Основные концепции правопонимания
Введение
Термин «право» многозначен: под ним понимается ряд различных, подчас
разноплоскостных явлений (право как система общеобязательных норм,
субъективное юридическое право, моральное право, права человека и т.д.).
Вместе с тем при всей своей многозначности слово «право» выражает и
нечто единое. В наиболее абстрактном виде оно обозначает социально
оправданную свободу поведения; оправданную, нормальную и в этом смысле
нормативную – то, что людям «можно», то есть допустимо делать, совершать, и
что, следовательно, обществом принимается, поддерживается.
По большей части право как оправданная свобода поведения опирается на
известные идеальные (идеологические), иные организационные, нормативные
(уже в несколько ином значении) формы – мораль, корпоративные нормы, нормы,
выраженные в законах, и другие (то, что закреплено в юридических нормах или
в нормах морали, то и «можно»).
Но есть и «права», которые непосредственно вытекают из социальной
жизни, независимо от каких-либо идеальных (идеологических), иных
организационных, нормативных форм опосредования. Такие права могут быть
названы непосредственно-социальными; «непосредственными» в том смысле, что
они существуют и действуют безотносительно к тому, объективированы ли они в
каких-то опосредствующих внешних формах, или нет. По отношению к ним право
как юридическое явление выступает в качестве «позитивного права» - права,
которое создается людьми, выражено в писаных нормах, содержится в
документах, которые можно увидеть, потрогать.
Принципиальное различие между двумя типами правопонимания заключается в
различении права и закона. Для юридического правопонимания вопрос о
сущности права является подлинным вопросом, в отличие от легистского
(позитивистского) правопонимания, для которых правом является официально
данное и реально существующее право.
«Позитивисты видят в праве общеобязательность, формальную
определенность, принудительность. «Принудительность и формальная
корректность» – в этом позитивисты видят сущность права и его отличие от
морали. Например, библейская заповедь «не прелюбодействуй» – это моральный
запрет; но если он будет выражен в форме закона, принятого в рамках особой
процедуры, и подкреплен принудительной силой государства, то, с точки
зрения позитивистов, он превратится в правовой запрет»[1].
В рамках позитивистского понимания права сложились несколько
самостоятельных концепций права: нормативизм, солидаризм, социологическая,
психологическая, естественная, юридическая, теологическая.
Теория нормативистского понимания права.
Ее ярким представителем явился Г.Кельзен (1881-1973).
Основные моменты, характеризующие эту теорию:
1. Теория права должна быть свободна от идеологических и
оценочных характеристик, т. е. Представлять собой «чистую науку».
Вторжение в теорию права идеологических воззрений, отражение в ней тех
или иных интересов делают ее необъективной наукой, а стало быть не
отражающей реальную действительность, а стало быть не отражающей
реальную действительность.
2. Право должно быть познано из самого права и только. При этом
нормативистская теория исходит из того, что право соотносится с
окружающим миром также как «должное» с «сущим». Еще И. Кант в свое
время подметил, что «должное», являясь порождением разума, не зависит
от «сущего». Этого его постулат и был взят на вооружение разработчиками
данной теории. Отсюда и вывод: право, представляя собой систему правил
должного поведения, не зависит от реального («сущего») поведения людей,
и условий их существования. Оно определяется только самим собой.
3. Независимые от реальной действительности нормы права порождают одна
другую в зависимости от своей значимости. Так, нормы конституционного
права порождают обычные нормы или нормы текущего законодательства, а
они, в свою очередь – нормы права, содержащиеся в подзаконных актах и
т.п.
4. Первоисточником или основанием всей пирамиды действующих норм служит
так называемая «основная норма», а не реальный экономический базис
общества. Тем самым устраняется возможность поисков основания права в
не самого права. Что же из себя представляет эта «основная норма» и как
и почему она определяет процесс создания всех других норм – эта теория
не объясняет.
Теория солидаризма.
Теория солидаризма основывается на следующих постулатах:
1. Общество складывается из связей, объединяющих людей на основе их
взаимоподдержки (солидарности). Причем, принадлежащие к соответствующим
классам и социальным группам, они реализуют свою миссию, свой долг по
отношению друг к другу. Все это осуществляется путем сотрудничества
классов, социальных групп на основе общественного разделения труда.
