы за духовенство и за родную Малороссию. Императрица Елизавета также полюбила Малороссию, которую захотела лично осмотреть в 1744 году и в которой ей оказан был чрезвычайно торжественный и вместе с тем сердечный прием; особенно очаровал ее Киев. Казаки подали через Разумовского прошение о восстановлении гетманства, и оно было милостиво принято государыней. Гетманом стал Кирилл Разумовский. Умирая, Елизавета Петровна взяла с наследника престола обещание, что он не будет обижать Разумовского.

С тайным браком императрицы Елизаветы Петровны и Разумовского связана загадочная история якобы детей их, Таракановых. В Европе в 70-х годах XVIII в. явилась искательница приключений, называвшая себя дочерью Елизаветы и Разумовского, султаншей Алиной, владетельницей Азова, княжной Володимирской, принцессой Елизаветой Всероссийской, сестрой Пугачева. Рассказывали о Таракановых, которые приняли монашеское послушание; такова была старица Досифея, на портрете которой имеется надпись: "принцесса Августа Тараканова, в иноцех Досифея". По другому преданию, были две княжны Таракановы, воспитывавшиеся в Италии; их коварно арестовал граф Орлов и велел утопить, но одну из них спас матрос, и она постриглась в монахини одного из московских монастырей. Аналогичные предания приурочены к различным городам России.

По мнению Васильчикова, весьма вероятному, басня о Таракановых обязана своим происхождением тому факту, что Разумовский действительно воспитывал за границей (в Швейцарии) своих племянников Дараганов (или, как их иначе называли, Дарагановых), Закревских и Стрешенцова. Иностранцам не трудно было переделать Дарагановых в Таракановых и создать легенду об их особенном происхождении, тем более что и воспитатель их, Дидель, по-видимому, распространял такую версию.

По смерти Елизаветы Разумовский поселился в своем Аничковом дворце. Вступив на престол, Екатерина II отправила к нему канцлера Воронцова с указом, в котором ему давался титул высочества как законному супругу покойной государыни. Разумовский вынул из потайного ларца брачные документы, прочитал их канцлеру и тут же бросил в топившийся камин, прибавив: "Я не был ничем более, как верным рабом ее величества, покойной императрицы Елизаветы Петровны, осыпавшей меня благодеяниями превыше заслуг моих. Теперь вы видите, что у меня нет никаких документов". Екатерина II, когда ей Воронцов доложил о происшедшем, заметила: "Мы друг друга понимаем. Тайного брака не существовало, хотя бы и для усыпления боязливой совести. Шепот о сем всегда был для меня неприятен".

По словам его биографа, Разумовский "чуждался гордости, ненавидел коварство и, не имея никакого образования, но одаренный от природы умом основательным, был ласков, снисходителен, приветлив в обращении с младшими, любил предстательствовать за несчастных и пользовался общей любовью".

Разумовский Андрей Кириллович (1752 – 1836)

Светлейший князь, дипломат. В 1769 году был послан в Архипелаг к адмиралу Спиридову и принимал участие в Чесменском бою. С 1772 года начинается его придворная служба и влияние на цесаревича Павла Петровича, которое немало беспокоило Екатерину II. Ходили даже слухи о чрезмерном расположении, которое испытывала к нему первая жена Павла, принцесса Вильгельмина. В 1776 году Екатерина даже решилась удалить Разумовского от двора; через три года она назначила его послом в Неаполь. Здесь Разумовский скоро приобрел расположение всесильной королевы Каролины-Марии, но и сам подчинился ее влиянию, вследствие чего нарушал инструкции императрицы.

В 1784 году он был переведен в Копенгаген, через два года – в Стокгольм. Его действиями здесь и особенно депешами, подробно излагавшими тогдашнее положение Швеции, Екатерина II была очень довольна и в 1790 году назначила его "министром к королю венгеро-богемскому" в Вену. Первые депеши из Вены императрица хвалила; в 1792 году его стараниями был возобновлен договор между Россией и Австрией; немало выпало хлопот на его долю по второму и третьему разделам Польши. Но в дальнейшем императрица была им недовольна.

Павел I приказал Разумовскому оставить Вену и жить в имении отца Батурине; затем он был назначен сенатором. Александр I в 1801 году опять отправил его послом в Вену.

Во время наполеоновских войн Разумовскому стоило большого труда возбуждать колебавшееся к открытию военных действий австрийское правительство против Франции. После Тильзитского мира он вышел в отставку и оставался в Вене, занимаясь главным образом устройством своей знаменитой картинной галереи и не менее славившихся музыкальных вечеров. В 1813 году вступил в свиту императора Александра во время похода во Францию; в начале 1814 года был назначен уполномоченным для переговоров о мире; за участие в Венском конгрессе награжден княжеским титулом. С 1815 года до самой смерти Разумовский проживал по преимуществу в Вене, в постоянной денежной нужде, которой не могли покрыть и довольно частые правительственные субсидии. Под влиянием своей второй жены, графини Тюргейм, за несколько лет до смерти он принял католичество.

Разумовский Кирилл Григорьевич (1728 – 1803)

Граф; последний гетман малороссийский, младший брат Алексея Разумовского. В детстве пас отцовский скот, а в 1743 году был отправлен братом для обучения, инкогнито, в Германию и Францию, в сопровождении адъюнкта Академии наук Гр. Н. Теп-лова. В 1744 году Разумовский был возведен в графы Российской империи. В Берлине он учился у знаменитого математика Эйлера, потом слушал лекции в Геттингене, объехал Францию и Италию и в 1745 году вернулся в Петербург, где был сделан действительным камергером. Заграничное путешествие изменило его неузнаваемо. "Он был хоррш собою, – пишет о нем Екатерина, – оригинального ума, очень приятен в обращении и умом несравненно превосходил брата своего, который, однако, был великодушнее и благотворительнее его". Его очень любили при дворе; особенным успехом он пользовался у женщин.

В 1746 году он был назначен президентом Императорской Академии наук, "в рассуждение усмотренной в нем особливой способности и приобретенного в науках искусства"; ему было всего 18 лет! Сама императрица высватала Разумовскому свою внучатую сестру и фрейлину Е. И. Нарышкину. В 1750 году Разумовский был возведен в звание гетмана Малороссии; для него было восстановлено упраздненное перед тем гетманское достоинство. В 1751 году Разумовский поселился в Глухове, где жил царьком, окружив себя двором, телохранителями; тут давались балы и даже разыгрывались французские комедии; устроен был новый дворец для гетмана, а правителем канцелярии сделался бывший его ментор Теплое. Первые шаги деятельности Разумовского возбудили справедливые жалобы на месте и неудовольствие государыни: он стал пользоваться своею властью для обогащения своих родственников. В 1754 году гетман явился в Москву ко двору. В Петербурге, куда он переехал вслед за императрицей, он жил очень открыто. Дела в академии шли неважно; ее волновали распри академиков. В это время издан был целый ряд указов, ограничивших гетманскую власть. Сколько возможно было, Разумовский отстаивал старинные права Малороссии перед Сенатом и выхлопотал прибавку жалованья для запорожских казаков.

Разумовский принимал живое участие в перевороте 1762 года вместе с Измайловским гвардейским полком, которым он командовал. После этого он оставался при дворе, пользуясь полным доверием новой императрицы. В 1763 году он снова вернулся в Малороссию, составил и подал челобитную государыне о наследственном гетманстве. Екатерина очень рассердилась и тогда же решила уничтожить гетманство в Малороссии. От Разумовского потребовали прошения об отставке; он долго колебался, но, наконец, должен был послушаться, взамен получив чин генерал-фельдмаршала и много имений в Малороссии.

Последние годы жизни Разумовский провел под Москвою (в Петровско-Разумовском), а затем в Малороссии (большею частью в Батурине), где и умер.

Ратибор (? – после 1113)

Переяславский посадник; был близким боярином князя Всеволода Ярославича. Когда последний сделался великим князем Киевским (1078), Ратибор был некоторое время в Киеве тысяцким. После неудачного похода Романа Святославовича против Всеволода Ярославича и заточения брата Романова, Олега, Всеволод Ярославич послал (1079) Ратибора посадником в Тмутаракань, чтобы держать этот город, постоянное убежище недовольных князей-изгоев, в своих руках; но через год Ратибор был изгнан оттуда. После смерти Всеволода Ратибор переехал к сыну его, Владимиру Мономаху, в Переяславль и сделался влиятельным его советником.

