Из истории нидерландской революции

Три столетия назад, в 1566 г., в Нидерландах началась первая победоносная буржуазная революция.

Веками этой небольшой стране грозили наводнения. Ее недра были лишены полезных ископаемых. Ее просоленная почва не везде годилась для хлебопашества. Пологие приморские равнины были бедны лесом. Но эта страна дождей, ветров и наводнений стала одной из богатейших в Европе, так как она лежала на перекрестке важнейших речных и морских путей. Здесь были расположены устья полноводного Рейна, Мааса и Шельды — трех водных артерий, связывавших глубинные районы Германии и Северной Франции с морем. Мимо Нидерландов пролегала морская дорога от Балтики и Скандинавии к берегам Франции, Испании и Португалии. Лишь узкий пролив отделял Нидерланды от Англии.

Голландцы с гордостью говорили: «Бог создал море, а мы — сушу». Упорным трудом поколений у моря пядь за пядью отвоевывалась территория, рядами плотин отгороженная от напора океана. А под защитой этих плотин, ниже уровня океана, на отнятых у моря польдерах распростерлись сочные луга, появились превосходные огороды и возникли образцовые молочные фермы.

В XVI в. Нидерланды славились своими городами, мореходством и торговлей. От причалов Амстердама флотилии уходили и на китобойный промысел, и на лов сельди. Недаром шутили, что Амстердам построен на селедочных костях. На амстердамских верфях строились суда по заказу соседних стран. Английские купцы приезжали в Амстердам покупать хлеб, который привозили сюда из Польши и Пруссии. Город Антверпен, стоявший у глубокого устья Шельды, превратился в XVI в. в торговую столицу Европы, так как он стал главенствующим центром на великой морской дороге, простиравшейся от скал Норвегии до Гибралтара. Обычно до 2000 судов стояло на рейде Антверпена, и ежедневно здесь разгружалось и загружалось 400 — 500 кораблей. Каждый день в ворота города въезжало более тысячи повозок, груженных шерстью и кожей. В узких улицах теснились склады и лавки местных и иноземных купцов. До тысячи богатейших банкиров Европы основали здесь постоянные представительства. На площади Антверпена, у величественного здания первой общеевропейской биржи, царила непрестанная сутолока и слышался разноязычный говор.

На бирже сосредоточивались все торговые сделки, приобретались по образцам оптовые партии товаров, устанавливалось, когда и куда должны быть доставлены закупленные грузы. Здесь купцы и капитаны договаривались о дальних экспедициях, оценивали образцы диковинных заморских товаров, торговались, оплачивали долги, здесь же добивались ссуды (денег в долг) от банкиров.

По всему миру расходились нидерландские изделия: сукна, шерстяные ткани, бархат, льняное полотно, корабельный парус. Все это создавалось руками городских и деревенских тружеников, которых эксплуатировали скупщики-предприниматели.

В ту пору множество людей и в городах и в деревнях искало заработка. Это объяснялось тем, что в экономически развитых областях страны крепостничество стало невыгодным для дворян-земледельцев. Они предпочитали сдавать землю зажиточным арендаторам и лишать земли тысячи раскрепощенных сельских жителей. Вчерашние крестьяне становились рыбаками и матросами, ремесленниками: прядильщиками, ткачами и красильщиками. Дешевый труд этих обездоленных людей и явился источником наживы для оборотистых предпринимателей, продававших несравненные нидерландские сукна во всей Европе.

Многие иностранцы говорили о богатстве Нидерландов, и лишь немногие замечали, что в этой богатой стране существует жестокая нужда, гнетущая тех, кто прославил Нидерланды своим трудом.

В начале XVI в. Нидерланды вошли в состав гигантских владений «Священной Римской империи» Карла V. Говорили, что на территории империи никогда не заходит солнце. Сам император называл Нидерланды жемчужиной своей короны. Эта маленькая страна давала его казне в четыре раза больше доходов, чем обширнейшие владения Нового Света.

Когда в 1555 г. империя Карла V распалась, Нидерланды перешли во власть его сына — Филиппа II Испанского, который решил отдать испанским дворянам на расхищение все достояние Нидерландов.

Вековые кровавые войны С арабами привили испанским дворянам презрение ко всякому труду, стремление жить за счет военной добычи. Лютую жестокость по отношению к побежденным и покоренным они оправдывали своей преданностью католической церкви, ненавистью к ее врагам.

