Иван Грозный

Время Ивана IV, личность самого грозного царя издавна привлекали внимание не только историков, но и литераторов, художников, скульпторов, композиторов. Воспоминания о славных и страшных временах царя Ивана — важный элемент пушкинского «Бориса Годунова». Бурное время Грозного отражено в «Песне о купце Калашникове» Лермонтова. В 60-х годах прошлого века А. К. Толстой в романе «Князь Серебряный» попытался воссоздать в художественной форме события опричнины, а в известной драме «Смерть Иоанна Грозного» — трагические обстоятельства его кончины. Облик Ивана IV стремились запечатлеть выдающиеся художники В. А. Васнецов, И. Е. Репин, скульптор М. М. Антокольский. Опера «Псковитянка» Н. А. Римского-Корсакова до сих пор захватывает слушателей высоким драматизмом своих музыкальных характеристик. Большие мастера советского кино С. Эйзенштейн и Н. Черкасов создали впечатляющий образ Грозного в фильме «Иван Грозный». Но насколько несхож он в этих творениях! Византийски суровый и деспотичный у Васнецова «государь рсея Руси»; обезумевший от горя и непоправимости содеянного несчастный отец у Репина; мудрый «книгочий», готовый в любой момент на страстный, безудержный порыв, у Антокольского; исполненный болезненной подозрительности жестокий тиран и мучитель, гибнущий в конце концов от рук своих опричных любимцев, у А. К. Толстого — таков далеко не полный перечень художественных воплощений образа царя Ивана.

И это не удивительно, ибо и среди самих историков, за которыми во многом следовали деятели литературы и искусства, вот уже более двухсот лет идет дискуссия о личности Грозного. Одни историки видели в нем чудовище, кровожадного тирана, другие — титаническую личность, мудрого правителя.

Известный историк Н. М. Карамзин в своей «Истории государства Российского», вышедшей в первой четверти XIX в., рассматривает деятельность Ивана Грозного в плане морально-психологическом. И хотя Карамзин был непреклонным монархистом и считал, что Россия может достигнуть процветания только в условиях самодержавного строя, он в то же время гневно осуждал те ужасные, кровавые меры, при помощи которых царь Иван укреплял свою самодержавную власть. Опричнина представлялась ему исторической бессмыслицей, порождением злой воли и болезненного сознания Ивана IV.

Увлекательную попытку проникнуть в сложный душевный мир Грозного предпринял замечательный русский историк В. О. Ключевский (1841 — 1911). В своём знаменитом курсе русской истории он посвятил особую лекцию «характеристике царя Ивана». Предостерегая тех врачей-психиатров, которые пытались спустя столетия объяснить действия Грозного душевной болезнью, он писал: «...ведь так легко нравственную распущенность, особенно на историческом расстоянии, признать за душевную болезнь и под этим предлогом освободить память мнимобольных от исторической ответственности». Таким образом, Ключевский вслед за Карамзиным возлагает на Грозного ответственность за те крайне жестокие методы, которыми он пользовался для достижения своих целей.

Других взглядов на деятельность Ивана Грозного придерживался историк, учитель Ключевского, С. М. Соловьев (1820 — 1879). Он не склонен был объяснять политику Ивана IV лишь личными свойствами царя и его советников. Действия царя он стремился объяснить исторической обстановкой. Соловьев видел в опричнине торжество государственного начала над удельно-княжескими, сепаратистскими тенденциями. Но и Соловьев не находил возможным оправдать его жестокости. По мнению историка, царь «приучал еще более к пыткам, кострам и плахам; он сеял страшными семенами — и страшна была жатва»...

Новым этапом в изучении времени Ивана IV стали работы советских историков. Они обратили внимание в первую очередь на классовый характер политики Ивана IV, на усилившееся при нем закрепощение крестьян. Они стремились глубже вскрыть крепостническую сущность его реформ, показать социальные и политические последствия возвышения дворянства. Советские историки особенно подчеркивают историческое значение стремления царя Ивана IV создать сильное централизованное государство. В то же время они осуждают жестокие методы, которые он применял для достижения своих целей.

