Русские народные песни

МОСКОВСКИЙ ИНСТИТУТ

ПРЕДПРИНИМАТЕЛЬСТВА И ПРАВА

КОНТРОЛЬНАЯ РАБОТА ПО КУРСУ

«КУЛЬТУРОЛОГИЯ»

НА ТЕМУ: «РУССКИЕ НАРОДНЫЕ ПЕСНИ»

СТУДЕНТКИ 1 КУРСА

ЮРИДИЧЕСКОГО Ф-ТА

ЗАОЧНОГО ОТДЕЛЕНИЯ

ЗАВЕРИНОЙ Н.В.

МОСКВА

1999

«РУССКИЕ НАРОДНЫЕ ПЕСНИ»

СОДЕРЖАНИЕ.

1. Песни календарных праздников. 3

2. Песни детства 8

3. Песни свадьбы 9

4. Песни рабочих 11

5. Литература. 12

Песни календарных праздников.

Жизнь земледельца зависит от природы, и потому еще в глубокой

древности люди старались на нее воздействовать. Появились обряды, целью

которых было заклинать плодородие земли, хороший приплод домашнего скота,

семейное изобилие и благополучие. Время совершения обрядов совпадало со

сроками работ по выращиванию урожая.

С течением времени земледельческий календарь причудливо соединялся с

календарем христианских праздников. Этот календарь представляет собой в

кратком виде следующий комплекс.

Зимние праздники.

Зимние святки – с 25 декабря по 6 января (все даты даны по старому

стилю).

Рождество – 25 декабря.

Святые вечера – с 25 декабря по 1 января.

Васильев день – 1 января.

Страшные вечера – с 1 января по 6 января.

Крещение – 6 января.

Масленица – восьмая неделя перед Пасхой.

Весенне-летние праздники.

Сороки – 9 марта; день весеннего равноденствия.

Пасха – первое воскресенье после первого весеннего новолуния (между

22 марта и 25 апреля).

Егорьев день – 23 апреля.

Летние святки – русальская, или семицкая, неделя, седьмая неделя

после Пасхи.

Семик – четверг на русальской неделе, седьмой после Пасхи.

Троица – воскресенье на русальской неделе, седьмое после Пасхи.

Аграфена Купальница – 23 июня.

Иван Купала – 24 июня.

Петров день – 29 июня.

В каждый из праздников совершались определенные обрядовые действия и

пелись приуроченные к этому празднику песни. Цель всех обрядов и песен была

одна – способствовать жизненному благополучию крестьян. Потому календарным

песням свойственно не только торжество смысла, но и определенное единство

музыкального напева.

Зимние святки были шумным и веселым праздником. Молодежь обходила все

дома в деревне со святочными песнями. Жгли костры, рядились, собирались на

игрища, устраивали посиделки, девушки гадали. Праздничная атмосфера святок

описана в знаменитой балладе В.А. Жуковского «Светлана», в романе А.С.

Пушкина «Евгений Онегин», в рассказе Н.В. Гоголя «Ночь перед Рождеством».

Зимние святки начинались с колядования. Парни и девушки ходили по

деревне и у каждого двора «кликали» Коляду. Песни, исполнявшиеся при этом,

в разных местах России назывались различно: колядки, овсени или виноградья.

Хозяевам дома песней желали жизненных благ и требовали вознагражденья.

Песни адресовались либо всей семье (всему двору), либо отдельно хозяину или

хозяйке, были специальные песни для парня-жениха и для девушки-невесты. В

песне рассказывалось о приходе Коляды или Овсеня (в припевах часто –

Таусень) – существ, похожих на человека. Даже о самих христианских

праздниках говорили как о живых людях: по мосточку, срубленному Овсенем, и

приходят «три братца» – Рождество, Крещенье и Васильев день. Коляда и

Овсень – мифологические персонажи песен – должны были принести крестьянам

обильный урожай и домашнее счастье.

Девушки в святочные вечера гадали. Гадания были разные, их было

много. Некоторые из них сопровождались подблюдными песнями. «Ставят на стол

четыре блюда, покрытые полотенцами или платками. В одно блюдо кладут уголь,

в другое печину, то есть кусок сухой глины от печки, в третье – щетку, в

четвертое – кольцо.

