Традиционные верования и мировоззрения народов ханты и манси

1. ИСТОРИЯ ИЗУЧЕНИЯ ВЕРОВАНИЙ И ОБРЯДОВ.

Манси (вогулы) относятся к семье финно-угорских народов. Угорскую

ветвь из них составляют народы манси, ханты и венгры. Манси и ханты

называют обскими уграми , а их язык –обско-угорским.

Манси (вогулы) живут на территории в северо-западной части Сибири по

левым притокам Оби в пределах Ханты-Мансийского автономного округа

Тюменской области. Несколько десятков семей живет в Свердловской области. В

Пермской же области в верховьях Вишеры сохранились лишь потомки манси,

которые говорят по-русски, но называют себя до сих пор вогулами.

Самые ранние сообщения о религиозных воззрениях угров имеются в

русских хрониках XIV в. Правда, в них говорится, главным образом, о

зырянах, но упоминаемый там дух под названием «Золотая баба», очевидно,

относится к обским уграм (хант. сорни ни «золотая женщина»). Именно этот

образ более всего привлекал внимание авторов географических описаний XVI -

начала XVII вв. – поляка Матиаса, австрийца Герберштейна, шведа Петрелиуса

и др. Они опирались на письменные источники и устные сообщения русских,

полученные прямо или косвенно.

Первым отдельно об остяках, а не в целом о юграх говорит Н.Витсен,

прибывший в Москву с голландским посольством (1664-1667 гг.) и собиравший

сведения о народах Северной и Средней Азии. Он кратко сообщает о почитании

медведя и лошади, о домашних духах и жрецах.

Молдаванин Н.Спафарий сам проехал вдоль Иртыша и Оби(1675 г.) и первым

сообщил об остяках по личным наблюдениям – об их духах, почитании идолов,

«поминках» после убиения медведя.

Г.Новицкий сопровождал митрополита Филофея в его путешествиях для

проповеди христианства остякам и вогулам, а затем был назначен в Кондинскую

волость надзирать за исполнением новокрещенными остяками христианских

обязанностей. Естественно, что он оценивает дохристианские верования как

«зловерие», «идолопоклонство» и т.п., а крещение как начало благочестия. В

сочинении сообщается об обрядах, связанных с рождением ребенка и смертью

человека; подробно описываются изображения «идолов» и места их хранения –

«кумирни»; упоминаются «жрецы» и «волшебники»; рассказывается о

жертвоприношениях в виде подарков, угощения пищей и убиения животных. Автор

отмечает, что домашних божков, сделанных своими руками, «не такою честию

почитаху», а с особой ревностью поклоняются древним богам, из которых три

первоначальных: Старик Обский, Гусь и Кондинский. Двух первых он

обстоятельно описывает: их местонахождение, внешний вид, их кумирни и

творимые ими чудеса; о Кондинском сообщает лишь, что это Гусь, перенесенный

на Конду. Наблюдения Г.Новицкого относятся, главным образом, к южным

остякам. Он описывает также процесс крещения остяков и вогулов. Это был

образованный человек, знавший обычаи разных народов, в том числе и

сибирских; в его сочинении нередко проводится сравнение между остяками и

другими народами.

Новую полосу в изучении Сибири и ее народов открывают экспедиции

Академии наук 1768-1774 гг., по результатам которых подготовлены описания

путешествий и солидные научные труды. В них можно найти краткие, но ценные

описания по религии обских угров.

Первая половина XIX в. небогата интересующими нас исследованиями.

Среди них заслуживает внимания исследователь А.Ерман, который наряду с

конкретными сведениями по религиозным верованиям остяков пытается выявить

первоначальную форму, полагая, что шаманы исказили древние верования.

В 1840-е гг. наступает новый этап в изучении обских угров.

Представители родственных народов (тогда это родство еще только пытались

серьезно доказать) совершили к ним путешествия, определив на много

десятилетий программу научных исследований по угроведению. Речь идет о

венгре А.Регули и финне М.А.Кастрене, пути которых однажды пересеклись в

Сибири. А.Регули в течение полутора лет (1843-1845 гг.) ездил по Иртышу,

Северному Уралу и Нижнему Приобью. Он изучал разные диалекты обских угров и

записал фольклор с ценнейшими сведениями по древним верованиям и обрядам, а

также сам наблюдал многое в жизни.

С конца 1880-х гг. по первые года нового столетия был собран такой

огромный материал по обско-угорской мифологии, верованиям, как будто было

предчувствие грядущего векового запрета на эту тему и на поездки

зарубежными учеными в Сибирь.

В 1880-1889 гг. среди вогулов жил и работал венгр Б.Мункачи с целью

расшифровки записей А.Регули. Им был собран и значительный собственный

материал. В итоге было издано за десятилетия 8 томов «Свода мансийского

фольклора», в том числе один том посвящен анализу фольклора как источника

по религиозным верованиям.

В изучении религии хантов особенно важную роль сыграл К.Ф.Карьялайнен.

Его произведение относится не к области языкознания, а к истории религии

как чрезвычайно ценное изложение религиозных, мировоззренческих и

жизненных взглядов остяков и вогулов.

В 1925-1938 гг. почти ежегодно к обским уграм приезжал для изучения их

культуры известный угровед В.Н.Чернецов; в 1948 г. состоялась его последняя

поездка, а анализ собранных материалов велся почти полвека. Главным

объектом его внимания были манси и лишь частично ханты. В сфере религиозных

верований В.Н.Чернецов исследовал родовых и фратриальных духов,

представления о душе, культ медведя, связь угорской мифологии с востоком и

наскальными изображениями Урала.

В 1970-е годы в угроведении явно обозначилось углубление интереса к

особенностям как хантыйской, так и мансийской культуры. В сравнении с

предыдущими десятилетиями в нашей стране резко возросло число публикаций по

разным аспектам традиционной религиозной системы хантов. Это связано,

главным образом, с именами В.М.Кулемзина и З.П.Соколовой, которым

принадлежит ряд статей с общими сведениями о религиозных взглядах обских

угров в целом, либо отдельных групп северных хантов. Отдельные статьи

З.П.Соколовой посвящены культу медведя, мужским и женским священным местам

у хантов р.Сыня, культу лягушки и семейным духам хантов р.Казым.

