Первые национальные истории

В средние века историю писали в виде хроник (летописей). Составителями хроник чаще всего были клирики (церковнослужители), владевшие латинской грамотой и жившие в монастырях или княжеских дворах. Авторы хроник не доискивались причин исторических событий, а видели во всем «волю божью». В их изображении все исторические события и поступки исторических деятелей определялись «свыше» — богом или сатаной. Не удивительно, что в средневековых хрониках крупицы правды окутаны вымыслом, быль соседствует с небылицами.

Но вот наступила эпоха Возрождения (см. ст. «Люди и идеи Возрождения»). В Европе сложились национальные государства. Пробуждается интерес к античной культуре. Повсеместно разыскиваются сочинения историков, философов, поэтов древности. Авторы Возрождения стремятся избавиться от грубой латыни средних веков и подражать языку классиков античности: Цицерону, Ливию и другим древнеримским писателям. Складываются и национальные языки (английский, французский, итальянский и др.).

В это время в Европе появляются первые историки национальных государств. Для того чтобы «хроника» превратилась в «историю», требовалось не только сообщить читателю, «что и где произошло», но и объяснить ему, «почему и как это произошло», а для, этого универсальная ссылка на божественное провидение становилась непригодной. Такая задача была не под силу монаху-хронисту. Его место занял образованный светский человек, хорошо знающий политическую, общественную жизнь своего времени, владеющий «золотой» латынью, т. е. языком римских писателей-классиков, но зачастую писавший на родном языке. Последнее было одним из завоеваний Возрождения.

Внимание новой гуманистической историографии сосредоточилось на судьбе национального государства, его подъеме и падении, внешних и внутренних войнах, деятельности его правителей

Историки-гуманисты пытались дать разумное объяснение историческим событиям, т. е. найти для них причины в земной жизни. В их трудах впервые появились живые характеристики людей с их индивидуальными чертами.

Задача историков-гуманистов была сугубо практическая — преподать уроки политической мудрости королям и правителям государств и воспитывать на примерах истории гражданские доблести подданных. Недаром наряду с придворными поэтами, астрологами и т. д. именно в ту пору появляются придворные историки. Историческими сочинениями зачитывались не только в дворянских усадьбах, но и в домах горожан, а нередко и крестьян. Историописание превратилось в весьма уважаемый и изысканный род литературной деятельности.

Отказ от ссылок на чудеса и божью волю пробудил у историков интерес к историческому факту. Возникает понятие достоверности истории, т. е. степени точности в описании фактов, событий. Появляется потребность обосновывать сказанное документом, найти свидетельство упоминаемого факта в исторических источниках. Именно тогда складываются основы важных историко-вспомогательных дисциплин (см. раздел «Как работают историки»). Одним из больших завоеваний новой, гуманистической историографии явилась выработка правил критического анализа текста документов. Без этого невозможно было достигнуть достоверного изложения истории. В средние века в корыстных интересах церкви было создано множество поддельных грамот о вымышленных дарениях монастырям и церквам земель, доходов и привилегий. В канцеляриях светских князей также были в ходу подчистки и позднейшие вставки в грамоты. Наконец, средневековые хронисты выдавали дошедшие в их кельи слухи за «достоверные» сообщения, которые затем переносились из одной хроники в другую. Списывать чужой текст и включать его в собственное сочинение не считалось зазорным. Так сложилась вековая традиция, допускавшая слияние правды и вымысла.

Одним из замечательных примеров разоблачения подложного характера документа может служить сочинение итальянского гуманиста Лоренцо Баллы (1407 — 1457) «Трактат о подложности Константинова дара». «Константинов дар» — это грамота, составленная якобы «от имени» древнеримского императора Константина (IV в.) на имя папы Сильвестра II. Этой грамотой папство сотни лет обосновывало свою «вселенскую власть» и притязания на верховенство в споре с императором и королями (см. ст. «Возвышение папства»). Балла подверг филологической и исторической критике этот документ и блестяще доказал его подложность. Он тщательно анализирует терминологию документа. В грамоте сказано: «Мы совместно с нашими сатрапами...» «С каких это пор, — спрашивает Балла, — римские сановники называются сатрапами... Это грубейший подлог!» — восклицает Балла и продолжает — «Как же ты хочешь сюда вставить сатрапов, ты, бревно, ты, капустный кочан». Далее приводится фраза: «Мы сочли подходящим нашу империю и царскую власть перенести...» Известно, что термин «царский» (региус) никогда не применялся по отношению к римским императорам. Наконец, в грамоте новая столица Константина названа Константинополь, тогда как в момент совершения мнимого «дара» такого наименования еще не существовало, как не существовало и упомянутого в той же грамоте константинопольского патриарха. Разве не ясно, заключает Балла, что тот, кто составлял эту грамоту, жил много позднее Константина. Балла указывает и на «варварское построение» речи, на грубые грамматические ошибки, на многие термины, которых не знала классическая латынь и которые лишь позднее появились в латыни средневековой. Блестящий анализ Баллы показал, что грамота о «Константиновом даре» составлена на 400 лет позднее той даты, которой она помечена. Сочинение Баллы заложило основы исторической критики источников.

