Тысячелетие Сентинского храма

А.Н.Коваленко

ТЫСЯЧЕЛЕТИЕ СЕНТИНСКОГО ХРАМА.

Зарождение Алании.

В УШ веке до нашей эры началось длительное господство в степях

Северного Причерноморья и Предкавказья племен древних иранцев. Их ареал

протянулся от Алтая до низовьев Дуная.

На исходе 1У века нашей эры сюда вторглись тюркоязычные гунны. После

бурных потрясений «великого переселения народов» остатки древних северных

иранцев – скифов, савроматов и сарматов – в письменных источниках раннего

средневековья получили название «аланы». Расселились они на очень обширной

территории: в Туркмении, Северном Прикаспии, на Северном Кавказе – от

Тамани до Дербента, в Северном Причерноморье, Крыму на нижнем Дунае. Это

был не единый народ, а разные этносы, объединенные одним термином: «Аланы».

Уже с первых веков нашей эры равнины и предгорья Северного Кавказа

стали главным регионом обитания алан, преимущественно в центральной части

между верховьями рек Кубани и Терека. В древних Греко-византийских и иных

источниках эта территория стала называться Алания, для них аланы были

прикавказским народом.

Падение Древнего Рима и возникновение православного

Византийского государства.

В 395 году обширная Римская империя, распространявшаяся на весь

средиземноморский мир, разделилась на Западную Римскую империю и Восточную

Византию, с центром в Константинополе. Она стала оплотом

Православного христианства, из-за чего Константинополь стали называть

«вторым Римом».

Византийская империя просуществовала тысячелетие. Ее особенностью

было географическое положение – на крайней границе Европы ,по соседству с

азиатским варварским миром. Это положение обусловило своеобразие

тысячелетней византийской истории блестящей и трагичной. В интересы

Византии входили пограничные народы, подпадавшие в вассальную зависимость

от великой империи и служившие своеобразным защитным поясом, буфером от

варваров. Источники времен Константина Багрянородного (Х в.) называют среди

других – армян, грузин, авазгов, а также и алан.

Основную роль в удержании этих народов в рамках византийских

интересов играло православное христианство и его распространение у этих

народов.

В соседних странах Византия вела активную миссионерскую деятельность.

Заслугой Византии было и то, что, вместе с утверждением православной

религии она несла народам идеи государственности, формы управления, право,

просвещение, искусство, причем распространению христианства придавалось

первостепенное значение.

Христианизация алан.

Распространение христианства в Закавказье, на Черноморском побережье,

в Крыму проникновение его в Хазарский каганат не могло не сказаться и в

Алании. Но, так же как и везде, христианизация кавказских алан была

длительным процессом.

Первые соприкосновения алан с христианством относятся к легендарной

эпохе 1 века нашей эры – эпохи миссионерской деятельности Андрея

Первозванного и Симона Кананита, прибывших на Кавказ для проповедывания

учения Христа в 40-е годы 1-го века. Следующий по времени этап – У век. Но

в этот период очевидно, христианизация затронула лишь небольшую группу лиц

и не оказала сильного влияния на основное население Алании.

Уже к УП веку христианство не только было хорошо знакомо

верхнекубанским аланам, но и пустило свои корни. Литературные источники

утверждают, что в это время здесь уже существовал монастырь Иоанна

Крестителя, а аланский властитель был крещен и по-христиански благочестен.

Район Верховьев Кубани, прилегающей к христианской Абхазии с ее

черноморскими портами и древними путями через перевалы Кавказского хребта,

стал первым христианским ареалом Алании. Отсюда православие

распространялось на Запад и Восток.

В УШ-1Х веках на территории Алании появились первые, пока

немногочисленные материальные следы христианства. Они подтверждают факт его

медленного проникновения в Аланию.

Принятие христианства.