2. Сотрудничество классов, социальных групп регулируется нормой социальной
солидарности, которая предписывает воздерживаться от всего, что
посягает на это сотрудничество, и способствовать ее укреплению. Эта
социальная норма солидарности облекается в разнообразные нормы права,
служащие ее выражением и воплощением.
3. В связи с вышеизложенным теория солидаризма усматривает сущность права
в общественной солидарности, с которой должно считаться государство. И
если эта сущность права расходится с теми или иными его нормами, то
конкретное дело надо решать не на основе этих норм, а в соответствии с
«юридической совестью эпохи».
4. Теория солидаризма отвергает самостоятельный статус объекта права, в
особенности его субъективные права. Так, частную собственность она
рассматривает не как блага для лица, обладающего ею, а как долг,
обязанность владельца употребить ее для укрепления общественной
солидарности.
Социологическая теория права.
Ее основными разработчиками являются Е.Эрлих, Г.Канторович, Р.Паунд,
Ф.Кони и др.
Основные положения социологической теории права сводятся к следующему:
1. Теория подходит к праву не формально-юридически, а с позиций реальной
жизни. Обращаясь к ней, как к источнику права, становится возможным
понять его сущность. Но под жизнью, в данном случае социологическая
теория понимает не материалистическое отношение к нему, как сугубо
практическое. Иными словами, она обращает внимание на необходимость
изучения правоохранительной практики, учет привычек, обычаев,
правопонимания судьям и т.д. Согласно этой теории в жизни складывается
так называемое «живое право», отражающее определенный сложившийся
социальный порядок в обществе.
2. Отсюда социологическая юриспруденция сделала вывод о том, что право в
действительности – это не столько система официальных норм, сколько
прежде всего фактический уклад жизни общества, которого придерживаются
его члены. Он охватывает и повседневную практику отправления юстиции.
3. В связи с указанным пониманием права сторонники социологической теории
считают, что если официальные законы расходятся с практическими
жизненными отношениями, то надо действовать по свободному усмотрению,
т.е. применять «живое право». В результате этого обыкновенная
правоприменительная практика обретает в сущности нормотворческий
характер.
4. Социологическая теория права придает правовую значимость интуиции,
догадкам, чувствам, предложениям и иным факторам в обосновании свободы
судейского усмотрения при вынесении решений.
Психологическая теория права.
Одним из основоположников ее является Л.Петражицкий (1897-1931).
Психологическая теория права характеризуется следующими чертами.
1. Она подразделяет право на: позитивное и интуитивное. Позитивное право
«определяется как совокупность норм права»[2]. Оно представлено в виде
официально действующих в государстве нормативно правовых предписаний.
Интуитивное или неофициальное право – это чисто психологическое явление,
особое состояние души человека. Охватывая эмоции, представления,
переживание и т.п. оно отходит от однообразного шаблона поведения людей,
который диктуется позитивным правом.
2. «Интуитивное право имеет индивидуальный, индивидуально-изменчивый
характер; его содержание определяется индивидуальными условиями и
обстоятельствами жизни каждого, его характером, воспитанием,
образованием, социальным положением, профессиональными занятиями,
личными знакомствами и отношениями и прочее»[3].
Отсюда делается вывод о том, что есть интуитивное право данного класса,
данной семьи, данного кружка, детей, преступников и т.д.
3. Психологическая теория права исходит из того, что «интуитивное право
вырабатывается путем взаимного психического общения в разных кругах и
кружках людей с общими интересами, противостоящими интересами,
противостоящими интересами других»[4]. Причем это общение основывается на
их эмоциях.
4. Эта теория носит идеалистический характер, ибо считает, что
собственность, к примеру, не существует как объективная реалия, а
является плодом воображения в сознании людей. Точно также она придает
действительный характер мнимому договору, заключенному сумасшедшим с
дьяволом и т.п. Короче говоря, эта теория усматривает в психологии и даже
в болезненном воображении душевнобольных изначальный источник
правоотношений, которые порождают реальные права и обязанности.