В начале следующего десятилетия вышли в свет статьи Н.В.Лукиной о

культовых местах одной из групп восточных хантов и об особом отношении к

собаке у обских угров(одна статья совместно с В.И.Мошинской). В 1990 г.

опубликованы «Мифы, предания и сказки хантов и манси» Н.В.Лукиной, где во

введении имеется раздел по религиозным верованиям и обрядам.

К началу девяностых в статьях З.П.Соколовой рассматриваются вопросы,

связанные с культом Золотой бабы и шаманством обских угров.

Начало 1990-х гг. интересно тем, что к научному изучению хантыйской

культуры, в том числе и религии, приступили сами представители этого

народа. В созданных научных центрах Ханты-Мансийского и Ямало-Ненецкого

автономных округов начаты исследования по нескольким направлениям.

Впервые после выхода книги С.К.Патранова (1900) публикуются русские

переводы хантыйских священных песен. Эту работу ведут Т.А.Молданов и

Т.А.Молданова. Если говорить о сакральном фольклоре, то о работе над ним

нам известно также из уст хантыйских писателей и поэтов – Е.Д.Айпина,

М.К.Волдиной, Р.П.Ругина, П.Е.Салтыкова, Л.А.Тарагупты.

Анализируя вышеизложенное можно сказать, что религиозным верованиям и

обрядам хантов посвящена многочисленная литература, однако среди них нет

ни одной книги на русском языке, излагающей цельную картину этой стороны

жизни народа.

2. ВЕРОВАНИЯ НАРОДОВ ХАНТЫ И МАНСИ

Во второй половине XIX в. К.Ф.Карьялайнен говорил о религии северных

народов: «У современных остяков мир духов очень богат, настолько богат, что

наверное никогда никому не удастся выявить число и имена всех этих

духов».Проблемами религии северных народов занимались русские, финские,

венгерские ученые. Не прекращается исследовательская работа и в настоящее

время.

Основная сложность, с которой встречаются исследователи, связана с

необходимостью определить, сменялись ли верования, или одни дополняли

другие. Какие верования являются общими для всех коренных народов Сибири, а

какие можно считать только хантыйскими?

При исследовании подобных вопросов недостаточно одних лишь

этнографических сведений, полученных от представителей разных поколений.

Как давно возник и стал распространяться тот или иной обычай, можно

установить по археологическим данным. Варианты толкования обычая дают

мифы, предания и сказки – смотря по тому, какую древность они отражают.

Обряд выполняет социальную функцию со времен далекого прошлого

человечества, сплачивая определенные группы людей. В обряде каждый

участвующий приобщается к жизни коллектива, сопереживает вместе с ним то

событие, которое лежит в основе. Обряд осуществляет связь между его

участниками, закрепляет отношения между людьми. Обряд имеет общественное

звучание.

Первым из угроведов, кто применил комплексный метод был советский

ученый В.Н.Чернецов. Когда его работы были дополнены исследованиями других

ученых, выяснилось, что представления о невидимых духах и душах – хозяевах

предметов – в воззрениях хантов не являются первоначальными, а

следовательно, единственными. Этим представлениям предшествует еще более

древний пласт верований, который в специальной литературе называется

фетишистским. Суть его заключается в том, что сами предметы на какой-то

стадии развития общественного сознания наделялись сверхъестественными

свойствами. Живыми и способными оказывать влияние на человека (помогать

или, наоборот, вредить) считались предметы, похожие на какого-либо зверя,

рыбу, птицу, человека и т.д. В далекие времена возник обычай подбирать и

бережно хранить такие предметы-амулеты, и не только подбирать, но и делать

самим. Идолопоклонство, которое сквозь многие тысячелетия донесло до наших

дней обычай грубо вытесывать человеческие фигуры, обязано своим

происхождением именно этим представлениям. Особенность хантыйской культуры

состоит в том, что этот пласт верований относительно слабо деформирован

более поздним - анимистическим.

Анимизм основан на признании духов и душ. В культуре хантов сохранился

древний пласт верований, не связанный с представлениями о духах: когда-то

давно помощниками предков хантов в их нелегкой охотничьей жизни были не

духи, а сами животные или фигурки этих животных.

К тому же далекому периоду относят тотемистические представления,

предполагающие веру в родство той или иной группы кровных родственников

(рода) с каким-либо животным. Возникает запрет убивать и есть это животное,

формируются различные варианты его почитания или даже культ.

Например, медведя в прошлом почитали повсеместно, приписывая ему

способность охранять членов семьи от болезней, разрешать возникшие между

людьми споры, подгонять лося к самострелу охотника. Медведь выступал в роли

судьи и поборника справедливости. Обвиняемый в краже держал в руках

медвежью лапу или стоял перед черепом и говорил: «Если я взял зверя из

чужой ловушки то ты, лесной старик, разорви меня вот этими когтями».

Лесным человеком медведя называли не случайно. В отношении к этому

зверю сочетались два противоположных взгляда: с одной стороны, он зверь,

объект охоты, источник пищи, а с другой бывший человек, родственник,

родоначальник. Это даже сверхчеловек, потому что когда-то он был младшим

сыном бога Торума, но последний за непослушание спустил его с небес на

землю.

Отношения между людьми, добывшими медведя, и самим медведем

раскрываются на так называемом медвежьем празднике. Его назначение

исследователи усматривают в стремлении помирить медведя (его душу) с

убившими его охотниками. Церемонии в течение всего праздника направлены в

адрес родственника-предка.

Почти везде почитался лось. Это был символ достатка, благополучия. На

Васюгане зафиксировано поверье о неожиданно появляющейся из земли

белокаменной фигурке лося. Считалось, что она может появиться не перед

всеми, а только перед тем, кого ожидает удачная охота. В прошлом широко

распространен был праздник по случаю добычи первого лося весной. Было

запрещено раскалывать лосинные кости, подсаливать мясо, резать его железным

ножом – это говорит о древности подобных обычаев. Как и медведь, лось

приравнивался к человеку, о них нельзя было говорить плохо. Лося называли

не собственным именем, а прибегали к описательным формулировкам типа «вещь

с длинными ногами».

Большим почитанием пользовалась лягушка, которую называли «между кочек

живущая женщина». Ей приписывали способность дарить семейное счастье,

определять количество детей, облегчать роды и даже играть заметную роль при

выборе брачного партнера. По рассказам васюганских хантов, молодой мужчина

якобы мог «присушить» понравившуюся ему женщину, пришив косточку лягушки к

рукаву своей одежды и при первом удобном случае как бы нечаянно

прикоснувшись к женщине. Изображение лягушки, вышитое бисером на платке,

держали перед рожавшей женщиной для того, чтобы обеспечить новорожденному

крепкое здоровье и долгую жизнь.

