Петр Алексеев

Петр Алексеев рано начал трудовую жизнь. В 1858 г., когда мальчику не было еще и девяти лет, отец — крестьянин деревни Новинской, что в Смоленской губернии, — привел его на заработки в Москву и определил на ткацкую фабрику. Петрушу приставили к сушильным барабанам. Они стояли так близко один к другому, что проходы между ними были едва заметны.

Переступив в первый раз порог сушильни, Петруша остановился в недоумении: как тут двигаться? Барабаны — огромные медные цилиндры, наполненные горячим паром, — вращались с большой скоростью. Между ними тянулись полотнища мокрого ситца. В сушильне было душно, смрадно — у мальчика сразу закружилась голова.

Мастер щелкнул Петрушу по лбу:

— Ты чего остановился? Ступай к четвертому барабану. Только рубаху скинь, а то шестерня захватит.

В 1872 г. Петр переехал в Петербург и там поступил на суконную фабрику англичанина Торнтона. Фабрика была крупная: сотни станков и машин, паровые установки, больше тысячи рабочих. Но в цехах и этой крупной фабрики также стояла жара, духота.

А работать надо было 12 — 14 часов в сутки. Петр стал присматриваться к соседям по ткацкой и из намеков понял, что некоторые из них дружат со студентами, посещают тайные кружки.

На фабрике Алексеев близко сошелся с наладчиком Иваном Смирновым. Иван и ввел Алексеева в один из народнических кружков. Кружком руководил студент Сергей Синегуб, а после его ареста — Софья Перовская (см. ст. «1 марта 1881 г.»). В кружке читали книжки о новгородском вече, о Разине и Пугачеве, рассуждали о тяжелом и бесправном положении народа, пропагандировали идеи социализма.

После одного занятия Петр Алексеев предложил своему другу Ивану Смирнову создать кружок на фабрике Торнтона. И кружок был создан. В нем обучали рабочих грамоте и беседовали с ними о низких расценках, о штрафах, о губительной пыли в ткацкой, о длинном рабочем дне, — словом, о тяжелой и бесправной жизни фабричных рабочих.

В 1874 г. народники потянулись в деревню (см. ст. «Хождение в народ»). Увлеченный идеей широкой революционной агитации в народе, Петр Алексеев весной 1874 г. отправился на родную Смоленщину. Однако здесь, как и повсюду, темная, забитая масса крестьян осталась глуха к «проповедям» агитаторов-народников. По России прокатилась волна арестов. Были арестованы и почти все петербургские товарищи Петра Алексеева. Сам он лишь случайно спасся от ареста.

Из деревни в Петербург Петр Алексеев вернулся поздним летом. Надо было начинать всю революционную работу сначала, а главное, надо было создавать кружки на фабриках.

В ноябре 1874 г. Алексеев переехал в Москву. И здесь широко развернулись его организаторские способности. Он устроил конспиративную квартиру, собирал на ней рабочих разных фабрик, беседовал с ними, обучал их и готовил к самостоятельной революционной деятельности. Революционеры работали много и самоотверженно, но за Петром Алексеевым мало кто мог угнаться. Надо было обладать его богатырским здоровьем, чтобы после 13 — 14 часов работы за станком отдавать еще много времени революционному делу. Он вел кружок у себя на фабрике, беседовал с рабочими-организаторами в разных районах Москвы, проводил совещания на конспиративной квартире.

Тяга к революционной деятельности у рабочих была велика. За два месяца появились кружки на 20 фабриках, на Московско-Харьковской железной дороге, во многих столярных, слесарных и кузнечных мастерских. Выросла, окрепла революционная организация, и, чем многолюднее она становилась, тем больше обязанностей ложилось на плечи Петра Алексеева. Но он не чувствовал тяжести: эта работа была его жизнью.

Однако кипучая деятельность пропагандистов скоро была прервана. В ночь на 4 апреля 1875 г. жандармы арестовали Петра Алексеева и его ближайших товарищей по кружку.

Царское правительство решило организовать большой гласный судебный процесс, чтобы суровым приговором напугать рабочих и революционную интеллигентную молодежь. По числу подсудимых этот процесс вошел в историю под названием «процесс 50-ти».