Гадающая девушка вынимает из блюда судьбу свою; ежели вынет уголь, то

ей предстоит дурная участь; ежели печинку, то смерть; ежели щетку, то будет

у ней старый муж; и ежели вынет кольцо, то будет жить в радости и муж будет

молодой». [1]

Песни святочных гаданий предвещали судьбу: богатство или бедность, скорую

свадьбу или вечное девичество, удачное и несчастное замужество, разлуку,

дальнюю дорогу, смерть.

Масленица – следующий после зимних святок крупный праздник в деревне.

Масленицу праздновали в течение недели, шумно, разгульно, весело. Это были

проводы зимы. На масленицу устраивались пиры с непременными блинами,

катанье с ледяных гор, кулачные бои, катанье на тройках. Величали молодых,

поженившихся в этом году, поминали умерших, обходили дворы с масленичными

песнями, в которых желали хозяевам урожая и изобилия.

В праздновании масленицы участвовали люди всех возрастов, но

особенную роль играли дети. В одних местах было посылать ребятишек с

первовыпеченными блинами на огород, где они, скача верхом на кочерге,

кричали бы: «Прощай, зима сопливая! Приходи, лето красное! Соху, борону! И

пахать пойду!» В других местах дети бегали накануне Масленицы с лаптями по

деревне и всех, кто возвращался из города, спрашивали: «Везешь ли

Масленицу?» Отвечавших отрицательно колотили лаптями. В некоторых губерниях

именно мальчишки открывали праздник, строя ледяные горы и приветствуя

Масленицу ритуальными приговорами. Наконец, в последний день праздника дети

бегали иногда по деревне от избы к избе и требовали блинов особыми

песенками. За поданный блин они показывали хозяйке куклу Масленицы, что

сулило урожай.

Песен на Масленицу пелось множество. Масленичными песнями встречали

Масленицу, прославляли ее и подсмеивались над ней, прощались с нею. С

Масленицей разговаривали как с живым существом. В песнях она то красивая

девушка, то «баба-кривошейка», то «дорогая гостья», то «обируха» и

«обмануха». В некоторых областях делали чучело из соломы – Масленицу, -

которую устанавливали в начале праздника где-нибудь на видном месте. В

последний праздничный день чучело везли на санях в поле, сжигали, а затем

хоронили или разбрасывали головни и пепел по полям, зарывали в снег.

Уничтожая божество, люди верили, что весной с новой растительностью оно

воскреснет вновь, даруя урожай.

Весну встречали в разных местах в разное время. Крестьяне считали,

что приход весны можно ускорить, выполнив определенные обрядовые действия.

Выпекали из теста фигурки птиц (обычно жаворонков). Девушки и дети

взбирались на крыши домов, сараев, поленницы, на деревья и с высоты

закликали весну. В веснянках-закличках просили весенних птиц принести из-за

синего моря ключи с замками, «закрыть зиму холодную» и открыть «отпереть

лето теплое». После исполнения веснянок головки «жаворонков» натыкали на

солому, покрывавшую крышу, а остальное печенье съедали.

В Егорьев день впервые после зимы выгоняли скот на пастбища,

подхлестывая животных ветками вербы (у вербы первой среди древесных

растений набухают весной почки; по народным поверьям верба обладала,

поэтому магической животворящей силой). Этот праздник был преимущественно

мужским. Мужчины обходили поля, закликая Егория уберечь скот от падежа,

болезней, от зверей и сглаза. Подростки ходили от двора ко двору и пели

перед каждым домом песни-пожелания.

В этом весеннем празднике особенная роль отводилась пастуху. Он

должен был ритуальной игрой на пастушеском рожке и специальными заговорами

сохранить скот целым и невредимым на все время, пока скот пасется в поле.

Из пасхальных обрядов песнями сопровождался только обход дворов

молодоженов («вьюнца» и «вьюницы»), ставших мужем и женой в пошедшую зиму.

Конец весны – начало лета (май – июнь) – время новых праздников.

