География ислама в современном мире

МИНИСТЕРСТВО ОБРАЗОВАНИЯ

МУНИЦИПАЛЬНОЕ УЧРЕЖДЕНИЕ Среднего (полноГО) ОБЩЕГО ОБРАЗОВАНИЯ «ШКОЛА №11»

Реферат на тему

«География ислама в современном мире»

Выполнил: Гончуков Л.В.

Проверил: Калашникова Г.М.

Артем

2000 г.

Оглавление

| |Стр. |

|I. Введение |3 |

|II. Ислам в наши дни |4 |

|II.1 Мир Ислама |6 |

|II.2 Трансформация Ислама |9 |

|II.3 Исламский национализм |12 |

|II.4 Ислам после Второй Мировой войны |14 |

|II.5 Ислам и современность |16 |

|III. Заключение |19 |

|Список используемой литературы |20 |

I.Введение.

География ислама весьма разнообразна. В состав исламских государств

входят не только страны ближнего востока, которые являются его родиной, но

и многие страны Африки и Юго-Восточной Азии. Почему ислам получил такое

широкое распространение в мире, что подтолкнуло народы этих стран к

принятию ислама? Раскрыв тему этого реферата мы сможем разобраться в этом.

Ислам давно привлекает мое внимание кипучестью своей натуры, в отличие от

христианства или буддизма. Исламская дуга нестабильности лишь подтверждает

то, что мир ислама неоднороден и очень интересен для анализа. Так как в

нашей стране представителями ислама являются в основном жители Кавказа, с

которым Россия долгое время воевала и воюет, то мы имеем предвзятое

отношение к исламской цивилизации, не вспоминая о высокой культуре Арабских

стран, которая дала великих математиков, астрономов, географов. В то время

когда просвещенная Римская империя уходила с мировой арены, доказав свою

нежизнеспособность, исламский мир развивался и не угас, а показал свою

способность развиваться и многие страны появившиеся в период арабских

завоеваний существуют и сейчас. Все эти факты подталкивают изучить саму

сущность ислама и понять причины его широкого распространения.

II. Ислам в наши дни.

Несмотря на наличие разных направлений, течений и сект, ислам в целом

являет собой достаточно цельную религиозную систему. Сложившаяся на стыке

древних европейской и ближневосточной цивилизаций, впитавшая в себя

элементы христианства и иудаизма, греческой философии и римского права,

административной структуры древнеперсидских империй и мистико-

метафизических спекуляций индуизма и буддизма, эта система оказалась

сложным итогом многостороннего синтеза. Основой этого синтеза были

бедуинская арабская культура, арабский этнос и его очень слабо развитая

государственность.

Как известно, на обширной территории Ближнего Востока арабы из небольшой

и не очень развитой группы семитских племен именно в результате исламизации

и последовавших за ней процессов превратились в многочисленную

этнокультурную общность с мощной политической структурой и высокоразвитой

цивилизацией. Быстрыми темпами складывавшаяся арабо-исламская религиозно-

культурная традиция подчиняла себе завоеванные страны и народы, большая

часть которых, включая и древние центры мировой цивилизации, была не только

исламизирована, но и ассимилирована арабами. Образно говоря, арабо-

исламская волна за короткий срок захлестнула огромное количество соседних с

Аравией и отдаленных от нее стран и практически растворила в себе многие

обитавшие там этносы, подчас имевшие древние собственные традиции.

Эта мощная ассимиляционная волна породила не менее заметный ответный вал,

результатом которого было обогащение арабо-исламской традиции за счет

многочисленных инокультурных воздействий на нее - в Египте, Месопотамии,

Индии, Иране, Средней Азии, Африке, Испании и т. д.

Все эти влияния придали развивавшейся быстрыми темпами арабо-исламской

культуре весьма мощные потенции для дальнейшего развития. Они создали

основу для того, чтобы средневековая арабо-мусульманская культура стала на

некоторое время во главе мировой цивилизации. Этому способствовало и еще

одно немаловажное обстоятельство. В средние века, начиная с VIII в.,

европейская культура вступила в полосу заметного упадка, довольно резко

разделившего ее на древнюю, античную, и более позднюю, ренессансную. И хотя

и в это время христианизированная европейская культура, как в католической

Западной Европе, так и в православной Византии продолжала существовать и

развиваться, блестящий расцвет арабо-исламской цивилизации затмевал ее.

Успехи и достижения арабской культуры воздействовали на многие страны, в

числе которых были и культурные центры средневековой Европы. Это

проявилось, в частности, в математике (арабскими называются заимствованные

арабами из Индии цифры, которыми мы ныне пользуемся), в химии, в философии.

Через мусульманскую Испанию (Кордовскйй халифат), бывшую в VIII-XII вв.