Филипп лишил нидерландских купцов права торговать с испанскими колониями в Америке. Повысив на 40% пошлину на ввозимую в Нидерланды испанскую шерсть, он нанес тяжкий удар нидерландскому сукноделию и ради увеличения поборов учредил в стране 14 новых епископств. Всеобщий ужас и возмущение вызвали введение инквизиции (см. ст. «Инквизиция») и указ о преследовании еретиков.

По городам и селам стали рыскать инквизиторы. Казням и пыткам предавали не только смельчаков, открыто осуждавших феодальные и церковные порядки, но зачастую и совершенно невинных людей. Клеветникам-доносчикам инквизиция уступала часть конфискованного имущества своих жертв.

Но народ Нидерландов не только негодовал. Он издевался над своими врагами. В отличие от тогдашних феодальных государств Нидерланды были страной почти сплошной грамотности.

Издавна в городах и деревнях устраивались шумные карнавалы и театральные зрелища. На грубо сколоченных подмостках здесь и там разыгрывались сатирические сценки, и зрители хохотали, видя чванливого испанца, алчного епископа, гнусного инквизитора. Из уст в уста передавались рассказы, открывавшие многим глаза на положение родной страны.

В 1566 г. делегация нидерландских дворян вручила правительнице Маргарите, сестре Филиппа II, правившей от его имени, свою петицию (просьбу). Дворяне просили приостановить деятельность инквизиции в стране и созвать генеральные штаты (парламент). Один из придворных бросил по адресу вручавших петицию презрительное словцо «гёзы» — нищие. Слово было подхвачено, и вскоре гёзами стали называть всех, кто боролся за свободу Нидерландов.

Мореходство, торговля и промышленность были не только делом наживы богачей, но и источником пропитания для бедняков. Не удивительно, что весь народ Нидерландов поднялся на защиту промыслов и торговли, своего достояния и своей жизни.

В 1566 г. начались выступления иконоборцев. Труженики Нидерландов не мирились с лживой и жестокой католической церковью, не хотели терпеть показной роскоши храмов, несовместимой с их представлениями о простоте и равенстве. Вооруженные чем попало мужчины, женщины, подростки врывались в соборы и уничтожали иконы, низвергали статуи, вдребезги разбивали многоцветные узорчатые стекла. Смельчаки с риском для жизни взбирались по возносившимся ввысь гладким колоннам, чтобы сломать лепные капители. Таков был порыв искренних чувств народа. Даже враги иконоборцев единодушно признавали их полное бескорыстие. Весть о выступлениях иконоборцев явилась для Филиппа желанным предлогом для отправки в Нидерланды отборного войска во главе с герцогом Альбой.

Этот высохший старец с длинным узким лицом и непроницаемым взглядом под сурово сдвинутыми бровями слыл опытным полководцем. Под ледяной учтивостью он таил жестокость прирожденного палача.

Вступив в августе 1567 г. с войском в столицу страны Брюссель, Альба немедленно создал «совет по делам о волнениях», прозванный «кровавым советом». За три месяца было вынесено 1800 смертных приговоров. Несмотря на военные заслуги перед Филиппом, были обезглавлены популярные в стране графы Эгмонт и Горн только за то, что они осмелились подписать петицию гёзов. Не только иконоборцы, но и сотни ни в чем не повинных людей обрекались на смерть за то, что «не противились осквернению церквей» или не донесли на тех, кто подписал петицию или посещал «еретические сборища».

Казнь Эгмонта и Горна. Гравюра того времени.

Столбы и заборы на улицах, подъезды у домов, изгороди на полях — все было увешано скелетами задушенных, сожженных и обезглавленных — так вспоминал современник этих событий.

Тысячи людей бежали из страны. Зловещая тишина казалась Альбе победой над устрашенным народом. В действительности то было лишь затишье перед бурей.

В 1569 г. был издан строжайший указ об «алькабале», обязавший отчислять десятую долю цены всякого проданного товара в пользу испанской казны. Выполнение подобного распоряжения сделало бы нидерландские товары дороже английских, лишило бы их сбыта, привело бы к удушению национальной торговли, а за ней и промышленности. Страна отвегила на этот указ наглухо закрытыми дверями лавок я мастерских, мертвой тишиной опустевших торговых кварталов.

Бежавший из страны Вильгельм Оранский — виднейший представитель нидерландской знати — надеялся одолеть испанцев не силами народа, а руками наемных солдат. Еще в 1568 г. он вторгся в страну во главе отрядов немецких наемников. Альба не только разбил и отбросил наспех навербованные Оранским отряды, но и выяснил, какие города готовились поддержать Оранского, и над этими городами нависла угроза жестокого разгрома.