Время Грозного полно острых социальных и политических конфликтов. Боярство, обладавшее огромной экономической и политической силой, стояло на пути укрепления Русского государства. Во вспыхнувшей борьбе царь опирался на служилое дворянство, которое требовало земли, крестьян и участия в политической жизни страны. Обострились и классовые противоречия, поскольку укреплять государство можно было только за счет усиления эксплуатации и дальнейшего закрепощения народных масс.

Сложным было и международное положение Русского государства. На юге и востоке сохранялись обломки Золотой Орды — Крымское, Астраханское и Казанское ханства, откуда совершались опустошительные, грабительские набеги на Русь. Казань мешала использовать Волжский путь для торговли с восточными странами, являлась преградой для успешного проникновения в Приуралье и Сибирь. На Западе первоочередной задачей становился выход к Балтийскому морю с тем, чтобы вступить в непосредственные торговые и культурные сношения с передовыми странами Западной Европы. В освоении новых торговых путей были заинтересованы русские купцы. Взоры же служилых людей манили плодородные казанские и прибалтийские земли. Вопросы внутренней и внешней политики оказались связанными в один тугой, сложный и запутанный узел, который Иван IV развязывал долгие годы, а когда это полностью не удалось, попытался разрубить, полагаясь прежде всего на грубую силу.

Иван IV родился 25 августа 1530 г., когда его отцу Василию III было за пятьдесят. Он рано осиротел, потеряв трех лет от роду отца, а семи — мать, Елену Глинскую, взятую на московский престол из знатных литовских княжен. Как заметил В. О. Ключевский, ощущение сиротства, брошенности, одиночества не покидало его всю жизнь. Но сильнейшими чувствами, завладевшими Иваном IV, стали страх и подозрительность в сочетании со все возраставшим чувством власти. Иван рос в обстановке боярских смут, он был рано втянут в борьбу придворных группировок за власть. По сути дела, он не знал детства. В повседневной жизни его забывали накормить, плохо одевали, пренебрежительно отзывались об умерших родителях, но, подчиняясь торжественному ритуалу, гнули перед ним спину, когда он, облаченный в парадные одежды, сидел на троне во время приемов иностранных послов или каких-либо других церемоний. Иван IV рано заметил это противоречие и, пристально размышляя о нем, обратил внимание на магическую силу самодержавной власти, носителем которой он себя рано ощутил. Уже в детские и юношеские годы у Ивана IV проявились черты безудержной гневливости и жестокости.

В двенадцатилетнем возрасте Иван IV пережил сильный испуг. В ночь на 3 января 1542 г. князья Шуйские сокрушили князей Бельских, фактически управлявших государством. Вооруженные, во главе своей челяди и преданных войск, они ворвались во дворец, подняли Ивана с постели, заставили стать на колени и молиться. На глазах насмерть перепуганного мальчика, не вняв его отчаянным мольбам, Шуйские схватили престарелого митрополита Иоасафа, сторонника Бельских, пытавшегося спрятаться в великокняжеском дворце, били, бесчестили его, а затем отправили в ссылку.

Дикие сцены боярских своеволий, обиды, оскорбления дорогой для него памяти родителей наложили неизгладимый отпечаток на нервного и крайне впечатлительного ребенка, породили в душе его страшную, жгучую ненависть к боярам. Уже на следующий год эта ненависть вырвалась наружу. Тогда тринадцатилетний Иван IV самолично вмешался в борьбу придворных группировок, приказав псарям убить князя Андрея Шуйского. «С тех пор, — записал летописец, — начали бояре от государя страх иметь».

Важной вехой в жизни Ивана IV стал 1547 год. В этом году он женился на Анастасии Романовне Захарьиной-Кошкиной из относительно незнатного московского боярского рода и венчался на царство. В июне 1547 г. в Москве произошло грозное народное восстание, сопровождавшееся убийством дяди царя — Ю. В. Глинского. Восстанию предшествовал огромный пожар. Позднее Иван IV вспоминал, что «от сего убо вниде страх в душу мою и трепет в кости мои».

Народное движение потрясло не только царя, живо представившего опасность снизу, но испугало господствующий класс, заставило его на время забыть свои распри и сплотиться. После восстания к власти пришло правительство компромисса (между требованиями дворян и бояр) — так называемая Избранная рада, руководимая думным дворянином А. Ф. Адашевым и священником Сильвестром. С ведома и согласия царя Ивана были проведены военная, административная, судебная и церковная реформы. Они способствовали укреплению Русского государства и успешному завершению многолетней борьбы за Казань.