В 1095 году два половецких хана, Итнарь и Китай, явились в Переяславль продать Владимиру Мономаху мир. Ратибор уговорил Владимира Мономаха нарушить данное им слово и истребить ханов с их дружиной. Деятельное участие принимал Ратибор в Витичевском съезде (1100) и был в числе мужей, передавших Давиду Игоревичу решение съезда. Когда Владимир Мономах занял великокняжеский стол (1113), Ратибор сделался снова тысяцким в Киеве и принимал участие в изменении положения о росте, предпринятом Мономахом из-за всеобщих жалоб на ростовщиков.

Резанов Николай Петрович (1764-1807)

Государственный деятель и писатель; был правителем канцелярии у Г. Р. Державина, затем обер-секретарем сената. Был послан в Восточную Сибирь "для заведения морского дела и упорядочения судостроения"; позже заведовал в Санкт-Петербурге делами Российско-Американской компании. По его мысли была снаряжена первая русская кругосветная экспедиция; он был назначен главным ее начальником; помощниками его были Крузенштерн и Лисянский. Вместе с тем, в качестве полномочного посланника, он получил поручение обозреть и устроить наши владения в Северной Америке и завести торговые сношения с Японией и Китаем.

26 сентября 1804 года русские суда прибыли в Японию. Здесь Резанов окружен был вниманием и всевозможными знаками почтения и уважения, но, в сущности, его пребывание там было не что иное, как почетный плен, который японцы старались замаскировать вежливостью и ссылкой на старинные обычаи. Завязать торговые отношения Резанову не удалось.

В 1805 году покинув Страну восходящего солнца, Резанов, чрезвычайно обиженный на японцев, решил выместить на них неудачу своего посольства и составил проект присоединения Сахалина к русским владениям. Для этого был приобретен тендер "Юнона", отданный под команду лейтенанта Хвостова, и построен тендер "Авось", которым командовал лейтенант Давыдов. Когда дошло до дела, Резанов то ли раздумал, то ли растерялся, однако он послал Давыдову очень двусмысленное распоряжение, которое можно было истолковать и как отмену экспедиции на Сахалин, и как поощрение ее. Истолковав новое приказание в последнем смысле, Давыдов и Хвостов потупили по инструкции: Сахалина они, правда, не взяли, но в отместку японцам разграбили два селения.

После этого Резанов посетил Америку, а затем отправился в Россию. В 1806 году он прибыл в Охотск и двинулся в Петербург сухим путем. Подорванное здоровье заставляло его делать остановки для лечения. Во время одной из них он и умер в Красноярске.

Во время путешествия Резанов вел дневник и составил "Словарь японского языка" и "Руководство к познанию японского языка".

Рейнеке Михаил Францевич (1801 – 1859)

Вице-адмирал, замечательный русский гидрограф. Окончив курс в Морском кадетском корпусе, Рейнеке принимал участие в производстве промеров на Белом море, причем ему удалось определить большую Орловскую мель, описать берега и сделать промер в якорных местах у Трех островов, Сосковца, Жижгина и мыса Кереца. Тогда же он производил на избранных пунктах и астрономические наблюдения. Кампания эта, закончившаяся в 1825 году, была первой школой практической гидрографии для Рейнеке и началом его будущей деятельности в этом направлении. Летом 1826 года, в качестве начальника экспедиции для описи лапландского берега, он описал Кольский залив, реку Тулому и западную часть лапландского берега от острова Кильдина до губы Верес. Экспедиция закончилась в 1833 году. В этом же году изданы были им 17 карт, снятых во время экспедиции, под заглавием: "Атлас Белого моря и лапландского берега".

По инициативе Рейнеке основаны в Архангельске и Кеми шкиперские курсы и построены первые маяки в Белом море. С 1833 по 1852 год он начальствовал отрядами судов для ежегодных гидрографических работ в Финском заливе. Участвовал в издании "Записок Гидрографического департамента", начальником отделения которого состоял с 1838 по 1850 год, а также ежегодных известий о переменах по лоции, и в издании лоций по новым съемкам и промерам.

В 1855 году он был назначен председателем морского ученого комитета, директором Гидрографического департамента и инспектором флотских штурманов. Рейнеке был членом Академии наук.

Ремезов Семен Улъянович (1642 – после 1720)

Тобольский боярский сын, сибирский летописец и географ. Его "Краткая сибирская (или Кунгурская) летопись" была открыта впервые известным Миллером, в бытность его в Тобольске. Изданная в 1882 году, эта летопись состоит из текста и рисунков; кроме сведений о происшествиях, она сообщает немало данных о нравах и образе жизни сибирских жителей; рассказ доведен до 1649 года. Составлена летопись в самом конце XVII столетия Ремезовым вместе с его сыновьями Леонтием, Семеном и Иваном. Гораздо большее значение имеют "чертежи" Ремезова, составление которых поручало ему московское правительство в 1696 – 1700 годах. Ряд таких чертежей сибирской земли хранится в московском архиве Министерства юстиции. В предисловии к ним автор обнаруживает высокомерное отношение к прежним составителям чертежей и вообще к старине. В 1701 году Ремезов составил "Чертежную книгу Сибири", причем пользовался прежними чертежами, разного рода рукописными книгами (писцовыми, переписными, дозорными и другими), статейными списками и сообщениями сведущих лиц (в том числе и Владимира Атласова). Книга эта, иначе названная Атласом, издана Санкт-Петербургскойархеографической комиссией в 1882 году. В делах Сибирского приказа историк Н. Н. Оглоблин отыскал еще один труд Ремезова: "Переписную Тобольскую книгу, 1710 года", в которой обстоятельно перечислено все служилое и жилецкое население Тобольского уезда, по деревням.

Репин Илья Ефимович (1844 – 1930)

Известный художник.

В 1863 году поступил в Академию художеств в Петербурге и скоро показал большие успехи, так что в 1869 году был уже награжден малою золотою медалью за картину "Иов и его друзья". Вскоре получил и большую золотую медаль. Во время своего путешествия по Волге в 1870 году написал много этюдов и эскизов и по некоторым из них написал для великого князя Владимира Александровича картину "Бурлаки на Волге", оконченную в 1872 году. Эта картина, изображающая тяжкий, почти страдальческий физический труд бурлаков, тянущих барку, произвела сильное впечатление на публику и критиков.

С 1893 года Репин путешествует за границей. В Париже он пишет "Парижское кафе" и сказочного "Садко". По возвращении в Петербург Репин стал деятельным членом товарищества передвижных выставок, к которому примкнул в 1874 году. Из его картин появлялись на выставках товарищества: "Правительница Софья Алексеевна в монастыре", "Крестный ход в Курской губернии", "Не ждали", "Иоанн Грозный и его сын Иван" и др.

Репин написал множество прекрасных портретов; в разное время были выставлены им портреты Н. И. Пирогова, П. М. Третьякова, И. Н. Крамского, И. О. Тургенева, В. М. Гаршина, В. В. Самойлова, М. С. Щепкина, баронессы Искуль и мн. др. С 1896 года Репин состоял профессором-руководителем в одной из учебных мастерских в преобразованной Академии художеств.

Задолго до октября 1917 года Репин уехал в свое финское имение. Отъединенный от Советской России (когда Финляндия обрела независимость), он не принял новый режим. В 1922 – 1925 годах он пишет "Голгофу", проникнутую беспросветным трагизмом. Несмотря на приглашения на самом высоком официальном уровне, Репин так и не возвратился на родину.

Репнин Михаил Петрович (? – 1561)

Князь и боярин, известен своим походом в Ливонию в 1558 году, когда, после ряда успешных действий, потерпел поражение от магистра ливонского ордена Кетлера. По словам Курбского, Иоанн IV однажды призвал Репнина к себе на маскированный вечер; когда последний стал говорить ему, что "христианскому царю сие непристойно", то Иоанн IV, надев на него маску, сказал: "Веселись, играй с нами". Но Михаил Петрович, сорвав и растоптав маску, проговорил: "Чтобы я, боярин, стал так безумствовать и бесчинствовать!.." Иоанн IV через несколько дней велел убить его в церкви.

Репнин Аникита Иванович (1668 – 1726)

Стольник царя Петра (с 1683 года) и неразлучный его сподвижник, при учреждении потешной роты сделан ее поручиком. Во время Азовского похода отличился отнятием береговых башен у турок. Был при взятии Шлиссельбурга и Ниенщанца и в битве под Нарвой 1704 года; в 1707 году потерпел поражение при Головчине от Карла XII, за что разжалован царем в солдаты; за отличие в битве при Лесном восстановлен в прежнем чине. В Полтавском сражении командовал центром армии. При взятии Риги первым вошел в город и за это сделан рижским генерал-губернатором. В 1711 году, во время Прутского похода, командовал авангардом и один из первых подал голос: "Умереть, но не сдаваться". В 1712 году участвовал в осаде Штеттина и занятии Фридрихштадтских укреплений. В 1715 году на него была возложена защита берегов Курляндии. В 1724 году назначен президентом Военной коллегии. При коронации Екатерины I пожалован в фельдмаршалы, но после ее воцарения, будучи приверженцем великого князя Петра Алексеевича, удалился в Ригу и там вскоре умер.