видным центром развития арабо-исламской культуры, европейские университеты

знакомились с работами таких крупнейших мыслителей, как Авиценна, Аверроэс,

аль-Газали. Например, комментарии Аверроэса в связи с проблемой толкования

наследия Аристотеля (Стагирита) вызывали живейшие споры среди видных

философов и богословов. Европы - таких, как Альберт Великий, Сигерт

Брабантский, Фома Аквинский.

Позже, в связи с распадом Кордовского халифата в Испании и общим упадком

арабской государственности и цивилизации, уровень развития арабской

культуры, ее влияние на другие народы стали падать. Однако то, что вошло в

ислам, превратилось со временем в фактически неотъемлемый его элемент, став

обязательным религиозно-культурным компонентом во всех, даже самых

отдаленных районах, куда проникал ислам, где читали и изучали написанный на

арабском языке Коран, где имели хождение хадисы Сунны. И именно в этом

смысле следует говорить об огромном влиянии арабо-исламской культуры

(богословие, фикх, этика, обычаи, нормы семейной жизни и т. п.) на все те

страны и народы, где распространен ислам.

II.1 МИР ИСЛАМА

Ислам настолько трансформировал социально-культурную структуру этих

стран, что при всей их отдаленности от арабов и специфичности их

традиционной культуры они восприняли огромное количество элементов арабской

культуры. Более того, даже свою специфическую форму ислама некоторые из

них, как шиитский Иран, опять-таки восприняли у арабов. К этому необходимо

добавить, что Коран долгие века существовал только на арабском -перевод его

на другие языки воспрещался. Поэтому арабский язык, как латынь в

католической Европе, был широко распространен во всем исламском мире. На

этом языке обращались к Аллаху, на нем читались проповеди в мечетях, ему

учили учеников в медресе. Любой грамотный и образованный человек в

государствах ислама обязательно знал арабский, говорил и писал по-арабски.

Таким образом, арабский язык, арабская культура и государственность

сыграли существенную роль в формировании того общего, что связывало между

собой все страны ислама. Иными словами, арабо-исламские традиции

цементировали ту общность, которая нередко характеризуется как мир ислама.

Термин этот, в принципе вполне правомочный, адекватно отражает реальную

обстановку. Как-никак, а ведь именно ислам со всей его культурной традицией

на протяжении многих веков был фактическим рубежом, разделявшим Европу и

Азию, Европу и Африку не только территориально географически, но также и в

религиозно-культурном плане.

Спецификой ислама было слияние духовного и светского начал, политической

администрации и религиозной власти. Ни в Халифате, ни в каком-либо другом

исламском государстве не существовало организованной церкви, которая к тому

же противостояла бы государству. Это не значит, что интересы клерикального

мусульманского духовенства, особенно наиболее реакционных из мулл или

шейхов, никогда не входили в противоречие с политикой административного

руководства страны - такое случалось и нередко случается и в наши дни. Но

церкви, подобной католической или православной, сплоченной и

организованной, отстаивающей религиозно-церковные интересы и интересы

обслуживающего ее сословия, резко отделенного от других, в мусульманском

мире не существовало. В отличие от христианства, ислам формировался в

условиях религиозно-политической слитности, а предводителями его были сами

политические и одновременно религиозные вожди - пророк, халифы, эмиры и их

помощники на местах.

Это слияние светского и духовного начал в единое целое способствовало

абсолютизации религиозного авторитета, с одной стороны, и снижению значения

административно-бюрократической иерархии - с другой. Любой чиновник всегда

и во всем должен был согласовывать свои действия с нормами Корана и

шариата, консультироваться с муджтахидами и мутакаллимами, учитывать мнения

мулл, кади и других духовных авторитетов, включая даже шейхов суфиев,

предводителей сект и орденов. Все это сильно сковывало административно-

исполнительную власть, ограничивало ее возможности и тем самым ставило в

определенные рамки ее произвол. На разных уровнях эти ограничения

проявлялись различно. Никто и никогда не мог помешать разгневанному

турецкому султану или иранскому шаху казнить неугодного подданного без

всяких причин и объяснений. Однако сатрапы на местах (эмиры, хакимы)

обладали несколько меньшей властью, а чиновникам местного масштаба

приходилось в наибольшей степени считаться с ролью духовенства, с силой

религии и обычного права, хотя автоматически все это отнюдь не

гарантировало от злоупотреблений, подчас вопиющих, и от неоправданной

жестокости по отношению к простому народу.

Слияние духовного и светского начал при формально высшей значимости

религии оказало воздействие на многие стороны религиозно-культурной

традиции ислама. Так, идея священной войны с неверными (джихад, газават)

приобрела в исламе абсолютную ценность, почти божественную святость. Подчас

политика целых стран и народов ставилась на службу этой идее. Различного

рода шейхи и ишаны часто и умело разжигали национально-религиозную рознь.

