«Положения 19 февраля» 1861 года

В феврале 1861 г. царские войска были приведены в боевую готовность. Губернаторы получили секретные инструкции. В Петербурге полиция приказала дворникам наблюдать, чтобы на улицах и во дворах не собиралось более трех человек. В каждый съезжий дом (полицейское учреждение, где наказывали арестованных) было привезено по нескольку возов розог. Часть помещичьих семейств устремилась за границу, некоторые укрепляли свои дома и заготовляли оружие.

Что же произошло? Вторжение неприятельских армий? Народное восстание? Нет. Готовилось освобождение крестьян от крепостной зависимости.

Правительство Александра II после поражения в Крымской войне и грозных народных волнений «за волю», охвативших в то время Россию, уже не могло управлять по-старому. 30 марта 1856 г. представители дворянства, собравшиеся для встречи с царем, услышали от него, что «гораздо лучше, чтобы это (освобождение крестьян. — Ред.) произошло свыше, нежели снизу». Освобождение крестьян диктовалось всем экономическим развитием страны.

После четырех лет обсуждений, в которых участвовали все помещики и не участвовал ни один крестьянин, проект реформы был готов. Бесправные крепостные не могли участвовать в этом обсуждении, но непрерывные крестьянские волнения показали царю и помещикам всю опасность дальнейшего промедления и заставили их завершить наконец подготовку реформы.

19 февраля 1861 г. царь написал: «Быть по сему» — на объемистом документе, в силу которого менялись отношения между ста тысячами помещиков и десятками миллионов крепостных. В марте по всей необъятной России в церквах в присутствии полицейских чинов зачитывался указ «О всемилостивейшем даровании крепостным людям прав состояния свободных сельских обывателей и об устройстве их быта».

Кроме царского манифеста было обнародовано 207 статей «Общего положения», 179 статей «Положения» о выкупе, несколько местных положений и т. д. — всего 17 основных законодательных актов, написанных тяжелым, мало понятным для крестьян языком.

Что же получили крестьяне по реформе 1861 г.? ...Перенесемся мысленно в деревню тех дней. Верейский уезд Московской губернии, в ста верстах от Москвы. Крестьяне каждого села составляли мир, или общину. Как везде, владельцами земли и крестьян были помещики. Огромное имение — двадцать две деревни, 10 тыс. десятин земли (десятина равна 1,09 га), 5 тыс. крепостных душ — принадлежало богатейшему вельможе графу П. П. Шувалову.

Земля здесь неплодородная. Поэтому граф сам большого хозяйства не вел и 9 тыс. десятин отдал в пользование крестьянам — в среднем по 3,8 десятины на ревизскую душу '. Это было в полтора-два раза больше, чем у крестьян Тамбовской, Воронежской, Курской и других плодородных черноземных губерний, но все же далеко не достаточно. Чтобы свести концы с концами, крестьянину необходимо было иметь в нечерноземной полосе 9 — 10, а в черноземной 5 — 6 десятин на ревизскую душу, т. е. втрое больше, чем он обычно имел.

В черноземных губерниях, где помещикам было выгодно самим вести большое хозяйство, основной формой крестьянских повинностей была барщина. Шуваловские же мужики, как и крестьяне большинства других вотчин нечерноземной полосы, не несли барщины, а платили оброк, превышавший 10 руб. с души в год — сумма по тем временам очень большая. Со всего имения граф ежегодно получал огромный доход — более 24 тыс. руб. Чтобы добыть денег, все больше крестьян отправлялось на заработки в Москву. И все же недоимки росли из года в год и к 1861 г. достигли 26 тыс. руб.

И вот пришла долгожданная «воля». Не успев разобраться в мудреном тексте «Положений», крестьяне узнали из манифеста, что «новое устройство» не может быть введено вдруг, для этого требуется не менее двух лет, в течение которых все остается по-прежнему. Правда, гражданские права крестьяне получили сразу. Крестьянин теперь уже не был собственностью помещика: его нельзя было продать, обменять на породистую гончую, запретить ему жениться.

Закон разрешал миллионам ранее совершенно бесправных людей заниматься промыслами, торговлей, владеть имуществом, передавать его по наследству, судиться, выбирать на сельском сходе старосту, на волостном — старшину.

Но «свободный сельский обыватель» и в правовом отношении во многом напоминал крепостного. С тревогой ждали крестьяне ответа на главный вопрос : что будет с землей?

Прошло некоторое время, и в деревни выехали мировые посредники из дворян решать земельные дела. Они имели право размежевывать помещичьи и крестьянские земли, утверждать решения сельских и волостных сходов, подвергать непокорных крестьян штрафу, аресту и порке. Появился посредник и в деревнях Шувалова.

Крестьян собрали на сход и объяснили, что им надлежит договориться с помещиком о земле и повинностях и подписать договор — уставную грамоту, которая определяла земельный надел и повинности крестьян после реформы.

Сколько, же земли дали шуваловским крестьянам?