Тем временем народ, которого втайне страшился Оранский, проявил решимость и силу. В апреле 1572 г. у причалов города Брилле бросила якорь флотилия купцов и мореходов, вынужденных бежать из страны. Решившись искать спасения в заокеанских землях, беглецы хотели запастись перед дальней дорогой пресной водой и провиантом. Но восторженный прием мирных жителей изменил все планы. К флотилии вернувшихся беглецов стали присоединяться суда и суденышки, стекавшиеся отовсюду, и вскоре флотилия изгнанников превратилась в грозную эскадру морских гёзов, неожиданно нападавшую на испанские суда и гарнизоны, наводившую страх на завоевателей.

Морские гёзы приходят на помощь защитникам Лейдена. Гравюра того времени.

В лесах появились лесные гёзы. Приморские провинции Зеландия и Голландия развернули успешную борьбу за свое освобождение. Ее мужественно вели протестантские советы городов. Они беспощадно изгоняли католических чиновников и попов. Взносы городов, богатства, отнятые у церкви, испанские грузы, захваченные на море, — все это шло на дело освободительной борьбы, на создание войска и возведение укреплений.

Чтобы сокрушить оплот сопротивления, Альба бросил свои отряды на север против городов, пытавшихся оказать помощь Оранскому. У стен беззащитного Мехельна горожане, пытаясь отвратить жестокую расправу, встретили Альбу торжественной церковной процессией. Пока звучали псалмы, солдаты заваливали окаймлявший город ров хворостом и мусором, а когда вокруг города запылало огненное кольцо, войско с ревом ворвалось в ворота. Три дня озверевшие победители убивали и грабили без разбора и католиков и протестантов.

В городе Цутфене Альба приказал не оставлять в живых ни одного человека. У стен Нардена испанский командующий получил ключи от города, так как обещал пощадить его население. После этого пятистам наиболее известным гражданам было приказано собраться в церкви. Вошедший туда священник велел собравшимся приготовиться к смерти. Мгновение спустя вооруженные шпагами и кинжалами солдаты ворвались в церковь и быстро перебили обманутых и безоружных людей.

Эмблема гёзов. Медаль.

Кратким было донесение Альбы королю Филиппу «У граждан и солдат перерезаны глотки, ни одна мать не имеет сына!» На пути поработителей неприступной твердыней встал Гарлем. Испанские солдаты были изумлены, встретив среди контратакующих женский кавалерийский отряд. Когда испанцы пошли на приступ города, с его стен стали низвергаться камни, полилось кипящее масло, посыпались горящие головни, на шеи осаждавших ловко набрасывались осмоленные зажженные обручи.

И все же после семимесячной осады голод положил конец сопротивлению Гарлема. Карательная экспедиция Альбы закончилась под Лейденом. С октября 1573 г. до марта 1574 г. город был зажат в кольцо осады. Горожане с презрением отвергли все предложения о сдаче на милость короля. Но все дороги, ведущие к Лейдену, были в руках врагов. Запас продовольствия быстро таял, а с ним таяли и силы осажденных. Оставалось надеяться на морских гёзов, на то, что, взрывая плотину за плотиной, они подведут океанские воды к стенам удаленного от моря Лейдена.

Неутомимо, ожесточенно, день и ночь трудились моряки, как бы перечеркивая своей разрушительной работой дело предшествующих поколений. От взорванного шлюза к следующему катились волны, неся на своем гребне корабли морских гёзов. Когда попутный ветер сменялся встречным, моряки сами на постромках тащили по мелководью отяжелевшие суда, чтобы как можно скорее прийти на помощь изнемогавшим защитникам Лейдена. В последнюю ночь, когда голод довел до полного бессилия защитников Лейдена, одна из стен города, пробитая ядрами, внезапно рухнула, открыв зияющую брешь перед осаждавшими. Но в темноте ночи испанцы приняли грохот обвала за пушки морских гёзов и в панике стали беспорядочно отступать... А через несколько часов океанские воды действительно подошли к городу. Морские гёзы пришли на выручку своим братьям...

Нидерландскому народу пришлось пройти еще немало тяжких испытаний, прежде чем в передовых провинциях страны восторжествовала независимость и сложилось первое в Европе буржуазное государство — Голландская республика.

Своим мужеством и героизмом труженики Нидерландов сокрушили господство чужеземных феодалов, но плодами их борьбы воспользовалась буржуазия, гнет которой были вынуждены терпеть внуки и правнуки рядовых участников освободительной борьбы XVI в.