Но идея джихада использовалась ив справедливых целях национального

освобождения, в антиколониальных войнах и т. п. Важным моментом джихада был

его фанатично-исступленный характер: под знаменем священной войны

правоверные, не колеблясь, шли вперед и не только с легкостью, но и с

готовностью отдавали свои жизни.

Другая важная черта религиозно-культурной традиции ислама, сыгравшая

немалую роль в формировании отношения

правоверных к жизни, - это идея предопределения и связанная с нею

пассивность. Наибольшее внимание этому догмату уделяли суфии, которые

откровенно проповедовали уповать на волю Аллаха и не стремиться к активной

жизни, а, напротив, гасить в себе страсти и тем самым добиваться слияния с

божеством. Но, рдея божественного предопределения и помимо суфиев снискала

себе немалую популярность в исламе. Конечно, это не означает, что

правоверные, уповая во всем на волю Аллаха, переставали к чему-то

стремиться. Они делали свое дело, внимали обращенным к ним призывам, а

порой даже поднимались на решительные действия, будь то священная война с

неверными или крестьянское восстание под лозунгами той или иной из мятежных

сект. Однако индивидуальная энергия, инициатива, предприимчивость, упорство

в достижении цели, имевшие немалое значение для быстрого социально-

экономического развития, исламом никогда не поощрялись, ибо это не

соответствовало размеренной и привычно текущей жизни с ее пятью ежедневными

(и отнимающими немалое время) молитвами и прочими обязанностями

правоверного.

Сильный акцент на обрядовую сторону жизни с ее ежедневными молитвами,

обязательным месячным изнурительным постом, паломничеством и т. п.- также

одна из характерных для ислама религиозно-культурных традиций. Традиции

такого рода воспитывали привычку к повиновению, послушанию, дисциплине, а

главное, резко противостояли любой индивидуальности. Ни талант, ни

вдохновение мастера, ни взлет мысли гения - ничто не может и не должно

служить препятствием обязательной пятикратной молитве в положенный срок,

соблюдению поста и других обрядов. Человек искусственно приземлялся, ему по

несколько раз в день на протяжении всей жизни напоминали о том, что он -

лишь жалкая песчинка, распростертая ниц перед великим Аллахом.

Разумеется, не следует преувеличивать. Пятикратная молитва, превратившись

в привычку, в полуавтоматический ритуал, не слишком-то отягощала

правоверного и уж, во всяком случае, не очень мешала заниматься его делом,

как бы далеко от заповедей Аллаха оно ни находилось. К тому же заповеди

ислама не препятствовали мусульманину заниматься политикой,

предпринимательством, отдаваться обуревающим его страстям.

Ислам, как и христианство, склонен осуждать социальное неравенство. Однако,

если христианство ограничивается при этом лишь словесным осуждением и

карами для богатых в будущем то в исламе дело обстоит конкретнее: он

предполагает некоторое, хотя и малоощутимое, но все-таки реальное

перераспределение имуществ и доходов посредством закята. Христиане тоже

занимаются благотворительностью, жертвуют на сирот, богоугодные заведения и

т.п. Но для них это - дело сугубо личное; в исламе же это долг, освященный

религиозными нормами. Гораздо более последовательно, чем христианство,

ислам проповедует, что перед Аллахом все равны. Поэтому, хотя на

мусульманском Востоке сословные привилегии и родство всегда высоко

ценились, они все же не превратились там, в систему замкнутых

аристократических привилегий, как то случилось в Европе. Во многом этому

способствовала слитность духовного и светского начал, и, в частности, то,

что путь в ряды признанных муджта-хидов и мутакаллимов зависел не от

происхождения человека и его социальных связей, а от его успехов в

постижении мудрости ислама.

II.2 ТРАНСФОРМАЦИЯ ИСЛАМА

Пережив эпоху внешних вторжений - тюрков, монголов, воинов Тимура, - мир

ислама на рубеже XV-XVI вв. далеко отошел от первоначального политического

единства времен Халифата. В XVI в. большая часть его территории оказалась

под властью Османской империи. Самостоятельным сильным государством стал

сефевидский Иран, центр шиитского ислама. Третьей крупной исламской

империей была Индия Великих Моголов. В каждой из этих империй ислам

существовал как самостоятельная политическая сила, приспосабливающаяся к

обстоятельствам. В Индии это был поиск сосуществования с индуизмом, в Иране

- процесс дальнейшего становления шиизма как оппозиционного направления в

исламе. В империи Османов, включившей в себя почти все арабские земли и

народы, традиции Халифата были наиболее прочны - только функции халифа

перешли к турецкому султану, ставшему повелителем правоверных.