Между параллельно существующим в народных сферах интуитивным и
позитивным правом, имеется и должно неизбежно иметься согласие по
содержанию в главных основах, в общем и основном направлении. «И на этом и
соответственной взаимной поддержке и взаимоукреплении действия этих двух
правовых психик зиждется фактический правопорядок и соответственный
социальный, политический, экономический и т.д. строй»[5].
С другой стороны, между позитивным и интуитивным правом не только могут
существовать (в указанных пределах) и существуют разные частные
разногласия, но они даже по природе вещей неизбежны. Удовлетворяя
интуитивно-правовым требованиям одних, позитивное право тем самым не
удовлетворяет интуитивно-правовым требованиям других. И чем разнообразнее
состав народонаселения по воспитанию, национальности, религии, классовым
интересам и проч., и вообще, чем больше разнообразия и разногласия в
пределах самой интуитивно-правовой народной психики, тем обильнее и больше
разногласия и коллизии этой категории между позитивным правом и интуитивным
правом разных общественных элементов. Разногласия этой категории можно
назвать классовыми и индивидуальными конфликтами между позитивным и
интуитивным правом.
Таким образом, что касается отношения между интуитивным и позитивным
правом по содержанию, то здесь имеются минимальный и максимальный предел
согласия между ними, и фактическое отношение состоит в колебаниях в разные
моменты истории, у разных народов и т.д., между этими пределами.
Чем больше в этих пределах в данный момент степень согласия, тем лучше
и правильнее, при прочих равных условиях, функционирует право вообще среди
данного народа, тем неуклоннее его соблюдение, в частности, тем больше
уважения и симпатии к существующему позитивному праву, тем больше
довольства существующим социальным строем и тем крепче этот строй; и
обратно.
Теория естественного права.
В ее основе лежат следующие идей:
1. Политическая и правовая жизнь общества должна соответствовать
требованиям естественного права, вытекающих из природы человека и
гражданина. В этой связи действующее в государстве законодательство
призвано закреплять и обеспечивать права и свободы людей,
обусловленные их естественной природой.
2. Теория естественного права покоится на признании цивилизации, которые
имеют приоритетное значение. Идеи справедливости, добра,
неотчуждаймости прав и свобод человека господство разума и т.п. – вот
тот не полный перечень ценностей, которые должны быть положены в
основу существования общества и государства.
3. Естественное выводится из разумной природы человека, из свободы его
воли, цивилизованного способа существования в определенном сообществе.
Причем человеку не даруются властью права и свободы они принадлежат
ему от рождения и должны беспрепятственно осуществляться. Именно
господство в праве общих абстрактных принципов (свободы,
справедливости, каждому свое, уважение друг друга, общего блага и
т.д.) отличают эту теорию от других теорий.
Универсальный естественноправовой принцип (и равным образом -
универсальное понятие и универсальное модель естественного права) в силу
своей абсолютной ценностной природы воплощает собой всеобщую абстракцию
ценности, но не сводится к какой-то одной определенной ценности (например,
справедливости, равенству, разумности, истинности, достоинству человека и
т.д.) либо к какой-то конкретно определенной их совокупности. Абстракция
безусловной и абсолютной ценности естественного права вообще, т.е.
абстрактной идеи естественного права, остается здесь (на уровне
универсального принципа, понятия и модели естественного права) совершенно
не конкретизированной в виде определенных правообразующих ценностей, хотя
вместе с тем ни одна из возможных таких ценностей и не отрицается.
Выбор определенной ценности (например, справедливости, если брать самый
распространенный случай) и содержательная трактовка ее правообразующего
смысла (как господство сильных – у Фрасимаха и Калликла, как той или иной
формы равенства – у Платона, Аристотеля, римских юристов и т.д.)
осуществляя на уровне отдельной концепции естественного права.