Репнин Николай Васильевич (1734 – 1801)

Долго жил за границей и, по отзыву одного современника, получил "дельное немецкое воспитание". Участвовал в Семилетней войне. Петр III отправил его послом в Берлин, где он пробыл до 1763 года и хорошо изучил военное дело. В 1763 году Екатерина II определила его директором сухопутного шляхетного корпуса, а через несколько месяцев отправила в Польшу полномочным министром. Среди польских аристократов составился заговор против его жизни, и случайность спасла его от смерти.

Во время 1-й турецкой войны Репнин, командуя отдельным корпусом в Молдавии и Валахии, воспрепятствовал переправе через Прут 36-тысячного войска турок и татар (1770); затем отличился в сражениях при Ларге и Кагуле и овладел Измаилом и Килией. В 1771 году, получив команду над всеми войсками в Валахии, он разбил под Бухарестом 10-тысячное неприятельское войско. Несмотря на это, главнокомандующий русскими войсками поставил ему в вину занятие турками крепости Журжи; оскорбленный Репнин испросил увольнение за границу, но в 1774 году участвовал во взятии Силистрии и в заключении Кучук-Кайнарджийско-го мира. В 1775 – 1776 годах он был полномочным посланником в Турции, потом генерал-губернатором в Смоленске и Орле.

Во время войны за баварское наследство Репнин с 30-тысячным войском вступил в Бреславль и на Тешенском конгрессе 1779 года склонил Австрию к миру. В 1781 году он был назначен псковским генерал-губернатором.

Во время второй турецкой войны одержал победу над турками на Салче, овладел лагерем сераскира Гассан-паши, запер его в Измаиле и готовился уже взять эту крепость, но был остановлен Потемкиным (1789). После отъезда в 1791 году Потемкина в Петербург главное командование над соединенной армией перешло к Репнину, и он вскоре одержал блестящую победу над великим визирем при Мачине, заставившую турок прекратить войну и подписать предварительные условия мира в Галаце (31 июля 1791 года).

В 1794 году ему было поручено восстановить порядок в волновавшейся Литве, по усмирении которой он был сделан генерал-губернатором Виленским и Гродненским, состоя в то же время генерал-губернатором Эстляндским и Курляндским. Павел I в 1796 году назначил Репнина генерал-фельдмаршалом, командиром Литовской дивизии и военным губернатором Риги, а в 1798 году отправил в Берлин и Вену с поручением отвлечь Пруссию от дружественных сношений с Францией и пригласить Лвстрию к совместному действию против республики. Посольство это не имело успеха, вследствие чего Репнин был уволен от службы и поселился в Москве.

По отзыву современников, Репнин был крайне высокомерен и горяч, но честен и щедр до расточительности. Он положил начало богатому собранию исторических документов.

Римский-Корсаков Николай Андреевич (1844 – 1908)

Известный русский композитор. Образование получил в Морском кадетском корпусе. Трехлетнее дальнее плавание дало ему возможность довольно усидчиво заняться композицией. По возвращении из этого путешествия Римский-Корсаков представил А. Балакиреву свою первую симфонию; исполненная в одном из концертов бесплатной музыкальной школы, она имела большой успех. За ней, в области симфонической музыки, последовали "Садко" и "Сербская фантазия"; первая обратила на себя общее внимание самобытностью фантастической музыки, русским духом и в особенности оркестровкой, в которой Римский-Корсаков проявил большой талант колориста. Опера "Псковитянка", на текст Л. Мея, была поставлена на сцене Мариинского театра в 1873 году.

Получив в 1871 году место профессора специального теоретического класса композиции в Санкт-Петербургской консерватории, являясь с 1873 по 1883 год инспектором музыкальных хоров Морского ведомства, работая в бесплатной музыкальной школе, в которой он был директором с 1874 по 1880 год, и занимая с 1883 по 1893 год место помощника управляющего придворной певческой капеллой, Римский-Корсаков находил время для обширной композиторской деятельности в области оперной, симфонической, камерной, а позднее и церковной музыки. На сцене Мариинского театра в 1880 году появилась опера "Майская ночь", а в 1882 году – "Снегурочка", в которой лирический талант автора и истинно народная его манера в обработке национальных мелодий выступили очень рельефно.

В 1897 году Римский-Корсаков окончил фантастическую оперу "Садко". Поставленная в 1897 году на московской частной оперной сцене, опера "Садко" имела несомненный успех, в 1898 году повторившийся и в Петербурге. Небольшая опера "Моцарт и Сальери", на текст Пушкина, поставлена московской частной оперной труппой в 1898 году в Москве, в 1899 году – в Санкт-Петербурге. Кроме того, была создана новая опера – "Царская невеста". Не менее обширна и замечательна деятельность Римского-Корсако-ва как симфониста. Из его симфонических произведений особенно выделяются "Антар", "Шехерезада", Испанское каприччио, Воскресная увертюра. Кроме того, он написал струнные квартет и септет, фортепьянный концерт, фантазию для скрипки на русские темы, много романсов и хоров a capella, сборник народных русских песен и несколько небольших духовных произведений. Он переработал и переоркестровал оперу "Борис Годунов" Мусоргского и некоторые другие сочинения, оставшиеся после этого композитора; принимал деятельное участие в окончании оперы "Князь Игорь" Бородина и в оркестровке "Каменного гостя" Даргомыжского. Ему же принадлежит "Практический учебник гармонии" (1886).

Новые его произведения – оперы "Сказка о царе Салтане, о сыне его, славном и могучем богатыре князе Гвидоне Салтановиче, и о прекрасной царевне Лебеди" по Пушкину; "Сказание о невидимом граде Китеже и деве Февронии" и др. Долголетняя педагогическая деятельность Римского-Корсакова сказалась в целом ряде его учеников, приобретших известность: таковы Лядов, Саккетти, Глазунов и др.

Роборовский Всеволод Михайлович (1856 – 1910)

Известный исследователь Центральной Азии.

Поступив в военную службу, в 1879 году Роборовский отправился в Тибет с Н. М. Пржевальским, которому потом помогал в разработке добытых материалов. В августе 1883 года вновь отправился с Пржевальским в путешествие, продолжавшееся два года; на Роборовском лежало главным образом собирание растений, составивших единственный в своем роде центрально-азиатский гербарий, переданный в Санкт-Петербургский ботанический сад.

В 1888 году Роборовский отправился в третье путешествие; по смерти Пржевальского во главе экспедиции стал М. В. Певцов, по поручению которого Роборовский произвел пять самостоятельных поездок, между прочим – на нагорье Тибета, в сторону истоков Керии-Дарьи, в неведомую пустыню, на высоте 16 тысяч футов над уровнем моря, куда не осмелился проникнутьникто из туземцев, так как там, по их словам, царит смерть, удушье. Во время этих поездок Роборовский снял планы местности, определил географические координаты 13 пунктов и собрал много растений.

В 1893 году он отправился во главе экспедиции на восточную окраину нагорной Азии; на окраине Люкчунской впадины устроил метеорологическую станцию, действовавшую два года; исследовал Большой Юлдус, где до Роборовского не проходил никто из европейцев, и Люкчунскую впадину, сделал страшно трудный переход в Хамийский оазис и прошел в Сачжоу, где в течение четырех месяцев производились метеорологические наблюдения; лето 1894 года экспедиция провела в разъездах по Нань-Шаню, затем отправилась в Сычуань, но должна была поворотить назад, так как Роборовский был разбит параличом.

Оправившись, он опять двинулся, по возможности новыми тропами, в Сачжоу и затем вернулся в Люкчун; в пределы России экспедиция возвратилась 21 ноября 1895 года, сделав съемку на протяжении 16 тысяч верст, основывающуюся на 30 астрономических пунктах, а также более 400 высотных определений, и собрав богатый материал по ботанике и зоологии. Роборовский состоял членом многих ученых обществ; получил от Географического общества высшую награду – Константиновскую медаль.

Ровинский Дмитрий Александрович(1824 – 1895)

Известный юрист и государственный деятель, ученый исследователь по истории русской жизни и истории искусств, почетный член Академий наук и художеств.