Х-Х1 века – время «золотого века» в истории Алании. К началу этого

периода аланы освободились от хазарской зависимости, значительно выросла

военная мощь алан, обладавших 30-ти тысячным войском, формируется

раннефеодальная государственность во главе с царями. Политическая

обстановка изменилась в благоприятную сторону, Алания морально была готова

принять крещение и Византия этим воспользовалась. Не случайно спонтанное

проникновение христианства сменилось целенаправленной акцией на уровне

межгосударственных отношений.

В начале Х века Алания приняла православие и стала приобщаться к

христианской цивилизации. Апогеем этого процесса стала деятельность

Константинопольского патриарха Николая Мистика. Историческим источником,

подтверждающим этот факт, стали его письма, в том числе и в Аланию,

адресованные посланным им миссионерам. Эта переписка осуществлялась в 914-

918 гг. и дает возможность проследить деятельность Греко-христианских

миссий. Тщательно изучив первоисточники, современные ученые пришли к

выводу, что крещение Алании могло произойти в 916 году.

Алания вводилась в византийскую семью народов и приобрела высокий

правовой статус в иерархии государств.

Аланская епархия и появление

Сентинского храма.

В результате принятия православия в качестве официальной религии

возникла естественная потребность в собственном строительстве православных

храмов на территории только что созданной Аланской епархии.

Известный алановед доктор исторических наук В.А. Кузнецов считает,

что Сентинский храм входил в Кубанскую епископию Аланской епархии. Центр

епархии находился в «Аланополисе» - на территории нынешнего Нижнее-

Архызского заповедника. Здесь находились кафедральный собор, резиденция

митрополита и его клира, монастырь с крупным средним храмом, вероятно,

церковная школа для подготовки приходских священников из монахов и другие

необходимые учреждения.

Логично предположить, что церковная организация в Алании была

построена по византийскому образцу. В Х веке Константинопольский патриарх

управлял 57 митрополиями, 49 архиепискоиствами и 514 епискоиствами. Среди

митрополий была и Аланская. Предположительно, Аланская епархия разделялась

на несколько епископств, а те, в свою очередь, состояли из местных

приходов, которые были почти на всех аланских городищах. Эта структура

епархии просуществовала несколько столетий вплоть до ХУ века и сохранялась

еще какое-то время уже после татаро-монгольского нашествия. Среди других

аланских епископий существовала и Кубанская. Ее центральным храмом

Кузнецов считает известный Шоанинский на вершине горы Шоана, господствующей

над долиной Кубани, рядом с современным селом Коста Хетагурова.

В древности близ Шоаны скрещивалось два ответвления великого

Шелкового Пути. Это густо населенное место надежно защищалось Хумаринской

крепостью.

Еще в 1867 году на этой плоскости можно было видеть следы

многочисленных зданий, среди которых угадывались линии улиц. Здесь же были

и разбросанные в разных местах каменные кресты.

В.А.Кузнецов полагает, что к Кубанской епископии относится и другой

сохранившийся храм на левом берегу Теберды, в 15 км от Шоаны – Сентинский,

переживший многое и сохранившийся до наших дней.

Падение Алании.

В ХШ веке Северный Кавказ подвергся татаро-монгольскому нашествию.

Аланы, так же как и другие горские народы, попали под власть

завоевателей. В конце Х1У века Тамерлан совершил опустошительный поход на

Северный Кавказ, дойдя до Эльбруса, расправляясь с аланами и черкесами

огнем и мечом, стремясь подчинить их.

Аланы были изгнаны из районов верховья Кубани и Пятигорья и вытеснены

в горные ущелья Осетии.

Падение Византии в 1453 году вызвало еще более жестокий натиск

завоевателей на горцев Северного Кавказа.

Постепенно началось наступление ислама на Северный Кавказ, и

северокавказские народы, бывшие когда-то христианами, были обращены в

мусульманство. О временах, когда христианство широко распространялось по

Северному Кавказу, напоминают древние культовые памятники, сохранившиеся до

наших дней в ряде мест. Некоторые из них до сих пор еще слабо изучены

учеными, а некоторые, находясь на древних путях и неизменно обращая на себя

внимание необычностью для здешних горных мест, изучены достаточно хорошо.