Резюмируя изложенные положения о специфике и сущности естественного
права, можно сформулировать следующее определение общего (универсального)
понятия естественного права. «Естественное право – это везде и всегда
наличное, извне преданное человеку исходное для данного места и времени
права, которое как выражение объективных ценностей и требований
человеческого бытия является единственным и безусловным первоисточником
правового смысла и абсолютным критерием правового характера всех
человеческих установлений, включая позитивное право и государство. Можно
сформулировать и более краткие дефиниции общего понятия естественного
права. Можно сказать, что естественное право – это право, извне преданное
человеку и приоритетное по отношению к человеческим установлениям. Или:
естественное право – это правовая форма выражения первичности и приоритета
естественного над искусственным в человеческих отношениях»[6]. Между
естественноправовой и реально-исторической формами соотношения
«естественного» и «искусственного» (дано в виде позитивного права) имеется
заметное соответствие и сходство, можно сказать определенная изоморфность.
Поэтому естественноправовой принцип противопоставления (соотношения и т.д.)
«естественного» и «искусственного» затрагивает противоречивую суть
человеческого бытия и цивилизации, по-своему выражает одно из существенных
противоречий в развитии человечества. Этим, кстати говоря, обусловлен тот
значительный вклад, который естественноправовая мысль (с характерной для
нее разработкой проблем права в глобальном контексте человечества и т.д.)
внесла в становление и развитие не только юриспруденции, но также
социальной философии и философии истории.
Процессы «возрождения» и модернизации естественного права в XX в. вновь
продемонстрировали большой обновленческий потенциал естественноправового
подхода.
Одним из важных (в социально-политическом и идейно-мировоззренческом
отношениях) направлений такого обновления естественного права, во многом
содействовавшего его послевоенному «ренессансу», стала антитоталитарная
переинтерпретация естественноправовых идей и ценностей. Ведущая роль
представителей естественного права в правовой критике тоталитаризма и
тоталитарного законодательства, активная разработка с таких
антитоталитаристских (во многом – с либерально-демократических) позиций
проблем естественных и неотчуждаемых прав и свобод человека, ценности
права, достоинства личности, правового государства и т.д. заметно повысили
престиж естественно правовой идеологии в широком общественном мнении
послевоенной Европы, усилили ее теоретические позиции и практическое
влияние во многих сферах политической и правовой жизни (конституционное и
текущее законодательство, правоприменительный процесс, правосудие и т.д.).
Сформулированная неокантианцем Р.Штаммлером концепция «естественного
права с меняющимся содержанием» была конгениальна двойственной
традиционалистско-обновленческой (охранительно-критической, архаично-
модернистской, консервативно-прогрессистской) ориентации
естественноправовой мысли с ее глубинными представлениями о развитии как
постоянном процессе (и человеческом призвании и долге) актуализации вечного
и неизменного в этом приходящем и изменчивом мире.
Концепция «естественного права с меняющимся содержанием»
(непосредственно и в различных последующих вариациях) содействовало
существенной методологической, гносеологической и общетеоретической
модернизации естественноправового подхода в XX в., особенно – во второй его
половине.
Заметный вклад в послевоенный «ренессанс» естественноправовых людей
внес другой влиятельный неокантианец – известный немецкий юрист Г.Радбрух.
Право (в его различении и соотношении с законом) у него представлены в
понятии «идея права», «надзаконное право», а не посредством понятия
«естественное право», как у некоторых других кантианцев. Но его философско-
правовая критика юридического позитивизма и настойчивые призывы к
восстановлению в юриспруденции «идеи права» и концепций «надзаконного
права» существенно содействовали послевоенному «ренессансу» естественного
права в Западной Европе.
В этом плане особую роль сыграла работа Радбруха «Законное неправо и
надзаконное право» (1946), которая вызвала широкую дискуссию в ФРГ и ряде
других стран, способствовала консолидации идей и усилий всех тогдашних
противников юридического позитивизма и дала заметный толчок активизации
естественноправовых исследований.
Юридический позитивизм, подчеркивал Радбурх в этой своей работе,
ответственен за извращение права при национал-социализме, так как он «своим
убеждением «закон есть закон» обезоружил немецких юристов перед лицом
законов с произвольным и преступным содержанием. Трактовка юридическим
позитивизмом власти как центрального критерия действительности права
означала готовность юристов к слепому послушанию в отношении всех
законодательно оформленных установлений власти. Правовая наука тем самым
капитулировала перед фактичностью любой, в том числе и тоталитарной,
власти.