Неудивительно, что последующая трансформация ислама в каждом из

упомянутых регионов (в XVII-XIX вв. к ним прибавился еще один - Голландская

Индия, Индонезия) шла своим путем. Кроме того, важно учесть, что после

эпохи Великих

географических открытий, Ренессанса и начала буржуазного развития и

колониальной экспансии европейских держав общая ситуация в мире резко

изменилась. Под нажимом поднимавшейся Европы с ее капиталистическими

потенциями традиционный Восток начал подвергаться глубокой, коренной ломке,

затронувший также и его религии. И хотя религий эта ломка коснулась в

наименьшей степени, этого было вполне достаточно для того, что «бы уже в

XIX в. весь мир ислама, в лице, прежде всего его духовных вождей,

культурных лидеров, остро ощутил, что необходимы изменения - в противном

случае религии и всей связанно с ней культурной традиции грозит катастрофа.

Началась эпоха реформ и трансформации ислама, сложная и противоречивая, с

различными поступательными и реверсивными движениями, под знаком которых

ислам живет и в наши дни. Первым серьезным реформационным движением в

исламе был ваххабизм, направивший свой основной удар на рубеже XVIII-XIX

вв. против отклонений от чистоты первоначального ислама. Пуритане

ваххабизма сумели удержать свои позиции, хотя и не без потерь, лишь в том

небольшом и отсталом районе исламского мира, где это движение появилось.

Однако то, что оказалось возможным для населенной бедуинами отсталой

периферии арабского мира, не годилось для других, более развитых районов.

Здесь нужны были более радикальные преобразования, которые могли бы

приспособить традиционный ислам к новым запросам, к новым уровню и ритму

жизни. Начало движениям в этом направлении было положено в шиитском Иране.

Речь идет о движении последователей Баба, о бабизме и бехаизме. В 1844 г.,

ровно через тысячу лет после исчезновения легендарного двенадцатого имама,

основатель этого движения объявил, что он - Баб, т. е. врата, открывающие

путь для истины, для Махди. Число почитателей этого Баба и сторонников

ожидаемого Махди стало быстро расти, а проповеди самого Баба,

перемежавшиеся призывами к свободе, равенству, равноправию женщин и т. п.„

пользовались огромным успехом. Вскоре Баб по настоянию ревнителей ислама

был арестован и в 1850 г. убит. Жестокие гонения обрушились и на всех его

последователей, часть которых бежала в Ирак под защиту турецкого султана.

Одним из них был Бехаулла. Сторонники Бехауллы, бехаисты, восприняли многое

из западных идей, выступали против войн, за всемирную общность людей, за

терпимость, любовь, равноправие и даже за передел имуществ. Хотя бехаизм в

целом не достиг больших успехов и не получил широкой поддержки, его влияние

в кругах интеллигенции дало результаты. Можно сказать, что идеи бабизма и

бехаизма создали в исламском обществе ту среду, которая в дальнейшем

породила многие новые движения, направленные на реформацию и модернизацию

ислама.

Иногда при этом использовалась та же, что и в бабизме и бехаизме, идея

мессии-Махди. Под знаком этой идеи среди мусульман Восточного Судана в

Африке в конце XIX в. прокатилось мощное движение махдизма, направленное

своим острием против европейских колониальных захватов, в защиту местных

интересов и привычных исламских традиций.

Примерно в то же время, на рубеже Х1Х-ХХ вв., аналогичное движение

появилось в исламских кругах Индии. Глава одной из сект, Ахмад, испытавший

влияние ряда религиозных течений, объявил своим сторонникам, что Иисус,

воскреснув, отправился проповедовать слово божие в Индию и что христианский

мессия и ожидаемый мусульманами Махди - это одно и то же лицо, а

воплощением этого лица в его очередном перерождении является именно он,

Ахмад. Движение ахмадийцев (ахмади, ахмадие, ахмадия) вскоре приобрело

немалое влияние среди мусульман Индии, причем это свое влияние секта

сохраняет в Пакистане и в наши дни. Начатые под знаменем махдизма движения

за реформы стали все заметнее приобретать новую окраску во второй половине

XIX в. Верхи образованных мусульман в сравнительно развитых исламских

странах постепенно перенимали распространившиеся к тому времени в Европе

различного рода идеи, теории, концепции - от умеренно либеральных до

революционных, включая социализм различного толка. Не сразу и не везде эти

идеи получали распространение, но их влияние в целом становилось все более

ощутимым; они явно подстегивали процесс реформации ислама, который давно

уже был вызван к жизни потребностями эпохи.