К таким древним христианским памятникам относится и Сентинский храм в

верховьях Кубани. Свои труды ему посвятили многие исследователи разных лет.

В 1829 г. по заданию генерала Г.А. Емануеля храм осмотрел архитектор

И.Бернардацци.

Бернардацци был первым европейцем в Х1Х веке, посетившим эту церковь.

Он признает храм византийским и относит его сооружение ко времени

Константина Великого. Бернардацци представил отчет о поездке Емануелю, а в

1830 г. в Журнале министерства внутренних дел (ч.3, кн.4, с.186-191) этот

отчет был опубликован.

Заметки Бернардацци заслуживают того, чтобы они были приведены здесь,

хотя бы частично.

«Прибыв 14 октября в новую Кумаринскую крепость, - пишет Бернардацци,

- я вручил коменданту письмо к Горским князьям, которое немедленно и было к

ним отослано…

Имел я свидание у коменданта с четырьмя горскими князьями, узнавшими

о прибытии моем сюда. Я изложил им цель моего путешествия, прося потом о

пособии с их стороны в моих разысканиях, но как на сие, так и на другие мои

вопросы, они отвечали мне со свойственной им недоверчивостью, стараясь

всячески отклонить меня от моих намерений. Несмотря на все представляемые

ими затруднения, я твердо решился исполнить данное мне поручение, и на

следующий же день положил отправиться к другой церкви, на Теберде лежащей.

Утром, 17 числа, я отправился к означенной реке, в сопровождении двух

Князей, Офицера Краснова, 50 конных Козаков и такого же числа пехоты.

Князья, служившие мне проводниками, в намерении заставить меня воротиться,

избрали дорогу самую тягостную и даже опасную, заставляя меня

переправляться с одного берега на другой. Наконец мы прибыли к подошве

Святой горы, откуда увидел я церковь, возвышавшуюся почти на 150 сажень над

поверхностью реки. Крутизна горы заставила нас оставить лошадей, и пойти

пешком. Достигши вершины, мы взошли на площадку, на которой построен храм.

Внутренность его покрыта разными изображениями (al fresco) из земной жизни

Спасителя. Сия живопись, подтверженная действию воздуха в продолжение

многих веков, еще довольно хорошо сохранила живость своих красок. В алтаре,

над тремя окнами, видно большое изображение Божьей Матери, а над оным

Тайная Вечеря. Стены сложены из таких же камней, как и церковь на горе

Чуне. Своды, во всей церкви, равно как и купол, весьма хорошо сохранились.

Кирпичи, употребленные в некоторых частях строения, величиною в 8 квадр.

вершков и в вершок толщиною, выжжены из превосходной глины.

Возле самой церкви находятся две гробницы, из коих одна со сводами,

хорошей архитектуры; другая же, покрытая огромными камнями, частию

обрушилась. В недальнем от сего места расстоянии, заметны фундаменты двух

небольших домиков; между развалинами одного из оных, возвышается огромный

дуб; церковь также окружена деревьями сего рода. На куполе храма, старыми

черепицами выложенном, выросло дерево, род ели; ствол оного имеет от 5 до 6

вершков в диаметре. Замечательно, что подобные растения находятся только на

вершинах гор самых возвышенных, и то в весьма малом количестве. Пол в

церкви совершенно разрушен, вероятно Черкесами, которые думали найти под

оным зарытые сокровища. При наступлении ночи, окончив занятия, я

располагался дождаться дня в церкви; но по настоянию моих спутников, должен

был вечером же оставить сие место. – На свесе горы заметны две гробницы,

частию под землею, построенные из тесанных камней, как и большой крест,

между ними стоящий.

Переправившись на правый берег, поросший густым лесом, на котором

находятся несколько оставленных аулов, мы ехали по дороге довольно гладкой,

но как уже смеркалось, то я остановился.