Позитивное право, которое расходится со справедливостью, не является
действительным правом, поэтому ему, согласно Радбруху, надо отказывать в
послушании. «Если законы, - подчеркивал он, - отрицают волю к
справедливости, например, произвольно отказывают от гарантий прав человека,
то такие законы не имеют действия, народ не обязан к послушанию им, и
юристам тоже надо найти мужество отрицать их правовой характер»[7].
Для «обновления права» и возрождения юридической науки, подчеркивал он,
необходимо вернуться к идее надзаконного права. «Юридическая наука, - писал
он в работе «Обновление права», - должна вновь вспомнить
о тысячелетней мудрости античности, христианского средневековья и эпохи
Просвещенья, о том, что есть более высокое право, чем закон, - естественное
право, божественное право, разумное право, короче говоря, надзаконное
право, согласно которому неправо остается неправом, даже если его отличить
в форму закона»[8].
Эта идея «надзаконного права» как отрицание юридического позитивизма
для многих была идентична признанию естественного права и существенно
содействовала расширению круга сторонников его « возрождения».
Теория юридического позитивизма.
Представляет собой теоретическую концепцию, основывающуюся на
признании лишь позитивного (официального) права, выраженного в виде
юридических норм. А все остальное, называемое правом, в том числе
естественное право, является ни чем иным, как моральной оценкой
действующего права. Не имея официального выражения и властного обеспечения,
оно представляет собой лишь систему научных взглядов, а следовательно не
обладает общеобязательной силой.
Уклоняясь от оценки существующей действительности, юридический
позитивизм замыкается на констатации существования права в отрыве от тех
общественных отношений, которые служат его основанием. Отсюда и отрицание
им возможности познания сущности права. Главное для него – это описание
правовых явлений, изучение внешнего способа их существования. Поэтому право
в рассматриваемой теории сводится исключительно к совокупности юридических
норм или «агрегату правил, установленных политическим руководителем, или
сувереном», «Всякое право есть команда, приказ» (Остин). Общеобязательная
же воля, лежащая в основе права, вообще не является предметом ее анализа.
При чем нормы права, с точки зрения юридического позитивизма, являются
продуктом государственного произвола, а не неизбежным следствием социально-
экономического и политического состояния общества. Более того, эти нормы
сами порождают определенные общественные отношения. Таким образом
юридический позитивизм, во-первых, отождествляет право сего нормами, а во-
вторых, приписывает ему определенный характер. «Право в объективном смысле,
- есть а) норма, б) определяющая отношения человека к человеку»[9].
К основным идеям и положениям «юридического позитивизма» относятся
трактовка права как творения власти, властная принудительность как, в
конечном счете, единственная отличительная особенность права, формально-
логический и юридико-догматиченский метод анализа права, отрыв и «очищение»
права от общественных отношений, а юриспруденции – от «метафизических»
положений о природе, причинах, ценностях, сущности права и т.д. Подобные
представления в XIX в. развивали Д. Остин, Ш. Амос и др. в Англии; Б.
Виндшайд, К. Гербер, К. Бергом, П. Лабанд, А.Цительман и др. в Германии;
Кабанту и др. во Франции; Е.Васьковский, А.Х.Гольмстен, Л.Д.Гримм,
С.В.Пахман, Г.Ф.Шершеневич и др.в России. В XX в. этот подход представлен
такими направлениями «юридического» неопозитивизма, как «реформированная
общим языковедением юриспруденция» В.Д. Каткова, «чистое учение о праве» Г.
Кельзена, «концепция права» Г.Харта и т.д.
«Так, Ш. Амос утверждал, что «право есть приказ верховной политической
власти государства с целью контроля действий лиц в данном сообществе»[10].
Г.Ф. Шершеневич придерживался аналогичных воззрений. Право, по его оценке,
- это «произведение государства», а государственная власть характеризуется
им как «тот начальный факт», из которого исходят, цепляясь друг за друга
нормы права»[11].