Среди движений за реформу видное место занял в это время панисламизм, у

истоков которого стоял знаменитый мыслитель и реформатор Джемаль-ад-дин аль-

Афгани (1838-1897). Уроженец

Афганистана, он в тридцатилетнем возрасте покинул родину, жил в Каире и

Стамбуле, затем в Индии, написал ряд произведений как общефилософского, так

и политического характера. Выступая с идеями модернизации ислама, Джемаль

аль-Афгани разработал и выдвинул концепцию панисламизма, суть которой

состояло в том, что все сыны ислама должны объединиться в борьбе против

иноверцев-колонизаторов, за восстановление первоначальной чистоты ислама.

Идеи Джемаля поддержали некоторые другие влиятельные деятели и реформаторы,

в их числе -муфтий Египта и профессор мусульманского университета аль-Азхар

в Каире Мухаммед Абдо (1849-1905). Высланный из Египта Англичанами за

участие в национально-освободительном движений, Абдо в начале 80-х годов

жил в эмиграции в Париже, где в то время находился и аль-Афгани. Оба

реформатора начали издавать первую в истории исламских народов газету, в

которой пропагандировали свои взгляды, развивали демократические и

освободительные идеи, звали к реформам. Важное место в идеях панисламистов

занимали призывы к объединению мусульман вне зависимости от политических

рамок исламских государств, к очищению и модернизации ислама.

Ища реальную силу для осуществления поставленной цели, идеологи

панисламизма вынуждены были апеллировать то к турецкому султану, то к

иранскому шаху, получая поддержку с их стороны. Но это вело к тому, что

демократические и освободительные элементы буржуазного развития постепенно

исчезли из лозунгов панисламистов, так что уже в первые десятилетия XX в.

их движение превратилось в довольно консервативную силу. Лозунги

панисламизма были охотно взяты на вооружение крайней реакцией, которая под

их прикрытием нередко держала курс на политическую экспансию (особенно это

относится к последнему турецкому султану Абдул-Хамиду II). В Индии идеи

панисламизма нашли свое выражение в форме движения сторонников

восстановления Халифата (халифатистов). Но с 20-х годов XX в. позиции

панисламистов были сильно ослаблены. Их попытка восстановить Халифат и

избрать халифа после ликвидации султаната в Турции в 1924 г. успеха не

имела. И хотя панисламизм как течение продолжал существовать, влияние его

шло на убыль. На смену ему в различных странах ислама приходили новые

модернизаторско-реформаторские концепции, главным образом

националистического толка, ставившие своей целью реформы социально-

политической и религиозно-культурной жизни в своей стране.

II.3 ИСЛАМСКИЙ НАЦИОНАЛИЗМ

В отличие от панисламизма с его ставкой на чистоту ислама исламский

национализм, хотя и связанный с панисламизмом, а подчас выраставший на его

почве, с самого начала высказывался в пользу последовательной и

всесторонней модернизации. Опираясь порой на двусмысленный текст Корана,

апостолы националистического модернизма обычно именно в нем находили точку

опоры для примирения ислама с современностью, с наукой. Начало такой

практике положил еще панисламист Мухаммед Абдо. В этом же направлении

действовали и другие авторитеты Ислама, например профессор-богослов Ахмад-

хан Бахадур в Индии, который в конце XIX в. дал свой перевод Корана,

сделанный с неомутазилистских позиций, т. е. с подчеркиванием свободной

воли и другими рационалистическими акцентами. Коран и толкование ислама с

позиций Бахадура и его последователей призваны были в первую очередь

примирить ислам с требованиями современности, с достижениями науки Х1Х-ХХ

вв.

Движение за модернизацию ислама с рационалистических позиций постепенно

распространялось, особенно в первой половине XX в. Несмотря на яростное

сопротивление со стороны реакционных клерикалов, защитников незыблемости

ислама, реформы с начала XX в. следовали повсюду одна за другой. Коран и

ислам примирялись с жизнью: проповеди-хутбы и реше-ния-фетвы начинали

транслироваться по радио, причем на языке слушателей. Устаревшие нормы

шариата то здесь, то там решительно пересматривались и отходили на задний

план под нажимом более современного заимствованного у европейцев

судопроизводства.

Пример наиболее радикальных реформ в этом направлении показала Турция,

где после кемалистской революции суды шариата потеряли свое былое значение,

уступив место санкционированным государством конституционным нормам,

основанным на принятых в Европе юридических принципах. Резко изменилось

положение женщины, которая освобождалась от затворничества и включалась в

активную общественную жизнь. В ряде наиболее передовых стран, как,

например, в Турции, в законодательном порядке была введена моногамия. Была

резко упрощена обрядность ислама, облегчались условия поста, женщин начали

допускать в мечети. Наконец, в отдельных странах (и в

той же Турции) мусульманство со всеми его религиозными обрядами и нормами

было даже отделено от государства, деятельность которого стала иметь сугубо

светский характер.