В «Положении» для Верейского уезда надел был установлен в 3,5 десятины на ревизскую душу (для женщин надел не полагался). Но ведь до реформы у шуваловского крестьянина в пользовании было 3,8 десятины, а в некоторых деревнях и больше. «Положение» давало помещику право отрезать у крестьян так называемые «излишки», и Шувалов отнял у своих крестьян около 680 десятин издавна обрабатываемой ими земли. В черноземных же губерниях, где помещики особенно дорожили землей, у крестьян отрезали до 1/4> а по всей стране — свыше 1/5 земель. Всего по России помещики присоединили к своим и без того огромным владениям, по далеко не полным подсчетам, больше 5 млн. десятин.

Отрезалась лучшая земля. Невзирая на отчаянные протесты крестьян, тысячи их усадеб были перенесены на новые места, «на песочек», где земля похуже. Шувалов, правда, усадеб не переносил, но отобранные им земли врезались в крестьянские так, что мужику было не пройти, не проехать. Одно из шуваловских сел было окружено графскими землями со всех сторон. Для выхода к дороге и реке крестьянам было оставлено лишь два узких прогона. Среди полей другого села расположился десяток помещичьих построек. Пестрая чересполосица не позволяла крестьянину развернуть свое небольшое хозяйство. Помещик брал штрафы, если крестьянский скот заходил чуть в сторону от прогона. Вдобавок у крестьян забрали почти весь лес и несколько прудов. Приходилось платить за дрова, рыбную ловлю. В другом месте Шувалов отдал лес крестьянам, но забрал столько же пашни. Крестьяне подали жалобу на графа, на ней вскоре появилась надпись: «Оставлено без внимания».

Помещики использовали чересполосицу для того, чтобы заставить крестьян арендовать нужные им участки земли по самым высоким ценам. В то же время привязанный к своему нищему наделу крестьянин вынужден был работать в помещичьем хозяйстве за самую ничтожную плату.

Земство обедает. Картина Г. Г. Мясоедова.

Но и урезанная земля еще не была собственностью крестьянина. За нее следовало заплатить выкуп. Помещик же волен был разрешить или не разрешить перевод на выкуп. До перехода на выкуп крестьяне оставались временнообязанными — продолжали платить оброк и нести барщину. Кое-где помещики тянули с выкупом годами. Только через 20 лет, в 1881 г., правительство объявило выкуп обязательным.

Временнообязанными стали весной 1861 г. и крепостные Шувалова. Летом граф округлил оброк до 10 руб. с души вместо прежних 10 руб. 24 коп. Отныне 22 деревни платили не 24 тыс., а 23 тыс. руб. в год, но так как часть земли была у крестьян отрезана, то за каждую десятину они платили больше, чем при крепостном праве.

Вскоре Шувалов, как и многие другие помещики, понял, что выгоднее перевести своих крестьян на выкуп. Размер выкупного платежа определялся по оброку. Если Шувалов получал только со своего имения 23 тыс. оброка в год, то выкуп должен был составить такую сумму, чтобы, положив ее в банк, граф мог иметь ежегодно в виде процентов те же 23 тыс. Банк платил 6% годовых с положенной в него суммы. Значит, с каждой души полагалось выкупа:

(10 х 100) / 6 = 166 руб. 66 коп. В крестьянской семье из пяти-шести человек бывало до трех ревизских душ. Значит, она должна была выкупать свои три душевых надела (10,5 десятины) за 500 руб. (166 руб. 66 коп. X 3).

У крестьян, конечно, не было таких денег. И тут дворянам-помещикам на помощь пришло правительство. Помещики получали от государства 75 — 80% суммы выкупа через специальный банк. Остальное помещику платил крестьянин. Таким образом, помещик получал весь выкуп сразу, а крестьяне оказывались в огромном долгу у государства. В течение 49 лет они должны были внести в банк выплаченную за них государством сумму да еще нараставшие на нее проценты.

Так, крестьянская семья, за которую государство заплатило Шувалову 400 руб., должна была выплачивать ежегодно 6% долга — 24 руб., т. е. за 49 лет — 1176 руб., сумму, почти втрое превышающую первоначальный долг.

Под натиском революции 1905 — 1907гг. царское правительство прекратило взимание выкупных платежей с 1907 г., но к этому времени бывшие помещичьи крестьяне выплатили без малого 2 млрд. руб., в то время как рыночная стоимость полученной ими земли не превышала 544 млн. руб.

Крестьяне сопротивлялись насильственному переводу на выкуп, отказывались подписывать уставные грамоты. Они пытались бороться за другую, справедливую волю. Только за 10 месяцев 1861 г. крестьянские волнения вспыхнули в 1176 имениях. Почти треть их была подавлена с помощью военной силы. В 1879 г. волнениями было охвачено 29 губерний Европейской России, а в 1880 г. — 34 губернии.

«Ни в одной стране в мире крестьянство не переживало и после «освобождения» такого разорения, такой нищеты, таких унижений и такого надругательства, как в России», — писал В. И. Ленин.

Отмена крепостного права знаменовала вступлю ние России в период капитализма, но при сохранении самодержавия, помещичьего землевладения и других пережитков феодализма.