Своим приказом государственная власть порождает право – таково кредо
данного типа правопонимания. С этой точки зрения, все, что приказывает
власть есть право. Отличие права от произвола тем самым в принципе лишается
объективного и содержательного смысла и имеет для приверженцев такого
подхода лишь субъективный и формальный характер: явный произвол,
санкционируемый определенным субъектом (органом государства) в определенной
форме (в форме того или иного акта – закона, указа, рескрипта,
постановления, циркуляра и т.д.), признается правом. В легистско-
позитивистской трактовке за приказом государственной власти признаются
магические возможности. Получается, что подобным приказом решается задачи
не только субъективного характера (формулирование норм законодательства) но
и объективного плана (формулирование, создание самого права), а также
собственно научного профиля (выявление специфики права, его отличия от иных
социальных форм и т.д.).
Как приказ власти и принудительный порядок трактуют право и
неопозитивисты (Г.Кельзен, Г.Харт и др.).
В силу своей позитивистско-прагматической ориентированности легистская
юриспруденция занята уяснением и рассмотрением двух основных эмпирических
фактов: 1)выявление, классификацией и систематизацией самих видов (форм)
этих приказаний (принудительно-обязательных установлений) официальной
власти, т.е. так называемых формальных источников действующего права
(позитивного права, закона), и 2) выяснением мнения (позиции) законодателя,
т.е. нормативно-регулятивного содержания соответствующих приказаний власти
как источников (форм) действующего права.
Легизм (во всех его вариантах – от старого легизма и этатистского
толкования права до современных аналитических и нормативистских концепций
юридического позитивизма), отождествляя право и закон (позитивное право),
отрывает закон как правовое явление от его правовой сущности, отрицает
объективные правовые свойства, качества, характеристики закона, трактует
его как продукт воли (и произвола) законоустанавливающей власти. Поэтому
специфика права, под которым позитивисты имеют в виду закон (позитивное
право), неизбежно сводится при таком правопонимании к принудительному
характеру права. Причем эта принудительность трактуется не как следствие
каких-либо объективных свойств и требования права, а как исходный
правообразующий и правоопределяющий фактор, как силовой (и насильственный)
первоисточник права. Сила власти здесь рождает насильственное, приказное
право.
Теоретико-позновательный интерес легизма полностью сосредоточен на
действующем (позитивном) праве. Все, что выходит за рамки эмпирически
данного позитивного права, все рассуждения о сущности права, идее права,
ценности права и т.д. позитивисты отвергают как нечто метафизическое,
схоластическое и иллюзорное, не имеющее правового смысла и значения.
Особо остро позитивисты критикуют естественноправовые учения. Причем к
естественноправовым они чохом относят все концепции различения права и
закона, все теоретические рассуждения о праве, расходящиеся с положениями
законна. Позитивистская гносеология тем самым по существу отвергает теорию
права и признает лишь учение о законе, законоведение, предметом которого
является позитивное право, а целью и ориентиром – догма право, то есть
совокупность непреложных основных положений (устоявшихся авторитетных
мнений, позиций, подходов) о действующем (позитивном) праве, о способах,
правилах и приемах его изучения, толкования, классификации, систематизаций,
комментирования и т.д.
Все знание о праве, согласно такому правопониманию, уже официально
дано в самом позитивном праве, в его тексте, и основная проблема
позитивистского учения о праве состоит в правильном толковании текста
закона и надлежащем изложении имеющегося в этом тексте официально-правового
знания, мнения и позиции законодателя.
С этим связан и повышенный интерес позитивистов (особенно
представителей аналитической юриспруденции) к лингвистическим и
текстологическим трактовкам закона при явном игнорировании его правового
смысла и содержания. При таком подходе юридическая гносеология подменяется
легистской лингвистикой, согласно которой разного рода непозитивистские
понятия, идеи и концепции (типа сущность права, идея права, естественное
права, неотчуждаемые права человека и т.д.) – это лишь ложные слова,
языковые иллюзии и софизмы, результат неверного словоупотребления.
Подобные взгляды развивал уже ярый позитивист И.Бентам, оказавший
заметное влияние на становление аналитической юриспруденции. Естественное
право – это, согласно его оценке, словесная фикция, метафора, а
неотчуждаемые права человека – химера воображения.
Начатое Бентамом «очищение» языка юриспруденции от подобных «обманных»
слов было продолжено последующими позитивистами, особенно последовательно –
в кельзеновском «чистом» учении о праве.