Кемалистская революция и преобразовательная деятельность Мустафы Кемаля

Ататюрка (1881-1938) в Турции заслуживают с точки зрения реформы и

модернизации ислама, кардинальной ломки обветшавших традиций наибольшего

внимания. Кемалистская Турция явилась для всех стран ислама если не

образцом (в полной мере ни одна другая страна этих реформ не повторила),

то, во всяком случае, ориентиром. В других странах ислама процесс шел

значительно медленнее и сопровождался множеством противоборствующих

.течений. Так, в Индии он осложнялся крайней запутанностью общей

религиозной ситуации, резким обострением не только национально-

освободительного антиколониального движения, но и индо-мусульманских

конфликтов. В Индонезии, в арабских странах процесс модернизации,

сталкиваясь с национальным сопротивлением колонизаторам, неизбежно должен

был кое в чем уступать опиравшимся в борьбе за национальное освобождение на

исламские традиции панисламистским кругам, точнее, наиболее реакционной

части этих кругов с их стремлением реставрировать пуританские нормы

первоначального ислама в противовес вестернизаторским тенденциям.

II.4 ИСЛАМ ПОСЛЕ ВТОРОЙ МИРОВОЙ ВОЙНЫ

Ситуация резко изменилась лишь с середины XX в., после второй мировой войны

и крушения системы колониализма. Эти события послужили толчком, резко

усилившим весь ход общественной жизни, политическую активность масс,

культурные и прочие преобразования. Ранее и сильнее всего это сказалось в

крупнейших с точки зрения численности населения исламских странах мира - в

Индии и Индонезии. Расколотая на две части Индия дала жизнь новому чисто

исламскому государству - Пакистану (в Начале 70-х годов в свою очередь

разделившемуся на Пакистан и Бангладеш), у руководства которого стояла

Мусульманская лига с ее планами умеренно-буржуазных преобразований.

Сложный, полный внутренних противоречий и кризисов путь развития Пакистана

и Бангладеш привел в конечном счете к некоторым преобразованиям. Однако

суть их не выходит за рамки буржуазных реформ. Ислам по-прежнему является

знаменем этих стран, а борьба группировок внутри исламских течений и сект

подчас выливается в бурные конфликты. В дебатах учитывается необходимость

обновления традиционных духовных ценностей, делается ставка на возрождение

исламской этики с ее культом религиозной формы морали. Исламские теологи

много и охотно рассуждают на темы о свободе мысли, равенстве, подчеркивают

миролюбие ислама (джихад толкуется лишь как отражение агрессии). Словом,

развиваемые духовными лидерами этих стран идеи исламской этики и исламской

демократии ставят своей целью, с одной стороны, приспособить ислам к

потребностям сегодняшнего дня, дать с его помощью ответ на волнующие

вопросы современности, а с другой - подтвердить идею, будто только один

ислам способен стать фундаментом новой жизни.

В Индонезии исламские националисты стали у руля государства сразу после

войны. Новые законы молодой республики резко ограничили засилье шариата и

тем расчистили путь для модернизаторских теорий не только исламской

демократии, но и исламского социализма, точнее, «индонезийского

социализма», активно разрабатывавшегося усилиями президента Сукарно и его

сторонников. Однако попытки направить развитие страны по социалистическому

пути при сохранении фактического господства традиционной восточной

структуры не привели Индонезию к успеху. Ставка на этику в ее исламском

понимании, на эгалитарные традиции ислама с ограничением крупной частной

собственности себя не оправдала. Наступил кризис, нашедший свое выражение в

активности выступления против левых сил страны, возглавляемых коммунистами.

Ныне лозунг исламского социализма в Индонезии фактически снят. Ислам по-

прежнему является ведущей духовной силой страны, а его лидеры стремятся к

тому, чтобы наилучшим образом приспособить нормы ислама к потребностям

современного развития. С 50-х годов процесс модернизации ислама стал

проявлять себя в наиболее развитых арабских странах - в Египте, Сирии,

Ираке. В этих государствах, и прежде всего в Египте времен Насера,

социальные преобразования в сочетании с активной националистической

реакцией на колониализм привели к резким радикальным переменам. Встал

вопрос о реформах, направленных на ограничение собственности,

национализацию .крупных предприятий, предоставление всем, включая и женщин,

широких прав и свобод. Позиции ислама, особенно консервативных

его лидеров, были в этих странах ослаблены, но ислам продолжает быть

официальной идеологией. Все теории об «исламском социализме» обычно

вписываются в нормы ислама, а в некоторых арабских странах - даже в

заповеди «чистого» первозданного ислама с его реакционно-шариатскими

нормами, будь то система наказаний или положение женщины.