Портрет Ивана Грозного. Первая половина XVII в.

В 1552 г. огромная 150-тысячная русская армия во главе с царем штурмом взяла Казань. Вслед за Казанью пала Астрахань. Волга от истоков до устья стала русской рекой. Открылся путь на персидский и другие восточные рынки. Русская политика активизировалась на Северном Кавказе. К России присоединилась Башкирия. Были созданы, наконец, все необходимые предпосылки для стремительного рывка в Сибирь, предпринятого на исходе столетия казаками Ермака (см. ст. «Сибирь XVII века. Русские землепроходцы »).

Взятие Казани привело к самоутверждению царя как государственного и военного деятеля, подняло его авторитет. Уже на следующий год прозвучал первый тревожный сигнал о расхождении царя с Избранной радой, когда сильно занемогший Иван IV столкнулся с нежеланием ряда ее деятелей, склонявшихся на сторону двоюродного брата Грозного — князя В. А. Старицкого, присягнуть его сыну — малолетнему царевичу Дмитрию.

Русские конные воины XVI в.

Окончательный разрыв произошел в конце 50-х годов по вопросам внешней политики. Деятели Избранной рады настаивали на завоевании Крыма. Царь, проявляя большее понимание насущных задач русской политики, чем Адашев и Сильвестр, указывал на Прибалтику, что должно было открыть России путь в Европу.

Александрова слобода.

Ливонская война сначала шла успешно. Но затем начались боярские измены и поражения царских войск. 30 апреля 1564 г. из Юрьева бежал к полякам князь А. М. Курбский, которому Грозный доверил руководство всеми русскими войсками в Ливонии. Одновременно Курбский вступил в переписку с царем, обвиняя его в несправедливых преследованиях феодальной знати.

Русское посольство в немецком городе Регенсбурге в 1576 г. Фрагмент гравюры XVI в.

В этой напряженной обстановке Иван IV учреждает опричнину, которая была призвана искоренить боярскую измену, ослабить экономическую и политическую силу крупной аристократии, удовлетворить требования дворянства о земле и крестьянах, изыскать дополнительные средства для ведения изнурительной Ливонской войны. Опричная политика стала важным этапом на пути крестьянского закрепощения.

Резкое возрастание государственных налогов и частновладельческих повинностей привело к массовым побегам крестьян. Многие районы начали пустеть.

Вводя опричину Грозный стремился парализовать предательские действия бояр. Опалы и казни должны были искоренить боярскую измену. Но боярство ответило на репрессии новыми заговорами, за которыми последовали еще более ужасные казни. Грозный истребляет своих политических противников «всеродно», часто включая женщин и детей. Заговорщики пускают в ход клевету, интриги. Они пытаются выдать царя польскому королю, способствуют походу крымского хана Девлет-Гирея на Москву. В 1569 г. открывается грандиозный заговор в пользу князя Владимира Андреевича Старицкого. Грозный заставляет В. А. Старицкого выпить чашу с ядом, который был предназначен для царя. Впервые обнаруживаются серьезные разногласия между ним и его старшим сыном. Иван IV не чувствует себя в безопасности. В своем завещании, составленном около 1572 г., он пишет: «Изгнан я боярами ради их самовольства из своего достояния и скитаюсь по странам (т. е. городам. — Ред.) Русского государства». И действительно, он покидает Москву и живет то в Александровой слободе, то в Вологде. Есть сведения о том, что Иван IV одно время думал искать убежище для себя и своей семьи в Англии. Его одолевают мрачные мысли о смерти.

В этих условиях в характере Грозного развиваются подозрительность, вспыльчивость, жестокость. Особенно ярко все это проявилось во время похода царя с опричным войском в Новгород в конце 1569 г. Царь шел как по неприятельской стране. По дороге были разгромлены Тверь, Торжок и некоторые другие русские города. В Твери по приказу Грозного опричный палач Малюта Скуратов задушил опального митрополита Филиппа, осмелившегося протестовать против казней и беззаконий, творимых опричниками. В самом Новгороде Иван IV казнил не только изменников, но и многие тысячи новгородцев, ремесленников и крестьян. Новгородская земля была превращена в развалины и пепелища.