Дальше всех в этом направлении пошел русский дореволюционный юрист
В.Д.Котков. Реформируя юриспруденцию с помощью «общего языковедения», он
даже предлагал вовсе отказаться от слова «право» и пользоваться вместо
него словом «закон», поскольку, как утверждал он, в реальности «нет
особого явления «право»[12].
Юридическое правопонимание признает теоретико-познавательное и
практическое значение лингвистического, текстологического
(герменевтического), структуалистического, логико-аналитического, юридико-
догматического направлений, приемов и средств исследований проблем права и
закона. Но в рамках юридического подхода к праву речь идет не о сведении
права к закону и теорий права к учению о законе и догме позитивного права,
а об использовании все совокупности гносеологических приемов, средств и
возможностей в процессе всестороннего познания права для получения
достоверного и истинного знания о праве и законе.
В аксиологическом плане легиз – в силу отождествления права и закона
(позитивного права) и отрицания объективных, независимых от законодателя и
закона, свойств и характеристик права – отвергает по существу собственно
правовые ценности и признает лишь ценность закона (позитивного права).
Фарактеризуя свое «чистое учение о праве», Кельзен писал: «Оно пытается
ответить на вопрос, что есть право и как оно есть, но не на вопрос, как оно
должно быть или создаваться. Оно есть правоведение, но не политика права.
Это учение о праве, - пояснял он, - называется «чистым потому, что оно
занимается одним только правом и «очищает познаваемый предмет от всего, что
не есть право в строгом смысле. Другими словами, оно стремится освободить
правоведение от чуждых ему элементов. Таков основной принцип его
методики»13.
С этих неопозитивистских позиций Кельзен критикует не только
естественноправовые учения, но и традиционные позитивистское правоведение
XIX-XX вв. за его «нечистоту».
Таким образом в этом учении Кельзена именно специальный нормативистский
подход к материалу позитивного права (метод нормологического
долженствования) «превращает» этот материал в систему норм долженствования,
позволяет интерпретировать его как правопорядок. В этой связи Кельзен
отмечает, что «специфический метод определяет специфический предмет».
Принципиальное отличие метода, по Кельзену, влечет за собой и
принципиальное отличие исследуемого предмета.
Нормативизм Кельзена как один из вариантов аналитической юриспруденции
оказал большое влияние на модернизацию позитивистского учения о праве в XX
в. Под его заметным влиянием находится и учение Г.Харта, другого видного
представителя аналитической юриспруденции. Система Харта как система правил
(норм), которые делятся на первичные правила (правила обязывания) и
вторичные правила – «правила о правилах» (правила признания, правила
изменения и правила решения). «Мы, - писал Харт, - отказываемся то позиций,
по которой основой правовой системы является привычка повиновения
юридически неограниченному суверену, и заменяем ее концепцией высшего
правила признания, дающего системе правил критерий действительности»14. Но
этот отказ от принудительно-приказного правопонимания по существу
оказывается мнимым, поскольку единственным деиствительным критерием права и
его отличия от не правовых (моральных и т.д.) правил, согласно концепции
Харта, является наличие принудительной санкции, то есть принудительных
правил и право в целом.
Еще одной разновидностью современной аналитической юриспруденции
является так называемая позновательно-критическая теория права австрийского
юриста О.Вайнбергера и его сторонников. Согласно их подходу, к «главным
дисциплинам правовой науки» относятся: всеобщая теория права (философия
права), догматика права, социология права, история права, сравнительное
право.
Юридический позитивизм в любом своем варианте так или иначе
демонстрирует свою легистскую суть.
Теологическая теория права.
Исходит из того, что право как и государство имеет Божественное
происхождение. Они рассматриваются как промысел Божий о человечестве для их
общего блага. В этой связи теория проповедует незыблемость государственно-
правовых устоев общества, недопустимость посягательства на них.
Теологическая теория пронизана идеей вечности государства и права в силу их
божественного происхождения. Отсюда и обоснование сохранения в неизменном
виде всех существующих в обществе государственно-правовых институтов,
несмотря на отживающий характер многих из них.
Марксистская теория права.