Попытки согласовать нормы ислама с радикальными преобразованиями еще

более усилились в 70-е годы XX в., чему способствовал ряд важных

обстоятельств, и в первую очередь резкое усиление экономических и

политических позиций некоторых ведущих исламских стран в связи с проблемой

нефти. Превращение этих стран во влиятельную силу в современном мире по-

новому поставило и вопрос об исламе.

II.5 ИСЛАМ И СОВРЕМЕННОСТЬ

Если сначала, в XIX в., колониальное унижение и остро ощущавшаяся

отсталость исламских стран вызвали к жизни энергичное движение модернизации

ислама, если после второй мировой войны крушение колониальной системы

повлекло за собой эпоху радикальных социальных преобразований и породило

лозунги «исламского социализма», то с 70-х годов усиление экономической (за

счет обильного потока нефтедолларов) и политической мощи стран ислама стало

вести к росту националистических амбиций правящих слоев многих из этих

стран и соответственно к увеличению роли ислама в качестве мощной

национальной традиции, на которую удобнее всего опереться в борьбе с

иноземными влияниями.

Здесь, разумеется, все далеко не однозначно. Под знаменем ислама

поднимаются силы, борющиеся за национальную независимость, за освобождение

той или иной страны от давления иностранных держав, как то случилось,

например, в ходе революции в Иране. Однако нельзя забывать о том, что в

ходе этой справедливой борьбы порой - как в том же Иране - проявляются едва

ли не самые консервативные стороны ислама с его призывами ограничить права

женщин, ориентироваться на жесткие нормы шариата. Нельзя забывать и о том,

что националистический уклон с опорой на первозданную силу ислама ведет к

усилению позиций наиболее реакционных слоев духовенства и соответственно -

к ослаблению позиций прогрессивных реформаторов.

Правда, в ряде современных стран ислама по-прежнему идут энергичные

преобразования, в том числе и под лозунгами исламского социализма.

Некоторые страны ислама, как известно, отдало даже дань так называемому

пути «социалистической ориентации». Но все такого рода социалистические

эксперименты в конце нашего века, как известно, с треском провалились. И

это создало в исламском мире принципиально новую ситуацию, как бы широко

раскрывшую двери для рискованных экспериментов фундамен-талистов, т. е.

активных сторонников возвращения к средневековой чистоте ислама с

одновременным решительным отрицанием духовного влияния со стороны

«развращенного» Запада.

Иными словами, за последние десятилетия в мире создались определенные

объективные условия для оживления ислама в его наиболее жесткой форме. И

эти условия стали активно реализовываться усилиями уже упомянутых

фундаменталистов, число которых с каждым годом растет, а действия которых

-по меньшей мере в ряде стран, как. например, в Алжире, - принимают все

более откровенный экстремистский характер. В том же Алжире регулярно

вырезаются бандами целые деревни. Кровь десятков тысяч невинных льется во

имя того, чтобы устрашить остальных и заставить их стать на сторону

экстремистски настроенных фундаменталистов. Если прибавить к этому те

фундаменталистские установки, с которыми идут к власти в современном

Афганистане талибы, то общая картина станет еще более тревожной. И далеко

не случайно некоторые современные политологи, смотря в недалекое будущее,

видят едва ли не основные конфликты следующего века в войне цивилизаций, а

более конкретно - в столкновении Запада с миром ислама. И для таких мрачных

прогнозов есть достаточно весомые основания.

Ислам, пожалуй, наиболее сильная из религий мира. Это объясняется, в

частности, тем, что как религиозная доктрина и форма социальной организации

он всегда играл на мусульманском Востоке несколько иную роль, нежели,

скажем, христианство в Европе. Никогда, даже в пору своего полного

господства над людьми, в периоды самых жестоких гонений и разгула

инквизиции, христианство не вытесняло полностью светской власти. Ислам же

заполонил собой все поры мусульманского общества, определил характер

экономических отношений и формы политической администрации, социальную

структуру, культуру и быт

правоверных. Духовная жизнь в исламских странах не только всегда была под

контролем ислама - она просто протекала в рамках ислама, была исламской как

по сути, так и по форме. И хотя мусульманские мыслители свободно

оперировали философскими категориями, не имевшими ничего общего с ним, -

все равно ислам был тем фундаментом, на котором стояли и от которого

отталкивались правоверные. Можно было спорить по поводу неясных мест

Корана, оспаривать те или иные суры или хадисы, становиться на точку зрения

того или иного мазхаба, той или иной секты, но нельзя было выступить против

ислама ни прямо, ни даже косвенно (например, в манере Рабле или Вольте-ра).

Нельзя было не потому, что это кем-то категорически воспрещалось, что за

это сжигали на кострах - как раз костров-то в исламе никогда и не было.

Невозможно было потому, что в условиях абсолютного господства ислама, его

всеобщности, интегральности выступить против него означало бы выступить

против всего того, что есть в жизни и обществе мусульман, т. е.