Медведь, лось и лягушка почитались повсеместно. Кроме того,

зафиксировано особое отношение к животным и птицам со стороны

представителей отдельных семей. Например, на Сыне только Еприны не могли

убивать журавля, только Куртамовы не могли добывать горностая. На Казыме

священными считались летучая мышь, пескарь, кошка; на Васюгане, Агане и

Пиме – бобер. С каждым из запретных животных люди связывали свою жизнь,

благополучие.

Но не только с животными люди связывали свою судьбу, а и с предками.

Современный обычай чтить память умерших уходит корнями в глубокую

древность. На заре истории людям было чуждо представление о полной смерти и

смерть принималась как переход из одного состояния в другое, из одного мира

в другой. Поэтому люди полагали, что ушедшие в другой мир небезучастны к

судьбе оставшихся и если по отношению к ним проявлять заботу, то такую же

заботу проявят и они к своим потомкам.

Предки хантов искали поддержку и у деревьев. Пару растущих рядом

больших деревьев называли дедушкой и бабушкой; кроме того, дерево мыслилось

как лестница, которая связывала земной, подземный и небесный миры.

Дедушками и бабушками называли не только деревья, но и отдельные мысы

– как на Васюгане мыс Пяй-ими «Старушка», вдающийся в озеро Тух-эмтор.

Проповедники христианства удивлялись, когда узнали, что ханты такой мыс

почитают больше, чем Иисуса Христа.

Много тысячелетий насчитывает почитание огня, особенно домашнего

очага. У хантов есть сказка: «Муж с женой пошли в тайгу, остановились на

ночлег, развели костер, переночевали. Утром мужчине случайно на руку уголек

от костра упал, обжег руку. Мужчина рассердился и стал топором рубить

костер. Жена сказала, что нельзя этого делать. Пошли дальше. Вечером

остановились для ночлега и не могли разжечь костер. У них девочка была.

Огонек маленький разгорелся и сказал, что его изранили и теперь нужно

отдать ему девочку – больно ей не будет. Они в огонь девочку поставили, она

засмеялась и куда-то потерялась».

У многих народов Сибири огонь представлялся женщиной в красном халате,

которая требовала определенных правил обращения с ней. Считалось, что огонь

предсказывает большие события, разговаривая треском, писком. Были даже

особые специалисты, которые могли с ним общаться. В огонь, по повериям

хантов, нельзя бросать мусор или плевать, нельзя трогать железными

предметами – все это оскорбляет его или причиняет боль. За непочтительное

отношение к себе огонь может наказать пожаром. Для задабривания ему

приносили жертвы: брызгали жиром или вином, лили немного крови, бросали

кусочки пищи или красные платки. Матери всех огней Чораснайанки на Югане

приносили в жертву оленя белой масти.

За огнем признавалась способность защитить и очистить. Считалось, что

он не даст войти в дом злым духам, снимет «нечистоту» с оскверненных

предметов. По всей вероятности, огонь для предков хантов был одним из

первых богов: не случайно в приведенной сказке имеется указание на

человеческое жертвоприношение.

Богами были и фантастические человекоподобные существа. Из них

наиболее известен «хозяин рыб» – Обской старик, высеченный из дерева, у

которого нос был «аки труба жестяны, очеса стеклянны…». Его изображение

стояло у впадения Иртыша в Обь и «притягивало» рыбу носом, как хоботом. У

иртышских хантов была известна своей неограниченной властью богиня Санге,

которая пребывала в стороне восходящего солнца и вообще ассоциировалась со

светом. Считалось, что с лучом солнца она посылает душу новорожденного, и

только благодаря ей происходит зачатие. Северные ханты поклонялись Мув-

керты-ху «За миром наблюдающем человеке», который объезжает землю на белом

коне и наблюдает за жизнью народа, а нуждающимся оказывает помощь. Для

того, чтобы эта помощь была существенной и своевременной, каждая семья

хранила небольшое изображение всадника из светлого дерева – березы.

Вопрос о том, почему фигурка всадника должна быть обязательно из

березы, не так прост. По традиционным представлениям хантов, как и

некоторых других народов, белый цвет символизирует благополучие, здоровье и

изобилие. Не случайно к числу священных относились имеющие чисто белый цвет

горностай, лебедь, береза и др. В связи с этим береза, береста, с одной

стороны, осмыслялись как повседневные вещи и были лишены сакрализации

(полозья нарт, дрова и т.д.), а с другой стороны требовали ее. На березу,

например, подвешивали подарок для небесного бога или божества Санге,

означающего свет, белизну. Береста играла заметную роль в шаманских

представлениях. Берестяное полотнище подстилали под гроб и им же накрывали

гроб с телом умершего. Считалось, что за берестяной перегородкой находится

другой мир, что она навсегда отделяет ушедшего (возможного носителя болезни

или смерти) и тем самым спасает других.

Символике белого цвета противостоит черный, и не случайно с ним

связывают хозяина подземного мира – в отличие от седого небесного Торума.

Черный цвет традиционно означал болезнь, голод, смерть.

Красный цвет, как правило, амбивалентен, т.е. совмещает символизацию

белого и черного. Вероятно, по этой причине цвет охры есть символ перехода

от одного состояния в другой, чаще – символ возрождения.

Казым ими – хозяйка р.Казым – многие столетия считалась

покровительницей хантов этого района, но весть о ее могуществе давно вышла

за его пределы, и ей стали жертвовать дорогие украшения, меха и золото

ханты соседних рек. По некоторым предположениям ее когда-то называли

Золотой Бабой. Правда, старые ханты говорили, что Казым-ими вовсе не

золотая, а изготовлена из дерева, название же получила потому, что сильно

почиталась. Верховного бога Торума тоже называют «Золотой Свет».

С существами, которых на русском языке называют духами, отношения

строились на принципе взаимной услуги, по формуле: «Дай, и тебе будет

дано». Это существа в виде человекоподобных фигур разного уровня и

назначения: личные, семейные, родовые и более крупных социальных

подразделений. Семейного или домашнего духа символизировала деревянная

фигурка в форме человека либо сверток из тряпок с бляхой на месте лица.