Сын московского полицеймейстера, начал службу в Москве, где последовательно проходил должности секретаря сената, губернского стряпчего, товарища председателя Уголовной палаты, губернского прокурора, прокурора судебной палаты и председателя Уголовного департамента судебной палаты. С 1870 года состоял до самой смерти сенатором Уголовного кассационного департамента. Настойчиво добиваясь возможной правды и справедливости в решениях по делам уголовным, Ровинский входил во все и бдительным надзором, настояниями и просьбами, где только было возможно, устранял вопиющие злоупотребления современного ему судебно-следственного порядка. Много приходилось ему трудиться и над улучшением положения арестантов. Стараясь влиять на молодых судебных деятелей собственным примером, он горячо приветствовал издание в 1860 году наказа судебным следователям и напутствовал будущих следователей Московской губернии, собравшихся у губернского прокурора, призывом "быть прежде всего людьми, а не чиновниками, – служить делу, а не лицам, опираться на закон, но объясняя его разумно, с целью сделать добро и принести пользу, и домогаться одной награды: доброго мнения общества". Ровинский предлагает в основу судебного строя положить уже выяснившийся с самой лучшей стороны тип мирового посредника и затем, для более важных дел, создать суд присяжных. "Народ, – говорил он, – смотрит с состраданием на преступника, уже наказанного плетьми и осужденного на каторгу и ссылку, и, забывая все сделанное им зло, несет ему щедрые подаяния вещами и деньгами; он жалеет подсудимых, просиживающих под судом годы и десятилетия в явное разорение своего семейства и государственной казны, – но за это сострадание следовало бы скорее признать за народом глубокое нравственное достоинство, нежели обвинять его в недостатке юридического развития".

Некоторые из предположений Ровинского были осуществлены лишь впоследствии.

Назначенный прокурором Московского судебного округа в 1866 году, Ровинский с радостной энергией принялся за практическую организацию нового дела. Он работал неустанно, с редкой добросовестностью, не избегая ни под какими предлогами сухого и подчас очень скучного, кропотливого труда.

Вступив в Сенат в возрасте, когда многие уже мечтают о покое, он бодро принялся за труд и доложил 7825 дел, по каждому из которых им собственноручно написано решение или мотивированная резолюция. Это было для него не легко, ибо рядом со службой у него существовала любимая сфера искусства, куда его влекло всеми силами души и где он отдыхал душевно. В этой сфере он сделал очень многое. Один, собственными трудами и путем больших материальных жертв, он собрал и издал ряд изданий: "Историю русских школ иконописания", "Русские граверы и их произведения", "Словарь русских гравированных портретов", "Русский гравер Чемесов" (с 17 портретами), "Русские народные картины", "Достоверные портреты московских государей" (с 47 рисунками), "Материалы для русской иконографии" (12 выпусков, с 480 рисунками), "Подробный словарь русских гравированных портретов" и др.

Первое место между изданиями Ровинского занимает "Подробный словарь русских гравированных портретов". Он состоит из четырех томов и представляет собой драгоценный памятник для ознакомления с искусством гравирования вообще и в России в особенности, давая описание портретов 2000 лиц, в каком-либо отношении привлекших к себе внимание современников и потомства. Эти описания, представляя собой отчет о каждом портрете с массой точных и мельчайших технических подробностей, потребовали поразительного по своей настойчивости и усидчивости труда.

"Словарь гравированных портретов" изображает русских людей на различных ступенях общественной лестницы и в разные исторические эпохи. Но для полноты картины нужно было изображение русской жизни, нужно было собрать черты не личные, а бытовые, закрепленные в памяти народной. Эту задачу выполнил Ровинский в другом своем классическом труде, – "Русских народных картинках", изданном в 1881 году, в девяти томах, из которых четыре заключают в себе 1780 картинок, а пять представляют объяснительный к ним текст, на 2880 страницах большого формата. В этом издании, требовавшем необычайной любви к делу, настойчивости и знания, и сопряженном притом с большими жертвами, Ровинский собрал все те народные картинки, которые выходили в свет до 1839 года, т. е. до того времени, когда свободное народное художественное творчество было вставлено в рамки официальной цензуры. В картинках этих проходит самыми разнообразными сторонами бытовая и духовная жизнь народа с начала XVII до середины XIX в.

Народная жизнь во всех ее проявлениях интересовала Ровинского чрезвычайно. В течение многих лет он предпринимал большие пешеходные странствия по проселочным дорогам Центральной и Восточной России, прислушиваясь и приглядываясь. После перехода в Сенат он стал ездить за границу и побывал повсюду: не только в Европе, но в Иерусалиме, Индии, Египте, Марокко, Китае и Японии, на Цейлоне и Яве, в Средней Азии и т. п. Жажда знания и деятельности не иссякала в нем до самой смерти. В последние годы жизни он мало бывал в обществе и все более и более замыкался в себе, чувствуя разлад между своим душевным строем и упадком идеалов, проявившимся в жизни русского общества. Все свои разнообразные и богатые собрания гравюр и художественных произведений он завещал Эрмитажу, Румянцевскому музею, Публичной библиотеке и Академии художеств, а свою библиотеку – училищу правоведения; недвижимое имущество – Московскому университету; для премии за лучшее иллюстрированное издание для народного чтения, капитал в 60 тысяч рублей, – на устройство народных училищ и на премию за лучшее сочинение по художественной археологии.

Рогволод Борисович (в крещении Василий,? – после 1161)

Князь Полоцкий с 1144 года. Вскоре после этого начался в Полоцкой земле бурный период борьбы различных ветвей Всеславичей между собой и князей с земством. В 1151 году полочане свергли Рогволода и сослали его в Минск. В 1158 году Рогволод, при помощи слуцкого князя, овладел Друцком и вскоре вновь вокняжился в Полоцке. Конец 1158 года и три следующих он провел в безуспешной борьбе с Глебовичами, и в 1161 году, после поражения, которое ему нанес Всеволод Глебович, навсегда покинул Полоцк, удалившись в Друцк.

После этого о Рогволоде нет никаких летописных упоминаний; но сохранился в 22 верстах от Орши памятник, названный "Рогволодов камень" (или Оршанский, или Борисовский, по церкви на нем во имя Бориса и Глеба), открытый в 1792 году с надписью: "В лето 6679 (1171) мая в 7 день дос-пен (сделан) крест сии: Господи! помози рабу Василию в крещении, именем Рогволоду, сыну Борисову".

Рогнеда Рогволодовна (? – 1000)

Дочь полоцкого князя, супруга Владимира Святого, известная своей красотой. Сначала она была сговорена за великого князя Ярополка и отказала Владимиру, так как мать его была простолюдинкой ("рабыней"). Владимир неожиданно напал на Полоцк, взял в плен Рогволода и женился на Рогне-де, по совету своего воеводы и дядьки Добрыни предварительно изнасиловав ее на глазах у родителей – чтобы раз и навсегда отбить охоту к сопротивлению. Затем Владимир убил ее отца. Было это в 979 году. В это же время, по преданию, он дал ей имя Гориславы и поселил в с. Предславине, близ Киева. Во время посещения ее здесь Владимиром Рогнеда, желая отомстить великому князю за убийство отца, решилась умертвить его, но едва не погибла сама и была спасена только посредничеством своего сына Изяслава. После этого Владимир отправил ее с сыном во вновь построенный город Изяславль, где она и скончалась, постригшись перед смертью под именем Анастасии. Кроме Изяслава, от Рогнеды у Владимира было еще два сына и две дочери.

Рожественский Зиновий Петрович (1848-1904)

Русский моряк, вице-адмирал. Участвовал в турецкой войне 1877 – 1878 годов. В 1903 – 1904 годах исполнял должность начальника Главного морского штаба. В 1904 году назначен командующим 2-й эскадрой Тихоокеанского флота, отправлявшейся на Дальний Восток. 2 октября Рождественский вышел с эскадрой из Либавы. Близ Гулля, на Доггерской мели, 8 октября 1904 года он встретил флотилию английских рыбачьих пароходиков и подверг ее обстрелу.

14 мая 1905 года в 1. 30 часа дня начался бой близ острова Цусима между эскадрой адмирала Рожественского и эскадрой адмирала Того. Несмотря на некоторый формальный перевес в тоннах, который, впрочем, с избытком перевешивался быстротой хода японских судов и превосходством их артиллерии, русская эскадра в несколько часов была разбита наголову. Броненосец "Князь Суворов", на котором находился Рожественский, через четыре часа после начала боя был потоплен; тяжело раненный в голову и в обе ноги, Рожественский был перенесен на миноносец "Буйный", откуда было дано знать, что командование передается контрадмиралу Небогатову. Миноносец "Буйный" был сильно поврежден в последующем бою; тогда Рожественский перешел на миноносец "Бедовый". Идя на север к Владивостоку вместе с миноносцем "Грозным", "Бедовый" был настигнут двумя японскими миноносцами и сдался японцам без боя, между тем как "Грозный" вступил в бой и потопил один из японских миноносцев.