противопоставить себя этому обществу, оказаться как бы вне его, вне закона.

Все это стократ усиливало позиции ислама, придавало силу и прочность его

культурной традиции, его влиянию на население, причем даже тогда, когда

обстановка в мире резко изменялась, жизнь теряла свои привычные устои и

новое решительно требовало считаться с собой. Вышесказанное объясняет те

формы, в которых протекала трансформация ислама в мусульманском мире.

Только в Турции, где антиклерикальные силы возглавили кемалистскую

революцию и привели страну к радикальным преобразованиям, оказалось

возможным решительным рывком вырваться из объятий ислама - хотя и не

полностью. Во всем остальном мусульманском мире, в том числе и в тех

странах, где еще недавно охотно говорили об исламском социализме и где

действительно осуществляются порой радикальные социальные преобразования,

ислам, не будучи решительно отброшен, сумел видоизмениться,

трансформироваться, адаптироваться, даже укрепиться. Вписавшись в

современную структуру, даже в меру признав авторитет науки, ислам

продолжает давить на поступательное развитие общества своими тысячелетними

традициями, подчас искусственно ныне реставрируемыми, как это можно видеть

на примере некоторых стран, где радикальные и даже революционные перемены

чаще всего несут на себе заметный оттенок фундаментализма. Конечно,

современные мусульманские улемы - не чета мутакаллимам тысячелетней

давности. Они хорошо образованны, живут в ногу с современностью, не говоря

уже о том, что многие из них пользуются всеми благами современной

цивилизации, вплоть до телевизоров и автомобилей. Но они по-прежнему влияют

на духовную жизнь страны и играют активную роль в политике. Более того, за

последние годы это влияние заметно усилилось, а роль авторитетов ислама в

определении политического курса стала еще более активной, как это видно на

примере Ирана, Алжира или Афганистана.

III. Заключение

Ислам, развиваясь первоначально на Аравийском полуострове в среде

разрозненных арабских племен, сумел объединить их и дал мощный толчок

развитию арабской цивилизации. После принятия Ислама арабы захватили

огромные территории, где главной религией стал Ислам. В другие страны Ислам

пришел мирным путем и завоевал сердца миллионов людей. Арабская культура

интегрировала многие народы: арабов, персов, египтян и др. Она также

являлась фактическим рубежом, разделяющим Европу и Азию, Европу и Африку.

Главное отличие Ислама от других религий есть то, что в нем полностью

слилась духовная и светская власть и не существует сплоченной религиозной

организации, как в христианстве или буддизме. Став составной частью жизни

человека, он направлял его действия, не давал опуститься. Но никакая

религия не может существовать такой же, как и была создана. Начал

трансформироваться и Ислам. Начали появляться новые пророки, говорившие,

что они заново пришедшие Мухаммеды. В некоторых регионах такие «пророки»

получали поддержку (бабисты, бехаисты). Эти движения помогли осознать

необходимость модернизации Ислама. Многие мыслители призывали к объединению

всех исламских государств и сохранению закрытости от стран Европы, другие

призывали к сотрудничеству с европейскими странами. Наиболее ярким примером

реформы исламского государства служит Кемалистская реформа в Турции. После

падения колониализма на политической карте появилось много новых исламских

государств. В основном это страны Северной Африки, Ближнего Востока, Юго-

Восточной Азии, и, хотя, эти страны часто враждуют между собой (Ирак –

Кувейт), Ислам по-прежнему является знамением этих стран. За последние

десятилетия Ислам очень изменился: стал образованнее, цивилизованнее. Но по-

прежнему большое влияние имеют духовные наставники, Ислам продолжает давить

на поступательное движение общества. Словом, из всех религиозных систем

современного мира ислам остается одной из наиболее значительных сил. Сила

ислама не в количестве его адептов (число христиан или буддистов в мире

вполне сопоставимо с числом мусульман), но прежде всего в той идейно-

институциональной структурной слитности вселенской мусульманской общины

(уммы), основы которой были заложены еще Мухаммедом. Для ислама в

наибольшей степени характерна интегрирующая функция религии, которая

предстает здесь в своей наиболее наглядной и действенной форме. Ислам

сегодня - в условиях изменившейся политической картины мира с нередко

ведущей ролью исламских стран в определении политики и тактики всех

развивающихся стран имеет объективные условия не только для сохранения в

качестве одной из ведущих религиозных систем мира, но и для некоторого

усиления своего значения в качестве идейного знамени национальных движений

в значительной части земного шара.

Список используемой литературы:

1. Энциклопедия «Мировые Религии» М: «Аванта+». 1996

2. Настольная книга атеиста М: Политиздат. 1985

3. Л.С. Васильев. История религий Востока. Ростов-на-Дону: «Феникс».

1998