Возможно, их следует связывать с культом предков.

Домашние духи различались по своим силам и способностям. Нередко

добычливость какого-нибудь человека объяснялась способностями его домашнего

духа, который приобретал славу, и к нему начинали обращаться из других

семей. Так семейный дух приобретал статус общественного. Хозяин угощал

своего духа, просил у него благополучия семье, удачи в промысле.

Более сильными и могущественными по сравнению с домашними духами

считались духи общественные. Каждое социальное объединение имело своего

сверхъестественного покровителя. Их изображения помещали там, где они, по

предположению хантов, обитали: в густых рощах, охотничьих угодьях, устьях

рек или глубоком омуте.

Духами-хозяевами мест наделялись примечательные участки окружающей

природы: берега больших озер, пещеры, возвышенности, острова среди болот.

Духи эти имели видимый образ – будь то красивое дерево, диковинный камень,

поставленный человеком столб, либо вырезанная из дерева фигура. К ним

обращались за помощью по конкретному поводу либо приносили жертву «на

всякий случай», и поодиночке, и коллективно. Жертвоприношение с молением

происходило на священных местах – там, где «жил» дух – природный и

рукотворный. Существовало деление на мужские и женские места, но были и

общие. Ханты скрывали местонахождение святилищ, чтобы уберечь их от

разграбления. Оказать внимание духу можно было тремя путями: посетить его

самому, передать подарок через кого-либо и, наконец, обратиться к нему с

просьбой, находясь далеко от изображения.

В настоящее время традиционные ритуалы отправляют в основном только

лица самого старшего возраста. Но в измененном виде сохраняются обряды,

сопутствующие промысловой деятельности, причем относящиеся к ним верования

забываются. Так, медвежий праздник приурочивается теперь к отстрелу зверя

по лицензии. Лосиный праздник, в отличии от медвежьего не имевший

развлекательной части, в последние десятилетия исчез совсем. День

оленевода, приуроченный в некоторых местах ко Дню Советской Армии, включает

в себя столь много традиционных элементов, что ханты советуют начать

знакомство с их культурой именно с этого праздника. Лучше всего сохранились

обряды погребального комплекса и все то, что связано со здоровьем и личным

благополучием. Отсутствие общественных культовых мест для пожилых людей

компенсируется наличием индивидуальных.

Традиционные обряды любого народа способствуют пробуждению

общественного сознания и несут известную социальную функцию. Они позволяют

народу сохранить определенные моральные критерии.

3. МИРОВОЗЗРЕНЧЕСКИЕ АСПЕКТЫ

НАРОВОД СЕВЕРА.

Вещи и существа по первому знакомству с ними можно объединить по

внешнему сходству и способности двигаться. С точки зрения древнего предка

ханта живым является все, что движется, и то, что похоже на движущееся.

Живые предметы для ханта: человек, зверь, птица, дух, снег, вода, гром,

лед, камень. Человек, зверь, птица живые потому, что движутся и имеет

соответствующую форму. Следовательно, все, напоминающее по форме эти

существа, будет живым. Живым считается камень, похожий на медведя. Снег

живой, пока падает, а лежачий снег – не живой. При таянии снег превращается

в воду и оживает. Вода в реке живая, но она умирает, превращаясь в лед. Лед

живой (трещит!), но умирает, превращаясь в воду. Вода в посуде мертвая, в

ней не живут рыбы.

Итак, жизнь – в движении, в изменении. Идол недвижим, но его

оживотворяет форма. Лето живет, но умирает, превращаясь в осень. Осень

живет, но умирает, превращаясь в зиму.

Понимание хантами сущности человека и окружающего мира позволяет

понять, как происходило очеловечивание природы, и как человек уравнивался с

ней. Такая философия вполне соответствовала способу существования небольших

коллективов среди безбрежного моря тайги, общества людей среди общества

зверей. Именно общества зверей, потому, что васюганские ханты словом сур

обозначали место, где люди собирали ягоду, где пасутся олени и лоси, где

бродит в поисках пищи лесной дух. Кладбище и прилегающее к нему место тоже

называлось сур: здесь ночью умершие собирали ягоды и упавшие орехи – это

было пастбище для мертвых. А заселенные людьми места назывались ях. Так же

назывались общество, собрание людей, группа. Но не только людей. Ях – это

заселенное место, независимо от того, кем оно заселено: людьми или зверями.

С точки зрения такой философии человек не является венцом природы.

Согласно представлениям хантов, природу вообще никто не венчает, а раз у

нее нет венца, то нет и вообще никакой иерархии.

По представлениям хантов - человек думает не умом, а лицом. Люди

думают по-разному потому, что они не похожи внешне. Если у некоторых

народов при желании подчеркнуть недостаток сообразительности своего

собеседника постукивают пальцем по виску, то хант обводит пальцем вокруг

лица – мол, что-то у тебя здесь не все в порядке, парень.

По представлениям хантов, человек, как и другие живые существа,

активен и деятелен при наличии двух жизненных сил. Одна из них есть

внешность, а другая спрятана внутри, в теле. В некоторых исследованиях

первую не без основания называют тенью, а вторую - душой. Обе силы хотя и

независимы, но неразрывно связаны друг с другом. Да и понятно почему: много

ли сделает человек, если он без руки или ноги? А с другой стороны: много ли

сделает спящий? Конечно, ничего не сделает, хотя его тело в полной

сохранности. У спящего нет души. Он потому и спит, что душа покинула тело,

а во сне он видит то, что видит на самом деле блуждающая душа.

Больной тоже малоактивен оттого, что злой дух либо проникает в тело и

теряет душу, либо он схватил ее блуждающую в лесу. Плохо тому, чья душа не

сможет вырваться сама или ее не сможет отобрать шаман. Человек, душа

которого погибла, с одной лишь внешностью долго не проживет. Точно так же и

покалеченный не проживет долго, хотя с его душой не случилось ничего

плохого. Душу можно выгнать из тела искусственно. Для этого не требуется

большой хитрости: можно просто внезапно испугать человека. Чем дальше

отскочит душа, тем дольше человек не будет полноценным. А полноценный – это

тот, кто способен пойти на охоту.