Вопрос о том, в какой степени виновен Рожественский в поражении при Цусиме, не может считаться безусловно разрешенным. Служивший под его командой капитан Вл. Семенов (сдавшийся вместе с ним) доказывает, что русская эскадра никуда не годилась; артиллерия на ней была ниже всякой критики, команда, спешно подобранная, не могла сравниться с командой японской; присоединение отряда Небогатова, с еще худшими судами, только ослабило эскадру. Напротив, контр-адмирал Небогатое обвиняет Рожественского в нераспорядительности и в отсутствии плана. В стратегических ошибках обвиняет его и капитан Кладо, тоже служивший на его эскадре. В ответном письме Рожественский говорит, между прочим, что о дислокации японских сил в Корейском проливе "не знал даже адмирал союзного японцам английского флота, сосредоточивший свои силы у Вей-Хай-Вея в ожидании приказа истребить русский флот, если бы эта конечная цель Англии оказалась не под силу японцам".

Эти слова вызвали в Англии взрыв негодования против Рожественского. В русской печати появилось в 1906 году несколько статей, выставляющих образ действий его в крайне неблагоприятном свете. По возвращении из японского плена, когда зашел вопрос о предании суду виновников поражений, Рожественский вышел в отставку и сам потребовал суда. 21 – 26 июня 1906 года происходил процесс адмирала и нескольких находившихся под его командой офицеров в Кронштадтском военно-морском суде; но они обвинялись не в каких-либо действиях, вызвавших поражение, а только в сдаче миноносца "Бедового". Сам Рожественский настаивал на том, что хотя он был тяжело ранен и не мог говорить, но находился в полном сознании, когда к нему обратились с вопросом, сдаваться или не сдаваться, и кивком вполне сознательно приказал сдаться; за это он признавал себя подлежащим смертной казни. Приговором суда Рожественский был оправдан.

Рокотов Федор Степанович (30-е годы XVIII в. – 1810)

Один из лучших русских портретистов. Получив художественное образование под руководством Л. -Ж. Ле Лоррена и гр. П. де Ротари, работал в манере этого последнего, но больше его вникал в натуру и был старателен в исполнении. В 1762 году принят в новоучрежденную Санкт-Петербургскую академию художеств адъюнктом за картину "Венера" и за портрет императора Петра III. Уже пользовался известностью в петербургском высшем обществе, когда Екатерина II вступила на престол. Она поручила ему в 1763 году написать ее портрет, для которого давала сеансы в Петергофе; портрет этот, изображающий императрицу во весь рост, в профиль, среди красивой архитектурной обстановки, был подарен графу Г. Орлову и находился в Гатчинском дворце. Другой портрет великой монархини, поясной, был написан Рокотовым также с натуры (вероятно, в Москве, в 1765 году). Екатерина осталась очень довольна им, находя, что он – "из самых похожих". Кроме этих двух изображений Екатерины, из-под кисти талантливого живописца вышло несколько портретов Петра III и цесаревича Павла Петровича и немало портретов выдающихся людей екатерининской эпохи, в том числе И. И. Шувалова, графа Г. Орлова, А. А. и Б. А. Куракиных, Л. И. Бибикова, П. Г. Демидова и др.

Роман Владимирович (1261 – 1285)

Святой князь Угличский; соорудил до 15 храмов, устроил богадельни и странноприимные дома; часто беседовал с опытными иноками и любил читать душеспасительные книги. Осиротелый, вдовый и бездетный, Роман посвятил последние дни жизни молитве, посту и благотворительности. Роман мирно почил 3 февраля 1285 года и был погребен в соборном храме города Углича. В 1486 году, при копании рвов для основания новой соборной церкви, обретены нетленные мощи Романа. По распоряжению патриарха Иова они были вновь освидетельствованы в 1595 году казанским митрополитом Гермогеном.

В 1609 году поляки предали огню соборный храм и мощи.

Роман Ростиславич (? – 1180)

Князь Смоленский и великий князь Киевский. В 1151 году помогал Изяславу Мстиславичу отстаивать Киев от Юрия Долгорукого, много содействовал поражению последнего при р. Руте и защищал против него Чернигов. В следующем году помогал Изяславу против Святослава Ольговича II; в 1154 году занял новгородский стол, но в том же году был изгнан. Участвовал в походе Рогволода Полоцкого против других полоцких князей, в 1159 году – в походе Святослава Ольговича против Святослава Владимировича, затем – во взятии Киева войсками Андрея Боголюбского и затем в походе последнего на Новгород. Андрей в 1172 году посадил его на великое княжение киевское, но через два года, разгневанный отказом Романа выдать киевских бояр, заподозренных в убиении князя Глеба Юрьевича, заставил его удалиться из Киева в Смоленск. После убиения Андрея Боголюбского Роман сел в Киеве, но в 1177 году Святослав Всеволодович вновь заставил его удалиться в Смоленск, где он и скончался, пробыв один год (с 1179) в Новгороде. Летописец воздает большие похвалы его христианскому смирению, братолюбию и заботам о нищих и о делах церковных. По словам летописи, он "был весьма учен во всяких науках и к учению многих людей понуждал, устрояя на то училища, и учителей греческих и латинских содержал своей казной..." Очень естественно, что он "не хотел иметь священников неученых", "вельми силен был, но войны ненавидел, разве принужден был". Истратив все свои средства на просвещение смоленского народа, Роман умер в совершенной бедности, так что смольняне на погребение его должны были собирать деньги и хоронить на общественный счет.

Ромодановский Федор Юрьевич (1640-1717)

Князь. Сначала он был ближним стольником и управлял Преображенским приказом. Уважая его за испытанную верность и любовь к правде, царь Петр избрал его начальником над потешным и регулярным войском, а после Кожуховского похода стал называть его генералиссимусом и отдавал ему военные почести.

Отправляясь в 1697 году в заграничное путешествие, Петр Великий вверил Ромодановскому управление государством, присвоив ему титул князя-кесаря и его величества. Во время этого путешествия возник Стрелецкий бунт, строгое расследование которого поручено было Ромодановскому. Он же должен был надзирать и за Софьей Алексеевной. Кроме Преображенского приказа, Ромодановский управлял еще приказами Сибирским и Аптекарским и во время войны наблюдал за литьем пушек и мортир, изготовлением бомб и прочих военных снарядов. В домашней жизни он отличался необыкновенно строгим нравом и придерживался старорусских обычаев. Женатый на Прасковье Федоровне Салтыковой, Ромодановский был близким свойственником Петра I, который свои письма к нему обыкновенно подписывал: "Вашего Величества нижайший подданный Piter".

Ростислав Мстиславич (? – 1168)

Первый смоленский князь, сын Мстислава, внук Владимира Мономаха. За пять лет до своей смерти, в 1127 году, Мстислав посадил своего старшего сына Изяслава князем в Курске, а Ростислава – в Смоленске. Ростислав был лучший блюститель народных вечевых прав. Особенно характерной чертой Смоленского княжества было совершенное слияние княжеской дружины с земщиной, принимавшей здесь самое деятельное участие во всех общественных и политических делах. Сами смоленские князья пользовались весьма ограниченными правами. Ростислав Мстиславич не ограничил прав земщины, а, напротив, во всех делах сам стал на нее опираться. В первое время своего княжения в Смоленске молодой князь во всем подчинялся велениям своего отца; даже инициатива борьбы смольнян с полоцкими князьями принадлежит не Ростиславу, а отцу его Мстиславу. Особенности личного темперамента влекли Ростислава Мстиславича к мирной, организаторской деятельности. Вся суть его княжения заключалась в том, что он "устроил" Смоленское княжество. Объединить политически смоленских кривичей, сделать смоленский край богатым, сильным и независимым от других княжеств – такова была цель его внутренней политики. Для этого он образовал из Смоленской области особое княжество и стал называться великим князем Смоленским. Окруженное со всех сторон русскими землями, Смоленское княжество по самому географическому своему положению было избавлено от постоянных войн с инородческими племенами. Ростислав упросил митрополита Никиту поставить в Смоленске епископа (Мануила). Еще в 1137 году Ростислав Мстиславич задумал получить полное представление обо всех землях и угодьях, находившихся в пользовании смолян, а также о количестве городов, погостов, сел, промыслов, о состоянии торговли, с тем чтобы на основании собранных данных точнее и равномернее распределить сумму налога, какую могло бы платить ему Смоленское княжество. Для этого он собрал в Смоленске вече, состоявшее из представителей всех городов и селений; результатом совещания явилась 30 сентября 1150 года известная "уставная грамота", данная смоленской епископии. Ростислав много заботился о собирании и списывании книг и рукописей. В самом Смоленске, в других городах и селениях в его время появились книгохранилища светской и духовной литературы. В 1159 году киевляне пригласили Ростислава к себе на великокняжеский стол, на место Изяслава Давидовича. Чтобы не подать смолянам, новгородцам и киевлянам повода упрекнуть его в стремлении к самовластью и из уважения к народным правам и обычаям, Ростислав послал предварительно в Киев двух земских послов, от смолян – Ивана Ручечника, от новгородцев – Якуна, договориться с киевлянами, на каких условиях они приглашают его в князья. "Любовию ли духа и советом соединения – писал он киевлянам – зовете мя на великое княжение в Киев? И если это так, то благодать имам к вам". Очевидно, уезжая от смолян, Ростислав не желал разрывать нравственной связи со смолянами и новгородцами, которые всегда видели в нем защитника народных вольностей. Своей справедливой, примирительной политикой Ростислав сумел привлечь к себе симпатии всех удельных князей; даже с давнишними врагами русской земли, половцами, он старался скрепить союз родственными связями. В конце его княжения новгородцы невзлюбили своего князя Святослава, сына Ростислава, и выгнали его из Новгорода. Ростислав решился отправиться в Новгород, с тем чтобы примирить своего сына с новгородцами (1168 год). Когда смоляне узнали, что к ним едет любимый князь их, "мало не весь город Смоленск" выехал к нему навстречу за 300 верст. Богато одаренный смолянами, Ростислав отправился к Новгороду через Торопец, но здесь занемог и потому послал сказать к сыну в Новгород, чтобы тот явился в Великие Луки вместе с знатными новгородцами. Ростислав упрашивал послов примириться с сыном, не разлучаться с ним до гроба, умолял их держаться союза со смолянами как лучшими их друзьями; сына Святослава он упрашивал ладить с новгородцами. Обе стороны скрепили свой союз, и новгородцы обещали быть верными Святославу до гроба. На обратном пути, в Смоленске, Ростислав почувствовал себя еще хуже, но, желая во что бы то ни стало умереть в Киеве, продолжал путь. Он умер в с. Зарубе; его тело было привезено в Киев.

