«Уравнители» и «истинные уравнители»

Осенью 1647 г. в предместье Лондона представители офицеров и солдат собрались на общеармейский совет. Обсуждался план будущего государственного устройства. Здесь присутствовали Кромвель, его верные сторонники из буржуазии и «новых дворян» и люди, которые совсем недавно были еще простыми крестьянами и ремесленниками, но в ходе гражданской войны стали офицерами. Эти выходцы из простого народа, знавшие его чаяния и надежды на лучшее будущее, требовали предоставления всем жителям Англии равных политических прав, в том числе права выбирать в верховный орган страны — парламент. Они называли себя лавеллерами — уравнителями.

Я полагаю, — говорил один из «уравнителей», — что бедные люди в Англии вовсе не обязаны подчиняться власти парламента, если они не имеют права участвовать в выборах.

— Всякое правительство должно существовать по воле народа, — поддержал его другой.

Требования «уравнителей» вызывали резкие возражения офицеров, которые не хотели, чтобы крестьяне и ремесленники пользовались такими же правами, как помещики и буржуазия. Друг и зять Кромвеля — генерал Айртон заявил:

— Издавать законы могут лишь те, в чьих руках находится земля, и те, кто посвятил себя промышленной и торговой деятельности.

Он имел в виду помещиков, владельцев мануфактур и купцов.

— Слуги не должны пользоваться правом голоса, — поддержал Айртона Кромвель.

— В этой стране, — заявил другой оратор, — из пяти человек четыре не обладают собственностью... Если слуги и господа будут в одинаковой мере избирателями, то люди, лишенные собственности, изберут в парламент подобных себе.

— Так мы дойдем до полного упразднения собственности! — восклицал Айртон.

Солдатские представители встретили с негодованием слова Кромвеля и его единомышленников. Они вовсе не хотели отмены частной собственности, а добивались только равных для всех политических прав, всеобщего избирательного права.

— В королевстве есть много таких лиц, как я, — владеющих лишь небольшими участками земли, но и они должны обладать такими же правами, как эти двое, — говорил один из представителей солдат, указывая на Кромвеля и Айртона. — Много тысяч нас, солдат, жертвовали своей жизнью. Теперь же оказывается, что мы по-прежнему не будем иметь никаких прав. Мы обмануты!

Лильберн за решеткой. Титульный лист брошюры «уравнителей» 1646 г. Надпись имеет иронический смысл: «Свобода свободнорожденного англичанина, дарованная ему палатой лордов».

Страх за свою собственность — вот что тревожило Кромвеля и других офицеров. Этот страх имущих перед неимущими побудил Кромвеля и его сторонников выступить против народа, с помощью которого они только что добились победы над общим врагом.

— Вы добиваетесь демократии, — кричал Кромвель, — но эта вера всех дурных и бедных людей!

Яснее не скажешь: для буржуазного деятеля Кромвеля бедняк — это «дурной» человек и к власти его допускать нельзя. Кромвелю удалось добиться своего: «уравнители» — защитники интересов мелких собственников, крестьян и ремесленников — уступили. В конце концов они согласились, чтобы на слуг и наемных рабочих избирательное право не распространялось, но чтобы им пользовались зажиточные крестьяне и ремесленники, а не только буржуа и помещики; однако буржуазия и «новое дворянство» не хотели осуществить и эти требования.

Агитация «уравнителей» в армии продолжалась. Вскоре два полка вышли из повиновения и прогнали своих офицеров. Солдаты отказывались разойтись, пока не будут приняты их требования. Прибывший в армию Кромвель, объезжая мятежные полки, увидел на шляпах и мундирах солдат листки с надписью: «Да здравствует свобода и права солдат!» Тогда он выхватил шпагу и решительно врезался в ряды непокорных, срывая листки с лозунгами. Солдаты заколебались. Пользуясь этим, Кромвель приказал арестовать зачинщиков.