Что касается болезней, то одной из причин может быть просто

механическое повреждение тела, т.е. нарушение формы. Однако повреждение не

бывает случайным. Ни один человек не желает себе плохого, поэтому ранение

приписывается злому духу Тарен. Он невидим, поэтому уберечься от случайных

ранений можно только одним способом: вывешивая в дар этому духу красную

ткань.

У хантов и манси существовал запрет оставлять на снегу отпечатки

своего тела, колоть собственную тень острыми предметами, так как тень и

отпечаток – это части внешности, тела. Известно, что любая часть связана с

целым, следовательно, если весной растает отпечаток, то заболеет и исчезнет

само тело. Точно так же обстоит дело и с тенью.

На основе этого возникает представление, что человек может навлечь

болезнь на своего неприятеля. Для этого достаточно сделать из дерева

изображение и слегка поранить его. Много находили и других причин,

вызывающих заболевания, в том числе самостоятельный уход души. Но самой

распространенной причиной считалось похищение души или поедание части тела

злым духом Кынь. Это и сама болезнь, и в тоже время, некое существо –

человекоподобное, черное, с заостренной головой, приходящее к людям ночью

из нижнего мира.

Лечение болезней осуществляли шаманы, но если оно не давало ожидаемый

эффект, то больной переходил в другое состояние, которое отличается от

болезненного еще меньшей степенью активности. Полное отсутствие движения и

дыхания свидетельствует о том, что человек умер. Но это совсем не значит,

что человек из бытия ушел в полное небытие. Он переходит в другое бытие, в

инобытие. Потому-то пожилой хант на вопрос, есть ли у него родители, может

ответить: «Есть, но они мертвые».

Ханты говорят об умершем: Том Торма питыс «К другому Торуму ушел».

Умершие, потерявшие способность двигаться вновь обретают эту способность в

другом – нижнем мире. Там происходит все наоборот, это зеркальное отражение

мира земного. Что здесь мертвое – там живое, здесь поврежденное - там

невредимое, здесь день – там ночь. Даже время там течет в обратном

направлении. И, конечно, умершего надо снабдить всем необходимым, чтобы он

мог приспособиться в новым условиям. Но нож, посуду, трубку, чтобы ими

можно было пользоваться в том мире, нужно слегка испортить.

Даже в настоящее время для пожилого ханта переход в потусторонний мир

не является большой трагедией: ведь он уходит от одних родственников к

другим. Тем более, что рано или поздно он вернется назад, благодаря

обратному течению времени. По мнению хантов появление новорожденного – это

доказательство того, что похороненный когда-то глубокий старик «дожил» там

до момента своего рождения и теперь начинает новую жизнь.

Таким образом, ханты считали, что жизнь идет во всех трех мирах –

верхнем, среднем и нижнем. В верхнем мире все белое, там растет только

березовый лес, а духи и бог Торум вечно живут, и никогда не умирают. Но они

могут умереть, попав на землю, в средний мир. Там происходит не только

добро. В среднем мире есть и белое и черное, поочередно сменяются и жизнь и

смерть; и среди людей, и среди зверей есть и добро и зло. Здесь вечный

круговорот и великая Обь где-то далеко на севере уходит вниз, течет в

обратном направлении и появляется у своих истоков маленьким ручейком,

потому что отдала притокам воду, как старый человек отдал силу своим детям.

А в нижнем мире живут только мертвые, там только черное, оттуда зло, там

Кынь-лунг, вечный противник небесного Торума.

Впрочем, модель так называемого вертикального членения вселенной у

коренных народов Сибири не является единственной и изначальной. Большинство

исследователей полагает, что воззрения об этажном характере мироздания –

это результат влияния южных, индоиранских культур.

Исконно сибирскими были представления о горизонтальном членении

вселенной; верх связывался с верховьями рек и, как правило, с югом, а низ –

с севером. Страна мертвых, по таким воззрениям, находилась где-то в устье

Оби.

В разных, но во многом схожих вариантах рисует нижний мир и фольклор

хантов. Ученые полагают, что в мировоззрении хантов уживались разные

толкования низа и верха. Однако причины этого явления не выяснены.

Впрочем, несовместимость воззрений в общей концепции мироздания

характерна не только в понимании строения вселенной. Например, согласно

одним представлениям, все в мире основано на абсолютном равенстве: человек

уравнен со всеми естественными и сверхъестественными существами; согласно

другим - все держится на строжайшей иерархии, и общинные принципы не могут

быть оправданы. Это может свидетельствовать об устойчивости разных

традиций: местной сибирской и привнесенной из индоиранского мира.

Многое в мировоззрение народов ханты и манси было привнесено с

шаманством.

История хантыйского шаманства не поддается расшифровке, не смотря на

старания венгерских, финских и советских ученых. Ясно лишь одно: когда

Сибирь была присоединена к Русскому государству, да и в последующие времена

шаманство у разных народов этого обширного края было развито в разной

степени. Его наиболее развитые формы, включая богатый костюм, сложную

символику деталей и рисунков, длительный обряд камлания и разные способы

приобретения шаманского дара, многие исследователи наблюдали у народов

Алтая, Нижнего Амура, тунгусов, но только не у хантов.

Но ведь в лексиконе хантов есть термин для обозначения человека,

который бьет в бубен, созывает духов-помощников и лечит больного. Этот

термин – ел, елта-ку (у северных хантов чертан-ку, терден-хой), что

буквально означает «ворожит человек». «Ела!»(поворожи) – не то просят, не

то приказывают люди, собравшиеся вечером у костра возле жилища шамана. И

шаман должен выполнить их просьбу. А если не выполнит, то его собственные

духи-помощники, которые под видом зверей, птиц и букашек беспрекословно

подчиняются и разбегаются в поисках души, вдруг выходят из повиновения и

хлещут своего хозяина по лицу ремнями, царапают когтями.

Ханты убеждены, что шаману нельзя отказаться от своего призвания.

Стоит хотя бы раз отвернуться от духов, прогнать их, как придет их еще

больше. Они будут являться во сне, заглядывать в окна, красть пищу, вернее

не саму ее, а то, что насыщает едока, - дух пищи. Избранник будет

недосыпать, недоедать и, наконец, умрет.

Вот это и есть одна из особенностей хантыйского шаманства. У других

народов шаман повелевает людьми, т.е. стоит над обществом, а здесь он сам

находится под контролем общества. Хантыйский шаман занимался охотой, рыбной

ловлей и вообще обеспечивал полностью себя сам. Никаких привилегий: на

медвежий праздник или на похороны – наряду с другими, а после камлания

получал лишь небольшой подарок в виде кисета, рубахи, трубки. Когда

алтайские шаманы за обряд камлания получали чуть ли не полстада баранов.