На другой день, 18 числа, я прибыл к Кубани, по правом берегу

Теберды, по дороге называемой арбскою: это доказывало мне всю

злонамеренность Князей, которые накануне вели меня по совсем другой дороге.

Как бы то ни было, но я был рад, что достиг своей цели тем более, что

по уверению Князей, я первый из Европейцев посетил означенную церковь и

долину. Прибыв в крепость, я намеревался еще посетить Карачаев, где, как

меня уверяли, находится другая церковь и развалины древних зданий, но

погода мне не благоприятствовала: я удовольствовался осмотром окрестностей

крепости, и срисовкою предметов, достойных внимания.

В долине Кумаринской, влево от дороги, в осьми верстах от крепости,

на вершине одной горы, увидел я развалины башни, построенной на весьма

крутой скале. Между сими развалинами, находятся несколько гробниц,

иссеченных в самой скале; в них заметны кости погребенных дел; это

доказывает, что страна сия некогда была населена разными народами различных

вероисповеданий.

Наступление осени принуждало меня оставить сии места; надлежало еще

посетить малый Зеленчук, чтобы осмотреть развалины одного древнего

строения, именуемого Акбилек.

Прибыв 22 числа к крепости Жигути, я принял меры, для предпринятия

поездки на другой день к означенным развалинам; но выпавший ночью снег,

продолжавшийся в течение всего дня, заставил меня отложить сию поездку, и

возвратиться в Горячеводск.

Вот вкратце плоды моего путешествия. По всем догадкам, находятся

внутри здешних гор многие древности, достойные описания.

Надеюсь совершить сие со временем.

Горячеводск, 6 Декабря 1829. И.Бернардацци.»

После 1829 г. Сентинский храм привлекает к себе внимание и становится

предметом серьезного научного исследования. Построенный в ранний период

христианства, в эпоху константинопольских миссионеров, последователей

апостолов Андрея Первозванного и Симона Канонита, он Божьим провидением

уцелел в эпоху татаро-монгольского нашествия.

Не случайно так пристально было внимание к Сентинскому храму со

стороны Г.А.Емануеля и И.Бернардацци. Во второй половине ХУШ века в этих

местах побывал немецкий путешественник Я.Рейнеггс, который описал

Сентинский и Шоанинский храмы и привез в Европу из этих церквей две книги,

одна из которых была на славянском языке. Несомненно, этот факт стал

известен Емануелю.

Изучив отчет Бернардацци, Емануель мечтает возродить христианские

храмы в верховьях Кубани. Он первым доносит министру внутренних дел графу

Закревскому о хорошей сохранности церквей. «Военные и гражданские чины

могли бы пользоваться этой церковью, - писал Емануель, - а при

восстановлении богослужения и абазинцы, как бывшие христиане, обратились бы

в православие, а со временем и другие горские народы, почему он полагал бы

устроить там монастырь и странноприимный дом».

Но продолжавшаяся долгие годы Кавказская война не позволила

осуществить намерения Емануеля, хотя он и был прав в своих устремлениях

(Пушкин).

Во второй половине Х1Х века на Сентинский храм обратило внимание

духовенство.

Спасо-Преображенская обитель.

В 1885 году произошло важное событие в жизни Кавказской епархии – она

разделилась на три самостоятельные – Ставропольскую, Владикавказскую и

Сухумскую.

Первым епископом Ставропольским и Екатеринодарским стал преосвященный

Владимир Петров (1886-1889). В это время в епархии было 406 церквей.

Владыка Владимир совершил обозрение всех приходов, даже самых отдаленных.

«Давно я слышал от разных лиц, - писал Владимир в дневнике, в 1886 году, -

сказание о существовании где-то в Кавказских горах каких-то древних

христианских церквей, где-то на высотах едва доступных в вершинах р.

Зеленчука ли, Кубани ли. Когда бы удобнее туда пробраться?»