Тут же перед строем состоялся военный суд. Трех вожаков приговорили к смертной казни. Кромвель велел осужденным тянуть жребий, чтобы одного из них казнить для устрашения остальных. Жребий пал на солдата Ричарда Арнольда. Его расстреляли. Сопротивление было сломлено... Наиболее революционно настроенных солдат и офицеров изгнали из армии. Многие из них были взяты под стражу.

Вождь «уравнителей» Джон Лильберн, который уже сидел в тюрьме при Карле I, вновь оказался в заключении. Горькой правдой звучали его слова о том, что на народ Англии, сбросивший в гражданской войне оковы феодализма и самодержавия, наложены новые цепи.

Весной 1649 г. у подножия холма св. Георгия близ Лондона появились люди, которые приступили к обработке пустоши. То были два или три десятка бедняков. Они приглашали всех желающих присоединиться к ним, заявляя, что число их будет все увеличиваться и вскоре составит много тысяч человек. Когда их спрашивали, кто разрешил им обрабатывать пустошь, эти люди отвечали, что земля — божье владение, а поэтому принадлежит всему народу. По словам их руководителя Джёрарда Уинстенли, не должно быть частной собственности на землю. Любой человек имеет право возделывать землю — источник жизненных благ, одинаково необходимых всем. В отличие от «уравнителей», требовавших предоставления всем жителям Англии одинаковых политических прав, но стоявших за сохранение частной собственности, при которой богатые могут эксплуатировать бедных, Уинстенли называл себя и своих единомышленников истинными уравнителями. (Их называли также диггерами — копателями, от английского слова «диг» — копать.) Сторонники Уинстенли хотели не только уравнять людей в правах, но и уничтожить имущественное неравенство.

Однако Уинстенли не призывал народ к восстанию. «Истинные уравнители», — говорил он, — не покушаются на чье-либо имущество и не собираются отбирать земли у тех, кто ими владеет. Они желают лишь, чтобы люди поняли справедливость их учения и отказались от своей собственности в пользу народа. Тогда на земле, принадлежащей всем, люди будут «вместе работать и вместе есть хлеб».

«Мы победим любовью», — заявляли «копатели». Они не понимали, что богатые собственники не согласятся добровольно отдать свои земли народу.

Местные дворяне и зажиточные крестьяне, напуганные проповедью «копателей» и, главное, тем, что те хотели претворить в жизнь свои идеи, поспешили донести на них правительству республики. Руководители «копателей» были вызваны к командующему парламентской армией Ферфаксу. Генерал ожидал увидеть испуганных, дрожащих перед ним бедняков. Каково же было его изумление, когда явившиеся к нему двое бедно одетых людей пожелали разговаривать с ним как равные с равным! Ферфакс растерялся. Офицер напомнил пришедшим, что они забыли снять шляпы перед генералом. Но они с достоинством отказались это сделать, заявив: «Генерал — такое же божье создание, как и мы».

Помещики и зажиточные крестьяне нападали на общины «копателей», уничтожали их посевы, разрушали дома. «Копателям» удалось продержаться на холме св. Георгия один год. Такие же общины «копателей» возникали и в других местностях Англии.

«Копатели» надеялись, что правительство республики не будет им мешать возделывать пустующие земли и проповедовать свое учение. Но правительство Кромвеля прислушивалось не к голосу обездоленных людей — безземельных крестьян, городской бедноты, от имени которых говорили «копатели», а к требованию дворян, буржуазии, богатых крестьян, желавших оградить свою собственность. Деятельность «копателей» была признана опасной и запрещена; войскам был отдан приказ разогнать это «незаконное сборище мятежных людей». «Копатели» не оказали сопротивления и разошлись.

Так земельные собственники при поддержке Кромвеля разогнали «истинных уравнителей» — единственных подлинных сторонников бедноты в Англии того времени, выразивших ее надежды на лучшее будущее, без частной собственности и угнетения.