Почти два года до суда провел Петр Алексеев в одиночном заключении. Однако на процесс он явился бодрый, уверенный в правоте своего дела и готовый его отстаивать.

21 февраля 1877 г., в первый же день процесса, Петр Алексеев заявил суду, что он «отказывается как от защиты, так и от дачи каких бы то ни было показаний суду, который заранее составляет свой приговор».

Какую цель преследовал Петр Алексеев, сделав это смелое заявление? Он хотел разоблачить перед народом царский суд. Процесс был гласный. Отчеты о судебных заседаниях должны были печататься в газетах. И вот один из обвиняемых заявляет на всю Россию, что он не верит суду, считает его неправомочным и к тому же еще жульническим, так как судьи заранее составляют приговор.

9 марта Петр Алексеев произнес на суде свою знаменитую речь: — Мы, миллионы людей рабочего населения...

Судьи переглянулись. Перед ними был не интеллигент-революционер, а революционер-рабочий, и выступал он не от своего имени, а от имени миллионов рабочего люда!

Простыми, но красочными словами рассказывал Петр Алексеев о безрадостной жизни, о голодном детстве и тяжком труде.

— Заработную плату довели до минимума. Из этого заработка капиталисты без зазрения совести стараются всевозможными способами отнимать у рабочих трудовую копейку и считают этот грабеж доходом...

Председатель суда несколько раз прерывал Петра Алексеева. Но он не обращал на это внимания и продолжал говорить о том, что капиталисты сознательно держат народ в темноте, что вместо полезной книги дают ему разные низкопробные издания вроде «Ерусланов Лазаревичей» или «Жениха в чернилах и невесту во щах»...

— Рабочий народ, хоть и остается в первобытном положении и до настоящего времени, не получает никакого образования, смотрит на это как на временное зло, как и на самую правительственную власть,

временно захваченную силой... Русскому рабочему народу остается только надеяться на самого себя... Председатель суда воскликнул:

— Замолчите! Я прикажу вас вывести! Но Петр Алексеев, отчеканивая каждое слово, сказал:

— ...Поднимется мускулистая рука миллионов рабочего люда, и ярмо деспотизма, огражденное солдатскими штыками, разлетится в прах!

Речь Петра Алексеева, тайно отпечатанная революционными группами, разошлась в тысячах экземпляров. Как камень, брошенный в воду, рождает все увеличивающиеся круги, так и эта речь рождала отзвуки в самых отдаленных углах необъятной России.

Она стала программой для целого поколения молодежи, которая верила, что «ярмо деспотизма разлетится в прах». В. И. Ленин назвал речь Алексеева «великим пророчеством русского рабочего-революционера».

Судьи приговорили Петра Алексеева к десяти годам каторжных работ. В ужасных условиях забайкальской каторги Петр Алексеев провел восемь лет. Но его вера в неизбежность революции не только не поколебалась, а стала еще глубже. Он ждал, когда перед ним откроются ворота тюрьмы, чтобы встать в ряды активных борцов за народное дело.

В 1884 г. Петр Алексеев был выпущен на поселение в Якутию. Долго оставаться на поселении он не собирался. Товарищи по каторге снабдили его деньгами, и он, очутившись на воле, хотя и под усиленным надзором полиции, стал готовиться к побегу.

Но бежать не удалось. Его перевели на постоянное жительство в глухой и отдаленный Жулейский наслег (так называлась сельская община в Якутии того времени). Но и там полицейские начальники не оставили революционера в покое. Они неустанно следили за ним и натравливали на него богатых якутов, недовольных тем, что Алексеев часто вступался за якутскую бедноту.

Старшина одного наслега, зная, что за революционера никто не вступится, вместе с другим богатым якутом в августе 1891 г. ограбил и убил Петра Алексеева.

Так оборвалась жизнь одного из самых славных и мужественных борцов за свободу народа. Петр Алексеев не был марксистом. К рабочему народу, от имени которого он выступал на суде, Алексеев относил не только рабочих, но и крестьян. Но он был сыном своего класса, одним из первых русских рабочих-революционеров, занявших уже в 70-х годах виднейшее место в революционном движении той эпохи.