Со временем выявилась неспособность опричнины решать поставленные перед ней задачи. Народное недовольство не ослабевало, а росло. Хотя землевладение и привилегии феодальной знати были основательно подорваны; уничтожен ряд уделов, но полностью устранить знать из экономической и политической жизни было невозможно. Если первоначально опричное войско способствовало повышению дисциплины и организованности в армии, лучшему ведению Ливонской войны, то затем опричники в Ливонии вместо боевых действий стали грабить мирное население. Опричное войско показало свою полную несостоятельность во время набега на Москву крымского хана Девлет-Гирея в 1571 г., когда татары сожгли столицу дотла.

В результате Грозный в 1572 г. вынужден был объявить об отмене опричнины, хотя фактически в ослабленном виде она продолжала существовать вплоть до его смерти.

Истощение страны, переживавшей тяжелое хозяйственное разорение, опричные погромы, истребление наиболее искусных военачальников — все это отрицательно сказывалось на ходе Ливонской войны. Польский король Стефан Баторий перешел в наступление, вытеснил русские войска из Ливонии и занял ряд важных русских крепостей на западной границе.

Царь болезненно переживал военные поражения. Бешеные вспышки гнева (во время одной из них он смертельно ранил старшего сына Ивана) сменялись полным упадком сил, унынием, апатией. Непреднамеренное убийство наследника престола, которого Иван IV, возможно, и подозревал в стремлении занять трон до своей кончины, но на которого только и мог возлагать надежды, сокрушило грозную душу царя. Он впал в покаяние и молитвы. Посмертно реабилитируя всех опальных, царь приказал составлять по монастырям синодики — поименные списки знатных казненных, за души которых должны были возноситься молитвы монахов. О простолюдинах, погибших в кровавой опричной сумятице, говорилось просто: «имена их бог весть».

Видный и пригожий в молодые годы, высокий, стройный, сухощавый и широкоплечий, с высоким лбом, орлиным носом и ясными глазами, царь превратился в рано постаревшего и одряхлевшего человека. Ночами его преследовали кошмары. Несколько приободрило царя известие о героической обороне Пскова, где войско и население остановили Батория. Грозный заключил перемирие с Польшей и Швецией и, готовясь к возобновлению борьбы за Прибалтику, послал посольство в Англию. Внутри страны началось описание земель и был принят указ о заповедных годах (когда крестьяне не могли пользоваться правом перехода в Юрьев день) — страшное «заклятье царя Ивана Васильевича», положившее начало окончательному прикреплению русских крестьян к земле. Разрабатывались новые планы. Но в самый разгар подготовки этих планов, 18 марта 1584 г., Грозный умер. Человек безудержных страстей, Иван Грозный был представителем класса феодалов, сыном своего сурового века.

Обладая несомненным публицистическим талантом, он направил его на обоснование неограниченной самодержавной власти, ее божественности и собственной непогрешимости. Эти взгляды царь развивал в известных посланиях к князю Курбскому, в Кирило-Белозерский монастырь, опричнику Василию Грязному, иностранным государям. В своем стремлении провести выработанную им теорию самовластия в жизнь Грозный не останавливался ни перед чем, вплоть до уничтожения своих идейных и политических противников. Он самолично присутствовал при допросах и пытках, сам придумывал новые изощренные мучения для своих жертв.

Не терпя ни малейшего противодействия своей воле и пользуясь полной безнаказанностью, он мог приказать отрубить голову первому встречному, если он ему почему-либо не понравился.

В то же время при Иване IV был построен дивный Покровский собор (Василий Блаженный), основана первая в России типография, предприняты шаги к установлению связей с Англией и другими передовыми западноевропейскими странами.

Личность Грозного глубоко противоречива. Одухотворенность и грубость, образованность и суеверность, подозрительность и привязчивость, самоуничижение и самовосхваление, отчаянный страх и необыкновенная самоуверенность — всё это было свойственно ему. В его деятельности, особенно в начале царствования, имелись положительные, прогрессивные черты: укрепление централизованного государства в результате реформ 50-х годов, присоединение Казани и Астрахани, борьба за выход к Балтийскому морю, однако в дальнейшем усилились отрицательные черты: пренебрежение экономической реальностью при решении политических задач, курс на крайнее обострение обстановки в стране во время опричнины, изнурительная борьба с блоком государств при отсутствии союзников на заключительном этапе Ливонской войны и т. д. Все это усугублялось личной жестокостью и нетерпимостью царя.