Отсюда и роль, вес, место хантыйского шамана: он не носитель идеологии

общества, а скорее отражатель ее. Да и слово идеология, по отношению к

хантыйскому, социально не расчлененному, обществу подходит с трудом.

Историки-первобытники чаще используют термин «мировоззрение» и

«миропонимание».

Шаманы с бубнами в обществе хантов были менее заметными фигурами, чем

у других народов, и это еще одна особенность хантыйской культуры.

У хантов К.Ф.Карьялайнен различал провидцев, колдунов и ворожеев. Он

считал, что появление таких фигур есть следствие деградации некогда сильно

развитого шаманства. По его мнению, хантыйские шаманы в далеком прошлом

обладали множеством функций, но потом каждую из функций «присвоили» лица

узкой специализации: одни стали колдовать, другие – ворожить, глядя на

огонь, третьи – проделывать различные фокусы.

Позднее оформилась совершенно противоположная концепция. Ее

основоположником стал В.Н.Чернецов. Он высказал мнение, что у обских угров

никогда не было развитого шаманства, и обратил внимание на то, что в их

необычайно развитом фольклоре совсем не фигурирует бубен.

Больше оснований предполагать, что шаманство развивалось не только из

описанных древних форм. Шаманы использовали приемы всевозможных сновидцев,

фокусников для укрепления своего авторитета. О том, что функции эти древнее

собственно шаманских свидетельствует своеобразная связь этих людей с

духами: их духов можно трогать, брать в руки. Это скорее не духи, а сами

животные. В шаманских же воззрениях духи невидимы, нематериальны – это

скорее образы, чем сами существа.

3.1. Мировоззренческие аспекты охоты и рыболовства.

Традиционная культура хантов базировалась на охоте и рыболовстве.

Значение этих видов деятельности общеизвестно, в отечественной и зарубежной

литературе им посвящены специальные исследования.

По количеству функций, связей и отношений в культуре хантов одно из

ведущих мест принадлежит луку и стреле; за ним следуют изображения

животных. Предметы охоты и рыболовства и, прежде всего лук, нож, долбленая

лодка дают почти полное представление об их хозяине, его характере,

физических данных, поэтому обычай, запрещающий пользоваться чужими вещами,

уже сам по себе есть показатель культуры.

Впечатления о полной схожести вещей или их изображений поверхностны и

обманчивы. Ханты полагают, что отличаются друг от друга не только лыжи, но

и след оставленный ими на снегу, - настолько очеловеченными являются вещи.

С луком человек рождался, с луком отправлялся на охоту, с луком,

колчаном и набором стрел отправлялся в потусторонний мир. Лук – это не

только орудие охоты, но и знак принадлежности к мужскому полу, показатель

силы. В одном историческом предании, повествующем о борьбе хантов с

ненцами, говорится о том, что один из ненцев, посланный к хантам с целью

разведки, увидел, как хантыйский богатырь мизинцем свел концы лука и

выстрелом пробил олений рог. После этого ненцы отказались от нападения.

По сообщению К.Ф.Карьялайнена, на Васюгане миниатюрный лук укрепляли

на спинке колыбели мальчика; по материалам В.И. Молодина и Н.В.Лукиной на

Югане в случае рождения мальчика в избушку для жертвоприношений приносили

изготовленный ближайшими родственниками младенца небольшой лук. Признаком

появления на свет мальчика считался сон, в котором фигурировал лук. Часто

родовым духам жертвовали лук, стрелы, копье, нож.

Почти повсеместно был распространен обычай, запрещающий женщине

перешагивать через орудия охоты мужчины, а по сообщению К.Ф.Карьялайнена,

«у северных остяков женщины (беременные или кормящие) не могут есть то, что

убито стрелой».

На Югане жертвоприношение направлялось копью, которое считалось живым,

а на Иртыше жертвующий обращался к богу Санге со словами: «Прошу долгой

жизни для маленькой дочки, сынка, стрелы и лука».

Особого отношения к себе требовала отнюдь не каждая стрела.

К.Ф.Карьялайнен уточняет, что это были стрелы, принесшие наибольшую добычу.

Такое замечание чрезвычайно важно, поскольку значение лука, как основного

орудия охоты выходило за пределы промыслового и даже религиозного культа и,

вероятно, имело большое значение в сфере социальных отношений. В

произведениях эпоса, сказках иногда речь идет о расстоянии разделяющем

противоборствующие стороны, которое определяется «шириной дуги полета

стрелы».

В условиях отсутствия частной собственности на землю у угорских

народов, единственным указателем на «занятость» территории являлись

расставленные звероловные или рыболовные ловушки, а также их обозначения. В

литературе многократно описаны клятвы на луке, медведе, волке, щучьем

хвосте, воде.

Надо сказать, что случаи нарушения традиционных правил поведения на

промысле, как и в обществе, были крайне редки. Меры наказаний, регулирующие

отношения между людьми, были часто основаны на моральном воздействии,

поскольку преступление считалось не нарушением закона, а нарушением обычая.

Подозрение в краже можно было снять клятвой. При этом клятва, даваемая

на шкуре, зубе, когте или морде медведя, распространялась не только на

подозреваемого, но и обязательно на подозревавшего. «Если я взял это, то

пусть он меня разорвет, как я разрываю эту шкуру, но если он меня напрасно

подозревает, то пусть медведь его разорвет», - сообщает У.Т.Сирелиус.

В традиционном мировоззрении клятвы на звере отличаются от клятв на

воде, снегу и т.д. своим обоюдным действием, так как медведь – это прежде

всего посредник.

Изображения духов, влияющих на охоту и рыбную ловлю, как и

представления о них, тесно связаны с духами социального ранга, т.е.

семейным, родовым духом людей всей реки и даже божествами, стоящими вообще

над всеми хантами. Дух земли в воззрениях хантов является создателем

медведя и росомахи; лесной дух – соболя, лисицы, белки, куницы; дух неба –

лося, оленя, а создатель рыб дословно так и называется кул тете юнг. Эти

животные находятся в подчинении у своих создателей, а он – их покровитель,

поэтому именно духи насылают на человека болезни за неправильное обращение

с промысловыми животными.