По пути к древним храмам в Зеленчукском ущелье он осмотрел и древний

храм у карачаевского аула Сенты. К нему владыке сначала пришлось ехать

верхом, а затем, заткнув за пояс полы рясы, добираться пешком. Епископ был

знаком с рисунками древних храмов И.Бернардацци, сделанных в 1829 году, и

его отчет о поездке. Теперь Владимир смог сопоставить свои впечатления с

заметками Бернардацци. Он высказал и свои пожелания: «Как хотелось бы

посещение этой церкви совершить тогда, т.е. в 1829 году. Жаль, что раньше

одни не хотели и потому не разрешали, другие хотели, но им не разрушали

сберечь эту церковь хоть в том виде, в каком она была в 20-х годах, может

быть, еще в 30-х годах!»

Наиболее глубокий след в истории Ставропольской епархии оставил

преосвященный Агафодор (Преображенский; 1893-1919). Благодаря ему в 1897

году был открыт Спасско-Преображенский женский монастырь близ карачаевского

аула Сенты. За год до того здесь, у подножья горы, увенчанной древним

христианским храмом, возникла женская община во имя Преображения Господня.

Монахини взяли на себя труд по поддержанию древней святыни. Женский

монастырь был призван стать светочем православия в горах Кавказа и стражем

древнехристианских памятников.

Первоначально в женской обители была скромная церковь, устроенная в

простой избе с камышовой крышей и земляным полом. Спустя два года по

предложению преосвященного Агафодора при Сентинском Спасско-Преображенском

монастыре была открыта церковно-приходская школа для обучения детей

карачаевцев.

И когда в 1903 году происходило торжественное освящение вновь

сооруженного храма во имя святого мученика Агафодора, жители аула Сенты,

карачаевцы-мусульмане, радушно, хлебом-солью встречали владыку и

благодарили его за создание школы, в которой их дети обучались русской

грамоте и арифметике.

Владыка Агафодор, в тот торжественный день освящения выразил

уверенность в том, что женская обитель, выросшая на древнем пути

распространения христианства на Северном Кавказе, сделается со временем

великой и славной. И действительно, несмотря на скудность средств,

количество сестер обители вскоре достигло 200 человек. Развиваясь, женский

монастырь оказывал заметное культурное влияние на окружающее горское

население, которое прониклось чувством глубокого уважения к сестрам Спасско-

Преображенской обители, которая была упразднена лишь в советское время.

Изучение Сентинского храма в

конце Х1Х-ХХ веках.

Сентинский храм привлекал внимание ученых и во второй половине Х1Х

века. Специальное исследование Зеленчукских церквей, а также Сентинского и

Кумаринского храмов произведено в 1867 году братьями Нарышкиными. В 1886

году Сентинский храм осмотрел Е.Д. Фелицын, Член Императорского Московского

Археологического Общества. Спустя 12 лет Сентинскую церковь посетил

А.Н.Дьячков-Тарасов. Археолог и художник И.А. Владимиров изучал его летом

1899 года, когда уже существовал женский монастырь. Ученый застал еще в

алтаре ниже окон каменную скамью-синтрон-седалище для церковного клира.

Именно Владимиров зафиксировал главную достопримечательность древнего

храма, его фрески, покрывавшие когда-то все стены храма внутри.

В алтарной части Владимиров обнаружил два красочных слоя. Это

означает, что фрески либо переписывались, либо подновлялись. Колорит фресок

скромен – они мастерски выполнены в белом, красном и темно-коричневом

цветах. Вероятно, центральной фигурой была Богоматерь Оранта (с воздетыми

кверху руками), которая помещалась под конхой опсиды. На южной и северной

стенах алтаря размещались две группы святителей, по четыре фигуры в каждой

и с какими-то надписями рядом с ними на греческом языке.

В наосе храма живопись находилась в двух уровнях. Верхний содержал

сцены из жизни Христа: суд над Христом, воскресение; на западной стене –

сцена въезда в Иерусалим.