Искореняя пережитки феодальной раздробленности в стране, способствуя выдвижению дворянства, стремясь утвердиться на берегах Балтики, Грозный, столкнувшись с противодействием знати и высшего духовенства, применил к ним исключительно суровые, жестокие меры. Грубое насилие и массовые изощренные казни — ту кровавую вакханалию, которую учинил он на Русской земле, когда гибли тысячи простых крестьян и горожан, безжалостно разрушались целые города и местности, ничем оправдать нельзя. Народные силы были подорваны, страна разорена, крестьяне закрепощены, Ливонская война проиграна.

Трагедия Ивана IV заключалась в том, что он в какой-то мере сознавал вставшие перед Россией новые огромные задачи, но не сумел найти средств, необходимых для их успешного решения, не сумел правильно соразмерить силы страны и народа и потерпел крах в своих наиболее грандиозных начинаниях.

В XVI в. в России был предпринят опыт создания всемирной истории, венцом которой для ее составителей представлялось царствование Ивана Грозного. Этот монументальный труд состоял из девяти томов, написанных четким полууставом (см. ст. «Науки, которые помогают историку»), на прекрасной бумаге, закупленной во Франции из личных королевских запасов. Богато иллюстрированный цветными миниатюрами, исполненный, как тогда говорили, «в лицах», он носил наименование лицевого свода. Каждый том этой официальной летописи, призванной прославлять московских государей, и особенно Грозного, стоил огромные деньги.

И вот на готовом последнем томе драгоценной рукописи, повествующем о событиях царствования Ивана Грозного, чья-то нетерпеливая властная рука сделала многочисленные поправки и приписки, вымарала целые куски текста. «Здесь государь написан не к делу», «Царя тут надо писать стара» — такие категорические указания давались художникам. Оказывается, в первом случае надо было убрать изображение самого Ивана Грозного, во втором случае — придать ему более солидный вид, так как художник изобразил его, по мнению того, кто делал приписки, слишком молодым.

Но вот все замечания тщательно учтены, приписки внесены в текст, рисунки переделаны. Вновь созданный том подвергается безжалостной правке. Та же рука лихорадочно вписывает, вычеркивает, по-новому трактует события. В первый раз редактор прошел спокойно мимо рассказа о болезни царя в 1553 г. Правя рукопись во второй раз, он создал пространную версию о боярском мятеже во время этой болезни. Он описывает бурные сцены, которые якобы разыгрались у постели больного. Когда царь, думавший, что дни его сочтены, предложил боярам присягнуть своему малолетнему -сыну Дмитрию, впоследствии утонувшему, то некоторые из них отказались выполнить это распоряжение Ивана IV. Вместо «пелеяочника», как они презрительно называли Дмитрия, они предложили кандидатуру двоюродного брата царя — удельного князя Владимира Андреевича Старицкого. Царь выздоровел, но никогда уже не мог простить непокорным их ослушания. После введения опричнины бояре, замешанные в событиях 1553 г., были казнены.

Кто же был этот таинственный редактор, переделывавший по-своему официальную летопись? Исследователи, изучавшие загадочные приписки, обратили внимание на то, что все они сделаны в духе, благоприятном для Грозного: имели целью задним числом очернить его политических противников, казненных во время опричнины.

Содержание приписок вполне соответствует тому, что писал Грозный в своих публицистических сочинениях, в частности в посланиях князю А. М. Курбскому; известно также, что в Александровскую слободу, любимую резиденцию Грозного, привозились материалы из царского архива, использованные при составлении свода.

Сопоставляя эти и другие данные, исследователи пришли к выводу, что автором приписок был не кто иной, как сам Иван Грозный, а загадочные приписки — не что иное, как его автограф. Не все историки принимают эти выводы, некоторые из них, признавая, что приписки создавались под воздействием Грозного, отказываются видеть в них его автограф, другие оспаривают время их составления. Изучение рукописей и приписок на них продолжается.