Судя по литературным и другим источникам, все духи независимо от

направленности своих функций имели очень большое значение как сила,

объединяющая народ.

Культура охотников и рыболовов не могла не проявиться в

фенологическом календаре хантов. В разных группах месяцы – периоды – носят

разные названия, однако имеются и общие – они-то и отражают культуру

охотников-рыболовов. Например, в большинстве районов проживания хантов май

называют периодом прилета гусей и уток; июнь – малых запоров; ноябрь –

началом охоты.

Созвездие Большой Медведицы носит название «Лось», с ним связаны

приметы, мифы, отражающие быт пеших охотников. По движению ног Лося

(звезды) определяли характер предстоящей весны.

С радугой связаны мифы, легенды и предания, в которых она

представляется как лук небесного бога.

В богатейшем наборе хантыйских орнаментов имеются носящие такие

названия, как заячьи уши, локоть песца, перекладина на весле и т.д.

В загадках, приметах, былинах живо фигурируют звери, лук, лыжи и

прочие предметы охотничьего быта. Они также фигурируют в в нравоучительных

и поучительных реальных и фантастических историях.

У васюганских хантов в прошлом была известна своеобразная игра –

топис, наподобие общеизвестных шахмат. Фигуры этой игры представляли собой

вырезанные из кости изображения промысловых животных. Один из соперников во

время игры представлял охотника, а другой – зверя.

Многие приметы связаны с водой и обласком: езда на нартах снится к

морозу, а езда на обласке – к теплу. Изображение человека, сидящего в

обласке без весел, означало отправку в нижний мир. Распространенный способ

традиционных захоронений в распиленной поперек лодке, одна часть которой

служила гробом, а другая – крышкой. К.Ф.Карьялайнен подчеркивает, что

гробом служила лодка, с мертвым клали брюшко рыбы, сваренное в рыбьем жиру,

а на могилу обязательно клали весло.

Теперь чрезвычайно сложно восстановить все отношения, в которые

вступала та или иная вещь: их было слишком много в традиционной культуре. И

тем не менее каждый новый факт интересен.

3.2.Представления народов манси о земле – космосе.

В мифах народа манси о возникновении Земли отмечается, что вода

первоначальна, она основа жизни. Сначала бала только вода, не было видно

земли, она находилась глубоко под водой. Однако на воде все же плавал

торфяной клочок (тундра сяхыл), и на нем размещался домик. В нем жили муж и

жена; откуда они появились не отмечается. У этих мужа и жены была гагара и

другая водоплавающая птица, называемая лулы. Эта птица лулы по просьбе мужа

и жены, плавающих на торфяном клочке земли, с большим трудом достает из-под

воды на клюве крохотный кусочек земли, прикрепляет ее на уголок домика.

Земля постепенно начинает расти и растет кругом так, как расширяются

волны от упавшего в воду предмета, а Земля «все вращается вокруг». О

круглой форме Земли, о ее росте и вращении, жене и мужу все докладывает

белый ворон «их внук». Однажды он долго не возвращался с разведки, проверяя

окружность Земли – Земля стала большая, выросла. Во время долгого пути

ворон проголодался, пищи нет, но нашел человеческий труп (где-то тоже есть

люди), и он попробовал оттуда три крошечных кусочка, стал черным.

Земля первоначально была гладкая, неустойчивая, легкая и шаталась.

Однажды она семь дней грохотала, появились каменистые горы, тогда Земля

укрепилась, больше не шаталась.

В представлениях манси о происхождении человека, растений и животных

присутствуют муж и жена. Откуда они появились в сказаниях не отмечается и

не говорится о том, были или нет у этих людей мать и отец, сын же у них

родится.

В представлении манси первым деревом на Земле был кедр. Он вырос на

клочке земли за домиком первых Земных мужа и жены.

Рыбы обитали в воде, муж и жена торфяного клочка ими питались. Муж их

добывал через порог, не выходя из своего дома.

Из птиц у этих мужа и жены, как отмечалось выше, были гагара и лулы, и

был белый ворон. О других существах в первой половине священного сказания о

«Возникновении Земли» нет речи. Позднее же в сказании появляются лошади,

овцы, змеи, коровы и прочие существа.

Мансийские предания отмечают, если нет Солнца и Луны, нет жизни, без

них «Небо и Земля перевернутся». Солнце и Луна – главный источник жизни, их

отсутствие гибельно.

В представлении манси жизнедеятельное пространство окружающего мира

состоит из семи слоев, или этажей:

1. Елы торум «нижнее царство» – там обитают в основном недружелюбные

человеку существа или духи «обратного мира», причиняющие, как

правило, болезни и неприятности людям;

2. Ялпынма «священная земля» или слой на котором держится жизнь;

3. Ма унлуп, унлуп торум «земное царство» - это все, что обитает на

земле, все то, что существует на виду и не видимо для глаз простых

людей;

4. Торум «небо» - голубое пространство над землей;

5. Нуми торум – это мир над небесным куполом, что голубеет над нами;

это тот слой, на котором держится жизнь духов или людей верхнего

мира, в том числе Бога и его детей;

6. Опыль – это верхний слой жизненного пространства над Нуми Торумом;

7. Корс буквально «Высокий». Там обитают всемогущие силы, всевидящие

силы, не занятые земной жизнью повседневно, но при сильной беде

людям можно обратиться к ним со словесной мольбой о помощи.

В мировоззрении манси звезды на небе не безлики. На небесном куполе

столько звезд, сколько людей на земле. Родился человек – появляется на небе

новая звезда. Если он в жизни будет значимым, выдающимся, то его звезда на

небе горит ярко. Умер человек – его звезда скатывается с неба.

Кроме людей, на небе отразились звери, птицы, предметы быта, культуры

и орудия труда. Так Млечный путь – это лыжня Мосьхума. Мосьхум проложил эту

лыжню в то время, когда гнался за шестиконечным священным лосем с южного

конца горы до северного конца. Созвездие «Большая медведица» в

представлении манси – «Лось»; «Малая медведица» - «Медведь»; «Малая корона»

– «Семья женщины Мосьнэ». Также есть названия: «Платок с бубенчиками на

четырех его углах женщины Мосьне», «Журавль», «Лук» и т.д. Для манси звезды

служат ориентиром во времени и пространстве. По звездам они ночью

определяют направления четырех сторон света, ориентируются во времени в

ночное время суток по тому, в каком положении находится фигурка ковша

«Большая медведица».