Ростопчин Федор Васильевич (1763 – 1826)

Граф; известный русский государственный деятель. С 10-летнего возраста числился в лейб-гвардии Преображенском полку; в 1792 году получил звание камер-юнкера, "в ранге бригадира". В 1786 – 1788 годах Ростопчин путешествовал за границей и слушал лекции в Лейпцигском университете; в 1788 году участвовал в штурме Очакова; в 1791 году ездил с А. А. Безбородко в Турцию для переговоров о мире. При Екатерине II он не занимал высокого поста, зато поразительно быстро возвышался при Павле I; в течение трех лет (1798 – 1800) был сделан кабинет-министром по иностранным делам, третьим присутствующим в Коллегии иностранных дел, графом Российской империи, великим канцлером ордена Св. Иоанна Иерусалимского, директором почтового департамента, первоприсутствующим в Коллегии иностранных дел и, наконец, членом совета императора. Павел I очень часто награждал его деньгами и имениями.

С 1801 по 1810 год Ростопчин жил в Москве в отставке; в 1810 году назначен обер-камергером, а через два года главнокомандующим в Москве. Много содействовал набору и снаряжению в поход 80 тысяч добровольцев; побуждал дворян и купечество к пожертвованиям; поддерживал в народе бодрость и доверие, обращаясь к нему с своими знаменитыми афишами или объявлениями, написанными простонародным языком, весьма живо и метко. Он старался выставить французов в презрительном виде, восхвалял "простые русские добродетели", преувеличивал известия о победах наших войск, опровергал слухи об успехах неприятельского нашествия. Между прочим, именно в его подмосковном имении осуществлялся секретный проект: сооружался первый самолетный воздухоплавательный корабль. По причине быстрого наступления французов "лодка-самолетка" так и не была построена, ее эвакуировали в Нижний Новгород, а оттуда на Балтику. Отчасти с намерением скрыть истину, отчасти вследствие незнания истинных планов Кутузова Ростопчин еще накануне Бородинской битвы говорил в своих афишах о невозможности для французов приблизиться к Москве и удерживал желавших выехать из нее. Когда после Бородинской битвы и совета в Филях нужно было очищать Москву, Ростопчин много потрудился при перевозке казенного имущества и жителей, но в то же время немало содействовал истреблению Москвы огнем, не желая, чтобы она нетронутой досталась французам. Живя, во время пребывания Наполеона в Москве, то во Владимире, то в с. Красная Пахра, Ростопчин своими посланиями поднимал крестьян против французов. После ухода Наполеона он много сделал для устройства столицы и ее жителей.

30 августа 1814 года он был уволен от звания главнокомандующего и назначен членом Государственного совета, но жил большей частью в Париже и только в 1823 году поселился в Москве. Озлобленный против Ростопчина, Наполеон называл его зажигателем и сумасшедшим; современники говорили, что "в нем два ума, русский и французский, и один другому вредит". Сам про себя он писал: "Сердцем прям, умом упрям, на деле молодец". Несомненно, Ростопчин был умный человек, хорошо сознававший слабые стороны увлечения всем французским в тогдашнем русском обществе и видевший недостатки политики Александра I после 1815 года; но в то же время он был крайний консерватор и ревностный защитник крепостного права, нередко прибегал к насильственным, малоизвинительным мерам, был запальчив и мстителен. Кроме упомянутых афиш, которые в 1889 году изданы А. С. Сувориным, Ростопчину принадлежит целый ряд литературных произведений.

Ростопчина Евдокия Федоровна (1811 – 1858)

Графиня; писательница. Уже в детстве Ростопчина усвоила хорошо языки французский, немецкий и английский (впоследствии – итальянский) и очень много читала. Еще почти ребенком, по ее словам, она, "под впечатлением восторга от Шиллера, Жуковского, Байрона, Пушкина, сделала сама попытку заняться поэзией и написала оду на Шарлотту Корде, но впоследствии сожгла ее". В 1831 году появляется в печати первое ее стихотворение: "Талисман", в альманахе "Северные Цветы", за подписью Д – а. В 1833 году Евдокия вышла замуж за графа А. Ф. Ростопчина, сына московского главнокомандующего; брак этот явился скорее результатом настояний родственников, и счастливым он не был. Вскоре после замужества Ростопчина начинает помещать свои стихи во многих журналах, подписывая их сперва Р – а, а затем и полным именем. Успех ее стихотворений, отличавшихся изящной формой, был выдающийся. Пушкин, Лермонтов, Жуковский ободряли ее своими лестными отзывами; немалое значение имело и положение писательницы в высшем обществе. Когда в 1841 году вышел отдельно первый сборник ее стихотворений, Плетнев встретил его восторженно. Это лирика любви неразделенной, но непременно изящной, светской: ее обаяние не литературное, а "женское".

В 1845 году Ростопчина поехала за границу и в Италии написала известную балладу "Насильный брак", в которой она изображает отношения России к Польше; Польша представлена в виде угнетенной жены грозного барона. Ростопчина подверглась гневу императора Николая Павловича. После этого она возвращается к своему прежнему направлению, т. е. к "служению богу салонов", по отзыву В. Г. Белинского, а если и затрагивает общественные темы, то лишь в патриотических стихотворениях (во время Крымской войны) и в повестях, комедиях и стихотворениях, в которых нападает на прогрессивные течения русской мысли.

Евдокия Ростопчина исповедовала католичество и была настроена мистически. Какая-то гадалка предсказала ей смерть во сне, и после этого она вела исключительно ночную жизнь, изредка придремывая днем. Из-за этого ее прозвали "Принцесса Ночь".

Ртищев Федор Михайлович (1625 – 1673)

Один из замечательных деятелей Московской Руси XVII в. Поселившись в двух верстах от Москвы, он стал жить отшельником и свое имущество раздавать бедным. Молва о его благотворительности достигла царя Алексея Михайловича, который приблизил его к себе, возведя в сан постельничего. Пользуясь покровительством царя и патриарха Иосифа, Ртищев на месте своего первоначального поселения построил Спасопреображенский монастырь, открыл училище, где "обучали языкам славянскому и греческому, наукам словесным до риторики и философии" вызванные им киевские монахи. Это училище в 1685 году было переведено в Заиконоспасский монастырь и послужило зерном Славяно-греко-латинской академии. Учителей (в числе их были архимандрит Дионисий и Епифаний Славинецкий) Ртищев поощрял к переводам с греческого языка на славянский, а Епифания убедил составить славяно-греческий словарь.