Самый многообрядовый среди них – летние святки или русальская неделя.

Главные действующие лица во время летних святок – девушки; главный герой

исполнявшихся песен – березка, воплощавшая для крестьян животворную

растительную силу.

В Семик, празднично одевшись, девушки отправлялись в лес завивать

березу: перевязывали концы деревьев кольцами, сплетали березовые верхушки с

травой, пригнув березу. Венок, образованный ветвями, представлял собой

магический круг. Березу завивали на несколько дней – до Троицына дня, когда

шли смотреть, завял венок или нет, и в зависимости от этого предугадывали,

счастливым или несчастным будет ближайший год и как сложится судьба

гадающей девушки.

Как и все календарные ритуалы, троицко-семицкие обряды связаны с

будущим плодородием: урожаем и браком. После завивания березы ходили

смотреть поля. Гадая о судьбе девушки, плели венки и, пуская их по воде,

ждали, прибьется ли венок к берегу, поплывет ли по течению, что означало

скорое или нескорое замужество; утонувший венок сулил смерть…

Кроме того, у березы происходило «кумление»: девушки проходили

попарно под сплетенными ветвями, целовались сквозь ветки и теперь называли

друг друга кумами, обязываясь тем самым быть подругами и не ссориться.

В Троицын день девушки и женщины устраивали похороны березы,

«русалки», «кукушки». Сломанную ветку или особую траву, называемую

«кукушей», наряжали и затем закапывали под песню, как правило, на огороде.

Русалок, которые по народным верованиям, способствуют урожаю (ибо

связаны с водой), хоронили в виде кукол. Записаны обряды, в которых такую

куклу клали в «гроб», а девушки несли ее с заунывно-похоронными песнями к

реке, куда и бросали. В других местах называли чучело коня и хоронили его,

создавая как можно больший шум. Так как русалки подобно всякой демонической

силе, существа вредоносные, то их старались умягчить развешиванием холстов

по деревьям и кустарникам (см. в русальских песнях требованиями русалками

рубашек себе).

В период между Троицыным и Петровым днем в некоторых губерниях

хоронили Кострому – человекоподобное существо. В обрядах «Костромушка»

представлен обычно наряженным в женскую одежду снопом.

Все эти похороны имели тот же магический смысл: передать весеннюю

силу растительности новому урожаю.

Урожай, заклинать который начинали еще в святочные вечера, в июне уже

зрел на полях. Цвели травы. В период между Ивановым (Ивана Купала) и

Петровым днем был временем последних летних праздников. В празднике на

Ивана Купалу участвовала вся деревня. Зазывали на праздник особыми песнями.

С песнями обходили поле, на меже жгли костры. Делали чучело и сжигали его

на костре, через костер перепрыгивали. Купальские песни рассказывают и о

ритуальных купаниях в реке.

Крестьяне считали, что в купальскую ночь оживает вся нечистая сила и

нужно стеречь домашний скот и хлеб от нее. На Ивана Купалу собирали

целебные травы (особой популярностью пользовалась иван-да-марья). Волшебно

всесильным считался папоротник, расцветающий, по легендам, раз в году

именно в купальскую ночь. Тем, кто нашел цветущий папоротник, должны были

открыться места кладов.

После ритуалов в ночь на Ивана Купалу и встречи солнца в Петров день

- вплоть до жатвы не было никаких праздничных обрядов. Жнивные же ритуалы

не были жестко связаны с календарем, ибо зависели от срока поспевания

зерна. Так как жатва в отличие от пахоты и сева была женским делом, то

жнивные обряды и связанные с ними песни – прежде всего женские.

Трем этапам жатвы соответствуют три вида песен: зажиночные – в начале

уборки урожая; собственно жнивные – во время полевых работ (в этих песнях

говорится в основном о самом труде крестьянок в поле); дожиночные

(обжиночные) – поются после окончания жатвы.

В конце уборки хлеба в поле оставляли немного колосьев («бороду») и

завивали несжатый пучок или, пригнув его к земле, закапывали вместе с

хлебом и солью. Последний сноп украшали и несли в дом.