На стенах поперечного рукава помещались коллекции «Воскрешение

Лазаря», «Преображение». Фактически это был так называемый «праздничный»

цикл, первоначально состоявший из двенадцати сцен.

Нижний ярус росписей включал в себя фигуры отцов церкви и апостолов,

а также архангела с копьем в руке.

Фрески очень пострадали, а часть их была утрачена уже в Х1Х веке.

И.А.Владимиров справедливо отмечал византийское происхождение фресок, но в

отдельных фрагментах улавливается и влияние грузинского искусства. Это

вполне объяснимо: христианская Грузия была рядом, по ту сторону горного

хребта и грузинские живописцы могли работать бок о бок с греками. Как

известно, царь Абхазии Георгий всячески содействовал насаждению

христианства среди алан.

В 1977 году, до проведения здесь реставрационных работ, описание

Сентинского храма сделал известный ученый-алановед, доктор исторических

наук В.А.Кузнецов. Он отмечал, что здание Сентинского храма отличается от

Шоанского своей соразмерностью. Его архитектурные формы безупречны – храм

как бы устремлен ввысь. Кузнецов считает, что строил его большой мастер.

Храм выстроен из камня, кладка стен отличается чистотой и тщательной

подгонкой плит и блоков. Скала, на которой построен храм, и мастерство

строителей позволили храму простоять тысячу лет – в стенах нет трещин.

В бытность здесь монастыря храм подвергся перестройкам. Жившие здесь

монахини отремонтировали кровлю, щипцовые завершения западного, северного и

южного фасадов переложили, и вместо двускатных сделали округлыми. Это

исказило первоначальный облик храма. В это же время была расширена и

площадь храма, монахи восстановили с трех сторон притворы, неизвестно кем и

когда построенные. Для жизни монастыря это имело большое значение.

Сентинский храм уникален, он относится к редкому типу подобных

построек, в плане представляющих так называемый чистый (не осложненный

пристройками) крест.

Глава храма – цилиндрический барабан с восемью узкими вытянутыми

окнами и низкий полусферический купол. Они покоятся на средокрестии.

Полуциркулярная апсида прорезана тремя окнами, ее многоступенчатый цоколь

открыт снаружи. Внутрь храма ведут три входа со световыми монетами.

Если мы войдем в храм через главный, западный вход, то очутимся в

крестообразном пространстве. Стены внутри ничем не декорированы, все в

храме просто и строго. Под барабаном – световой центр храма, остальное

помещение погружено в таинственный полумрак. Бросается в глаза, что храм

очень маленький, он не был рассчитан на большой приход.

Сентинский мавзолей.

Рядом с Сентинским храмом, несколько северо-западнее, возвышается

каменный мавзолей. В более поздний период, неизвестно когда и неизвестно

кем, в южной стене был пробит вход, хотя в восточном фасаде есть

специальный 4-х угольный лаз. Мавзолей описал архитектор Бернардацци. Еще в

Х1Х веке исследователи Нарышкины и В.М.Сысоев видели внутри остатки

деревянных гробов и человеческие кости.

Сентинский мавзолей уникален. Второго подобного в древней архитектуре

Северного Кавказа нет. Можно предположить, что он мог быть предназначен для

захоронения высших священнических чинов или миссионеров.

Мавзолей удачно поставлен по отношению к храму, не закрывает его и

составляет с храмом единый комплекс.

Мавзолей не самая ранняя здесь постройка. Его юго-восточный угол

стоит на апсиде более ранней и начисто разрушенной одноапсидной церкви.

Видимо, она стояла здесь, когда не было еще ни мавзолея, ни Сентинского

храма. Можно с осторожностью говорить о том, что появилась она в этих

местах во времена принятия христианства аланами.

В.А.Кузнецов – первый из археологов, кто подробно изучил мавзолей и

дал его научное описание. Как он считает «Сентинский храм можно

воспринимать как кладбищенскую мемориальную церковь».