Около 1650 года Ртищев основал за городом гостиницу для бедных; во время голода в Вологде, не имея денег, продал свои одежды и дорогие сосуды и на вырученные деньги помогал потерпевшим; жителям Арзамаса уступил бесплатно свои лесные дачи; участвуя в войне с поляками и литовцами, особенно заботился о раненых, как своих, так и иноземных. Завистников и врагов у Ртищева было немало; его обвиняли в "рушении" православной веры (он указывал на необходимость устранения многих вкравшихся неправильностей в церковной службе и уставе), но благодаря заступничеству Морозова царь не только не обратил на это внимания, но даже сделал Ртищева заведующим соколиной охотой (есть известие, что Ртищев написал устав соколиной охоты). Во второй раз враги, называя его "злотворцем", хотели убить его, и он спасся только в покоях царя, который еще более приблизил его к себе, сделав его воспитателем своего сына Алексея. В числе недоброжелателей Ртищева был и патриарх Никон, которому он советовал не вмешиваться в мирские дела. Умирая, Ртищев завещал отпустить слуг его на волю и не притеснять крестьян.

Румовский Степан Яковлевич (1732 – 1815)

Первый русский астроном, в 1748 году поступил в гимназию при Академии наук, в 1754 году послан был для довершения образования в Берлин, где изучал математику у Эйлера. По возвращении в Петербург Румовский в 1760 году назначен был преподавателем математики академическим студентам, в затем произведен в экстраординарные, а в 1767 году в ординарные профессора астрономии. В 1800 году Румовский сделан вице-президентом Академии наук, а потом членом Главного правления училищ, попечителем Казанского университета и училищ тамошней губернии. В течение 30 лет Румовский трудился над ежегодным изданием академических астрономических календарей и наблюдал за учрежденным при Академии Географическим департаментом. В 1761 году был командирован в Селенгинск для наблюдений прохождения Венеры, а в 1769 году – с той же целью в Колу. Во время своих путешествий Румовский определил географическое положение многих мест и напечатал первый каталог астрономических пунктов в России, числом 62. В то время ни в одном европейском государстве не было столь значительного числа хорошо определенных пунктов.

В истории русской литературы Румовский известен как один из главнейших участников в составлении Словаря русского языка. Румовский возвышался над общим уровнем филологических и литературных понятий своего времени научной основательностью соображений и требований, он понимал необходимость обращаться к истории языка, приводил примеры из старинных памятников и для объяснения свойств и корней русского языка указывал на родственные ему славянские.

Румянцев Николай Петрович (1754 – 1826)

Старший сын графа П. А. Румянцева-Задунайского. В 1772 – 1773 годах находился при дворе Екатерины II, а затем вместе с бароном Гриммом отправился за границу и там слушал лекции в Лейденском университете, потом путешествовал по Италии. В 1799 году был назначен чрезвычайным и полномочным министром при германском сейме и ревностно старался усилить влияние России на германские дела. Свободное время он посвящал изучению французской, немецкой и английской литературы, наукам политическим, историческим и библиографии.

При Павле I граф Румянцев был возведен в сенаторы, при Александре I сделан министром коммерции и в звании этом очень заботился об улучшении водных сообщений в России, о развитии промышленности и торговли с Азией. В 1807 году Румянцев был назначен министром иностранных дел, а в 1809 году возведен в канцлеры. Вступление Наполеона в Россию так потрясло Румянцева, что с ним сделался апоплексический удар, и он навсегда потерял слух.

По окончании войны с Наполеоном Румянцев отправил за свой счет экспедицию на корабле "Рюрик", под начальством капитана Коцебу (1815 – 1818), для отыскания северовосточного морского проезда. Он принимал участие и в других подобных предприятиях (Гагемейстера, Корсаковского, Устинова и т. п.). Особенно много сделал он для отечественной истории. Не говоря уже о том богатом книжном собрании, которое составило основу Румянцевского музея и которое Румянцев, не щадя средств, составлял в течение очень долгого времени, вокруг него группировались и его материальной поддержкой пользовались многие из современных ему ученых: Бантыш-Каменский, Строев, Калайдович, Кеппен, Круг, Френ, Востоков, Григорович, Арцыбашев, митрополит Евгений, Карамзин и др. На его средства напечатан целый ряд изданий. Главнейшее из них – "Собрание государственных грамот и договоров".

Румянцев-Задунайский Петр Александрович (1725 – 1796)

Граф, фельдмаршал. Учителем его, когда он вместе с отцом жил в Малороссии, был местный педагог Тимофей Михайлович Сенютович, проходивший курс сначала в черниговском "коллегиуме", а затем изучавший "в иностранных землях разные языки". В 1740 году мы встречаем Румянцева уже за границей, в Берлине, где он не столько учился, сколько вел разгульную и буйную жизнь. Известность приобрел в Семилетнюю войну. Он начальствовал кавалерией в битве при Гросс-Егерсдорфе и решил дело; принимал участие в кампании 1758 года; участвовал в Кунерсдорфской битве и своими успехами возбудил зависть фельдмаршала А. Б. Бутурлина. При Петре III Румянцев пользовался особым расположением императора.

Когда вступила на престол императрица Екатерина II, Румянцев, предполагая, что его карьера кончена, подал прошение об отставке. Екатерина удержала его на службе и в 1764 году, после увольнения от должности гетмана Разумовского, назначила генерал-губернатором Малороссии, дав ему обширную инструкцию, по которой Румянцев должен был способствовать более тесному соединению Малороссии с Россией в отношении административном.

В 1768 году, когда вспыхнула турецкая война, Румянцев назначен был командующим 2-й армией, которая призвана была только охранять русские границы от набегов крымских татар. Но вскоре императрица Екатерина, недовольная медлительностью князя А. М. Голицына, командовавшего 1-й действующей армией, и не зная, что ему удалось уже разбить турок и овладеть Хотином и Яссами, назначила на его место Румянцева. Несмотря на свои сравнительно слабые силы и недостаток продовольствия, он решил действовать наступательно. Первая решительная битва произошла 7 июля 1770 года при Ларге, где Румянцев с 25-тысячным войском разбил 80-тысячный турецко-татарский корпус. Еще более прославила его имя победа, одержанная им 21 июля над вдесятеро сильнейшим неприятелем при Кагуле и вознесшая Румянцева в ряд первых полководцев XVIII в. После этой победы он шел по пятам неприятеля и последовательно занял Измаил, Килию, Аккерман, Браилов, Исакчу, Бендеры.

В 1771 году Румянцев перенес военные действия на Дунай, а в 1773 году, приказав Салтыкову осадить Рущук и послав к Шумле Каменского и Суворова, сам осадил Силистрию, но, несмотря на неоднократные частные победы, не мог овладеть этой крепостью, так же как и Варной, и отвел армию на левый берег Дуная. В 1774 году с 50-тысячным войском Румянцев выступил против 150-тысячной турецкой армии, которая, избегая битвы, сосредоточилась на высотах у Шумлы. Румянцев обошел турецкий стан и отрезал визирю сообщение с Адрианополем, что вызвало в турецкой армии такую панику, что визирь принял все мирные условия. Так заключен был Кучук-Кайнарджийский мир, доставивший Румянцеву фельдмаршальский жезл, наименование Задунайского и другие награды. Императрица увековечила победы Румянцева памятниками-обелисками в Царском Селе и в Санкт-Петербурге и предлагала ему "въехать в Москву на триумфальной колеснице сквозь торжественные ворота", но он отказался.

После турецкой войны Румянцев снова возвратился в Малороссию и подготовлял постепенно введение в ней общерусских порядков, что и совершилось в 1782 году, с распространением на Малороссию учреждения о губерниях. Пребывание его в Малороссии способствовало соединению в его руках громадных земельных богатств, которые отчасти были им куплены, отчасти ему пожалованы. Умер Румянцев в деревне и в одиночестве.

Рылеев Кондратий Федорович (1795 – 1826)

Декабрист и поэт. Родился в захудалой дворянской семье. Мать, желая избавить ребенка от жестокого отца, уже в 1801 году, в шестилетнем возрасте, отдала его в 1-й кадетский корпус. Здесь Рылеев обнаружил сильный характер и наклонность писать стихи. В 1814 году он был выпущен в офицеры, в конную артиллерию, и совершил поход в Швейцарию и Францию. В 1815 году опять был с войсками во Франции и пробыл в Париже до конца сентября. В 1818 году вышел в отставку и вскоре женился на Наталье Михайловне Тевяшовой. После женитьбы Рылеев переехал в Петербург, сблизился с интеллигентными кружками столицы, примкнул к Вольному обществу любителей российской словесности и к масонской ложе "Пламенеющая звезда". В это же время начинается литературная деятельность.

В 1821 году Рылеев был избран от дворянства заседателем уголовной палаты и приобрел некоторую популярность как неподкупный поборник справедливости. За это время Рылеев сошелся со всем литературным миром Петербурга, сдружился с Пушкиным, Марлинским, Булгариным (который еще считался либералом) и др. В 1824 году Рылеев перешел на службу Российско-Американской компании правителем канцелярии и здесь познакомился с такими людьми, как М. М. Сперанский и граф Н. С. Мордвинов.