4.ФОЛЬКЛОР В МИРОВОЗЗРЕНИИ И МИРОПОНИМАНИИ УГОРСКИХ НАРОДОВ.

В миропонимании хантов сказка и песня обладали такой силой, что могли

занести героя в недоступные для человека места. Сказки отождествлялись с

самой жизнью героя, и фольклорная формула «если моей сказке продолжаться…»

означала «если буду жив».

В мифах отражено деление вселенной на главные космические зоны – небо,

землю и подземный мир – либо горизонтальное членение, по которому на юге

находится животворная теплая страна, а на севере – животворный нижний мир.

Согласно главному космическому мифу, первичным состоянием мира была водная

стихия, а земля появилась из кусочка ила, который принесла со дна океана

гагара. Солнце в хантыйской мифологии – это женщина, а Луна – мужчина.

Созвездие Большая Медведица – мифический шестиногий лось, на которого

охотился герой древности, оставивший след лыжни (Млечный путь). Из

природных стихий наиболее ярко рисуется огненный потоп, уже бывший на земле

и ожидаемый в будущем.

Исполнение ритуальной песни было существенной частью многих обрядов.

Рассмотрим здесь медвежий праздник, один из наиболее ярких у хантов.

Медведь в миропонимании хантов – это не только лесной зверь, но и

возвышенное существо. Когда в детстве он жил на небе, его неудержимо влекла

земля. Отец – верховный бог – уступил просьбам сына и опустил в люльке на

землю, поручив блюсти здесь порядок и справедливость, не причинять вреда

людям. Однако медведь нарушает некоторые установки отца, его убивают

охотники и, как предписано богом, устраивают в честь небесного зверя

обрядовый праздник.

Как следует из рассказов охотников и многочисленных описаний,

отправляясь за медведем, охотники проходили обрядовое очищение с

произнесением соответствующих заговорных текстов. Для всего, что связано с

медведем был разработан тайный язык, в который, по подсчетам специалистов,

входило около 500 слов. Самого его называли «зверь», шкуру – «изготовленная

матерью мягкая одежда», снег – «белая пыль», ружье – «гремящая вещь»,

медведя не убивают, а низводят из леса в селение.

Подъем зверя из берлоги – обязательное условие его добычи. Шкуру с

убитого медведя снимали с головой и везли в селение. Здесь «медведя»

встречали приветственными выстрелами, а охотников обрызгивали водой или

порошили снегом. Медведя заносили в дом, укладывали носом на лапы, надевали

на голову шапку или платок, украшения, не когти кольца, на глаза берестяные

кружечки или бляшки. Ставили и угощение. Медведя извещали, что его убила

стрела или русская пуля, просили не пугать женщин в лесу.

Веселье начиналось под вечер, на него съезжались издалека. Программа

начиналась с песен, рассказывающих о небесной жизни медведя и его земных

деяниях. Утром медведю пели песню пробуждения, затем исполнялись и

хвалебные; попавший сюда русский мог спеть и частушку. Затем начиналась

следующая часть медвежьего праздника – драматические представления.

Актерами были только мужчины в масках, при исполнении женских ролей они

надевали поверх своей одежды женскую. В течение нескольких вечеров

разыгрывалось по десятку сцен из повседневной жизни хантов: изображали

трусливого охотника, неудачное сватовство, объевшегося черемухой,

столкновение с чиновником и т.п. Некоторые сцены были сексуального

содержания. Никто не смел обижаться, если насмешливая сцена относилась к

нему. В промежутках между песнями и сценами устраивали танцы под музыку.

Проводилось и гадание об охоте. В конце праздника мясо медведя варили и

съедали. Выносили шкуру медведя через окно с определенными

предосторожностями. Череп, а иногда и шкуру хранили в специальных

пристройках.

Образ медведя как бы рассеян по разным сферам и мирам, предстает в

разных ипостасях – медведеподобного духа, медведя-человека, небесного

медведя, лесного, земного и подземного.

Обряды, исполняемые на медвежьем празднике, несут не только сакральную

нагрузку. Одновременно это праздник, на котором радуются большой добыче и

воздают должное мужеству человека и его отваге при добыче медведя: ведь в

представлениях хантов этот зверь – существо почти сверхъестественное. По

современным понятиям, это фольклорный праздник. И в настоящее время

отдельные традиционные сцены исполняются на концертах во время официальных

торжеств, на фестивалях народного творчества.

В фольклорных сюжетах о медведе фигурируют люди Мось и Пор. Согласно

священному сказанию, женщина Мось была рождена медведицей в дочеловеческую

эпоху. У северных групп сложено много сказок о соперничестве женщин Мось и

Пор.

Еще одна серия фольклорных произведений посвящена одному из наиболее

популярных героев, который фигурирует под разными именами и наделяется

разными функциями. В мифах и религиозных обрядах он носит имена Урт-лонк

«Князь-дух», Кантых-кан «Хантыйский хан», Торум-пах «Сын бога» и др. Он

выступает как инициатор создания земли и человека, учитель в промыслах,

добывании огня и т.д.: он же посредник между мирами, первый шаман.

У хантов было принято петь на пиршестве после приезда песню по поводу

поездки собственного сочинения. Слагались также похвальные песни, песни-

жалобы, любовные, социально-конфликтные, песни, посвященные ребенку или

животному.

У манси очень развит фольклор, но ни в одном из его текстов нет

такого, чтобы сказочный герой был назван христианским именем. Это говорит о

том, что до встречи с русскими и составления ясачных списков у манси не

было христианских имен. Они пользовались родственной терминологией по линии

кровного родства и по линии свойства. Родственная терминология, связанная с

этими направлениями родства весьма богата и разнообразна. Терминов такого

рода насчитывается не менее ста.

В мансийских фольклорных текстах в какой-то мере отразились основные

формы первобытно-общинного строя: матриархата, где ведущую роль в жизни

играла женщина, и патриархата, в котором главенствующая роль стала

принадлежать мужчине. Проследить переход от одного общественного строя к

другому можно по древним сказам народа манси о различных способах создания

семьи.

Многообразие фольклорных форм угорских народов обусловлено тем, что до

30-х годов нашего столетия у них не было письменности, и история народа,

его прошлое передавались в веках, из поколения в поколение, в устной

форме.