Марксистское понимание сущности права заключается в том, что право есть
лишь возведенная в закон воля господствующих классов, воля, содержание
которой обусловлено материальными условиями жизни этих классов. Право
обладает относительной самостоятельностью и оказывает обратное влияние на
все сферы жизни общества, сохраняя при этом свою классовую природу.
«Право в социалистическом обществе становится воплощением и средством
подлинной свободой людей, поскольку оно выражает и закрепляет те реальные,
материальные условия жизни, те формы общественных отношений, при которых
исключается всякая возможность эксплуатации человека человеком,
политического и духовного подавления личности и при которых люди получают
свободу – реальную, всеобщую и равную для всех членов общества»15.
Заключение
По поводу различия между естественным (философским) и позитивным правом
хочу согласиться с великим философом XVIII века Георгом Вильгельмом
Фридрихом Гегелем, который замечает: «Представлять себе различия между
естественным или философским правом и позитивным правом таким образом,
будто они противоположны и противоречат друг другу, было бы совершенно
неверным; первое относится ко второму, как институции к пандектам»16.
Делая для себя личный вывод, опять-таки хочу согласиться еще с одним
видным деятелем в области юридических наук, академиком, доктором
юридических наук Владимиром Николаевичем Кудрявцевым, который считал: «При
всех различных подходах к пониманию права, профессиональному юристу должна
быть присуща четкая и определенная позиция: никакое положение, убеждение
или мнение не могут рассматриваться как правовая норма, коль скоро они не
выражены в юридическом акте, принятом надлежащем образом. Соответственно и
изменить этот акт можно только предусмотренным законом способом, на
основании демократической процедуры, выражающей волю народа»17.
Список использованной литературы:
1. История русской правовой мысли под ред. С.А. Пяткиной. М.: Остожье,
1998.
2. Коваленко А.И. Краткий словарь-справочник по теории государства и права.
– М.: Источник, 1994.
3. Комаров С.А. Общая теория государства и права: Учебник. – 4- изд;
переработанное и дополненное. – М.: Арайд, 1998.
4. Кудрявцев В.Н., Казимирчук В.П. Современная социология права: Учебник
для вузов. М.: Юристъ, 1995.
5. Нерсесянц В.С. Философия права Гегеля. – М.: Юристъ, 1998.
6. Учение К. Маркса, Ф. Энгельса, В. И. Ленина о социалистическом
государстве и праве под ред. Б.И. Ременникова. М.: Наука, 1978.
7. Четвернин В.А. Понятия права и государства. – М., 1997.
-----------------------
[1] Четвернин В.А. Понятия права и государства. – М., 1997. С. 4-5.
[2] Петражицкий Л. Теория права и государства в связи с теорией
нравственности. Т. П. С.-Петербург. 1910. С. 321.
[3] Там же. С. 480.
[4] Там же. С. 483.
[5] Петражицкий Л.И. Теория государства и права в связи с теорией
нравственности./История русской правовой мысли под ред. С.А.Пяткиной. М.:
Остожье, 1998.
[6] Нерсесянц В.С. Философия права Гегеля. – М.: Юристъ, 1998. – С.151-152.
[7] Там же. С. 155-156.
[8] Там же. С. 156.
[9] Шрешеневич Г.Ф. Общая теория права. Вып. I, Москва. 1910. С. 290.
[10] Нерсесянц В.С. Философия права Гегеля. – М.: Юристъ, 1998. С. 135.
[11] Там же. С. 135.
[12] Катков В.Д. Реформированная общим языковедением логика и
юриспруденция. Одесса, 1913. С. 391,407.
13 Нерсесянц В.С. Философия права Гегеля. – М.: Юристъ, 1998. С. 157.
14 Там же. С. 142.
15 Учение К. Маркса, Ф. Энгельса, В. И. Ленина о социалистическом
государстве и праве под ред. Б.И.Ременниковой. - М.: Наука, 1978. С. 212.
16 Нерсесянц В.С. Философия права Гегеля. – М.: Юристъ, 1998. С. 197.
17 Кудрявцев В.Н., Казимерчук В.П. Современная социология права: Учебник
для вузов. – М.: Юристъ, 1995. С. 154.