«Завивание бороды» было направлено на то, чтобы возродить силу земли,

отданную ею на взращивание колосьев.

Календарные ритуалы по-своему организовали крестьянский быт. Без них

мир распался бы для крестьянина на хаотические и неуправляемые враждебные

силы, готовые уничтожить саму жизнь. И магически и поэтически песни

комментировали обрядовые действия, а те, в свою очередь, организовывали

крестьянский быт и упорядочивали природу, от которой этот быт зависел.

2. Песни детства.

Песни детства представляют собой сложный комплекс: это и песни

взрослых, сочиненные специально для детей (колыбельные, потешки и

пестушки); и песни, постепенно перешедшие из взрослого репертуара в детский

(колядки, веснянки, заклички, игровые песни); и песенки, сочинявшиеся

самими детьми. В детскую поэзию включают также прибаутки, считалки,

дразнилки, скороговорки, загадки, сказки.

В младенчестве матери и бабушки убаюкивают детей ласковыми

колыбельными песнями, развлекали их пестушками и потешками, играя с их

пальчиками, ручками, ножками, подбрасывая их на коленях или на руках.

Общеизвестны: «Сорока-ворона, кашу варила…»; «Ладушки-ладушки! Где были? –

У бабушки…». У хорошей няньки было много способов утешить и развлечь

ребенка.

Подрастая, ребенок постепенно входил в многообразный мир детских игр.

Дети участвовали и во взрослых праздниках: колядовали, встречали и

провожали Масленицу, закликали весну.

Существовало множество собственно детских игр. Наблюдая жизнь

взрослых, дети часто имитировали в своих играх календарные и семейные

обряды, исполняя при этом и соответствующие песни. С двенадцати-

четырнадцати лет подростки допускались на посиделки и хороводы, где

начиналось усвоение норм и правил взрослой жизни.

3. Песни свадьбы.

На Руси свадьбы игрались с давних пор. В каждой местности существовал

свой набор свадебных ритуальных действий, причитаний, песен, приговоров. В

зависимости от конкретных обстоятельств свадьба могла быть «богатой» – «в

два стола» (и в доме невесты и в доме жениха), «бедной» – «в один стол»

(только в доме жениха), «вдовьей», «сиротской». Словом, двух одинаковых

свадеб быть не могло, и у каждого вступившего в брак оставалась в памяти

своя, единственная в своем роде, свадьба.

Но при всем бесконечном многообразии свадьбы игрались по одним и тем

же законам. Сватовство, сговор, прощание невесты с родительским домом,

свадьба в доме невесты, свадьба в доме жениха – вот те последовательные

этапы, по которым развивалось свадебное действо.

Свадебный обряд начинался со сватовства. Присланные от жениха сват

или сватья иносказательными приговорами, а затем и прямо объявляли о цели

своего прихода. Родители должны были обдумать предложение, и если были

согласны, то на сговоре закрепляли уговор о браке «рукобитьем», обсуждали

день свадьбы и предстоящие хлопоты по совершению обряда.

На следующей, предсвадебной, неделе родители невесты готовились к

свадьбе, а невеста, причитая, прощалась с родительским домом, со своей

девической жизнью, с подружками. На девичнике подруги снимали с нее девичий

головной убор (красоту, повязку, волю), расплетали ей косу, вели в баню,

где невеста «смывала» свое девичество.

На следующее утро в дом невесты приезжал свадебный поезд с женихом.

Гостей встречали, усаживали за стол, угощали. Вскоре выводили невесту и

торжественно, на виду у всех собравшихся, передавали жениху. Отец с матерью

благословляли молодых, после чего свадебный поезд увозил их к венцу.

После венчания свадебный поезд увозил невесту в дом жениха, где

происходил продолжительный пир. Через несколько дней молодые должны были

посетить родственников.

На этом свадебный обряд завершался.

Многие свадебные ритуалы по ходу свадьбы «пересказывались»,

«комментировались», «опевались» в песнях, причитаниях, приговорах. Весь

этот комплекс свадебной поэзии создавал особую поэтическую

действительность, свой сценарий действа. Этот поэтический сюжет свадьбы,

отраженный в песнях и причитаниях, и представлен в данном разделе.