Своей вершины гуманистическая историография в Италии достигла в XVI в. в трудах Макиавелли и Гвиччардини. В своем историческом труде «История Флоренции» в 8 книгах Макиавелли (1469 — 1527) касается также истории других городов-государств Италии. Излагая историю Флоренции, Макиавелли на первое место выдвигает политическую борьбу, столкновения общественных групп. Общественные деятели произносят речи, сочиненные автором «Истории». Вот отрывок речи, вложенной в уста одного из вождей восстания Чомпи (1378): «Пусть на вас не производит впечатление древность их крови, из которой они хотят сделать оружие против нас. Все люди одного происхождения, и все одинаково древни, и природа сделала всех нас по одному образцу. Разденьте всех, и все будут одинаковы. Оденьтесь в их одежды, а их оденьте в нашу, и, несомненно, мы покажемся знатью, а они — народом, потому что только богатство и бедность создают между нами различие...» Макиавелли не сочувствует восставшим, но, как реалистически мыслящий политик и историк, он ищет причину событий. В своей оценке борьбы общественных сил Флоренции Макиавелли приближается к представлению о классах.

Младший современник Макиавелли — Франческо Гвиччардини (1483 — 1540). Его основной труд «История Италии» — образец «национальной истории» того времени. В угоду вкусам времени и здесь исторические герои «произносят речи», в которых объясняют свои цели и намерения. Однако за их спиной как бы стоит историк, который приводит «истинные мотивы» политических решений, поступков, проявляя чутье политика и дипломата.

Наряду с итальянской и в значительной мере под ее влиянием новая, гуманистическая историография возникла и в других странах Западной Европы. Так, во Франции привлекает к себе внимание Филипп де Коммин (1447 — 1511). Ловкий политик, он служил и королю Людовику XI, и его врагам. На склоне лет, уединившись в своем замке, он написал свои знаменитые мемуары «Хроника и история, содержащая события во время правления королей Людовика XI и Карла VIII за период с 1464 по 1498 г.». Сочинение Коммина проникнуто идеей политического единства Франции, однако автор не сторонник абсолютной монархии. Сравнивая политический строй Франции и Англии, он отдает предпочтение последней на том основании, что обложение налогами здесь производится с «согласия облагаемых», представленных в парламенте. Вот как объяснял пользу истории Коммин: «Представляется большой привилегией государей возможность изучать историю в молодости. В ней они могут узнать в избытке, сколь великие надувательства, обманы, клятвопреступления в прошлом допускали государи по отношению друг к другу... Нет ничего хуже невежественного правителя...» Низкие побуждения и корыстные интересы — вот что, по мнению Коммина, движет политиками.

Другим создателем гуманистической истории Франции был итальянец Павел Эмилий, которому король Людовик XII (1498 — 1515) поручил написать историю Франции. Им были созданы «Десять книг о деяниях французов». Павел Эмилий стремился освободить историю от множества включенных в нее легенд. Не. отваживаясь на это открыто (легенды возвеличивали «древних королей»), он зачастую говорит о них как о «предположениях».

В Англии начало гуманистической историографии также связано с именем приглашенного итальянца Полидора Вергилия. В 1507 г. король Генрих VII поручил ему написать историю Англии. Его работа «История Англии в 27 книгах», написанная на латинском языке, начинается с древнейших времен и доведена до 1538 г. Полидор Вергилий старался опираться на самые древние источники как на наиболее достоверные; стремясь избегать легенд, он, однако, в угоду своим покровителям был вынужден включить некоторые из них в свое повествование. В XVI в. в Англии сложилась и собственная школа историков-гуманистов. Среди них на первом месте Томас Мор — великий создатель «Острова Утопии» (см. ст. «Томас Мор и его «Утопия»). Им написана двуязычная (на латинском и английском) «История короля Ричарда III». Подражая античным образцам, Мор создал непревзойденный портрет английского короля Ричарда III (1483 — 1485), который послужил образцом для позднейших авторов, писавших на эту тему. Образ, нарисованный Мором, нашел свое отражение в драме Шекспира «Ричард III».

Итальянские авторы оказали влияние на создание гуманистической историографии также и в Германии. Однако решающую роль в создании национальной историографии здесь сыграла реформация (см. ст. «Реформация в Европе»). Одним из наиболее интересных мыслителей и историков Германии XVI в. был Себастиан Франк (1499 — 1542). Он получил прекрасное образование, знал древние языки, древних и новых авторов. Его важнейший исторический ^ТРУД — «Хроника, летопись и историческая библия от сотворения мира до 1531 г.». В нем он дал не только изложение всемирной истории, но и попытался заглянуть в будущее. В основе понимания всемирной истории Франка лежит идея прогресса, т. е. развития общества от низшей ступени к высшей. Сущность истории Франк усматривает в том, что общество постепенно приближается к требованиям «истинного разума», который признается двигателем исторического развития.

Итак, в эпоху Возрождения была создана новая, светская историография, стремившаяся к причинному истолкованию процесса истории. Хотя построения этой историографии были еще далеки от подлинной науки, они были важным шагом вперед. В частности, историки-гуманисты установили периодизацию: деление истории на древнюю, среднюю и новую. По их представлениям, древняя история заканчивалась распадом Римской империи. Между ней и эпохой Возрождения лежал «средний век» как особый период истории человечества, свое время гуманисты называли «новым веком» (о марксистском понимании средних веков и нового времени см. статьи: «Что такое средние века», «Что такое новое время»). Новые представления и критические методы, выработанные гуманистической историографией, были большим шагом вперед по сравнению со средневековой хронографией.