В доме Рылеевых бывали литературные собрания, на которых возникла мысль об издании ежегодного альманаха. Мысль эту осуществили сам Рылеев и А. А. Бестужев, выпустившие в 1823 году "Полярную Звезду".

В одно время с "Полярной Звездой" Рылеев выпустил в свет свои "Думы" и поэму "Войнаровский". В начале 1823 года Рылеев вступил в революционное Северное общество, образовавшееся из Союза общественного благоденствия. Он был принят сразу в разряд "убежденных" и вскоре стал одним из руководителей общества. Дух и направление Северного общества, собрания которого происходили на квартире Рылеева, всецело созданы им. В противоположность Южному обществу, руководимому Пестелем, Северное отличалось демократизмом и настаивало на принятии в общество купцов и мещан, предлагало освобождение крестьян непременно с наделением их землей и т. д. Вместе с тем Рылеев активно боролся против кровавых мер, которые вошли в план действий декабристов.

Перед 14 декабря он сложил свои полномочия; "диктатором" был избран князь Трубецкой, но Рылеев все-таки явился на Сенатскую площадь (в отличие, кстати, от "диктатора"). На следующую ночь он был арестован и заключен в каземат 17-го Алексеевского равелина. После допроса у императора, который оценил благородный характер Рылеева, он получил дозволение переписываться с женой и однажды виделся с ней. Переписка Рылеева с женой из крепости свидетельствует, что он предвидел свою участь, но не терял твердости духа и всецело был занят судьбой своей семьи. И в крепости он сочинял стихи, накалывая их иглой на кленовые листы и пересылая через сторожа к Е. П. Оболенскому. На допросах Рылеев отвечал прямодушно, твердо и признавал себя главным виновником. Он был одним из тех пяти, которые Верховным судом были поставлены вне разрядов и присуждены к смертной казни четвертованием, замененной затем повешением. В росписи преступников он поставлен вторым, и преступления его выражены в следующих словах: "Умышлял на цареубийство; назначал к совершению оного лица; умышлял на лишение свободы, на изгнание и на истребление императорской фамилии и приуготовлял к тому средства; усилил деятельность Северного общества, управлял оным, приуготовлял способы к бунту, составлял планы, заставлял сочинить манифест о разрушении правительства; сам сочинял и распространял возмутительные песни и стихи и принимал членов; приуготовлял главные средства к мятежу и начальствовал в оных; возбуждал к мятежу низших чинов чрез их начальников посредством разных обольщений и во время мятежа сам приходил на площадь".

12 июля 1826 года приговоренные к смерти были закованы в кандалы и переведены в Кронверкскую куртину. 13 июля совершена казнь. За несколько минут до смерти Рылеев написал жене письмо, начинающееся словами: "Бог и Государь решили участь мою: я должен умереть, и умереть смертию позорной..." Письмо это долго ходило по рукам в списках. Выдающуюся роль Рылеева в декабристском движении, несмотря на его скромное общественное положение, современники объясняют обаянием его личности. "В его взгляде, – говорил барон Розен, – в чертах его лица виднелась одушевленная готовность на великие дела".

Литературное наследство Рылеева заключается главным образом в "Думах" и поэмах. Думы – это патриотические баллады, в поэме "Войнаровский" и отрывках из других недоконченных поэм Пушкин признал в Рылееве истинного поэта.

Рюрик (IX в.)

Первый русский князь, призванный "Чудью, Весью, Словенами и Кривичами, из Варяг (из племени Русь), княжить и володеть ими". В 862 году занял Ладогу, а через два года, по смерти своих братьев Синеуса и Трувора, присоединил к ней их владения – Белоозеро и Изборск; перенес столицу в Новгород и срубил город над Волховом (Городище), где впоследствии жили новгородские князья. В другие города (по летописи Полоцк, Ростов, Белоозеро) послал "своих мужей". В 866 году он отпустил к Царьграду двух своих бояр Аскольда и Дира. По позднейшим летописям видно, что им далеко не все были довольны в Новгороде: многие бежали от него в Киев, а Вадим возбудил восстание против него, но Рюрик одолел восставших. В 879 году он умер, вручив правление и малолетнего сына Игоря своему родственнику Олегу. По некоторым известиям, у Рюрика была еще дочь и пасынок Аскольд.

Потомство Рюрика правило в России более 700 лет, до смерти Федора Иоанновича (1598). Одни исследователи объясняют имя Рюрика из древненорманнского языка, другие находят аналогичные ему и в древнеславянском языке.

Рюрик (в крещении Василий,? – 1215)

Сын великого князя Киевского Ростислава Михайловича, правнук Владимира Мономаха, великий князь Киевский. Впервые упоминается в 1157 году как овручский князь и участник со смолянами в походе великого князя Изяслава Давидовича на Туров. В 1159 году отец послал его на помощь к князю Полоцкому Рогволоду Борисовичу против Ростислава Глебовича, и в том же году – к Святославу Ольговичу против Изяслава Давидовича и половцев. В 1162 году Рюрик ходил из Торческа против Изяслава Давидовича и отнял у Владимира Мстиславича Слуцк; в 1169 году, после смерти отца, участвовал в приглашении на киевское княжение Мстислава Изяславича и по его зову ходил походом на половцев, но в следующем же году, поссорившись с ним, помогал Андрею Боголюбскому разграбить Киев, за что Андрей посадил его в Новгород (1170).

Не поладив с новгородцами, он скоро уехал обратно в Обручь. Когда в 1174 году Андрей Боголюбский, по подозрению в убийстве своего брата Глеба, хотел выслать братьев Рюрика из Южной России, он соединился с ними и занял Киев; затем осадил великого князя Михаила Георгиевича в Торческе, от которого по мирному договору получил Переяславль и, преследуемый огромною ратью Андрея Боголюбского, заперся в Белгороде. Избавясь от осады и возвратясь, в 1177 году, из неудачного похода на половцев, Рюрик уступил Киев Святославу Всеволодовичу Черниговскому, "не хотяче губите Великой Русской земли". Во время бегства Святослава за Днепр, 1180 год, он вновь занял киевский стол, но, несмотря на победу над половцами, приведенными сыном Святослава Игорем, вторично уступил ему Киев, ибо, как говорит летописец, "возлюби мир паче ратных и пожити хотя в братолюбии". В 1183 году, вместе с великим князем Святославом и другими князьями, разбил наголову половцев; вообще много способствовал спокойствию южной Руси, чем снискал себе любовь "крестьян и поганых". Когда умер Святослав, Рюрика с "радостью" приветствовали в Киеве и народ и духовенство (1194). Став великим князем, он старался жить в мире с Всеволодом III Владимирским, которого считал старшим, и этим предупредил много междоусобиц на юге Руси. Однако в 1202 году Всеволод поссорил Рюрика с Романом Мстиславичем, которому он вынужден был уступить Киев. В следующем году, при помощи Ольговичей и половцев, Рюрик вновь занял Киев и предал его сильнейшему разграблению, "якого же зла не было от крещения под Киевом".

В 1205 году он совершил, вместе с Романом и другими князьями, удачный поход на половцев, но на обратном пути был насильно пострижен Романом в монашество, от которого избавился по смерти Романа (1206), и снова занял Киев, но ненадолго: во время его похода вместе с Ольговичами на Галицкую землю Киев занял Всеволод Чермный, которому Рюрик после некоторой борьбы окончательно уступил великокняжеский стол, а сам занял Чернигов, где и умер.

Рюрику и его брату Давиду автор "Слова о полку Игореве" говорит: "Ваши шлемы позлащенные издавна обагряются кровью; ваши мужественные витязи ярятся как дикие волы, уязвленные саблями калеными". Рюрику приписывается построение в Киеве церкви во имя святого Василия (1207) и в Выдубецком монастыре – каменной стены (1199). Он был женат на дочери половецкого хана Белука. От него происходили князья Вяземские.

Рябов Иван (XVIII в.)

Архангельский лоцман, один из народных сподвижников Петра I.

В 1701 году к устью Северной Двины прибыла шведская эскадра, из четырех кораблей, двух фрегатов и яхты. Пойманному шведами Рябову было велено провести суда в устье реки. Рябов направил фрегаты и яхту на мель, и они так глубоко врезались в песок, что никакие усилия не могли их сдвинуть с места. Рябов, тяжело раненный, успел доплыть до берега и объявил, что два шведских судна стоят на мели. Солдаты тотчассели на лодки, абордировали фрегат и яхту и, обратив пушки в сторону других судов, нанесли значительный вред другому фрегату.