Поэтическая свадебная действительность отлична от того, что

совершалось на самом деле, так сказать, от действительности реальной. Она

трансформирует происходящие события; возникает фантастически-сказочный мир.

В этом волшебном мире невеста - всегда лебедь белая, княгиня первображная;

жених – сокол ясный, князь молодой; свекровь – змея лютая; чужая сторона

(дом жениха) – «слезами полита»… Как в сказке все образы однозначны, да и

сам обряд поэтически интерпретированный, предстает своеобразной сказкой.

Из-за гор высоких, из-за лесу темного, из-за моря синего поднималась

туча грозная, гряновитая, с громами гремучими, с молниями палючими, с

крупным частым дождичком, с бурею, с тяжкой метелицей. Из-под той то тучи

грозной вылетало стадо серых гусей да серых утичек. Замешалась среди них

лебедь белая. Стали они лебедь клевати, щипати, злато крылышко ломати.

Закричала лебедь звонким голосом лебединым: «Не щипите меня, гуси серые, не

сама я к вам залетела, занесло меня погодью, да великою невзгодью»…

Свадьба, являясь одним из самых значительных событий человеческой

жизни, требовала празднично-торжественного обрамления. И если прочитать по

порядку все причитания и песни, то, углубившись в фантастический свадебный

мир, можно почувствовать щемящую красоту этого ритуала. Останутся «за

кадром» красочные одежды, гремящий колокольцами свадебный поезд,

многоголосый хор «песельниц», заунывные мелодии причитаний, звуки гармоней

и балалаек – но поэтическое слово воскрешает боль и высокую радость того

праздничного состояния души, которое уже ушло от нас.

4. Песни рабочих.

Рабочий фольклор формировался с развитием пролетариата в России.

В XVIII столетии на первых уральских горнорудных заводах работали в

основном каторжане и приписные рабочие из крепостных крестьян. И многие их

песни («Ах, у нашего сударя света батюшки…»; «О се горные работы…»; «На

разбор нас посылают…» и др.) – это скорее род песен тюремно-каторжных, ибо

жизнь первых русских рабочих мало отличалась от жизни колодников. Ужасные

условия непосильного труда, бесправие, беззаконие, преследование и обман со

стороны начальства – основные темы рабочих песен XVIII – первой половины

XIX века.

Рост рабочего самосознания во второй половине XIX столетия отражают

песни, в которых ропот на хозяев заводов и фабрик перерастает в протест

против самой системы угнетения. В песнях рабочих второй половины XVIII –

конца XIX века все более и более распространяются мотивы революционные. В

конечном счете, к началу ХХ века песни пролетариата превратились в песни

борьбы с самодержавием.

Потому так быстро в рабочий фольклор вошли революционные песни

литературного происхождения: «Последнее прости» Г.А. Мачтета, «Новая песня»

(переделка «Марсельезы») П.Л. Лаврова, «Интернационал» в переводе А.Я.

Коца, «Смело, товарищи, в ногу…» Л.П. Радина, «Варшавянка» и «Беснуйтесь,

тираны» Г.М. Кржижановского, «Мы кузнецы» Ф.С. Шкулева.

Песни рабочих чем далее во времени, тем в большей степени сочинялись

в диапазоне не традиционного не фольклорного, а – литературного мышления.

Влияние культуры образованных сословий, распространение грамотности среди

пролетариата, полный отрыв от деревенской жизни и природы – все это

сказалось на поэтике рабочих песен.

Многие из них сочинены явно индивидуально, причем без опоры на

традиционные песенные формулы крестьянского искусства, а с оглядкой на

традиции литературные. Потому в большинстве песен рабочих строки рифмуются,

лексика и образность изобилуют заимствованиями из «письменной» поэзии.

5. Литература.

1. Русские народные песни (составитель В.В. Варганова). М., 1988.

2. Селиванов В.В. Год русского земледельца. М.,1987.

-----------------------

[1] Селиванов В.В. Год русского земледельца. М.,1987,стр.132.